Вьюга, начавшаяся вечером, постепенно затихала к рассвету. Порывы ветра, столь неистово набрасывающиеся на притихший лес, утратили свою яростность, сменившись легким дуновением. Неукротимые волны снега сменились неспешным, завораживающим танцем снежинок – прекрасных посланниц зимы. От почти неощутимого дыхания ветра они легко вспархивали с места, кружились серебристыми вихрями и снова опадали, неуловимо меняя облик ландшафта.
Занимался бледный рассвет. Солнце робко выглянул из-за горизонта, и рассыпало пригоршни теплых розовато-оранжевых лучей, оживляя замерзший притихший мир. Первые потоки света запутались в белых ветвях деревьев, отразились от снега, радугой вспыхнув над мягкими сугробами, превращая этот уголок Земли в сказочное царство. Золото раннего утра сплелось в завораживающий узор с серебряным инеем, и воздух звенел едва слышной песней мороза.
Анджей вскарабкался на высокий подоконник, внимательно вглядываясь в заснеженные дали. Сквозь льдистые узоры на окне было видно бледно-синюю ленту реки, угадывались очертания дороги. Пустой дороги, по которой уже много дней никто не ходил и не ездил. Мальчик хорошо помнил шумный город, полный людей и автомобилей, не умолкающий, не гаснущий даже на ночь. Мир, полный круговерти красок, звуков, событий.
А сейчас тишина и спокойствие. Внеплановые долгие каникулы, к которым привыкаешь, как и ко всему остальному.
Его семье тогда повезло, они уехали из города сразу же после окончания школьных занятий, и момент вторжения видели только по телевидению. В тихом уголке страны, на одинокой ферме не было ни паники, царящей в больших мегаполисах, ни погромов. Даже страх был смазанным, нечетким, и теплилась надежда, что все происходящее временно, что скоро воцарится мир и жизнь вернется на круги своя.
Но покой не наставал. Из городов потянулись беженцы – те, кому удалось вовремя бежать от власти стальных захватчиков. Они шли в тихую сельскую местность, как можно дальше от городов, железных дорог, узловых пунктов связи и промышленности, куда инопланетным пришельцам не было резона наведываться. А вместе с ними пришли и рассказы о жестокости и злобе автоботов – врага, подобного которому человечество еще не знало.
Анджей и тогда все прекрасно понимал, слушал ужасающие истории без содрогания, потому что из кошмаров они стали обыденностью. Дом, до сей поры, принадлежавший только их семье, дал прибежище еще для пяти человек, и так маленькая ферма стала одним из укрытий для повстанцев, а отец мальчика – Мартин – лидером этого маленького отряда.
И именно его сейчас высматривал Анджей. Отец ушел, чтобы достать лекарства, еду, теплую одежду еще несколько дней назад, но сегодня уже Сочельник, а Мартина все еще не было. И с каждым часом надежда становилась все призрачнее – на кажущихся пустыми дорогах столько опасностей…
Мальчик зажмурился и, стиснув кулачки, зашептал чуть слышно: «Пожалуйста, пусть папа вернется как можно скорее. Пусть с ним все будет хорошо. Пожалуйста!».
Тихая искренняя молитва неведомым силам, равнодушным небесам, которые безучастно взирали на хаос, охвативший Землю. Как наивно она звучала в эти страшные дни.
Анджей открыл глаза, как и раньше пристально вглядываясь в слепящую белоснежную даль. Глаза заслезились от напряжения – пустота. Ничего не изменилось…
Внезапно на холме мелькнула яркая искорка, заставившая мальчика вздрогнуть и прищуриться, а в следующий миг сорваться с места и с радостным воплем броситься по лестнице вниз. Не одевая ни шапки, ни куртки, он распахнул входную дверь и выбежал на улицу, где в тишине морозного утра слышался тихий гул мотора.
- Анджи, ты куда? – раздался тревожный окрик матери. Агнешка тоже услышала почти забытый шум, но для нее это было, в первую очередь, предвестником беды. – Анджи!
Но мальчик не обращал внимания на крик, не замечая мороза, он бежал к дороге, на которой уже явственно виднелся мощный грузовик без прицепа, раскрашенный желтыми, оранжевыми, алыми языками пламени. Автомобиль шел легко и плавно, словно не было под колесами слоя нетронутого снега, мотор ровно урчал, так что Анджей ни на миг не усомнился, что перед ним один из стальных гигантов с планеты Кибертрон.
