Проул поверить не мог, что целый орн ушел на поимку одного беспомощного, ничем не примечательного бродячего человека в Жилом Комплексе С. Комплекс С не был огромен, хоть и находился в немалом здании, поэтому способности существа ускользать на протяжении долгого времени удивляли. Больше удивляла, разве что, абсолютная дикость, недружелюбие и непредсказуемость человека. Тактик недоумевал: как такое психически нестабильное существо могло так долго оставаться на свободе, несмотря на преследования со стороны нескольких мехов — Проул был убежден, что он не единственный, кто пытался поймать пришельца, но, безусловно, единственный, кто не желал уничтожать его после.

Статистика неумолима: подход к способу ловли дал результат — человека подвела постоянная потребность в пище. И вот Проул возвращался домой с дополнительным пассажиром: человеком мужского пола с дикими глазами, взъерошенными волосами, одетым в опаленные лохмотья, истощающим химический душок, раздражающий обонятельные сенсоры, и выглядевшим так, словно пытается раствориться в уголке маленькой коробки, в которой его несут.

Жизнь явно не была благосклонна к землянину.

Откровенно говоря, экс-автобот/-заместитель лидера/-главный стратег был в растерянности, как ему поступить дальше. Дикое поведение, демонстрируемое человеком, не предполагает возможность подыскать ему новый дом. Проул прекрасно знал — ранее питомец кому-то принадлежал, несмотря на то, что никто из жителей не подтвердил право владения, а устройства идентификации (если таковы имелись) удалены из тела существа. Никто не захочет взять ненавидящего мехов белкового; разве что научная команда, которая не будет относиться к нему как подобает.

Следовательно, второй вариант: эвтаназия или иной способ устранения. Приближаясь к собственному жилому комплексу, Проул взглянул на съежившееся и злое создание. Нет. Этот вариант не кажется целесообразным, и эмоции здесь ни при чем. Проул был уверен: многие мехи стараются избегать умерщвления людей из-за сочувствия, и, если бы он был подвержен чрезмерно эмоциональным приступам, тоже бы так делал. Но в столь радикальных методах отсутствует всякий смысл с логической точки зрения. Существо не само решило покинуть родную планету или быть брошенным владельцем, который, очевидно, проявлял к нему жестокость. Оно не могло выбирать: самостоятельно заботиться о себе в инопланетном мире или нет, не знало, что общество колонии рассмотрит его действия как неприемлемые. Почему человек должен расплачиваться жизнью за ошибки других?

Глубоко укоренившаяся автоботская мораль и позиция также не позволят без надлежащего расследования оттолкнуть от себя сбившееся с пути создание.

Это опять-таки заставило Проула рассмотреть с точки зрения логики еще несколько ускользнувших пунктов. Он не имел веры, что человек сможет найти себе нового владельца, как было в случае с детёнышем, конфискованным в прошлый раз. Проул мог добровольно выступить в роли хозяина, если бы у него было достаточно времени, чтобы посвятить белковому с замысловатыми потребностями, которыми, безусловно, обладает столь травмированная личность, как эта. Но и разумной альтернативы он не нашел. Юридически никаких иных вариантов ему не оставалось: лично оформить на себя опеку, пристроить человека в новый дом, научно-исследовательский центр или уничтожить его.

Ни один из этих вариантов Проула не устраивал.

Что нужно стратегу — так это время, чтобы отыскать еще одну возможность. Если он сам не знал ответа — следует свериться с записями предыдущих случаев, проконсультироваться с несколькими ксенобиологами или, возможно, попросить кого-то вроде Рэтчета диагностировать поведение человека. И так далее, и тому подобное.

Все это может подождать, пока он не закончит систематизацию файлов, чтобы закрыть эту часть дела.

А сейчас — он дома.

Проул получил доступ к нескольким закодированным замкам, терпеливо ожидая, когда считается сигнатура, чтобы в конечном итоге попасть в апартаменты. Когда он вошел — все огни вспыхнули, а пойманный человек от этого резко вдохнул и зажался в угол. Из всего увиденного Проул делал выводы: не удивительно, если окажется, что сумасшедший пришелец видит его в роли хищника, а себя — жертвы.

Черно-белый мех поставил переноску на незанятый участок стола. Проул скользнул взглядом по шкафам с упорядоченной коллекцией файлов и полкам с датападами, обдумывая, что можно использовать в качестве более подходящей клетки. Он решил, что пустой коробки будет достаточно, но ни в главной комнате, ни в прилегающем кабинете он такой не нашел. Может быть, в продовольственной комнате…

Проул покинул комнату, мгновение спустя вернувшись с просторной коробкой, в которой когда-то хранились дополнительные энергокубы. Затем решительно освободил обширное пространство на столе, куда и поставил ящик. Он посмотрел на временную клетку-переноску без какого-либо энтузиазма.

Двуногий пришелец все еще с опаской пялился на него. Если бы Проул не умел тщательно владеть собой — его бы это взнервировало.

Бродяжка съежился, когда Проул склонился над небольшой переноской с открывающейся сверху дверцей-люком. Было бы больше места — человек непременно попытался напасть. Однако из-за недостатка пространства бешенному пришельцу оставалось лишь яростно корчиться при попытках меха, не причиняя вреда, обернуть пальцы вокруг белкового тела.

— Хоть ты и буйный, — сказал Проул, глядя на борющийся комок, — я все равно не позволю никому уничтожить тебя, если в этом не будет неоспоримой необходимости. Человек, в твоих же интересах успокоиться. Немедленно, — он опустил крошечного пришельца в большую коробку.

Высвободившись, человек забился в угол, словно желая там и исчезнуть, продолжая тревожно глядеть. Проул просто молча наблюдал за беспокойным поведением, вновь стараясь оценить землянина. Самец, точно. Другие детали помимо этого сложно определить. Скорее всего, существо имело коричневые волосы или светлее — настоящий цвет скрывался под слоями грязи. Да, вывод сделать несложно: грязь этому виной — на лохмотьях было достаточно въевшихся пятен. Тряпье, не позволяющее оценить состояние тела, придется заменить. Проул неуверенно предположил, что возраст человека шел на второе десятилетие, возможно, старше. Неудивительно будет, если после мытья брошенное животное помолодеет лет на десять.

— Я знаю, что твое пребывание в жилом комплексе сложно назвать приятным, но если не сможешь продемонстрировать послушание, человек, то, боюсь, твои перспективы печальны, — мех моргнул на существо с равнодушием, хотя на самом деле оно занимало все его мысли. — Неопрятность не делает тебе чести. Когда я закончу с твоими документами — ты определенно отправишься в мойку. И меня не волнует, насколько сильно ты будешь протестовать.

Несколько мгновений смиряя взглядом взвинченное хлипкое существо, Проул затем удалился в другое здание. Там он сможет встретиться с молодыми служащими, требующими его помощи, а на обратном пути — получит возможность приобрести новую одежду и базовый провиант для пострадавшего белкового.

Никто не посмеет упрекнуть Проула в том, что он нелогичный кибертронец. Тем не менее, экс-автобот заметил, что на последней стадии подписания документов, покупки специального жилья для питомца и похода домой, его процессор породил алогичный страх за безопасность белкового. Шансы на его побег мизерны, а в распоряжении нет ничего, чем можно навредить себе — это если предположить, что живой организм может обойти универсальный императив и целенаправленно нанести себе вред.

