.. Где-то на окраинах третьего кольца Воса...
Маленький частный воспитательный центр.
20 ворн до Начала войны.

...Он лежал в защитной мобильной камере. Сквозь прозрачную пленку купола мерцали тусклые расплывчатые светящиеся точки. Много точек. Он мог бы до них дотянутся - так они были близко, но крохотные манипуляторы не слушались. Вокруг царила тишина, нарушаемая лишь редким далеким гулом. Отчего-то все прочие звуки пропали - высокий, тот, что он привык слышать, - и низкий, тяжелый, звучавший редко. Малыш привык, что голоса этих двух тональностей всегда окружают его. Что они всегда рядом. Он мог разобрать какие- то из слов, но не знал их значения. Хотя очень старался. Он вообще был очень старательным, для спарка, которому едва лишь исполнилось десять циклов. Вот только те, для кого он так старался, - старался жить, старался чувствовать, и даже пытаться радостно тянуться лапками манипуляторов, - эти двое существ, самых-самых лучших во всей вселенной, казалось, совсем не были рады ему.
"- Это полный конец. Почему ты не предупредил, что у тебя проблемы с ТНК? - Низкий голос басил над самым аудиосенсором малыша.
- О чем ты? Взгляни только, какой он славный! Маленькая медная морковочка! Как мы его назовем?..
- Панихида. Лучшего он не заслуживает. И вот что. Не собираюсь я кормить недоделанного. Все это с самого начала было ошибкой. Выбирай. Или он - или я.
- Но... Мы так ждали...
- Ты ждал. И инициатива была твоя. В общем, решай как знаешь.
- Нет! Не смей! Это же наша искра...
- Еще проверить надо. Интересно, отчего это мои протоколы не активировались? Сдается мне, ты, драгоценность моя, не так чист как кажется.
- Что???
- Что слышал. В общем, делай, как знаешь. "
.............................
Белые точки в черном небе над куполом капсулы подмигивают малышу-сикеру, свернувшемуся клубком на термопокрывальце. Искры - как первые погремушки, как чувство, что навсегда останется с ним.
- Я вернусь за тобой, Искорка моя. Я скоро вернусь...
Малыш плачет - молча, ведь он очень старательный. Плачет, не смотря на то, что его создатель исчезает в окружающей темноте.
...дзззззннннн...
..дзззннннннн...
...дззззззззннннннн...
Странный сигнал привлекает внимание спарка. Он вертит махоньким шлемиком, пытаясь понять - что же это за звук? Вслед за тем - хррп-скррп - раздаются шаги. Кто-то огромный приближается к нему, и это не Создатель!
Малыш сбивается в комочек, тщательно пряча мордашку. Как же страшно!!!
- Что такое? Нет, не может быть. Вы только поглядите. Еще один!
- Уже третий. И все с одним и тем же строением. Как необычно. - Створка капсулы раскрывается. Чьи-то манипуляторы извлекают барахьающегося спарка, внимательно осматривая со всех сторон, так и этак. - Ну точно, зачатков крыльев нет, корпус изменен, и этот конус...
- Да только взгляни, какой он очаровательный! И у кого только хватило совести от него избавиться?
Некто неведомый вздыхает, обдавая спарка теплым паром.
- Должно быть, посчитали дефектным... Мода сейчас, всем идеальных спарков подавай. Ах ты, бестолковик.
Кто-то большой и высокий прижимает малечка к себе. Спарк замирает, потянувшись к чему-то нежному и безопасному. Как хорошо! Но эти голоса совсем другие... Совсем-совсем.. Почему же другие? А где его создатели?.. Где они?.. Неужели он зря старался быть Хорошим Малышом, Самым Умным и Самым Лучшим?... А внутри так пусто, и так хочется кушать, он же ничегошеньки не ел, совсем-совсем...
Отчаяние и страх вместе с голодом подкатывают к миниатюрному - ладони сомкнешь-не заметишь - сикерлету волной, разливаясь горьким плачем и омывателем.
- Ну все, все, все хорошо. - Кто-то гладит малечка, успокаивая. Но то все пищит и пищит, отчаянно, надрывно, во всю мощь своего прорезавшегося вокалайзера. - Какой же ты, оказывается, громкий! И как же зовут этого крикуна?
Некто другой поднимает лапку спарка, демонстрируя тонкую табличку с глифами.
- Только взгляни... Надо же, так назвать.
- Некоторые создатели обладают странным воображением.
- Это не воображение, Блюскай. Это судьба.
- Нет, судьба не зависит от имени. Она зависит от нас. Правда, мой маленький?..
Спарк не слышит, продолжая безутешно рыдать, пока его ротик не наполняется вкусным первым в его жизни энергоном...