От волнения в груди стало тесно, когда мальчик заметил на капоте грузовика алый знак десептикона. Он не ошибся в своих догадках – это действительно был Мотомастер.
А за стеклом кабины…
- Папа! – не веря своим глазам, завопил Анджей, из последних сил припуская к трассе, спотыкаясь и едва не падая в снег.
Грузовик затормозил и, дождавшись пока Мартин спрыгнет на землю, трансформировался в массивного меха с глазами цвета зимнего неба.
Мальчик с разгону налетел на теплый металл, но не ушибся лишь потому, что его легко подхватили ладонью, приподнимая над землей.
- Осторожнее, малыш, - звучит мягкий, чуть скрежещущий голос Мотомастера. И Анджей широко улыбается, глядя на старого знакомого.
- Здравствуй, Мотомастер! Как же здорово, что ты приехал! И спасибо, что привез папу…
Легкая добрая усмешка скользит по серебристым губам.
- Здравствуй, Анджей… - десептикон мягко опускает ребенка на землю, прямо в объятия отца, которого мальчик уже не надеялся снова увидеть.
- Папочка! Ты вернулся… Мама так переживала, так плакала… - голос дрожал от слез, но крепко обняв отца и, спрятав лицо в его одежде, Анджей украдкой вытер выступившую влагу – не хотелось казаться нюней в глазах старших.
Мартин прижал к себе сына, касаясь губами пушистой макушки. После долгого расставания начинаешь любить родных еще сильнее, и перестает казаться слабостью проявление эмоций и нежности по отношению к любимому ребенку.
- Ну, все, все, - шепнул мужчина, ласково потрепав мальчика по волосам. – Все закончилось хорошо. Я даже успел к Рождеству…
- Где ты был? – поднял ярко-синие, блестящие от волнения и слез глаза Анджей. – С тобой что-то случилось?
- Просто замело дороги, а с грузом на плечах далеко не уйдешь. К тому же, один из мостов через реку разрушила метель, и пришлось делать крюк в несколько километров. Хорошо, что я встретил Мотомастера.
- И все? – недоверчиво переспросил мальчик, чувствуя, что отец говорит не всю правду. Он перевел взгляд на меха, ожидая, что тот окажется разговорчивее.
- А остальное неважно, главное, что путешествие закончилось успешно, - ответил за Мартина десептикон. Голубые линзы мягко переливались светом, доброжелательно глядя на людей. – И думаю, тебе не стоит задерживаться на холоде в таком виде…
Только сейчас Анджей почувствовал, что свитер плохая замена пальто, а в ботинки набрался снег, но радость от встречи согревала даже в мороз. Он улыбнулся, и приветственно махнув кибертронцу рукой, побежал обратно к дому, чтобы поскорее принести счастливую новость.
- Останься с нами на Рождество, - обратился Мартин к Мотомастеру когда они подходили к ферме. – Пусть оно будет не такое как раньше, но все же…
Десептикон склонил голову на бок, раздумывая. Ему не раз приходилось читать информацию о планете Земля: будучи одним из тех разведчиков, которые большую часть своего времени проводили в непосредственном контакте с ее жителями, он хорошо изучил основные правила поведения и общения с людьми, их привычки, традиции. Но изучить не значит понять. И многое из того, что мех видел, оставалось для него загадкой.
- Почему бы и нет, - заметил Мотомастер. – Это будет очень интересно.
Остаток дня прошел в суете, разговорах, подготовке к предстоящему празднику. Звучал смех, как в далекие дни до вторжения, казалось, ничего никогда не происходило, война была просто страшным сном. И только присутствие стального пришельца напоминало о реальности.
А когда на землю опустились синие сумерки, скрывая дом от посторонних взглядов, только в одном окне сиял теплый желтый свет свечей, звучал разговор. Тихий вечер, покой и радость, словно подаренные свыше. Каким это было счастьем для утомленных людей, и они старались насладиться каждым мгновением.
Теплое свечение жилого дома резко контрастировало с холодной белизной снега, искрящегося под серебристым лунным светом. Казалось, вся долина усеяна хрустальной крошкой, и часть этого сияния отражают елочные игрушки на маленьком вечнозеленом дереве. Все замерло, словно в ожидании чуда. Только легкий ветер колыхал ветви, заставляя стекло звенеть, и в этой едва уловимой песне слышится не то печаль, не то торжество.