Первое, что сделал Проул, вернувшись домой — установил несколько пищевых контейнеров, систему водоснабжения и новые покрывала сбоку от главного стола, чтобы удобно будет время от времени брать их на замену.

Стол напомнил ему о желании почистить землянина. Проул не видел причин затягивать с процессом: в запасе много времени, чтобы покончить с этим здесь и сейчас. Стратег, оттягивая проверку на мгновение дольше, вошел в бытовую комнату и заполнил свободную раковину теплой водой.

Теперь он мог проверить человека.

На первый взгляд тому ни лучше, ни хуже. Он по-прежнему втискивался в угол, в котором Проул видел его в последний раз, заставляя задуматься: за все время человек хоть раз шевельнулся?

Человек, среагировав на движение, поднял полный раздражения взгляд. Экс-автобот ощутил укол сочувствия, но держал себя в руках, чтоб не отрицать необходимость. Проул, подходя, чтобы взять существо, заранее подготовил себя к наиболее негативной реакции.

Человек оправдал ожидания.

Рявканьем и размахиванием руками землянин отчетливо донес мысль, что не желает, чтобы его еще когда-нибудь брали в руки. Существо даже ранило себя в попытке самообороны. У человека была минута передышки, во время которой решимость меха захватить его как можно скорее многократно возросла.

Весь остальной процесс купания прошел аналогично.

Проул знал, что большинство людей умеет держаться на воде, но неистовство теперешнего подопечного при встрече с раковиной подсказывало: без постоянной поддержки ему не обойтись. Сопротивление не прекращалось, хотя истощение вызывало сиюминутные ослабевания выпадов.

Итог: и мех, и человек были рады, когда испытание закончилось. Последний, к слову, плотно закутался в куске ткани и Проул решил отправить его в клетку вместе с ней. Человек, завернувшись в тряпку и впадая в депрессию, не реагировал, когда в его временный дом подавали еду или воду.

Проул не собирался досаждать землянину больше, чем требовалось. Остальную часть цикла он потратил на разборку частных документов с жалобами и файлами.

Он проверил своего гостя всего лишь три раза. На первый тот не отреагировал совсем. На два других — нервозная реакция, убедившая Проула, что лучше провести это время подальше.

Тактик несколько брийм рассматривал черновик отчета о случаях с бездомными людьми, когда его процессор почти потребовал открыть сообщение, которое он получил четыре цикла назад.

Отправитель-Айронхайд подробно описывал в сообщении, как значительно улучшилось состояние конфискованного им человеческого детёныша — Софтспарк, как ее сейчас звали. Приступы прекратились, возрос степень комфортности пребывания вокруг мехов, а главная неожиданность: ее периодические попытки утешить и оружейника, и медика.

Разительные изменения в поведении были неопровержимо обусловлены контактом с другими представители ее вида. Причиной радикальных перемен с неослабевающим впоследствии эффектом стали питомцы Бамблби.

Проул отвлекся от трех экранов над компьютерным терминалом, анализируя мысль в процессоре.

Люди не единственные существа, имеющие стадный менталитет, который не мешал им жить одним при этом, однако, будучи несчастными. Многие существа в галактике могли адаптироваться к куда худшим условиям, чем отделение от себе подобных, даже если они социальный вид. Этот человек не первый, кто не способен к адаптации, затравленный страхом в результате комбинации полной изоляции и небрежного обращения.

Возможно, это не принесет результатов, но стоит попробовать.

Разок взглянув на ящик-клетку, Проул активировал систему коммлинк (немедленно восстановленную после лекции Рэтчета в их последнюю встречу).

— / Бамблби, говорит Проул. /

— / Проул? / — последовал быстрый ответ с долей неверия. — / Что случилось? /

Экс-заместитель начал без предисловий.

— / У меня к тебе есть просьба… /

***

Би не мог сосредоточиться на редактировании датапада, зная, что Проул скоро прибудет. Ему было интересно, насколько плохо обстоят дела с пойманным им человеком. Тактик выразил значительную тревогу в разных точках их разговора. Ну, значительную, учитывая склонность к не проявлению эмоций. Он в первую очередь спросил Бамблби, готов ли тот поставить своих питомцев напротив явно неуравновешенного человека, а затем — сможет ли присмотреть за животным около цикла, пока тому не подыщут более подходящий и — очень бы хотелось — постоянный дом. Проул, очевидно, держал его у себя где-то цикл с половиной.

Бамблби согласился, несмотря на сомнения. Сигналу и Комплемент удалось помочь одному человеку. Но она была всего лишь маленькой молодой фемкой. А тот, о котором говорил Проул — взрослым самцом. Совершенно разная динамика.

От главной двери послышалось три равномерных удара. Экс-разведчик отбросил мысли в сторону и немедленно встал — нет времени, чтобы беспокоиться об этом. Он быстро подошел к двери, открыв ее.

Би стоило проверить себе оптику: зрелище, которое предстало перед ним, поражало своей противоречивостью.

Проул стоял за дверью, ожидая. Он выглядел как всегда: высокий, статный, вызывающий уважение и источающий власть. В правой руке он держал явно несчастливого человека, благодаря которому авторитетный образ мгновенно рушился. Лицо существа обрамляли волосы такого же желто-коричневого цвета, как и на голове: подобного Бамблби не приходилось видеть ни у одного из своих животных. Волосы, будучи намного длиннее, чем у Сигнала, хотя короче, чем у Комплемент, мотались в разные стороны, пока их обладатель извивался и ворчал в попытке освободиться. Одна органическая рука пыталась ухватиться и сделать прореху между плотно сцепленными пальцами Проула, а вторая — отталкивала их, стараясь вырваться из хватки. Би не был уверен, заметил ли человек, что рядом с ним стоит еще один мех.

— Спасибо, что принял меня, — сказал Проул, слегка склонив голову. Бамблби все еще пялился на человека. — Ты, несомненно, заметил, что он ведет себя абсолютно дико, — черно-белый мех сначала взглянул на испуганного белкового, а затем на Бамблби. — Я считаю, что ему давали наркотики, чтобы одомашнить, а потом владелец целенаправленно покинул его. Химикаты, вероятно, испарились, и он начал бегать вокруг, словно его только что вырвали с родной планеты.

Бамблби колебался с ответом, стараясь лучше рассмотреть подозрительного человека. Впервые он мог представить, как живет дикое существо в природе Земли.

— Ты думаешь, это хорошая идея: показать его Сигналу и Комплемент… Зачем? Чтобы он увидел, что в их присутствии — спокойно? — желтый мех уже чувствовал, что неудача неизбежна.

— Именно, — согласился Проул. — Увидит свой собственный вид — и ему полегчает. Мне говорили, что на конфискованном мною детёныше метод работал превосходно.

— Наверное… Ему лучше не покалечить кого-то из моих, — предупредил он. Бамблби восхищается этими существами, но, не колеблясь, защитит Сигнала и Комплемент — они невинны.

Проул вновь кивнул, перехватывая человека в руках.

В следующее тревожное мгновение Бамблби пригласил своего экс-командующего в квартиру. Они вошли, осматриваясь в поисках кого-нибудь из двух биотических соседей разведчика.

Сигнал почти сразу вышагнул из-за угла коридора, ведущего из отсека Би. Проул обернулся, чтобы рассмотреть одомашненного человека, который пришел на разведку. Пришелец в его руках замер, когда полностью увидел Сигнала; Сигнал замер, когда увидел другого самца. Оба издали неуклюжие звуки: короткие и необычные.

