На борту "Ковчега" было несколько десантных судов, подходящих для небольшой исследовательской или штурмовой группы. В одном из таких и прибыли на Велоситрон первые автоботы. В атмосферу затерянной колонии Кибертрона с высокой орбиты "Ковчега" погрузились Оптимус Прайм, Персептор, Джазз и Бамблби. Они были охвачены возбуждением первооткрывателей, хоть и понимали, что их прибытие может повлечь за собой любые последствия. Впервые за неисчислимые циклы, жители Кибертрона и Велоситрона поприветствуют друг друга. Как пошла история со времени их последнего контакта? И какие ее новые главы будут написаны в результате этого воссоединения?

– Ты посмотри на это, – произнес Джазз в восхищении, когда они достигли внешних границ атмосферы. Оптимус Прайм выглянул в иллюминатор и был потрясен открывшимся видом.

Велоситрон!

Казалось, вся поверхность планеты была покрыта переплетениями дорожных развязок в окружении циклопических построек. В отдалении от городов, вдоль трасс, тянулись невероятных размеров трибуны, где жители Велоситрона собирались вместе поглядеть на гонки и поболеть: междугородние перевозки давно и бесповоротно превратились в спорт. Боты стремились двигаться быстрее, экспериментировали с топливом и с самими собой – все ради скорости. Оптимус знал об этом из старых архивных записей, которые просматривал еще на "Ковчеге" на пути к планете. Кроме того, он был поверхностно знаком с их историей: за долгие циклы канцелярской работы, любопытство подтолкнуло Оптимуса заглянуть в некоторые разделы практически неисчерпаемых архивов Иакона. Сейчас оба источника – "Ковчег" и его собственная память – подсказывали, что с тех пор, как была разрушена сеть Космических мостов, жители Велоситрона не теряли времени даром. Вся планета была покрыта дорогами, ее естественная топография изменена: созданы удобные скаты для поворотов и длинные прямые трассы, на которых состязались в скорости и выносливости. С орбиты планета была похожа на коричнево-серый опутанный паутиной шар, где нити – планетарные магистрали, а узлы – города.

Оптимус, все еще соединенный с системами наблюдения "Ковчега", увеличил изображение, желая получше рассмотреть поселения. Он увидел стоянки и ремонтные цеха, литейные базы и рудники, колоссальные мастерские и перерабатывающие заводы. Он увидел фабрики, выпускающие машины рыскать по поверхности планеты в поисках нетронутой природы или дорог, пострадавших от стихии, времени или случайности. На длинных трассах роботы с низко посаженной, обтекаемой альт-формой двигались с такой скоростью, что оптика едва могла за ними уследить. Даже машины на заводах, осыпанные искрами и освещенные блеском сварочных дуг, суетились как сумасшедшие.

– Тут все как на гоночной арене в Гидраксе, – сказал Джазз, оттаскивая Оптимуса от его увеличенных картинок.

Когда-то это было правдой, только давно уже уничтожены те гоночные арены в одном из первых сражений: превращены десептиконами в военную базу, а после сметены автоботами. Оптимус Прайм вспомнил, что та битва стала одним из однозначных успехов начала гражданской войны, и сам удивился тому, как давно это было.

На самой границе вида, выведенного на дисплей, показалась овальная трасса, живо напоминающая о Гидраксе. Оптимус указал на нее прочим, и они пронеслись в ее направлении по небу Велоситрона с бесконечными дорогами под ним.

– Персептор, Джазз, Бамблби, – начал Оптимус. – Посмотрим, удастся ли нам остановить их на время достаточное, чтобы завести разговор

Он отключил дисплей после того, как они стали тормозить в тропопаузе, и выбрал место для посадки. Оно походило на часть гоночной трассы, если судить только по виду дорог и строений вокруг, и, по всей видимости, было расположено неподалеку от одной из столиц: еще одна иллюстрация главного интереса жителей этой планеты.

Атмосфера Велоситрона не слишком отличалась от таковой у Кибертрона, и у Оптимуса не было причин ждать враждебности. Но все же он не собирался высаживать на планету сразу всех автоботов. Никто не знал, какие экологические или культурные сюрпризы могут их ждать. Он не хотел подвергать опасности большее число ботов, чем требовалось для первого контакта, и уж точно он не желал рисковать, приземляясь в "Ковчеге", до тех пор, пока не выяснит наверняка, гостеприимны ли Велоситрон и его жители.

Вторая группа ожидала разрешения на посадку на борту "Ковчега", но только после установления первого контакта. Главой этой группы был назначен настойчивый младший офицер по имени Хаунд. Наделенный подвижным умом и телом Хаунд уже успел зарекомендовать себя как способный лидер небольшой группы во время стычек на Кибертроне. Сейчас же он горел желанием показать себя как исследователь и доказать свою незаменимость для миссии автоботов. Он донимал Оптимуса просьбами о своем назначении лидером второй группы высадки на Велоситрон, пока утомленный Оптимус не сдался. Но сейчас, когда решение было принято, Оптимус о нем не жалел. Хаунд обещал стать толковым офицером. Одним из его наиболее полезных качеств был необъяснимый нюх на тактику десептиконов. Даже Оптимус Прайм, который знал Мегатрона как никакой другой автобот, мог только поражаться способности Хаунда предвидеть дальнейшие шаги врага.

Оптимус отдал новое приказание о предварительной боевой готовности второй группе – команда к переброске может поступить в любой момент – и повел свой отряд от места посадки к ближайшему перекрестку, где междугородняя магистраль пересекала то, что напоминало кольцевую автодорогу вокруг гоночной арены. Боты проносились мимо, явно не заинтересованные пришельцами (если вообще заметили их).