- Красиво, правда? – раздался тихий вопрос. Мотомастер обернулся и увидел зябко переступающего с ноги на ногу Анджея. Мальчик подошел совсем неслышно и стоял рядом, тоже любуясь зимней ночью.
- Очень, - искренне ответил десептикон. – Я еще никогда не видел подобного.
Ребенок счастливо улыбнулся, словно в красоте этого мира была и его заслуга. Он поправил съехавшую на затылок шапку и снова подул на замерзшие пальцы. Мех опустился на колено, чтобы мальчик мог забраться на руку.
- Скоро зажгут гирлянду, и будет еще красивее, - тихим шепотом сказал Анджей, словно доверяя огромную тайну. – И можно будет загадать желание.
Он осторожно, боясь сделать неловкое движение, сел в сложенную горстью металлическую ладонь и затих, пока его поднимали на высоту, поднося ближе к груди, где было теплее всего. Мальчик тихо вздохнул и прислонился к теплому корпусу.
- А это имеет большое значение? – осторожно уточнил Мотомастер, безуспешно пытаясь понять логику человеческих обычаев.
- Конечно! – встрепенулся Анджей. – Это такая старая традиция – украшать елку гирляндами и игрушками перед зимними праздниками. Правда, раньше она обычно светилась каждый вечер, и это было очень красиво. Весь город был в разноцветных огнях. А теперь мы включаем гирлянды только на полчаса этой ночью. Но все равно Рождество – очень весело, мы дарим друг другу подарки... Только, - он внимательно и серьезно посмотрел на десептикона. – Только ты не подумай, что я люблю Рождество и Новый год за то, что дарят подарки. Вовсе не поэтому. Просто мама говорит, что желание, загаданное в Сочельник, обязательно сбудется. Но только если оно действительно стоящее.
Мех невольно усмехнулся – забавная традиция, наивная, смешная. Как может обычный, в сущности, день нести такую смысловую нагрузку? Только если в это действительно поверить и убедить себя. Что и сделали люди.
- И сколько же уже сбылось? – с тихим мягким смешком поинтересовался он у пригревшегося мальчика. Тот притих, задумался на несколько секунд, и с такой радостью подскочил, что едва не свалился с рук десептикона.
- Сегодня! Папа вернулся сегодня! Как я и загадывал утром. Разве это не чудо?!
«Случайность. Обыкновенная случайность – наши пути пересеклись и на время совпали. Это никакое не волшебство. Гораздо большее чудо, это то, что вы до сих пор не потеряли надежды и веры, что продолжаете придерживаться своих необычных, непонятных нам традиций и не забываете о том, кто вы есть».
Но вслух Мотомастер этого не произнес. Рано или поздно любые иллюзии разрушаются, но если для людей так важно сохранить ауру волшебства в зимних праздниках, то он не вправе лишать их этой последней отрады.
Может быть, в их словах есть резон…
- Смотри! – восторженно шепнул Анджей, указывая на вспыхнувшую яркими огоньками елку. Красные, зеленые, синие, желтые лампочки мерцали и переливались, играя свою беззвучную красочную мелодию. Свет отражался от стеклянных игрушек, запутывался в блестящей мишуре, чтобы окутать маленькое деревце искрящимся сиянием.
Веселый смех и поздравления зазвучали непривычно громко и чисто, сплетаясь с многоцветным свечением зажженной гирлянды. На лицах людей лежала печать усталости и лишений, но была улыбка на губах и глаза сияли счастьем, радостью, надеждой в лучшее.
Анджей еще теснее прижался к теплому металлу, грея об него замерзшие руки. Звучали поздравления на нескольких языках, пожелания всех благ и, если закрыть глаза, кажется, что мир остался неизменным. И сказка, начатая в раннем детстве, становится реальной, и верится, что любое желание сбудется, стоит только захотеть.
Атмосфера тепла, любви и счастья ощущалась почти физически, согревая неспокойную искру десептикона. Этот вечер, один из немногих в году, становится волшебным только потому, что люди сами вкладывают в него огромный смысл. И настолько сильна их вера в чудо, что само мироздание готово подчиниться этой вере. Странная, необычная планета с еще более необычными ее жителями. Людьми, которые никогда не сдаются и не отчаиваются, и для которых наступающий день всегда будет лучше уходящего.
Cicha noc, święta noc,
pokój niesie ludziom wszem.
