День обещал быть тяжёлым.
Рэтчет терпеть не мог плановые медосмотры. Декациклы бестолковой возни с этими гогочущими остолопами. Декациклы великодушных многоэтапных объяснений, чтобы самый последний недотёпа сообразил, что аппарат тонкой диагностики, десятком проводов впившийся в твой корпус - не пустая трата времени.
Родимус на диспансеризацию явиться не соизволил. Что ж, начальник медицинской службы всё ему приватно выскажет. А потом снова выскажет. И снова. Особое облегчение доставляло в унисон своим мыслям трансформировать кисть в цепочную пилу и вгрызаться лезвием в стену медблока, стравливая злость.
- Ээээ, доктор? Я вроде, я отлично себя чувствую, правда, лучше некуда. Ну я пойду.
Шарк, главный эскулап совершенно забыл, что он пока не один в медотсеке. На кушетке его ждал маленький пациент.
Ранг поёжился и сдвинул свои серебристые брови. В его огромных круглых окулярах читался неподдельный страх.
- Погоди, мозгоправ, я тебя просканирую для начала.
Рэтчет мрачно катил тележку с мультиспектральным сканером к его платформе, когда прямо над аудиодатчиком раздался режущий слух фальцет:
- Эй, док! Жаждешь восхититься несравненным состоянием моей бренной оболочки?
По полу торопливо зацокала пара узких ног. Доктор обреченно сжал челюсти. Плохое настроение неудержимо пикировало в сторону отвратительного.
Вирль, движимый своей привычной гипоманией, выскочил на самую середину отсека и пустился в пляс.
Он клацал когтями, мигал единственным окуляром и делал изящные па.
- Вашему вниманию представляется совершенная конструкция модели "Вирль"! Топливопроводы - в полном порядке! Проводка - Праймас позавидует! Мощь, красота и гибкость - как будто рыцари Кибертрона меня только пять минут назад выковали! Искра, - он погладил торакальную секцию, - такая горячая, что ей можно доменные печи разжигать! И яркая настолько, что от неё одной запитывается весь Лост Лайт!
- Прекрати этот балет деформированных СРОЧНО, - зарычал Рэтчет.
- Как прикажешь, всецелитель!
Вирль мигом трансформировался, заняв в альтмоде почти всю медсанчасть, и начал разгонять пропахший пропексом и хладагентом воздух лопастями.
Рэтчет заскрежетал дентопластинами и сжал свои внушительные алые кулаки. Его оптика начала белеть от ярости.
- Как видишь, док, шестерня трансформации тоже на пике производительности, как и всегда!
Вирль вернулся в свой робомод, элегантно вытянулся в струнку, драматично откинул голову назад и начал поигрывать плечами.
- Я очень сильно уважаю тебя, док, но если кто мне и нужен в этой жизни меньше всего, так это поеденный коррозией брюзжащий комод с пилой и дрелью!
Рэтчет молча взял со стола самый большой разводной ключ.
Ранг пискнул, соскользнул с кушетки и ринулся в коридор, на ходу соображая, кого бы позвать в качестве ударной миротворческой силы. В свой дар утешения разбушевавшихся психов он свято верил, но сейчас с нездешней силой верил в то, что Рэтчет с готовностью вырвет лазурному провокатору все конечности и изобретательно приделает их другим концом.

- Док? - участливо поинтересовался Вирль. - Ты так выглядишь, как будто твоя голова сейчас спружинит и выскочит из пазов, как снаряд из дула.
Рэтчет ощерился на дылдообразного циклопа и выпалил:
- ПОШЕЛ НА БОЛТ ЮНИКРОНА, ПОКА Я ТЕБЯ НЕ РАЗДЕЛАЛ НА ФРАГМЕНТЫ!!
Вирль мигнул окуляром и резво попятился.
- Ой, кажется меня ждут в командирской рубке для вручения очередной медали героя!
Он показал спину ещё до того, как в него полетел гигантский ключ, которым Рэтчет в последний раз чинил Омегу Суприма.

Ещё один проклятый день.
Рэтчет отвернулся от двери и протёр ладонью всё ещё перекошенное от ярости лицо. Он никак не мог успокоиться.
