Джаз с тоской смотрел на медленно догорающие огни и клубившийся высоко дым. Смотрел и понимал: все закончилось. Все закончилось именно сейчас и именно так. Их лидер пал в бою. Деактив достойный, как раз подходящий для великого воина, но Искру диверсанта это нисколечко не грело.

Когда первый лейтенант узнал от Хот Рода - вернее, уже не от Хот Рода, а Родимусса Прайма - о том, что Оптимус деактивировался от ран, полученных при сражении с Мегатроном, - он этому не поверил. Не могло такого случиться! Столько раз сражались с переменным успехом эти два абсолютно равных по силе воина, что победить из них не мог никто - противостояние было вечным. И тут вдруг такое! Нет, не может это быть правдой! А потом он внимательно посмотрел на фейсплейт Родимуса, на котором отражался целый спектр различных эмоций - от горя до жуткого энтузиазма, - и понял, что все это правда. Деактивировался их лидер, иначе не стал бы Хот Род Родимусом Праймом. Оптимуса Прайма больше нет. Нет и никогда не будет. 

И все это произошло, когда он, Джаз, находился уже практически в Юникроновой пасти - во всех смыслах этого словосочетания. Он не видел, как деактивировался тот, кого Джаз считал самым лучшим автоботом. Он не был рядом, когда уходил в деактив тот, без кого лейтенант сам фактически не мог пребывать в активе.. И спасти Оптимуса нельзя было уже тогда, когда он принял на себя удар, предназначенный Хот Роду, о чем оранжевый автобот, дико смущаясь и конфузясь, рассказал Джазу, - что уж говорить о теперешнем времени! Оптимуса больше не было, и оживить его было нельзя.

Ах, если бы можно было все изменить! Если бы можно было повернуть время вспять, во время, когда Оптимус еще был жив, и сделать так, чтобы это время застыло и чтобы все было именно так, никак не иначе! Но это было невозможно, и Джаз это знал, а потому ничего иного кроме тоски по ушедшему ему не оставалось.

И делать теперь было нечего. После потери самого дорогого, что было в его активе, этот актив был фактически не нужен. Ведь Оптимус  стал для диверсанта всем - командиром, отличным собеседником, альфой, которого Джаз никогда не видел, бондмейтом, в конце концов, его искренней и единственной любовью, как бы это и не звучало пафосно ! И один деактив был разнозначен потере всего.

За несколько джооров наблюдения за догорающими огнями земного заката - пожалуй, одно из самых красивых зрелищ, которые первый лейтенант видел в собственном активе, - он несколько раз думал, что все это - всего лишь иллюзия, десептиконы не нападали на автоботов, все его друзья в активе, а главное - жив Оптимус, что было самым главным! А потом наваждение спадало, и Джаз понимал, что ничто уже не изменится - друзья не воскреснут, Оптимус не воскреснут, никто не воскреснет! И диверсант уже заранее проникался неприязнью к Родимусу Прайму, несмотря на то, что к прежней его ипостаси, Хот Роду, относился достаточно хорошо. Теперешний лидер автоботов никогда не сможет заменить Оптимуса, их прежнего командира!

Джаз пытался отвлечься, прослушивая различные мелодии - и все равно ничего не получалось. Каждый музыкальный трек относился к тому активу, что был раньше, ассоциировался с Оптимусом, а значит, приносил еще больше боли. Не получалось даже написать собственную музыку, этим диверсант иногда занимался. Того, кто помог ему написать около полсотни песен, того, кто фактически напел ему полста мелодий, того, кто вообще его вдохновлял на творчество, больше не было, а значит, и новая музыка не могла появиться. Да и не было никаких сил ее писать - ни физических, ни душевных. Полный упадок.

Пару раз за эти несколько джооров Джаз порывался встать и пойти поделиться всеми этими проблемами с Оптимусом - он всегда делился своими проблемами со своим партнером, и, как ни странно, становилось легче, видать, эти разговоры обладали каким-то волшебным излечающим свойством. А потом он снова и снова вспоминал то, что его командира, того, кто составлял практически весь его актив, больше нет. Нет и больше никогда не будет.

А это значило только одно - нужно было либо смириться с потерей и продолжить нормально функционировать, либо добровольно пойти и позволить десептиконам себя расстрелять - в какой-то мере самодеактив. Джаз выбрал первый вариант, несмотря на всю свою скорбь - такова уж была его натура. В конце концов, так бы наверняка хотел и сам Оптимус - это диверсант знал точно.

Закат догорел. Джаз в очередной раз посмотрел на уже ставшее темным небо и провентилировал системы.

- Я буду помнить тебя, командир, - прошептал он и посмотрел на находившийся за спиной город автоботов. - И буду находиться в активе - ради автоботов, ради тебя, моего партнера, моего командира, моего актива. Это я тебе обещаю и, клянусь, сдержу свое обещание. Я ведь тебя никогда не обманывал и не изменю этому правилу сейчас.

Диверсант последний раз взглянул на темное, покрытое тяжелыми облаками небо и двинулся в стороны базы автоботов. Хоть легче на Искре и не стало, это не значило, что не нужно было продолжать находиться в активе. Оставаться в нем было теперь его долгом, долгом памяти по ушедшему другу.

А легче Искре все равно вряд ли когда-нибудь станет.