- Джаз, долго мне еще так сидеть? – осведомился Проул, который уже который джоор старательно любовался на близстоящее дерево. Дерево было неплохим – листья, кора, ветки, все как и положено дереву, - но смотреть на него надоедало через один брийм. А тут их уже столько прошло!

- Не знаю, – туманно ответил Джаз, водя кисточкой по листу бумаги. – Как нарисую, так и прекратится твое сидение. И не вертись, пожалуйста! – прикрикнул диверсант, даже не замечая, что на самом-то деле Проул вовсе не вертится, а просто проверяет, не заржавели ли еще конечности.

Все дело было в том, что в последнее время Джаз увлекся одним из видов земного искусства – живописью. До этого было написание стихов, после которых вся команда автоботов дружно свалилась в оффлайн – и вовсе не из-за его прекрасности и чудесности, а из-за того что стихотворение было ужасным – это понимали даже не разбирающиеся в стихосложении автоботы. Однако Джаз не собирался сдаваться и теперь начинал учиться рисовать. Надо сказать, что по мнению Проула это пошло диверсанту на пользу – тот стал более сосредоточенным, ведь как можно быть расхлябанным, пока наносишь различные мазки в разные места, которые будут нужны именно там? Да никак.

Уже практически все автоботы посидели перед мольбертом начинающего художника. Практически каждый побыл натурой. После примерно двух джооров усиленного сидения и пяленья куда-нибудь в даль, натура получала свой портрет. Правда, чтобы узнать в этом себя, рисунок нужно было пару раз покрутить, отодвинуть, приблизить, изогнуть, и только после всех этих манипуляций на листе появлялось что-то отдаленно напоминающее того автобота, которого рисовали. Практически все автоботы молчали – не хотели обижать своего соратника. Разве что Хаффер пару раз раскричался, что совсем непохоже, да Гирс начал ворчать, что лучше б Джаз в своем отсеке убирался, чем занимался всякой ерундой, но им тут же затыкали рты – знали, что когда Джаз пребывал в гневе, он был хуже Мегатрона.

- Джаз, а может быть, все? – умоляюще поинтересовался Проул. – Понимаешь ли, у меня там еще очень много отчетов надо рассортировать, а я еще и дежурный сегодня. Долго ты там еще?

- Ладно, - решился Джаз. – Можешь подходить смотреть. Только ты не смейся! – внезапно смущенно попросил диверсант.

- Не буду, - пообещал Проул и подошел к мольберту. То, что тактик там увидел, перевернуло все его представления об искусстве. Вместо вполне себе высокого механоида там была изображена какая-то козявка, скромно примостившаяся в самом углу.

- Некрасиво, да? – горестно поинтересовался Джаз. – Так я и знал. Никудышный из меня художник.

- Прежде всего, успокойся, - произнес Проул. – Да, сейчас ты рисуешь не слишком хорошо. Но у тебя есть задатки великого художника. Неужели ты думаешь, что мастера кисти сразу же начинали писать с полотен? Нет, сначала они рисовали вот таких козявок. Но они учились, они хотели учиться – и у них это получалось. Так что и у тебя есть шанс. Ты просто поверь в это.

- Ты думаешь? – с надеждой поинтересовался диверсант. – Ты правда веришь, что я смогу?

- Верю, - твердо кивнул тактик. – Верю.

- Спасибо, Проули, - просветленно улыбнулся Джаз. – ты настоящий друг. Надеюсь, ты сможешь остаться? Я хочу попробовать нарисовать тебя еще раз. Авось получится?

Проул провентилировал системы. Сейчас он очень не хотел оставаться. Как-никак, нужно отчеты разбирать! Но как можно не остаться, когда на тебя так смотрит тот, кому ты вернул надежду, тот, кто считает тебя другом?

- Хорошо. – согласился Проул после своих раздумий. – Остаюсь.

Джаз просиял и бросился к мольберту, чтобы начать рисовать. Кисточка замелькала в воздухе.

Заканчивался этот день. На небе постепенно появлялся розовый закат. Проул на таком фоне получился особенно красиво. Но самое главное – он получился. И сейчас не было важно – красиво или некрасиво. Сейчас было важно то, что Джаз поверил в свои силы.