Мехи обменялись опасливыми взглядами.

Бамблби немного подождал, а затем известил товарища, что тот может поставить чужака на землю.

Тактик присел и позволил успокоившемуся человеку стоять на собственных ногах, медленно выпуская из рук. Повисла тишина, неподвижное ожидание шло: теперешнее поведение новичка дисгармонировало с тем, с чем ранее столкнулся Проул.

Тогда чужак издал странный шум и бросился в сторону Сигнала. Бамблби и Проул встрепенулись, собираясь вмешаться, опасаясь, что у этих двоих всё в конечном итоге закончится дракой: в таком случае Сигнал — спокойный, домашний питомец — бесспорно, окажется в крайне невыгодном положении.

Люди вприпрыжку ринулись навстречу.

А когда встретились — звуков агрессии или боли не последовало. Вместо этого они плотно обернули руки вокруг друг друга, продержавшись так немного, пока не отпустили. Стоя рядом, они принялись без умолку болтать, воспроизводя такие вокальные тембры и интонации, которых Бамблби раньше не слышал ни от Сигнала, ни от Комплемент. К слову о ней…

Комплемент только что вышагнула из-за угла. Самцы снова замерли, когда она приблизилась к ним. Чужак отошел от Сигнала и понесся к самке — Бамблби окатило волной страха: что если пол Комплемент заставит новичка действовать иначе. Но он поступил аналогично, как в случае с Сигналом.

Троица людей принялась делать забавные движения и звуки, изредка касаясь друг друга: ни один из них не выглядел агрессивным, напуганным или пытающимся защититься. Дикарь, который стоял здесь раньше, словно растворился в воздухе.

Проул взглянул на Бамблби. Изменения были намного быстрее и радикальнее, чем он смел предполагать.

***

В главной комнате слышалась какая-то сумятица. Из сладкой кошачьей дремоты Сэма вырвал разговор двух мехов. Подросток потер глаза и сел, стараясь идентифицировать гостя и потерпев в этом деле фиаско. И, чем больше он концентрировался, тем отчетливее слышались звуки борьбы.

— Невозможно, Желтый же до сих пор здесь, — проворчал он себе под нос. Когда Желтый дома — никакой борьбы быть не может. Один взгляд на Микаэлу подтвердил: она тоже просыпается после дремоты. Она зевнула и невнятно пробормотала: «Что происходит?».

— Кто-то пришел. Пойду посмотрю, что происходит, — ответил он, вставая и потягиваясь.

Микаэла снова зевнула и потянулась лежа.

— Буду через секунду, — пообещала она, толкая себя в сидячее положение.

Сонный Сэм кивнул и побрел вон из хозяйской комнаты. На этот раз он не колебался, ведь был уверен: Желтый сейчас дома. Сэм быстро заметил другого незнакомого меха, окрашенного в черный на контрасте с белым цветом, из хватки которого что-то… точнее кто-то неистово вырывался.

Кому могло прийти в голову бороться против меха, этого меха в частности? Человеку — вот кому. Человеку с настолько безумным взглядом, что аж искры летели, щетиной и чересчур длинными волосами?..

Поезд, олицетворяющий сознание Сэма, тут же сошел с рельс. Он почувствовал, как мышцы напряглись, словно их свернули в узел. Конечно же, он только проснулся, сознание еще не прояснилось, а брыкающаяся фигурка в это время приостановила борьбу, посмотрев назад, и, увидев Сэма, онемела от удивления, как и сам он.

Щетина — это что-то новое, но конституцию лица он узнал; беспорядочно взъерошенные волосы видеть уже доводилось; в ранее взбалмошном, а теперь спокойном выражении проскальзывала толика знакомых черт.

— … Майлз? — едва посмел выдохнуть Сэм.

— Сэм? — почти пискнула замершая камнем фигура, тоже не до конца уверенная, верить ли ей своим глазам.

Черно-белый мех присел и выпустил свою ношу на пол. Чудо, что человек, испытавший такой шок, мог самостоятельно стоять на ногах.

Сэм не мог поверить в увиденное. Без какого-либо предупреждения в комнате оказался Майлз. Это точно он: те же волосы, цвет глаз, рост… Но было в нем что-то неправильное. Тело слишком напряжено: Сэму еще не приходилось видеть лучшего друга в состоянии такого стресса. Кожа да кости. А глаза… их взгляд значительно отличался от прошлого, хотя это по-прежнему был он. Плюс ко всему: на то, как Майлз вырывался, было больно смотреть, ибо он никогда в жизни ни из-за чего так не выходил из себя.

Нереально. Не может быть реальным.

Я сплю. Я никогда не пробуждался от этого сна, думал Сэм.

Конечно же — этого не может происходить на самом деле.

Впрочем, когда его забрали, мне это тоже не казалось реальным, ядовито добавил внутренний голос.

Кажется, они молчали целую вечность. А затем:

— СЭМ! — выкрикнул Майлз, его лицо в момент расслабилось. Таких безумных ноток в его голосе Сэму слышать еще не доводилось. Несколько секунд ушло на осознание того факта, что это не плод воображения и Майлз взаправду несется к нему. Он запоздало побежал навстречу, хотя блондин к тому времени одолел большую часть пути, пока они не встретились.

Долгий момент Сэм осознавал происходящее, обнимая Майлза, пока тот обнимал его. Он схватил пальцами ткань на спине лучшего друга, не желая отпускать. Тот, похоже, тоже не желал. Эксцентричный подросток одной рукой сжал рубашку на груди друга, а второй — несдержанно и с легкостью притянул его к себе, положив растопыренные пальцы на спину. Сэму едва удалось устоять на ногах.

Когда они разделились, парень был готов поклясться, что Майлз сейчас потеряет самообладание.

— Боже, Сэм, я никогда не думал, что снова тебя увижу! — выдохнул он, вновь протягивая руки и хватая Сэма за плечи. Ему хотелось разреветься.

— Я тоже, чувак, я тоже. Как… в рот мне ноги, Майлз, какого… какого хрена? Что с тобой случилось? Как ты сюда попал? — Сэм заикался, не зная, с чего начать.

— Сэм, ты… — он отчаянно замотал головой, засмеявшись от потока эмоций, — … даже себе не представляешь.

— Эй, — вмешался новый, слегка заспанный голос. — Сэм, что все это…?

— Микаэла! — крикнул Майлз. Вышагнув из-за угла и заметив его, стоящего здесь словно призрак, девушка так и замерла, одной рукой зарывшись в волосах, а второй — опущенной вдоль туловища. Шокированный Майлз снова затих. Его восторженный крик, однако, разрушил чары, дозволяя кинуться к Микаэле. Она, как и Сэм, неловко обхватила его, осознав, что это не плод воображения. Они обнялись, прижимаясь друг к другу, не в силах поверить в происходящее.

Сэм присоединился к ним: наконец трио вместе спустя столько времени. Они чем-то напоминали хаотично шевелящийся сгусток: быстро кивали, переплетая руки в объятиях. Из какофонии речи можно было вычленить лишь: «Майлз… Сэм… как ты… когда… где… Боже мой… Мики… твою мать… не могу в это поверить!».

