- Когда же этот мальчишка вырастет...

Джуди Уитуики вошла в комнату и споткнулась на пороге о наполовину собранную модель дельтаплана. Обиталище сына одновременно напоминало сразу несколько мест, но объединяло их одно - тотальный хаос. Сэм был катастрофическим бардачником. Одежда миновала шкафы и оседала прямо на полу, ящики тумбочки у стола никогда не закрывались, и из них торчали предметы, которые Джуди страшно было трогать руками. Окно было заклеено черной фото-бумагой, от чего в комнате постоянно царили дымчатые сумерки.
Джуди двинулась к шкафу, как шмотко-уборочная машина - наклоняясь и поднимая футболки и носки. Она, собственно, и пришла-то за этим. Но, нехарактерно для себя, снова задумалась.
Последние месяцы, когда их жизнь так круто извернулась и показала свои удивительные стороны, ей постоянно приходилось ловить себя на мысли, что она совершенно упустила Сэма из виду. Начиная со старшей школы, ее ребенок рос как сорная трава. Вежливая, послушная, исполнительная и ответственная. Чуток неврастеничная, не без этого. Но все это очень устраивало Джуди как мать. До тех пор, пока не появились роботы.
Сэм отныне семь дней в неделю крепко пах машинным маслом, прямо и жестко смотрел, когда говорил, загорел и облез под солнцем, а родительской опеке в любых проявлениях в своей жизни появляться запретил.
Отец тоже это видел. И молчал. Был странно притихшим, вечерами сидел перед телевизором и, не мигая, смотрел в экран. Наверно, искал ответы. Такие, чтобы удобно укладывались в голове. И Джуди по себе знала - получалось не очень.

- Мам!

Едва вписавшись в дверь, груженая горой одежды, Джуди вышла к лестнице. "Как-то он похудел ненормально..", мелькнуло в голове. Шея Сэма и правда чересчур вольготно себя чувствовала в воротнике футболки.
- Привет, родной, кушать будешь?
- Да нет, я за инструментами и в гараж. Забежал проведать. Отец еще не вернулся?

Забежал проведать... Противное тревожное ожидание "чего-то" немного разжало когти, и Джуди вздохнула.

- Нет, сегодня же пятница, они в боулинг собрались после работы.

Сэм взбежал по ступенькам и отобрал у матери свое барахло.

- Я сам.

Джуди улыбнулась и погладила сына по щеке.

- Шуруй. А я заверну тебе пару сэндвичей.

Иногда можно было ненадолго представить, что все по-старому.

Сэндвичи Сэм уговорил еще на дорожке к гаражу - вдруг обнаружил, что страшно голоден. Да и, зная себя, он был уверен - сейчас застрянет над капотом Би, провозится до утра и поесть снова забудет. Но когда Сэм оттянул вбок тугую дверь гаража, все мирские заботки вылетели из головы, как не было.
Бамблби мирно стоял в центре площадки, тихонько работало радио и поблескивали габаритные огни - автобот развлекался по мере возможности.
Тихо поставив пластиковую канистру с маслом на пол, Сэм улыбнулся. Робот заметил движение и полыхнул синей подсветкой фар. Тут же заурчал движок - всякий раз, когда они встречались после целого дня. Сэм подошел и провел ладонью по теплому лаку крыла.

- А я-то как соскучился.
- “Hello.. I love you, won't you tell me your name?”

Сэм засмеялся.

- Ишь ты, хипстер, The Doors знает.
- "Наша цель - смело идти туда, куда не ступала нога человека!"
- Напомни мне сказать Рэтчету, чтобы обновил тебе память. Когда уже ты начнешь мне отвечать
шекспировскими цитатами?

Автобот помолчал и печально пробасил:

- "Нельзя сотворить здесь".
- Вот сейчас и проверим. Делай погромче.

