Сэм передвинул бегунок календаря на цифру «24» и вздохнул. Наступающее Рождество обещало быть самым тоскливым из всех скучных праздников на свете, что у ж говорить о буднях, которые последуют за ним.

Миринг когда-то употребила все свое влияние, чтобы уберечь его семью от длинных рук Аттинджера, хотя долгие, мучительные допросы даже спустя месяцы снились ему в кошмарах. В первый раз его жизнь изменилась, когда он повстречался с автоботами; когда автоботы исчезли, она сделала крутой поворот во второй раз. Однако даже если слежка за ним до сих пор продолжалась, результатов она не приносила: никто из команды Прайма не пытался связаться с ним в течение месяцев, а затем и лет.
Сэм перебрался севернее, к скалистым хребтам Монтаны. Жил тихо, отдельно ото всех, работал, не высовывался и не заводил близких друзей, в общем, повзрослел, сам того не желая.
Он предпочитал не вспоминать о Чикаго. Родители далеко, он расстался с Микаэлой, с Карли тоже не срослось. «Перерыв в отношениях» звучит всяко лучше, чем «одиночество». Компанию ему составлял Моджо. Пес постарел и предпочитал спать большую часть времени. Сэм работал в маленькой конторе по прокату автомобилей. Босс и коллеги находили странным его отношение к машинам. Зато он умел так рассказать даже о самой задрипанной малолитражке, что клиенты уезжали, воображая себя Элвисами на розовых кадиллаках.
Он не знал, на что тратить выходные. Раньше его время занимал Би, а теперь... один день сменял другой, месяц – следующий месяц, и жизнь безо всяких потрясений следовала за бегом солнца, что в будни, что в праздники. Би исчез вместе с Оптимусом. Друзья так не поступают, даже если им грозит опасность. Наоборот, они вместе смотрят ей в лицо, а иначе в чем смысл дружбы? Би его бросил. Политика, война, «прости, Сэмми».

Сэм посмотрелся в маленькое зеркало, висящее в прихожей. Щетина ему не шла. С редкой бородкой он выглядел еще глупее, чем обычно. Вроде уже не школьник, а кажется, будто только влетел в класс, опоздав на контрольную. Но и бриться он не любил, делал это неаккуратно, оставляя на коже крохотные саднящие ранки. Он плохо спал и накануне главного праздника года выглядел неважно.
Сэм вышел из дома, снежная крупа сыпала прямо в лицо. Он натянул шапку на глаза, засунул руки в карманы куртки и побрел в центр. Надо было купить подарки. Опять он тянул до последнего.
Сэм предпочитал не смотреть на белые хлопья, облепившие автомобили и деревья. Зима здесь длинная, холодная, он к такому до сих пор не привык и ежился под одеждой. Изо рта вырывались полупрозрачные облачка. В любую погоду Сэм предпочитал ходить пешком. Пограничный городок невелик, да и садиться за руль давно расхотелось. Он шел мимо чужих окон, по прямым холодным улочкам, подсвеченным зеленовато-желтыми праздничными огнями. Городок сиял, словно диадема в седых волосах зимы.

Смахнув маленький невесомый сугроб с досок, Сэм опустился на скамью возле нелепого фонтана в виде лосося, замерзавшего посреди городской площади. За низкими красно-коричневыми домами с зелеными крышами – магазинами, кафе и частными гостиницами – возвышались серый горный хребет, покрытый нехожеными снегами и подпоясанный душистым еловым кушаком.
Сэм разглядывал праздничные украшения из хвойных веток и разноцветных шаров на дверях и витринах; людей, спешащих в последние часы этого года за подарками. Голоса смешивались со звоном дверных колокольчиков, шумом машин и лаем собак. Кто-то из пешеходов, кажется, даже махнул ему. Сэм на всякий случай поднял руку в ответ.
Он отпил из бумажного стаканчика остывающий кофе, купленный по пути. «Старбакс» – что ЦРУ, нигде от него не скрыться. Горячий, ароматный напиток с привкусом корицы, который смешивается с морозным воздухом, когда делаешь глоток, по-особенному хорош. Хотя и вишневый пирог в кафе тоже неплохо. Можно сидеть за квадратным столиком, украшенным кипенно-белыми салфетками, слушать тихую музыку и смотреть в окно. Сэм старался не вспоминать о прошлом и перестал видеть обнадеживающие сны, но не мог расстаться с мыслью, что если долго глядеть через стекло, как будто из одного мир в другой, однажды мимо непременно проедет желтый автомобиль с черными полосами.

Сэм вздохнул, проводив взглядом серебристый минивэн. Машины – не то, чем кажутся. Верно? Он бросил стаканчик в урну. Чего пожелать на Рождество? Чтобы родители жили как можно дольше, чтобы друзья оставались друзьями. Чтобы Моджо никогда не умирал. И, кстати, надо купить еды для Моджо.
Сэм брел домой, удерживая пакет под мышкой. Внутри шуршащей коричневой упаковки коробочки с подарками перемешались с консервами для питомца. Рождественский вечер Сэм провел за экраном телевизора в крохотной гостиной с дремлющей собакой на коленях. Санта явно игнорировал его каминную трубу, а может, рождественский носок оказался дырявым – так или иначе, чуда не случилось. Только одна бутылка вина опустела, и ей на смену пришла другая.
Двадцать шестого, утром Сэм потрепал плюшевые уши Моджо и пробормотал ему что-то ласковое, но пес только заворчал со сна. Сэм отправился бродить по улицам, укутанным морозной дымкой, в надежде выветрить похмелье и набраться рождественского духа, который, судя по всему, запряг желтых оленей с турбонаддувом, чтобы удрать от Уитвики как можно дальше, в Неверленд, где, наверно, и жили теперь все его друзья. Дул ветер, забирался под куртку и покусывал лицо. Сэм ускорял шаг и иногда подпрыгивал, пытаясь согреться. То же самое он делал и двадцать седьмого. Разве что в тот день не изучал улочки, а отправился к мосту у городской окраины.
Преодолев небольшой холм и минув деревянный указатель «Добро пожаловать», на который кто-то прицепил венок омелы, обернутый красной лентой, Сэм облокотился на каменный поручень и рассматривал замерзшую речку, словно пытаясь найти там смысл жизни. Белое, серое и хвойно-изумрудное, если смотреть со дна городского котла на горы и лес – вот его теперешняя палитра. И замороженная вода вокруг: сверху, снизу, по сторонам. Хрупко и грустно. Сэм набрал в ладони рассыпчатых хлопьев, скатал из них снежок и запустил им в небо, возвращая подарочек.
Постояв немного, он неспешно пошел обратно в город по утрамбованной колесами дороге, сейчас совершенно безлюдной, занимая себя тем, что перебрасывал из руки в руку еще один снежок. Он бы со всей силы влепил им Би прямо в лобовое стекло, чтобы тот понял.
Снежок рассыпался. Сэм подтянул воротник. Как же холодно. Надо поймать машину. Надоело таскаться одному, пусть хоть кто-нибудь отвезет его домой сегодня.
Услышав позади гул мотора, Сэм, не обращая внимание на замершее на секунду сердце – звук был совсем не тот – поднял руку. Поравнявшись с ним, водитель пикапа жестом пригласил Сэма в салон. После этого машина снялась с места, хрустнув снегом и повезла Сэма в город.


Но если бы Сэм подождал немного, его бы подобрал другой автомобиль, который спешил так, что снег летел веером из-под колес, и при этом ужасно ругал сам себя за то, что опоздал на праздник своего лучшего друга.