— Ребята, вам, — наконец Майлзу удалось выдать что-то вразумительное, — действительно удалось остаться вместе, — голос выдавал изумление и еще что-то не столь очевидное.

— О, Майлз, чувак… Да. Да, нам удалось. Мы счастливчики, — Сэм не знал, стоит ли ему усмехнуться, чтобы поднять настроение, или извиниться за то, что он имел благо, которого был лишен его друг.

Майлз собирался ответить, когда вновь напрягся, на этот раз не от счастья. Шея принялась так беспорядочно поворачиваться в разные стороны, словно могла сломаться. Плечи изящно, но оборонительно вздыбились — возможно, это несознательный жест.

— Почему вы так в открытую прохлаждаетесь? Здесь миллион роботов! — едва слышно выдохнул Майлз. Он не оглядывался назад, спася себя от ужаса узреть двоих (что так же плохо, как и миллион) роботов, временно забыв о них.

Чувствуя растерянность, Сэм быстро взглянул на Микаэлу. Ее поза говорила о том, что она не понимает, от чего возникло внезапное беспокойство.

— Ну-ну, Майлз, всё… всё в порядке. Эти ребята классные! То есть, Желтый точно классный, я думаю, что второй по аналогии тоже… — Сэм запнулся, рассматривая друга, которому после расставания с ними без сомнения пришлось испытать на себе что-то, что кардинально изменило жизнь. Если внезапно возродившаяся тревога не могла свидетельствовать о чем-то подобном, то, приглядевшись получше, Сэм увидел все на его лице. — Они не собираются никому вредить, я обещаю, — он успокоил лучшего друга, тотчас определив, что это и есть его главный страх. — Они… они?.. Чувак, я думаю, они считают, что ты можешь заразить меня бешенством или оттяпать руку.

Майлз сконфужено моргнул от внезапной смены темы. Сэм и Микаэла одновременно кивнули, указывая на что-то позади него. Обернувшись, парень обнаружил, что пришельцы смотрят на него внимательным, встревоженным взглядом. Желтый робот наклонился, при необходимости готовый их разнять. Даже черно-белый, который и поймал его, незначительно приподнял руку.

С возобновившимся приступом паники блондин вновь посмотрел на друзей. Он без раздумий осторожно подкрался ближе к ним на полусогнутых ногах.

— Защищают? Не знал, что хоть кто-то из этих парней способен заботиться о людях.

— Ну да, с нами… с нами нормально обращаются, — подтвердила Микаэла. — Желтый очень хороший, — она заколебалась. — Майлз, а как ты сюда попал?

— И почему ты буянил чуть ранее? — добавил Сэм. Он снова украдкой взглянул на мехов: чем дольше Майлз бездействовал, тем расслабленнее они выглядели.

Майлз пристально взглянул на единственных присутствующих здесь людей. В этот миг что-то существенно изменилось: в глазах промелькнули гневные искры, практически моментально исказив черты лица.

— Это всё мой ублюдочный владелец! Безответственен настолько, что ему вообще ничего доверить нельзя! Он неправильно меня кормил, всегда держал взаперти, забывая давать то, в чем я нуждаюсь, и он определенно не был нежен со мной. Однажды он просто взял и вышвырнул меня… Вышвырнул меня, Сэм! Я понятия не имел, что происходит! Да и откуда я мог знать, что происходит? — чем взволнованней Майлз становился, тем громче говорил. Он принялся жестикулировать: Сэм и Микаэла подумали, что Желтый оттащит их, спасая от размашистых движений, но, поскольку на них не напали, то беспокойства в хозяине поубавилось.

— Итак, он меня выгнал из своей типа квартиры, или как оно называется? И под «выгнал» я имею в виду «выкинул, словно мусор». Так что, я сделал ноги от всех этих гигантских роботов, которым проще меня убить, чем просто игнорить. Особо не задумывайтесь, но помните: люди определенно не пытаются облегчить жизнь мышам в своих домах, мило здороваясь с ними каждое утро, при этом растыкивая везде отраву.

— И тогда основной задачей стало найти еду, что невероятно сложно сделать на планете, населенной металлическими пришельцами, которые нихера не едят! — Майлз ненадолго приостановился, стараясь подобрать правильные слова к своему сокращенному пересказу. Громкость голоса — не единственное, что возросло; темп становился быстрее с каждым вдохом.

— Спустя время, — сердито признался он, — некоторые начали активно охотиться на меня. А на шестой-седьмой день я уже умирал от голода и обезвоживания при нехватке ресурсов.

Троица замерла на моменте с цифрой. Возможно, несколько дней Сэм и Микаэла представить могли, но неделю?

— Потом они пробовали приманку — как гребаные ловцы собак! О, я водил их вокруг пальца где-то около недели с половиной, но еды и воды, полученной в процессе, по-прежнему было чертовски мало. А затем, — трагично произнес Майлз с неприкрытой злостью в голосе, взглянув на черно-белого меха, — явился он.

— Боже, наверно я тогда ослеп… Я должен был знать, что если на виду лежит комплект из пищи и воды, то где-то спрятан спусковой крючок, но я был голоден и обезвожен. Я взял приманку.

— В тот момент, когда я пересек эти скрытые сенсоры, меня окружили светящиеся прутья, похожие на лазеры. Само собой, что я чуть от страха не подох. А спустя несколько минут, этот чел нарисовался.

— Напоминаю: я до сих пор был в шоке, а он пришел за мной! Я начал выбивать из него дерьмо, стараясь увернуться от руки и все такое, но он не сдался. Я даже где-то секунду пытался кусаться. В конце концов, он крепко сжал меня в кулаке, а дальше я оказался в клетке, находящейся там, где этот робот живет. Меня держали взаперти около суток, а этим утром он схватил меня и принес сюда, — закончил Майлз. Он тяжело дышал, словно только что пробежал марафон. Впрочем, гнев исчез так же быстро, как и появился, сменившись чем-то посущественней. — Боже, я до сих пор голодаю! Ребят, у вас, случаем, нет какой-то?..

Майлз не успел закончить предложение, как незнакомый черно-белый мех подхватил его на руки и поднял. Даже люди-постояльцы, стоявшие лицом к меху и заметившие его приближение, заворожено наблюдали за повторением недавнего буйства. Майлз завелся от резкого движения, на автомате вырываясь из тисков захватчика. Микаэла и Сэм тоже не у дел не остались, с печалью наблюдая за другом: их спокойствие резко контрастировало с его страхом и неприязнью к тому, кто его держал.

Все пятеро перешли в комнату Желтого. Сэм с Микаэлой наблюдали, как захватчик подошел к их запасам еды и воды. Монохромный поставил напуганного парня на землю, непосредственно возле кормушки с продуктами.

По какой-то причине — смятение или подозрение — мальчик ничего съедобного не взял, вместо этого рассматривая ближайшего меха. Монохромный издал низкий свист, поднял руку, заставляя Майлза съежиться, чтобы подтянуть коробку с продуктами и поставить ее прямо перед ним.

— Что тебе нужно? — до них донесся вопрос Майлза, звучащий практически как мольба.

Сэм заметил, что его приятель сейчас хотел быть где угодно, только не на открытом пространстве с нависающим над ним черно-белым мехом. По крайней мере, его выражение говорило об этом. Сэм видел такое сотню раз перед тестами, презентациями или когда на ленче устраивали таинственный «мясной день».