Гараж заполнился звуками гранжа, Сэм открыл капот и поставил себе под ноги ящик с инструментами. Почувствовал себя, наконец, на своем месте и принялся за работу.
Бамблби был конструкцией дьявольски сложной. При этом,наличие в нем рассудка и эмоций не позволяло расслабиться, засовывая руки по локти в хромированное нутро. Сэм до сих пор закономерно стеснялся. Ну, это еще что – поначалу он вообще боялся сделать роботу больно. Би просек это и пару раз здорово напугал Сэма, вскрикивая на разные голоса, когда тот подсоединял аккумуляторы. Сэм нервно смеялся и бросал в него промасленными перчатками.
Как он умудрился так привязаться к этой машине, Сэм и сам не заметил. Но в отличии от своих родителей, вопросов он себе не задавал. Ни к чему оно было. Сэм цепко держался за то, что жизнь его окончательно избавилась от уныния и посредственности. Каждое утро он просыпался от громкого гудка клаксона за окном и, не открывая глаз, несколько минут лежал и улыбался.
Сэм только одного хотел четко – чтобы автоботы не исчезли. Чтобы Бамблби не исчез. И свое отчуждение с семьей мог объяснить только одним способом, за который ему было стыдно – родители являлись частью той прошлой жизни, где Сэм Уитуики был истеричным подростком, помешанным на “Звездных войнах” и автомобилях, гнобимый одноклассниками и замученный снисходительностью преподов. Потому что хуже открытой неприязни может быть вот эта снисходительность: “Да, парнишка смекалистый, но в целом бестолочь и совершенно ни на что не годен”. И если на преподов еще можно было положить – кто такие, в конце концов? - то видеть иногда то же выражение в глазах матери было невыносимо. А Сэм хотел быть годным. Хотел быть нужным.

Заметив вдруг, что в гараже уже некоторое время тихо, и Nirvana больше не страдает своими рваными басами, Сэм отпустил схему с проводами и выглянул из-за капота. Автобот стоял, не издавая ни звука. Капот вдруг захлопнулся – Сэм едва успел руки убрать.

- Ты чего?
- “Ночь – это самое удивительное время суток. Только после заката и начинается настоящая жизнь”

Сэм вытаращился на лобовое стекло. Как будто там должен был появиться отчетливо выписанный смысл произнесенных роботом слов.

- Ночь? Да я зашел – шести не было.

Перебирая частотами, забормотало радио, и Сэм услышал: “В Лос-Анджелесе одиннадцать вечера и самое время для последнего выпуска новостей”.

- С ума сойти, как время летит.

Сэм вздохнул и присел, собирая инструменты в чемодан. Уходить не хотелось.

“Let me take you away..”, тихо проговорил низкий мужской голос. Сэм давно перестал играть в “угадай, откуда” и относился к этим наборам чужих фраз как к обычной речи. Но сейчас по спине вдруг метнулся странный холодок. Сэм поднялся, открыл дверь гаража и проследил, как машина – умная, опасная, совершенная – глухо урча, выкатилась во двор. Дверь со стороны водительского сидения рывком открылась. Сэм вдруг подумал, что, может, стоило бы футболку переодеть? Кое-как вытерев о задние карманы джинсов перепачканные мазутом руки, он забрался внутрь.

- Би, что у тебя с настроением, ты какой-то мрачный...

“Shut up and drive!” перебила его магнитола, автобот тронулся с места, не дожидаясь “грамотного завода”, и с места в карьер начал набирать сотню. Сэм только в руль вцепился, а нога автоматически нашарила педаль тормоза. Решив ничего не говорить пока, он открыл окно и позволил ветру вынести из головы все мысли. Если Бамблби хотел носиться – его право. Самое время насладиться этим бесконечным чувством покоя и безопасности, которое посещало Сэма только здесь. На любой скорости.
В памяти сразу всплыли несколько сцен, когда Бамблби ловил его в воздухе - “при критическом катапультировании”, как Сэм говорил. Автобот обычно отзывался густым басовитым смехом медведя Балу из “Книги Джунглей”. Но Сэм, наверно, никому не рассказал бы, как много отдал бы за еще одно такое впечатление. Когда смерть в виде зернистого асфальта или разлетающихся вокруг на бешеной скорости обломков какой-нибудь умной техники катастрофически близка, а в крови замешивается адский адреналиновый коктейль, в котором как соломинка торчит железная уверенность – Бамблби никогда, ни при каких не даст ему упасть. Это были слишком приятные воспоминания.

Камаро резво затормозил, и Сэм поднял голову. Чересчур прочно он стал выпадать из реальности, потому что обнаружил, что они успели выехать за город и теперь стояли на невысоком холме на краю искусственных лесных насаждений. Водительская дверь снова распахнулась. Сэм усмехнулся.

- Ты, смотрю, такой командир сегодня. Вывез меня воздухом подышать перед сном?

- “Заберись повыше, дитя мое, может, оттуда будет видно лучше?”