– Какие целеустремленные, – сказал Джазз, пока Персептор исследовал состав атмосферы. – Если бы кучка незнакомцев свалилась с неба на моей планете, я бы остановился поглазеть.

– Может быть, они привыкли к этому, – предположил Оптимус. – Мы не знаем, каково транспортное сообщение с соседними планетами. Кибертрон был в изоляции слишком долго.

– Чем они тут занимаются? – продолжал Джазз. – Только быстро ездят?

– Чемеще? – прожужжал голос, чей обладатель пронесся мимо так быстро, что оптика Оптимуса Прайма едва успела различить его цвет.

– Вернись и расскажи нам, чем еще! – прокричал Джазз.

Раздался визг, что всегда сопровождает резкий поворот, и бот, уже значительно сбросивший скорость, появился вновь. Резко затормозив рядом с ними, он сказал:

– Штуки, которые сделают нас быстрее. Вот что мы делаем. Принимаем законы, которые помогают нам делать то, что сделает нас быстрее. И мне надоело уже говорить так медленно. Пока.

– Стой! – сказал Оптимус Прайм, когда бот вновь начал газовать.

Их собеседник был похож на бело-голубую каплю с крупнокалиберными орудиями по бокам, что достались ему от его альт–формы.

– Что "стой"?

– Мы проделали длинный путь, – сказал Оптимус Прайм. – Нам нужно поговорить с одним из ваших лидеров. У вас есть Высший Совет?

– Нет.

– Какие лидеры у вас есть? – Настаивал Оптимус. Но тут вмешался Джазз:

– Как тебя зовут?

– Можете называть меня Блурр, – был ответ, и Блурр снова исчез.

Они смотрели, как оседает за ним пыль.

– Торопливый какой, – сказал Джазз.

– Слишком торопливый, – сказал Персептор.

– Плохо, что он не торопится сказать нам то, что мы хотим знать, – сказал Оптимус, хмурясь в сторону Джазза, который прервал расспросы аборигена. – Нам придется...

– Что вы хотите знать?

Все четверо автоботов резко повернулись и увидели, как новый бот, чьего приближения они не услышали за визгом шин Блурра, вышел из своей гладкой, красного цвета альт-формы. Они был двухколесным, а сопровождавшие его четверо имели привычную четырехколесную конфигурацию и трансформироваться не стали, оставаясь на холостом ходу, словно готовились сорваться с места в любой момент.

– Можете звать меня Рэнсак. Вместе с Оверрайд я правлю этой планетой. Вы кто?

Оптимус выступил вперед.

– Я – Оптимус Прайм. Это – Персептор, Джазз и Бамблби. – Он указал на каждого автобота по очереди.

– Прайм? Ты Прайм? С Кибертрона? – Рэнсак скептически осмотрел его.

Сбитый с толку Персептор, привыкший все воспринимать буквально, оторвался от своих приборов:

– Откуда еще берутся Праймы? Ты что не знаешь, что только житель Кибетрона может носить этот титул?

Рэнсак перевел взор на Персептора со смешанным выражением раздражения и непонимания на лице.

– Нечего рассказывать мне старые сказки. Я их все слышал. – Он вновь повернулся к Оптимусу и спросил. – Почему ты зовешь себя "Прайм"?

– Не я дал себе это имя, – сказал Оптимус. – Это сделал Высший Совет. И Матрица Лидерства подтвердила их слова. Я несу ее на себе. – При этих словах сияние заструилось у него из корпуса, и этот блеск отразился в оптике Рэнсака. Лидер Велоситрона отступил.

– Это... правда? – Недоумение сменилось потрясением. – Как Прайм мог очутиться здесь? Космический мост не функционировал уже...

– Я знаю, – сказал Оптимус. – Это длинная история, и я бы предпочел не повторять ее дважды. Ты и Оверрайд лидеры планеты?

– Да. – Лицо Рэнсака приобрело странное выражение, и Оптимус почувствовал, что статус лидера Велоситрона либо уже под вопросом, либо скоро будет оспорен. – Но может, ты продолжишь и расскажешь мне все до того, как я отведу тебя к ней. Кто угодно может назвать себя Праймом и посветить туловищем.

– Ты так значит? – сказал Джазз и подступил к Рэнсаку. – Ты так, значит, будешь говорить с Праймом?

Несмотря на то, что Джазз вряд ли говорил всерьез, четыре компаньона Рэнсака ("А, скорее, телохранителя," – подумал Оптимус) сразу выскочили из пыли, что постоянно вилась над дорогой. Угрожающе гудя, они взвели орудия и зафиксировали их на Джаззе и прочих автоботах. Бамблби и Джазз сделали то же самое, в то время как не готовый к стычке Персептор отступил подальше, чтобы не задело в рукопашной.

Оптимус Прайм не шевелился и не сводил взгляда с Рэнсака.

"Конечно, не может быть все так просто, – думал он. – Но если они подерутся, события пойдут под откос".

– Джазз, – сказал он. – Отставить. Я бы тоже был настроен скептически на месте Рэнсака.

– Одно дело скептически, другое дело нахально, – ответил Джазз.

– Это мой мир, роботы, – сказал Рэнсак.– Это вы дерзите.

– Довольно, – прервал его Оптимус. – Джазз, я сказал, отставить.

Под презрительным взглядом Рэнсака Джазз сделал шаг назад и убрал орудия, но не стер выражения злости с лица.

"Не самое лучшее начало воссоединения Кибертрона и Велоситрона, – подумал Оптимус. – Но, по крайней мере, прямая стычка предотвращена".

– Итак, Рэнсак, – продолжил Оптимус. – Где Оверрайд?

– На гонках. Где же еще, – ответил Рэнсак. – Хотите встретиться? Попробуйте не отстать.