— Майлз, — тихо позвал он, от чего друг едва не подпрыгнул. Сэм начал идти к нему, а Микаэла присоединилась через секунду. — Он просто пытается?..

Монохромный опустил свободную руку между ними и Майлзом, преграждая дорогу. Пара возвела глаза, встретившись с инопланетной оптикой, растерявшись и раздражившись, что их прервали, когда Майлз опасливо попятился.

Чужой мех выделил несколько секунд на речь для них.

— Как скажешь, — пробормотал Сэм, вздыхая.

— Он просто пытается дать тебе еду, — пояснила Микаэла. Она всего лишь пыталась заставить Майлза понять, что угрозы нет, но все равно рефлекторно понизила голос, чтобы не сердить меха… так как он, кажется, уже был недоволен их попыткой приблизиться к другу. Его жест пробуждал любопытство, пока она не осознала: может быть, Монохромный посчитал, что они хотят забрать еду себе или подраться за территорию; похоже, он и так, и эдак пытался выиграть для Майлза побольше времени, чтобы его не перерывали.

Что-то в этом веселило до смеха.

Майлз покосился на предложенную коробку с пищевыми пакетами.

— … Почему? — спросил он настолько тихо, что едва можно расслышать.

— Потому что тебе это нужно. Майлз, прошу, эти ребята неплохие, мы клянемся, — пообещал Сэм, положа руку на сердце.

Обычными словами невозможно описать конфликт внутри Майлза. Размышления накатывали быстрыми волнами, а весь процесс принятия занял всего несколько секунд. Он не знал, чему верить: каждый мех, встретившийся ему на пути, относился к нему как к кучке грязи, но Сэм его лучший друг и, как и Микаэла, не стал бы врать. Этот мех был тем, кто в итоге поймал его… Нельзя доверять мехам (никогда!), но ведь совсем недавно — или очень давно — он наслаждался жизнью, не заботясь о подобных вопросах… а сейчас…

Майлз моргнул на Сэма. Глубоко вдохнув и, решительно нахмурившись, он вытянул руку, взяв два пакетика с едой. Настолько сосредоточенный, что мышцы на лице едва дрогнули, когда Монохромный заговорил с ним.

— Сэм, мы можем… продолжить? — протянул Майлз. — И, ребят, можете меня… типа отвлечь? Поговорите со мной о… не знаю, сериалах, к примеру? — голос был напряжен от желания доверять лучшему другу и попыткой не воспринимать механических пришельцев как угрозу.

— Да не вопрос, — легко согласился Сэм. Он направился к платформе, а Монохромный не пытался препятствовать Майлзу идти следом. — Мы часто вспоминали о тебе. И просто так, и через пиццу, — попытался пошутить он.

Невероятно смутившись, Майлз несколько долгих минут не реагировал. Сэм даже пожалел о комментарии: само собой, что он уже забыл о своем легком напутствии перед расставанием. Сэм обеспокоенно взглянул на свою девушку, чтобы предать себе уверенности, но потом Майлз кивнул.

— А, точняк. Пицца… Я тоже вспоминал о вас, — ответил он взаимностью.

Сэм и Микаэла вздохнули с облегчением.

— А ты когда-нибудь видел, хм, как оно снаружи? Мы с Сэмом видели, — продолжила Микаэла. — Из дома Желтого мы ничего видеть не можем, но он брал нас с собой в какие-то места. Мы никак не сообразим, какого типа строения здесь предпочитают.

Майлз, усевшись с краю от платформы, где она крепилась к стене, вопросительно задрал брови. Люди-постояльцы думали, что блондин заберется под платформу, но он был вполне доволен сидением на открытом пространстве, пока друзья рядом, а роботы не пытаются поймать. Несмотря на попытки успокоить и поддержать, поза Майлза все же выдавала напряжение.

— Нет, но если здание, по которому я бегал, может считаться показателем, то их стиль не шибко интересен. По-моему довольно безликий.

— Внутри может быть, — согласилась Микаэла, а Сэм кивнул. — Но снаружи разнообразие. Всё такое…

— Инопланетное? — предложил Майлз, упершись локтями в согнутые колени. Он открыл пакет, вытащив оттуда то, что каждый одомашненный человек считал фрукто/овоще-заменителем. Все молчали, пока он жевал, о чем-то задумавшись. На друзей он взглянул дважды. На третий раз быстро проглотил и вздохнул. — Ребят, я знаю, что у вас есть вопросы. Вам нужно просто задать их и покончить с этим, понимаете?

Сэм молчал. У него было тысяча вопросов к Майлзу: лучший друг практически воскрес из мертвых. Но сомнительно, что большинство из них будут уместны, учитывая, что они стараются увести мысли Майлза в иное русло.

— Ладно, у меня есть вопрос, — заявила Микаэла, наклонившись вперед. — Если не брать во внимание твою прекрасную, чудную бородку, которую Сэм вряд ли способен отрастить из-за недостатка мужества, — невзначай бросила она, заработав от парня оскорбленное «Эй!», — то ты и вполовину плохо не выглядишь.

— Я всегда знал, что он нравится тебе больше, чем я, — надулся Сэм, пока Майлз пытался разобраться, где здесь вопрос непосредственно к нему.

Девушка закатила глаза и продолжила.

— Что меня интересует, так это как тебе удалось остаться таким относительно чистеньким, пережив столь плохое обращение? — Микаэла чувствовала приступ зависти, сравнивая со своими немытыми волосами, небритыми ногами и подмышками, неухоженным лицом… список можно продолжать бесконечно. Им удалось приспособить парочку пустых пакетов от пайка, чтобы собрать воду с дозатора и использовать в крайней необходимости, но ничего сродни полноценного купания не было. — В смысле, ты нашел запас воды или чего-то такого, чтобы искупнуться?

Когда Микаэла развила вопрос, Майлз интересно отреагировал: расширил глаза, легко выдохнул, уставившись в сторону, и привалился спиной к стене.

— … Нет, не нашел, — застенчиво ответил он. — Монохромный нашел. В смысле нашел воду и мыло. Подготовил мне маленькую уютненькую ванну, — сказал он с неприкрытым сарказмом.

Кажется, Микаэла пропустила иронию мимо ушей, нацелившись лишь на слово «ванна».

— Тебе разрешили искупаться? Вот бы Желтый нас выкупал…

Майлз фыркнул, качая головой.

— О нет. Мне не «разрешили» искупаться. Меня заставили. Поверьте мне — не самый позитивный опыт.

…

Пойман, пойман, пойман!

В голове Майлза фраза повторялась по кругу, словно раздражающая песня, которую невозможно снять с повтора или, еще лучше, пропустить. Он осознавал, что нельзя убегать вечно: разница между потреблением и расходом энергии настолько колоссальна, что рано или поздно его бы догнали. Но парень был уверен: так просто, черт побери, себя поймать не позволит!

Затем на сцену вышагнул умный мех. А Майлз, проявив свою глупость, попался в очевидную ловушку. И куда это привело? В коробку, где он сидит и ожидает неизбежного наказания, возможно, смерти. Насколько сильно он встрял в неприятности? Эти вопросы тоже всплывали в мозгу, ненадолго перебивая повторяющуюся цепочку «пойман!», оказывая все тот же разрушающий эффект на психическое состояние.

Майлз уже давно сидел в углу проклятой коробки, сжавшись будто эмбрион.

— Я в такой беде, в такой беде… я труп, — беспрерывно бормотал он.