С этими словами вся диодная атрибутика на приборной панели погасла. Кроме магнитолы, из которой полились глубокие, медленные, как будто протягивающиеся в воздухе фортепианные проигрыши. Знакомый холодок снова метнулся по спине, Сэм решил не спорить и выбрался в июльскую ночь. С хрустом потянулся и залез на теплый капот, откидываясь спиной на стекло.
Совершенно черное, летнее небо бросилось в глаза россыпью мелких алмазиков-звезд. Тишину не нарушало ничего, только вкрадчивая, забирающаяся под ребра музыка.

“Иногда ты слишком громко думаешь, Сэм”.

Мгновение гармонии разлетелось, как стайка вспугнутых воробьев, и Сэм подскочил как ужаленный.

- Что это было?!

Фраза раздалась прямо в мозгу, он это отчетливо понял. И, кроме автобота, произнести ее было некому.

“Тише, малыш. Если ты не будешь так скакать, рискуя помять мне капот, я все тебе расскажу”.

- Бамблби?.. Я слышу тебя в голове!

“Предпочитаешь, чтобы я транслировал тебе мысли куда-то еще?”

Сомнений в том, что это все-таки его голос, не осталось. С подозрением глядя на черную полосу краски под собой – будто она могла вдруг вывернуться из-под него юркой змеей – Сэм вернулся в прежнее положение. И понял, что капот стал ощутимо теплее.

“Вот так. Я начну?”

- Почему ты спрашиваешь?

“Потому что хочу твоего разрешения”.

- Блин, да я же не знаю, что разрешать! Ладно, черт с ним. На..начинай.

Со стороны это походило на тривиальную картину – парень заснул на капоте машины. Но сознание Сэма сейчас кому угодно дало бы фору по степени бодрости.

“Ты не мог не замечать, что автоботы общаются друг с другом не только посредством слов. Еще до начала времен у нас существовал элементарный “навигационный сигнал”, который помогал первым общинам собираться и держаться вместе...”

Сэма вжало в капот, под сомкнутыми веками заметались красные всполохи. Он разом видел множество кадров одновременно: голые пустоши древнего Кибертрона, блестящие мыслью и пламенем Искры глаза-диоды первых автоботов, бегущие по их жилам маслянистые смазочные жидкости – рождение и развитие это странной цивилизации. В ушах стоял гул и скрежещущий бубнеж, очень условно напоминающий речь. Сэм смотрел во все глаза, распластав ладони по нагревающемуся под ним металлу, как будто боялся совсем оторваться от реальности.

“Но мы менялись. И скоро овладели способностью, как вы это называете, телепатии – прямой передачи оформленного пакета данных в устройство-реципиент. Что ты и испытываешь в данный момент”.

С каждой минутой Сэму становилось все жарче, он беспокойно ерзал по капоту. Горло совсем пересохло. Мащина под ним тихо вибрировала. Откуда-то сверху его вдруг овеяло прохладным воздухом с запахом горячего металла.

- Мне нужно посмотреть твою систему охлаждения, Би. Ты слишком сильно нагреваешься.

“... Нет, не нужно”.

Картинки перед глазами заметались с удвоенной скоростью: вытаращившийся на зеленую траву под ногами Баррикейд, неловко всунутый между двумя длинными седанами толстобокий Рэтчет, пижон-Дино сигналит розовому Мини Куперу.

“Когда рядом оказались люди, мы продолжили меняться, подстраиваясь под ваши технические характеристики. Вы были нужны нам”.

И Бамблби вдруг показал Сэму его самого: перескакивая через две ступеньки, Сэм Уитуики несся по школьной лестнице. Опять опаздывал. И рубашка была надета наизнанку. А следом – Сэм Уитуки, сидящий на крыльце своего дома. Золотились сумерки. Рядом примостился Моджо. Гладя его по лысой голове одним пальцем, Сэм вглядывался в разложенную на коленях карту-инструкцию.
Изображение дернулось и на зуме приблизилось почти к самому его лицу. От смущения реальный Сэм чуть не задохнулся – понял, что автобот в это время стоял где-то поблизости и пристально его разглядывал. Смотрел на тихо что-то проговаривающие губы, на свесившуюся на лоб кудрявую прядь.
Закусив щеку, Сэм повыше приподнялся на капоте.