За спиной послышались тихие шаги. Не настолько тихие, чтобы заподозрить Ранга, решившего устроить выездной сеанс психотерапии, но и не омерзительный цокот ходуль Вирля. Уже неплохо.
Мерная, ритмичная поступь приближала к нему визитёра, но Рэтчет не думал шевелиться - слишком устал.
Зашедший, наконец, заговорил.
- Рэтчет, - бархатистые нотки в голосе звучали волшебной музыкой, - не поздно ли ещё попасть на осмотр?
Медик почувствовал, как на спину бережно ложится ладонь, и оглянулся.
- Как раз вовремя, Дрифт. Я только что чуть не прибил Вирля.
- Твоя толерантность поражает меня, док.
Дрифт спрятал мечи в ножнах и скользнул на кушетку, устраиваясь поудобнее перед Рэтчетом. Пациент чуть откинулся, посверкивая свежеотполированной броней. На лице его играла чудесная улыбка, достойная боевого металлического херувима. Оптика переливалась нежно-голубым, цвета редкого топаза.
Рэтчет на миг застыл, соображая, с чего ему начать осмотр.
- Док, - вкрадчиво начал Дрифт, - может, присядешь рядом?
Рэтчет потупился и снова взял паузу.
Дрифт крайне осторожно коснулся его левой кисти.
Наконец, медик нарушил молчание:
- Видимо, я и правда уже просто сварливый ящик с инструментами, которому пора на свалку истории.
- Ты даже не представляешь, насколько ты ошибаешься.
- Мне пора в отставку, Дрифт. Уже совсем пора. Не потому, что не хватает квалификации. Не потому даже, что мои руки подводят меня всё чаще. У меня просто не хватает терпения на всех этих остолопов. Искра болит за каждого из них, и умирает вместе с каждым из них. Медицинская этика не разрешает хамить или угрожать пациентам, но у меня просто не хватает сил. А потом... начинает загрызать совесть.
Меченосец нахмурился.
- Не говори мне о совести. Я этот путь прошёл гораздо дальше тебя, и был он намного мучительнее.
- Всё может быть, парень. Всё может быть.
- На самом деле, я много медиков на своём веку повидал. И когда был в рядах десептиконов, и когда крепко торчал на бустерах в родионских трущобах. И когда полностью переродился в Круге Света. Все врачи были разными, но ни у кого, поверь, я не встречал такой готовности сострадать. Любому и каждому. Я же видел, как ты чинил десептиконов в разгар войны. Как защищал их от линчевания нашими.
Медик рассеянно потер свой локоть.
- Ты уникален, Рэтчет.
Самурай лукаво взглянул на товарища:
- Я не знаю, почему никто этого не делал раньше. Но у тебя и правда золотые руки, мой друг. И ты достоин этого.
Он подхватил безвольно висевшую вдоль тела левую кисть Рэтчета и прикоснулся к её внутренней стороне губами. Сначала легонько и осторожно, едва-едва, а потом всё методичнее и настойчивее, и, наконец, остановился, прижавшись к ней щекой.
- Прекрати, Дрифт, какого шарка ты делаешь! - запротестовал медик и потянул руку на себя.
Дрифт придержал его кисть второй рукой. Он улыбался и терся об неё. Медик смотрел, как небесно-голубая оптика Дрифта начинает поблёскивать через его бессильно разъезжающиеся пальцы.
- Перестань же, сейчас кто-нибудь войдёт и увидит это безобразие, - его смущению не было предела. - Ранг явно позвал подмогу.
- Ранг встретил только меня. Можешь быть спокоен.
Дрифт продолжил своё тактильное исследование. Почти пытка. Кончики пальцев офицера медслужбы были начинены сверхчувствительными сенсорами, и всё, что ему оставалось, это прогонять горячий воздух через вентиляцию.
Он положил вторую ладонь на навершие шлема Дрифта.
Его усталый баритон звучал уже ласково:
- Правда, пожалуйста, хватит, Дрифт.
Дрифт отстранился и преданно взглянул вверх на своего многократного спасителя.
- И кроме золотых рук у тебя ещё золотая искра. Самая золотая на нашем Лост Лайте.
И он погладил автоботский знак на груди Рэтчета, аккурат за которым трепетала, кружилась и всё сильнее пульсировала старая и нежная искра медика.