Хаос в мыслях в сочетании с мантрой заставили потерять счет времени. Можно только догадываться, как долго это длилось, когда гул открывающейся двери ворвался в беспокойный мир Майлза. Продолжая бормотать себе под нос, подросток взглянул вверх через занавес из слишком длинных неухоженных волос. Сквозь лепет слышались шаги робота, находящегося где-то в другой части здания.

Может быть, на этот раз ему повезет. Может быть, мех забудет о его существовании или — как минимум — проигнорирует на данный момент.

Фортуна по-прежнему не улыбалась.

В поле зрения появился черно-белый мех, частично заслонив собой потолочные светильники, погружая Майлза в тень. Подросток поднял голову, бросая на него испытующий, опасливый взгляд.

Потом опустилась рука.

Майлз издал возмущенный вскрик: короткий, но чрезмерно громкий. Он вскочил на ноги, вытянул одну руку, словно заслоняясь от пистолета, а вторую согнул в локте, готовясь нанести удар.

Монохромного это не остановило. В последний момент Майлз со всей силы врезал по приблизившейся конечности. И, зашипев от боли, отдернул руку, прижимая ее к груди, смотря на меха недоверчивым, полным ненависти взглядом. После протеста мех отступил, но ненадолго. В последней отчаянной попытке блондин принялся бить по металлическим пальцам, но робота это не волновало — он просто схватил его и всё.

— Какого хрена ты вытворяешь? Чувак, отпусти меня! — прорычал Майлз, корчась в тисках гиганта; жаль, что все еще пульсирующая от боли рука теперь оказалась зажата. — Я приговариваю тебя и весь твой вид на вечные страдания в роботическом чистилище! — не унимался парень.

На крики внимания не обратили. Майлз заметил, что они приближаются к штуке, похожей на небольшую — относительно — раковину с водой. В ней предположительно шесть футов глубины: для робота — ничто.

Мех поместил его рядом с краем бассейна. Майлз быстро огляделся и подытожил, что это помещение — не кухня, не спальня и не какое-то подобие ванны — короче говоря, он понятия не имел, в чем, черт возьми, предназначение этой комнаты и где в доме робота она находится.

Майлз заметил, что мех вновь идет на него. Первая инстинктивная реакция — прыжок в сторону. Но мех был слишком быстр. Возмущенно взвизгнув, подросток обнаружил, что ладонь подхватила его спереди и медленно, но верно вела назад, пока он не споткнулся о кромку бассейна.

Размахивая руками, Майлз со всплеском погрузился в изумительно идеально теплую воду: золотая середина между горячей и холодной. Он не решился открыть глаза, опасаясь того, что может быть намешано в эту воду… Если это вообще вода, думал он с содроганием. Когда ноги коснулись металлического дна раковины, он оттолкнулся, всплывая. Вынырнув, распахнул глаза, молотя руками по поверхности и выплевывая изо рта странную на вкус жидкость с какой-то примесью.

— Воу! — вскрикнул Майлз, когда понял, что ладони меха закрываются на нем. Сделал попытку грести в сторону, но опять оказался слишком медленным. Мягкие органические конечности ударили очень гладкий металл под водой, проскальзывая сквозь не до конца сомкнутые пальцы робота, пока тот не схватил его достаточно крепко.

Продолжая неистово разбрызгивать воду, боясь, что его хотят утопить, Майлз панически осмотрелся вокруг. Он видел, как гигантская ладонь удалилась и потянулась за контейнером бог знает с каким содержимым. В следующую секунду в бассейн добавилось немного синевато-зеленой жидкости.

Тогда Майлз действительно начал паниковать.

Большие пальцы схватили его за тряпье, когда-то называемое рубашкой. Майлз выдохнул от удивления, когда ее ловко сняли. Он ухватился за ткань и попытался оттянуть обратно, но мех забрал ее, «легонько» потянув на себя. Когда пришло осознание, что то же самое собираются сделать и со штанами, Майлз принялся бушевать с новой силой.

— Насилуют! Гигантский робот-извращенец! ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! — исступленно завопил он. Неужели голодание — недостаточное наказание? Что, черт побери, здесь происходит?

Но, как ни старайся, человек был не в состоянии победить меха, поэтому всего через миг штаны последовали за рубашкой.

Происходящее отдавало сюрреализмом: его нагое тело погружают в инопланетную раковину — точнее инопланетную-хрен-пойми-что-оно-такое — находящуюся очень-очень далеко от Земли.

Инопланетный робот, которого человеческая нагота явно не волновала, начал бултыхать воду свободной рукой, пока на поверхности не сформировались пузырьки. После этого черно-белый мех принялся нежно тереть пальцами спину подопечного.

Подросток успокоился, когда осознал — ему не пытаются намеренно навредить. Его купают.

Инопланетный робот его купает?

Ткань появилась буквально из воздуха (от удивления Майлз начал вертеться еще больше, стараясь увильнуть от возящихся с ним пальцев). Мех взял материал и погрузил в воду, бережно укутывая человека, а затем чистя, перекатывая живой комок в ладонях.

Майлз задохнулся при вдохе, когда его толкнули под воду, чтобы волосы взмокли и намылились. Всплыв на поверхность, парень закашлялся и сердито попытался оттолкнуть приближающиеся пальцы, которые намеривались натереть ему голову.

После очередной порции кашля, маханий и сумасшествия — Майлз не мог достоверно припомнить все, что происходило, только всплески воды, свои конечности, постоянно бьющие металл, и странную ткань, обернутую вокруг тела, пока его аккуратно, но тщательно вымывали — мех вытащил укутанный в материю комок из воды. Парень выплюнул избыток жидкости, попавшей в рот во время сопротивления.

Монохромный сделал несколько шагов в сторону, и подросток увидел, как включился кран. Майлз быстро закрыл глаза, очутившись под споласкивающей струей воды. Он проворчал себе под нос, когда мех, убедившись, что убрал остатки мыльной пены, перехватил его в ладонях, убирая пропитанную водой тряпку.

Майлз почувствовал, как вокруг него обернули новую, сухую ткань. Открыв глаза, он сердито посмотрел на Монохромного: имея стойкий иммунитет к подобным взглядам, мех игнорировал, продолжая сосредоточено вытирать человека.

Спустя полминуты Майлз решил, что уже достаточно сухой, поэтому принялся всерьез барахтаться, путаясь в складках обмотанной вокруг него ткани. Издав звук, отчетливо напоминающий тяжелый вздох, Монохромный прекратил возиться с ним и выудил из ниоткуда чистый магазинный комплект. А когда предложил одежду Майлзу — продолжающему самостоятельно себя вытирать, сетуя на унизительность ситуации — тот небрежно и раздраженно выхватил ее из находившейся в опасной близости руки.

Мех сказал что-то очень резкое, а Майлз замер. Вот дерьмо. Неужели он переборщил? Парень начал лихорадочно искать путь к отступлению. Где можно спрятаться? Где залечь на дно? Только не обратно в воду, потому что Майлз не желал, чтобы насильник-мех вновь издевался над ним.

Но его и пальцем не тронули. Он совсем растерялся. Может быть это… психологическое насилие? Своеобразная пытка. Он знал, что разозлил меха — рано или поздно за такое последует наказание. Монохромному следует просто покончить с этим! Майлз поспешно натянул штаны, спасаясь от смущения, каждую секунду переводя взгляд на робота, не позволяя себе выпустить его из поля зрения.