A u żłóbka Matka Święta
czuwa sama uśmiechnięta
nad Dzieciątka snem,
nad Dzieciątka snem 1
Тихая песня зазвучала как легкое прикосновение ветра – нежно и ласково. Слова лились плавно и легко, а музыка… а музыкой был трепетный перезвон далеких звезд, чуть слышный шелест снежинок. Печали таяли от ее чистого света, обращаясь в ничего не значащие тени.
Мягкость сплеталась с торжественностью, простота с величием, и песня поднималась все выше и выше, к самым небесам, касаясь каждой души, слышащей ее. Мотомастер вслушивался в мягкие переливы мелодии. Он не понимал и не мог понять сути слов, но чувствовал, сколько за ними стоит силы и одновременно нежности. В очередной раз он был потрясен неуничтожимой красотой земной культуры и мужеством людей, хранящих все светлое, что в них было.
Покой опустился на истерзанную землю, окутывая мир невесомым покрывалом тишины. И темнота ночи переставала быть непроглядной. В душе каждого, кто был в этот миг у сияющей огнями рождественской елки, горел неугасимый светоч надежды и веры. И пусть эту надежду они сотворили себе сами, пусть она была слаба и хрупка, как ледяные фигурки, но ее ничто не могло загасить.
И даже замерший в восхищении десептикон всей искрой поверил, что они смогут выстоять в бесконечной войне. Что ему еще доведется увидеть рассвет на этой чудной планете.

***

Зима – время приглушенных тонов и холодных красок, пришедших на смену яркому карнавалу осени. Зима, скорее, похожа на неспешный величественный полонез – танец королей. И лишь изредка позволяет себе проявить строгую плавность вальса, с его четко выверенным ритмом и одновременно нежностью и легкостью движений.
Этот мир не переставал его удивлять, каждый раз представая немного иным. И каждый раз Бластер был не в силах оторвать взгляда от открывшихся ему картин. Автобот остановился на возвышении, глядя, как алая полоса горизонта плавно переходит в бледно голубое небо, над головой все еще затянутое неплотной дымкой облаков. Порывы ветра разрывали в клочья сероватое полотно небес, и в прорехи пробивалось все больше света. День вступал в свои права.
Последний день уходящего года.
Бластер невольно усмехнулся, вспомнив какое значение имеет это время для людей на Земле. День, сводящийся к нескольким мгновениям, когда происходит условная смена суток. Обычный день, самая обыкновенная ночь. Но люди придали ей огромное значение, превратив ее в один из самых больших праздников на планете. Сияние тысяч огоньков, шелест мишуры и звон стеклянных игрушек, украшающих вечнозеленые деревья, поздравления, пожелания удачного нового года, и множество других обычаев, понять которые связист автоботов уже отчаялся.
А впрочем, стоило ли? Этот красивый хрупкий мир медленно уходил в беззвездную ночь, и жизнь на нем постепенно затихала.
А жаль. Действия людей порой не объяснялись элементарным законам логики, будучи подчинены лишь чувствам и эмоциям. Но это придавало им какую-то необъяснимую глубину и смысл.
Ненависть. Он не мог заставить себя ненавидеть эту планету. Не мог ненавидеть тех, кто был во много крат слабее него. Любая людская суета значила для него не больше, чем игры его кассет. И в то же время крохотные ничтожные по сути своей существа творили то, от чего искра замирала в восхищении.
Щедрик, щедрик, щедрівочка,
Прилетіла ластівочка,
Стала собі щебетати,
Господаря викликати… 2
Мелодичный звон хрустальных колокольчиков, почти незримый звук, серебристой нитью, рисующий прекрасный узор. Старая песня, которая звучала на многих языках с одинаковой торжественностью.
Бластер не мог понять, почему его так зацепила эта мелодия. Может быть потому, что ее тихий звенящий мотив так напоминал ему о чуть слышном пении кристаллов в Кристальных садах Кибертрона… И память терялась, не в силах провести грань между творением людей и трепетной музыкой его родной планеты.
В этой песне можно было забыться. И забыть. Забыть обо всем том, что терзает искру в тишине.
Снежинки падали, тихо кружась. Танцевали свой беззвучный танец, устилали спящую землю белым покрывалом из миллионов ажурных лоскутков.
Небо очищалось от остатков туч, и на снегу обрисовались синеватые тени. Белый покров сиял, словно мириады холодных искорок, и только тонкие веточки деревьев и кустарников четкими темными штрихами выделялись на чистом белом фоне. Ярко вспыхивали, покрытые изморозью, огоньки кистей рябины, ягод падуба – рубины в серебряной инкрустации.
