Она всегда отличалась грацией и загадочностью. Что ее привлекло в Гримлоке, в этом прямом точно доска диноботе - непонятно. Вот уж на самом деле загадка.

Но это было правдой. Он ей на самом деле нравился. До жути. И он уж куда был лучше Оптимуса, который взял и бросил ее тогда на произвол судьбы. Этот хотя бы не предает. Ему процессора не хватит. Да и предан ей Гримлок до самой Искры. Это уже могло заставить Арахнию улыбнуться, пусть и с долей скептицизма. Ей еще никто никогда не был предан.

А ведь все начиналось абсолютно никак. Попользоваться своей красотой в собственных целях - что еще можно сделать в том состоянии, в котором была она, разбередившая тогда все свои искровые раны! А пустынный остров - гарантия того, что ее никогда не найдут, и она сможет поупиваться своим отчаянием всласть в полном одиночестве. Во всяком случае, Арахния так думала, сбегая с корабля десептиконов, отрекаясь от прошлой жизни и направляясь на остров, на котором часто бывала раньше, еще до повторной встречи с этим ничтожеством Оптимусом - когда фемка вспоминала об этом, ее начинало трясти от ненависти и от осознания того, что он ее когда-то кинул на съедение паукам. И каково же было ее удивление, когда оказалось, что все не так, что остров не пустынный, на нем живут малость туповатые динозавры. Никому не нужные. Как и она, в принципе. Что она тогда испытала, увидев, что ее планы рушатся прямо на оптике, рассыпаются в хлам? Удивление? Возможно. Страх? Наверное. Непонятно откуда взявшуюся радость, что она останется на острове не одна? О да, это именно так.

Потом она узнала их поближе. Настолько "поближе", что могла с легкостью ими манипулировать. Да и легко это было - заставить тех, кто ничем помимо силы не обладает, подчиняться себе, элементарно для любого десептикона. А если этот десептикон еще и фемка... У диноботов не было ни единого шанса выстоять, это Арахния понимала.

Но потом, после некоторых манипуляций, простейших по сути - даже отомстить Оптимусу с помощью диноботов не получилось, хотя именно эту цель преследовала паучиха, подчиняя динозавров своей воле, - Арахния поняла, что что-то не то у нее получается. Какие-то манипуляции не такие. Такое чувство, будто бы манипулируют ей, а не она. И это было достаточно странно - как такое могло получиться, что она, Арахния, даже и не особо приказывает диноботам сделать что-нибудь, а иногда даже и соглашается с ними, в частности с Гримлоком? Как это вообще может случиться? Как? Непонятно.

А потом она вспомнила, что такое уже когда-то с ней было. Когда-то в прошлом активе. Когда-то, когда она еще была молодой, жизнерадостной курсанткой Элитой-1. Тогда, когда она только познакомилась с Оптимусом, тогда еще не Праймом. Когда он ей понравился буквально до жути. Неужели сейчас это произошло снова? Это было просто невероятно! И был бы еще тот же самый Прайм - так нет же, глупый динозавр, очевидно, руководствовавшийся при выборе принципов актива поговоркой белковых - "Сила есть, ума не надо". Ну как такое могло случиться?

После непродолжительной и отчасти искусственной истерики Арахния решила прийти в себя и попытаться все разложить по полочкам. Разложила. Поняла, из-за чего все произошло. Потому что Гримлок - твердая стена, за которой можно спрятаться от напастей, чего не было никогда в активе - она всегда стояла за себя сама, всегда сама себя изо всех бед вытягивала. Ни на кого не надеялась. Все предадут, считала она. И утвердилась в этом мнении после того, как ее, казалось бы лучшие друзья, бросили в той самой пещере с пауками на планете Арка 7. А тут ей преданы и за нее готовы раскурочить всех вокруг - и десептиконов, к которым Арахния пошла когда-то лишь от безысходности, и автоботов, этих колесных ничтожеств. Кажется, идеальный вариант. Наверное.

Чуть-чуть подумав, Арахния решила, что этой практически взаимной симпатией - ну, как симпатией? Со стороны одного дикое обожание, его фемка видела в оптике Гримлока чуть ли не каждый раз, когда они сталкивались на острове, а со стороны другой - явная благосклонность, которая может перерасти в это обожание, - вполне можно воспользоваться в своих личных целях. Так бы поступил любой десептикон, и Арахния это знала. Была только одна проблема.

Она уже не была десептиконом. Она отреклась от своих прежних соратников, привычек - только принципы остались. Принципы, которые были не автоботские и не десептиконские - они были фемские. И в них было и что-то автоботское, и что-то десептиконское. Порой они противоречили сами себе. Да и она все равно пользовалась Гримлоком и остальными диноботами, как хотела, и без всякого обожания. А значит, ничего все равно не изменится.

Но это уже было лучше, чем с Оптимусом. На него Арахнии вдруг стало абсолютно отработкой сливать. Как будто бы его и не было никогда. Пускай он там делает дальше, что захочет, пускай сам терзается - об этом она тоже думала как-то отстраненно, - а может быть, и не терзается. Пускай пребывает в активе дальше. Только уже без нее. А у нее есть Гримлок, готовый постоять за нее и проткнуть Искру тем, кто хотя бы пальцем к ней притронется. Что ни говори, а все-таки неплохой расклад получается.

Да и если подумать, размышляла Арахния, гордо восседая на дереве, разве это не смотрится со стороны красиво? Разве не она сама когда-то рьяно ратовала за то, что противоположности притягиваются? Вот оно тут, искреннее доказательство этого правила! И ей становилось как-то радостно - непонятно, от чего. От осознания того, что она, такая красавица, покорила даже того, кому вообще как-то и не хотелось бы раньше нравиться? Наверное.

Вот уж загадка из загадок! Но не надо было скрывать, Арахнии это было все равно жутко приятно. И хорошо становилось на Искре. Просто так. Давно так не было.