Настала очередь рубашки, отчего подросток разволновался еще больше: в процессе надевания гарантировано наступит тот момент, когда он потеряет цель из виду.

Но мех ничего ему не сделал, не воспользовавшись прекрасной возможностью поймать, застав врасплох. Вместо этого Монохромный подождал несколько секунд, прежде чем подхватить на руки. Майлз был настолько напуган последующим наказанием, что даже не заметил: хватка, в которой его несли обратно в клетку, была менее крепкой, чем в предыдущий раз.

…

— Безумие какое-то, а не купание, — заключил Майлз.

Сэм неудобно поерзал.

— Звучит неловко, мужик. Тем не менее, я все-таки достаточно доверяю Желтому, чтобы так не волноваться, пока буду получать хорошее мытье. Не завидую тебе.

Блондин поднял голову, а затем отвернул в сторону.

— Вот ты говоришь «доверие». Я не… не понимаю. Как вы можете кому-нибудь из них доверять? — Майлз посмотрел на своих друзей так, словно это они сумасшедшие, поскольку не вздрагивают и буйствуют от одного упоминания о роботах. — После всего, что они сделали с нами?

Ни Сэм, ни Микаэла слету сформулировать ответ не смогли.

— Это сложно объяснить, — все, до чего смог додуматься Сэм в столь короткое время.

Обдумав, Микаэла неторопливо ответила:

— Мы понимаем, что ты натерпелся ужасов, Майлз, но, честно, про себя мы не можем сказать того же. Конечно, была парочка мехов, которые похитили нас, использовали и были готовы покинуть умирать, но Желтый… — она сделала паузу. — Он хороший мех, хотя я не признавала этого, когда он только нас взял. И все его друзья оказались хорошими. Я не говорю, что перед нами красную ковровую дорожку постелили или типа того, — заверила она, замечая крайнее сомнение друга. — К нам относились, словно к почитаемым питомцам. По случаю они с нами играли, брали на руки, сюсюкались или строго выговаривали, но без фанатизма. На самом деле это довольно…

— Приятно, — Сэм подобрал нужное слово за Микаэлу.

Ответа не было около минуты — Майлз пытался это принять. Микаэла сомневалась, стоит ей еще что-нибудь добавить, а спустя несколько секунд уже боялась. Сэм отнесся к молчанию с уважением.

— Мы с вами получили кардинально противоположный опыт, — Майлз, в конце концов, нарушил тишину. Он угрюмо уставился на пустой пищевой пакет. — Когда нас только сюда привезли — яро против роботов мы не протестовали, хотя вы больше, чем я, не хотели, чтобы вас купили. А посмотрите на нас сейчас. Я научился ненавидеть их, а вы — любить.

— Думаю, «любить» — слишком сильно сказано, — искренне возразил Сэм. — Благодарны — может быть. Счастливы настолько, насколько можно, учитывая обстоятельства — да. Любить? Определенно нет.

Майлз рассмеялся: не безумно, злобно и ехидно. Тем не менее, его юмор никто не разделил.

— Сложно себе такое представить, — сказал он, по-прежнему не отрывая взгляд от пакета. — Сложно представить настолько разное отношение. Конечно, люди в магазине были офигеть как увлечены идеей одомашнивания. Я не пытаюсь сказать, что вы стали как они, — опередив возражения, блондин пожал плечами. — Просто… — поднял глаза. — У меня все было иначе…

…

Как часто, думали инопланетяне, нужно кормить человека? Майлз не знал. Некоторые люди кормят собак дважды в день, некоторые — по разу, а есть те, у кого получается вариативно. Когда его впервые поместили в серебряной клетке — еда была. Несколько мешочков, которые доставили Смотритель и мистер Морская Болезнь, были свалены в углу около подозрительной кучи подстилок. Вернее… тряпок, а не подстилок. Возможно, когда-то они были белые, но сейчас желтоватые и окропленные черными пятнами, которые вполне могли оказаться нефтью (тут же роботы живут, в конце концов).

Пожароопасно, изумленно думал он.

Вода тоже была. Клетка по размеру примерно равнялась гостиной Майлза. Кучка тряпок и емкость с водой по соседству занимали три четверти всей площади, загромождая и визуально сужая свободное пространство. Помимо этого — пустота.

Так было три дня назад. Несколько мешочков — четыре штуки точно — были съедены, по два на каждый день. Если бы Майлз знал, что добавки не получит, то старался бы нормировать их еще тщательней.

Его владелец, Инди (названный так из-за полнейшей индифферентности), до этого момента был ни хорошим, ни плохим. Отсутствие внимания можно рассматривать как пренебрежение, но Майлз был вполне благодарен за это, довольствуясь беглыми взглядами и вибрациями клетки, когда рядом проходили.

Третий день: еды нет. Майлз был голоден, но некритично. Он раздумывал: может быть, мехи верили, что людям требуется всего один пакет в день, следовательно, четырех пакетов должно хватить на четыре дня.

Шальная мысль тихо парировала: Смотритель давал им несколько порций в сутки.

Четвертый день: еды нет.

Желудок Майлза начал издавать ненасытное рычание, из-за чего красные глаза владельца вспыхнули от гнева, и мучения подростка он проигнорировал.

Проснувшись голодным на пятый день, парень, наконец, заволновался. Мысли вертелись по кругу. Что, если больше еды он не получит? И воды стало меньше. Если мех забылся, будучи неопытным хозяином питомца и все такое? Вот дерьмо! Что можно съесть? Майлз посмотрел на тряпки, затем покачав головой.
«Нафиг это! Я не козлик!».

Три дня подряд ни крошки во рту, а на шестой — он получил пакетик с пищей. Радостно принимая небольшую пакетированную закуску, Майлз мог поклясться, что мех выдал на его отчаяние резкий смех.

Следующий пакет с едой он получил лишь через два дня. К этому времени емкость с водой опустела, и пришлось ждать еще два дня, прежде чем ее наполнили — и то только наполовину.

За все время жизни с мехом тряпки так ни разу и не сменились.

…

Белесый мех не был одиночкой. За все время, которое Майлз прожил здесь, незнакомые роботы посещали обитель пять раз: у всех была насыщенная красная оптика, от взгляда которой по непонятной причине хотелось спрятаться под покрывало. Одна из таких встреч — определенно вечеринка или какое-то иное подобие важного социального собрания.

Мехи действовали по аналогичной схеме. Входили в комнату, где держали Майлза, подступали к клетке, смотрели, от чего становилось неловко; сотрясали или совали пальцы через прутья, чтобы заставить его двигаться, а затем что-то говорили и/или серчали на него; по меньшей мере, три робота из группы в разное время открывали дверцу и хватали его, чтобы рассмотреть или развлечься.

К слову, мехи не были обучены искусству правильного обращения с человеком. Они постоянно хватали, плотно закрывая жесткие металлические пальцы, порождая в Майлзе страх, что его вот-вот расплющат. Следствием слишком грубого обращения были онемелые конечности и синяки на коже; когда рука, держащая его под неудобным углом, вертелась вперед-назад, нападало головокружение и тошнота, а внутренности делали сальто (словно эти ублюдки считали, что будет интересно пронаблюдать реакцию перевернутого вниз головой Майлза, и им жизненно необходимо увидеть его анормально раскрасневшееся от прилива крови к голове лицо). Во время такого обращения то немногое, что было в желудке, так и норовило выплеснуться наружу.