И тишина. Не гнетущая, не тягостная, скорее тишина ожидания. Словно весь мир затаил дыхание и чего-то ждал. Скрыв яркие краски, чувства под снегом и льдом, он терпеливо дожидался тепла.
Ding dong ding dong
that is their song
with joyful ring
all caroling 2
Мелодия переливалась, искрилась нежным светом, звуча то нежным пианиссимо, то крещендо, поднимаясь до самых небес и падая оттуда мерцающим водопадом.
Снежинки продолжали танцевать свой бесконечный танец, блестя в рассветных лучах. Бластер настроил изображение, чтобы рассмотреть крохотные ледяные кристаллы, кружащиеся вокруг него. Невероятно сложные завораживающие фигуры, словно рассчитанные гениальнейшим математиком Вселенной. И ни одна не повторится, сколько бы их не летело с высоких небес.
Все ушло в небытие, осталась только красота – хрупкая, пленяющая своей чистотой и гармоничностью. Больше нет ничего, только невесомый узор песни, от которого щемит искру. Только сияние солнечного зимнего утра и металлическое существо из другой планеты, задумчиво глядящее в заснеженную даль.
Зима – великая чародейка. Засыпая мир искрящимися снежинками, она околдовывает, чарует многоцветной белизной, маня и завораживая. Вместе с кружевными узорами мороза на стекле, в душе рождается покой и умиротворение, трепетное ожидание чуда.
Нет, зима вовсе не черно-белая, она обманчиво проста и скромна. Укрывая землю белоснежным покрывалом, она позволяет родиться любой истории, сказке, любой, даже самой смелой мечте. Нужно только осмелиться и нарушить девственную чистоту листа, подобрать нужные, правильные слова, фразы.
И кто знает, в какой момент, среди бушующих метелей, оттает чье-то ледяное сердце.

***

Дин подпер голову рукой, задумчиво глядя на экраны компьютеров, где разворачивалась мерцающая карта Земли. С трудом верилось, что он и его младшая сестра Ами вот уже три месяца как живут на орбитальной базе десептиконов. Так уж вышло, что оказавшись в плену у автоботов, они были спасены триадой Старскрима и теперь их жизнь протекает на Немезисе, в той относительной безопасности, которая только возможна на войне. Малышка Ами поначалу пугалась каждого шороха, каждой тени на незнакомом месте, а теперь стала бойкой, смышленой и бесстрашной подругой кассетникам Рамблу и Френзи. А сам Дин любил проводить свободное время, устроившись на рабочей консоли в главном компьютерном зале Немезиса и составляя компанию связисту десептиконов.
- Скоро Новый год, - тихо заметил парень. Где-то там, внизу, на Земле, наверное, шел снег. Белый и пушистый, и каждая снежинка как произведение искусства. Медленно оседает на деревья, одевая их в блестящие наряды и превращая город в сказку…
Раньше… так было. Пахло имбирным печеньем, праздничным пирогом и талым воском свечей… А теперь…
- Новый год? – удивленно переспросил Саундвейв, отвлекаясь от расчетов. – Я читал об этом празднике. Но до сих пор не могу понять его сути…
Дин немного смущенно пожал плечами, не зная как же объяснить кибертронцу, чем важен этот день.
- Понимаешь, мы привыкли считать, что в ночь с 31 декабря на 1 января происходит смена лет, условный рубеж времени. Прошло двенадцать месяцев, год завершился, и начинается новый.
Золотистый визор меха замерцал, выдавая некоторую растерянность и замешательство. Десептикон выглядел озадаченным.
- Ты хочешь сказать, что вы празднуете окончание периода обращения планеты Земля вокруг звезды, которую вы называете Солнцем. Верно?
Дин вздохнул и поморщился.
- Технически оно-то так, но… - он помолчал. – Но не совсем… Новый год это Новый год. Это радость и надежда. Это время, когда люди верят в чудеса, сказку и хотят поделиться ею с каждым. Любимый праздник детей, потому что им дарят подарки, и взрослых, потому что можно загадать любое желание и весь следующий год ждать его исполнения.
- И они сбываются? – с искренним любопытством поинтересовался Саундвейв.
- Иногда да, - усмехнулся парень. – А иногда… Нужно же о чем-то мечтать, верно?