“Со временем, мы стали слышать и ваши мысли. Тогда как друг друга от трансляции отключать мы способны, людей отключить было невозможно – процесс этот у вас весьма неорганизован и вы совсем не можете его контролировать”.

Тут Сэм явно ощутил панику, потому что, наконец, осознал со всей ответственностью, что ему только что сказали: все это время автоботы слышали, о чем он думал! А о чем он думал?!

“Мы быстро распознали, что из себя представляет такая вещь, как такт, малыш. Ни один автобот не воспользуется персональными данными человека без его согласия. Но сегодня я понял, что не могу и не хочу больше слышать тебя. Слышать это”.

Мотор взревел. Сэм вздрогнул и безуспешно попробовал открыть глаза.

“Нет, Сэм. Теперь ты послушаешь меня. И если не возражаешь, я бы слегка персонифицировался. Для удобства”.

Перед глазами Сэма возникла комната - его комната. Без черной бумаги на окнах. Занавески слабо шевелились от ветра, в солнечных росчерках света медленно оседала пыль.
Пораженно вдохнув, Сэм попытался отшутиться.

- Тебе надо было показать мне это раньше, Би. Я бы кучу денег на кинотеатрах сэкономил.

Где-то позади послышался щелчок двери, и Сэм обернулся. У стены, навалившись на нее боком и сложив руки на груди, стоял мужчина лет тридцати. Русые волосы, голубые глаза. Джинсы и ярко-желтая майка. Желтая майка с черной продольной полосой.
Сэм сел, не в силах закрыть рот.

- Неее..
- Может.
- Нооо..
- Я хотел, чтобы ты смотрел мне в глаза.
- Ты говоришь голосом Кларка Гейбла!!
- Он нравится твоей маме.

Покачнувшись, Сэм встал и подошел к этой поразительно реальной проекции. Застряв на секунду рукой в воздухе, он все-таки положил ладонь на голое плечо Бамблби. Плечо было теплым. “Вот почему ты нагрелся”.

Автобот оторвался от стены и жестом указал в сторону кровати. Сэм молча вернулся на место.

- Я не могу говорить долго. Мне не хватит концентрации, да и речевой центр все же сильно поврежден.

Бамблби подошел к Сэму вплотную и присел перед ним, буквально встав на колени.

- Что бы тебе не казалось, какие бы обстоятельства не говорили в пользу твоих выводов, ты, Сэм Уитуики – не бестолочь.

Сэм заерзал и опустил глаза. Почему-то захотелось встать и выйти. Отчетливо ощутилась собственная жалкость и нарушение личного пространства. Бамблби схватил его за руки.

- Я не для того заимел себе настоящие глазные яблоки, чтобы ты не смотрел на меня.

Хватка сильных пальцев на запястьях вынудила Сэма послушаться. Красивое, симметричное, такое человеческое лицо автобота, с упрямо сдвинутыми бровями, оказалось совсем рядом, а Бамблби продолжил говорить.

- Я знаю, что мучает тебя. Я знаю твой вопрос, который ты все время боишься себе задать. Ничей ответ на который – даже самый искренний, даже ответ матери – не удовлетворил бы тебя. Поэтому я хочу быть тем, кто ответит. И убедит тебя. Скажи.

Не решаясь выдохнуть, Сэм смотрел куда-то в подбородок Бамблби. Тот отпустил руки и поставил ладони по обе стороны от него. Еле разлепив губы, Сэм прошептал:

- Кому я нужен?

Рывком поднявшись на ноги, Бамблби встал, дернул на себя Сэма и обнял так, что, кажется, хрустнули ребра. А потом тихо произнес ему в шею:

- Ты нужен мне, Сэм. Лучше тебя человека я не знаю. Ты – самое важное, что у меня, пришельца, есть на вашей прекрасной планете. Ты открыл мне свой мир. Я хочу, чтобы ты радовался ему так же, как я. Хочу, чтобы помнил о том, что ты помог этому миру выжить.

Сэм глубоко дышал в пахнущее бензином плечо. В глазах яростно защипало. Бамблби отстранил его от себя.

- Я буду с тобой до тех пор, пока буду нужен тебе. Никогда больше ничего не бойся.

На последних мгновениях трансляции Сэму почудились мягкие, горькие губы на своих, но, очнувшись на том же горячем капоте, он уже ни в чем не был уверен.

***

Джуди Уитуки спала и пока не знала, что отныне моментов “по-старому” станет намного, намного больше.