Инди — худший из всех. Всякий раз, когда мех сочтет Майлза достойным своего внимания — сожмет так сильно, что тот едва сможет дышать. Стоило парню поерзать для удобства — хватка ужесточалась, и Инди строго рокотал, давая понять, что не потерпит сопротивления.

Однажды Майлз — будучи два с половиной дня без пищи и полтора дня без воды — решил: если Инди захочет наказать за желание остаться целым и попытку вырваться из его рук, то он так этого не оставит. Майлз сопротивлялся всем телом, выгибаясь, корчась и мотая головой так, что метал- и рок-поклонники во всем мире позавидовали бы.

Инди такое не одобрил. Тем не менее, вместо того, чтобы наказать, он быстро вернул человека в клетку.

Каждый раз, когда Майлза брали на руки, он повторял свое дикое буйство, пока не добивался свободы.

Это стало нормой прежде, чем Майлз осознал. Практически условный рефлекс. В дальнейшем, когда кто-то пытался взять его — он начинал бесчинствовать, заставляя сразу отпускать. Возможно, Инди поспособствовал дальнейшему развитию этой привычки, толкая клетку, как бы говоря: «Чокнутый отброс». Майлз был убежден, что с этих пор больше нескольких минут его в руках удержать не могли.

…

Один из дней отличался.

К счастью получив пищу утром, Майлз старался уснуть, чтобы избежать скуки и стресса, когда услышал проходящие в дом шаги. Теперь — заснуть нереально. Майлз боялся повернуть голову, чтобы признать возвращение Инди с прогулки или чего-то такого, не желая провоцировать меха на насилие. Поспешность движений говорила о том, что он получит много синяков после их взаимодействия, если до такого дойдет.

Инди обошел дом несколько раз, наконец-то затормозив в главной комнате, где содержал питомца. Майлз отказался открыть глаза, сильнее зажмурившись и прижимая конечности к груди; мех принялся поочередно шипеть и кричать, а человек не смог избавиться от странного ощущения, что ругань направлена на него.

После клетка сотряслась. Подросток открыл глаза, вытягивая руки и для поддержки хватаясь за тряпки вокруг себя — это не помогло. Сердце Майлза пропустило несколько ударов: лицо Инди находилось в опасной близости, наблюдая за ним через прутья сосредоточенно суженой оптикой. Свирепое рявканье отдало пронзительным визгом, заставив Майлза зажать уши ладонями. От этого мех только громче рыкнул.

Инди выпрямился и внезапно с силой распахнул крышку клетки. Ладонь закрылась вокруг Майлза, не дав времени супротивиться, сжав так крепко, что почти весь воздух выбился из человеческих легких. Хрипя, в попытке вдохнуть, Майлз уже не осознавал, что на него до сих пор орут и поспешно несут к двери.

«Что, черт побери, я такого сделал?» — панически думал он, глотая кислород, хотя его легкие так сдавили, что места для него почти не осталось.

И тогда его выбросили наружу. Майлз громко взвыл, когда давление с груди исчезло. Инди наклонился и покатом швырнул на пол, устланный металлическими плитами: ладони подростка скрипнули, проехавшись по полированной поверхности, в неудачной попытке приподняться.

В течение нескольких минут ошеломленный Майлз лежал, кашляя и стеная от боли. Когда дыхание, наконец, восстановилось, он повернул голову в сторону, обнаружив, что дверь наглухо закрыта. Сейчас он находился в длинном коридоре, вдоль стен которого по обе стороны рядами выстроились гигантские двери и странные конструкции — возможно, полки, стеллажи или что-то совершенно иное.

— Эм… эм, я должен жить здесь сам по себе? — хрипло прошептал он. Собственный голос звучал странно из-за нечастого использования и выбранного тона речи (откровенно говоря, Майлз никогда не говорил шепотом).

Да.

Он должен выжить, полагаясь на собственную изобретательность.

…

— … и не спрашивайте меня об испытаниях самостоятельного выживания, — прошептал он едва слышным голосом.

Во время пересказа Сэм лишь смотрел, широко раскрыв глаза. Достаточно впечатляюще, что его лучшему другу удалось поведать данную часть без запинки, а он был убежден, что это еще не все подробности. Слов не хватало, чтобы это описать.

— Майлз, мы… мы и понятия не имели, — с трудом выдавила из себя Микаэла тихим тоном, звучащим наивно в сравнении с рассказчиком, говорившим твердо, уверенно и без запинки.

— Я знаю, и понимаю, что это не ваша вина, — сухо ответил он, улыбнувшись. — Но теперь вы видите, почему в ваше внезапное заявление о «доверии» к мехам так сложно поверить?

Да — широко взглянув на ситуацию, Сэм и Микаэла поняли его позицию.

И все же, они жалели его и надеялись, что Желтый поможет ему увидеть все в ином свете.

***

Проул с интересом наблюдал, как «его» человек продолжал общаться с Сигналом и Комплемент, даже когда отдыхал, прислонившись к стене, довольствуясь стабильным источником питания.

— Так ты согласен ухаживать и присматривать за ним с полдюжины джооров или около того? — спросил он. Человек был намного спокойнее, находясь с представителями своего вида. — Очень похоже, что его поведение было следствием отчаяния и жестокого обращения. Думаю, он вполне способен к мирному сосуществованию.

— Бедняжка, — согласился Бамблби. — Должно быть, все пережитое так его напугало… Я не против последить за ним столько, сколько тебе потребуется, чтобы найти ему новый дом. Кажется, ему нравятся Сигнал и Комплемент, а он — им.

Даже во время разговора Сигнал умудрился украсть кусочек углеводной питательной массы и бросить в новенького, который быстро поймал его и съел. Сигнал и Комплемент издали забавные звуки, заставившие их тела задрожать.

— Если выяснится, что вот это — его нормальное поведение, — Проул помедлил. — Я готов оставить его у себя.

Бамблби посмотрел на экс-тактика с сомнением.

— Ты? Органического питомца?

— Да, — спокойно подтвердил Проул. — Об одном я способен позаботиться. Мне бы не хотелось, чтобы он в конечном итоге пережил еще один травматический опыт из-за халатности и некомпетентности; и раньше я уже думал взять человека. Главное, чтобы без поведенческих сложностей, отнимающих время, которого у меня нет, но если его кроткий нрав не изменится — не вижу проблем. И еще, — сказал он слегка несвойственным заговорщицким тоном, а Бамблби старался не пропустить ни слова, — никогда не говори этого близнецам, но иногда я скучаю по чувству ответственности в опеке над кем-то.

— Не волнуйся, Проул, мой вокалайзер в стазисе, — усмехнулся Би. — А у этого потенциального питомца есть имя?

Тактик рассматривал человека.

—  Квирк¹ — подходящее имя. Ему присуще легкомыслие; в конце концов, человек долгое время сам выживал в здании, где и был найден — ясное дело, что у него сформировались личные причуды, которые мы, возможно, никогда в полной мере не сможем понять.

Когда «его» человек начал подбрасывать коричневую пищевую смесь в воздух и ловить ее, сцепляя вместе ладони, с каждым повтором хлопая все сильнее, стараясь обогнать гравитацию, Проул не сдержал улыбку.

— Да, определенно, Квирк — подходит.