ождь тихо барабанил по стеклу. Свинцово-серые тучи затянули небо с самого утра, густые, как патока, облака образовали плотную завесу. Нулевая видимость, в такие дни авиабаза замирала. Дождливые дни в Вирджнии случались редко, но метко, в особенности в летнюю пору.
Стоя на крыльце, она смотрит в небо, на мелкие моросящие капли. Больше всего в жизни она любит две вещи: небо и дождь. Казалось бы, две совершенно противоположные вещи, но именно эти две привязанности предопределили её жизненный выбор.
На заднем дворе отцовской фермы был спрятан старый кукурузник, который в сравнении с истребителями Ошеаны выглядел картонным. Однако отец хорошо заботился о нём, как о настоящем сокровище. Когда она была совсем ребёнком, этот старый аппарат казался ей настоящим гигантом. Казалось, что стоит его запустить, и он унесёт её высоко, к Солнцу — туда, где Икар лишился крыльев. В детстве отец рассказывал множество историй и легенд о полётах, об авиации и космических путешествиях. Легенды и старенький биплан — всё, что осталось после него. Это произошло пять лет назад.
Она не любит об этом вспоминать. Да и сейчас это не имеет совершенно никакого значения.
Дождь постепенно усиливается.
Девушка делает шаг вперёд, навстречу крупным тяжелым каплям. Дождь намочил её в считанные секунды. Волосы, лицо и форма вмиг пропитались влагой и прилипли к телу. Дождь словно вторит её настроению. Капли стекают по лицу, и смешиваются со слезами. В мыслях всего один короткий диалог, всего несколько слов, телефонный разговор:
— Привет. Прости, что так внезапно. — в трубке его голос звучит совсем буднично — Я уезжаю в Балтимор. Будь счастлива.
В трубке раздаются гудки, она даже не успевает ничего возразить. Балтимор означает лишь одно — они больше никогда не увидятся. Роберт позвонил лишь попрощаться и совершенно забыл, что сегодня за день.
Бутылка вина, забытая в шкафу кружевная сорочка и французские духи Yves Saint Laurent. Всё это уже неважно. Это был двадцать седьмой день рождения.