Десептикон внимательно смотрел на человека, словно пытаясь сложить воедино разрозненные фрагменты информации о земной культуре. И грусть, скользнувшая в голосе маленького друга, не осталась незамеченной.
Мечты, желания… И красивая традиция.
- Какие же вы, люди, необычные… - негромко пробормотал связист, а в процессоре уже зародилась идея.
Да, Рождество в этом году прошло незамеченным. Любимый праздник, когда за праздничным столом собиралась вся семья, когда звучал смех и была радость… А теперь остались только они с Ами, с тревогой встречающие каждую новость с Земли. Именно на Рождество произошла очередная стычка с автоботами, после которой почти каждый из экипажа Немезиса получил какое-либо повреждение. И некогда светлые дни были наполнены беспокойством за новых друзей, и в этой военной суете никто, даже малышка Ами, не вспомнил о празднике.
А люди могли только просить небеса, чтобы они были милосердны и даровали краткий покой, хотя бы до Нового года.
После того разговора о празднике, связист стал все чаще где-то пропадать, ссылаясь на срочную работу в других секциях корабля. И за бесстрастной маской, невозмутимым голосом невозможно было понять его истинные намерения, поэтому Дин быстро бросил любые попытки расспрашивать. Вместо Саундвейва, за терминалами сидел Тандеркрекер, отвечая и за безопасность, и за управление кораблем.
В главном компьютерном зале царила тишина. Не было слышно музыки обычно сопровождающей работу Саундвейва, куда-то пропали неугомонные кассетники, казалось не знающие такого слова как спокойствие. А сикер на все вопросы отвечал рассеянно, и даже Ами затихла после нескольких попыток его разговорить.
- Тандер, что-то случилось, о чем мы не знаем? – Дин не выдержал, и шагнул ближе к десептикону.
- Нет, почему ты так решил? – голубые линзы слабо замерцали, когда меха застигли врасплох.
- Просто мне так кажется, - парень пытливо посмотрел на друга. – Что-то происходит, если ты дежуришь вместо Саундвейва, а кассетиконы словно сквозь землю провалились. Разве нет?
Небесно-голубой сикер неуверенно дернул крыльями, как всегда, когда необходимость промолчать брала верх над предельной честностью десептикона.
- Скоро все узнаете, - махнул манипулятором Тандеркрекер, надеясь, что такого ответа будет достаточно. Хотя… людям такой ответ никогда не кажется достаточным.
Спасение от неизбежного допроса пришло неожиданно, в виде вызова по внутренней связи.
«Все готово, можете приходить», - в голосе связиста звучит затаенное торжество и радость.
Во имя Юникрона, что он придумал?! В любом случае, что-то неординарное.
- Ладно, малыши, сейчас вы получите ответы на все свои вопросы, - сикер протянул людям ладонь. – Нам пора идти.
Дин с удивлением рассматривал незнакомые коридоры. За время, проведенное на Немезисе, он научился отличать, казалось бы, совершенно одинаковые переходы между отдельными секторами базы. И в этом месте ему еще не приходилось бывать.
Широкая площадка и высокие двери-створки, возле которых уже нетерпеливо переминается с ноги на ногу Скайварп.
- Долго же вы, - притворно возмутился черно-фиолетовый мех, мерцая яркой синей оптикой. Весь его вид выражал нетерпение.
- Варп, не суетись, - посоветовал Саундвейв. – Скоро все оценят твои труды. – Связист слегка наклонил голову, глядя на людей. – Закройте глаза. Кажется, у вас есть такая традиция, если хотят сделать сюрприз?
- Есть, - растерянно ответил парень. – А…? – он не договорил, решив, что ответа все равно не будет. Ами зажмурилась, крепко держа его за руку и приготовившись увидеть нечто невероятное. Может быть, и ему стоит поступить так же?..
Теплый ласковый свет пробивался даже сквозь веки, но когда Дина осторожно опустили на пол, и ноги тут же утонули в чем-то мягком и нежном, парень от неожиданности ахнул и открыл глаза.
Пола не было, как и стен. Зато была неширокая занесенная снегом тропинка, кусты шиповника, высаженные вдоль дорожки, и еще не успевшие полностью потерять лиственный покров, пылали алые плоды, чуть тронутые серебристым инеем, были деревья, закутанные в блестящие белые наряды, и было небо – высокое, густо-синее, как ранним вечером. Даже воздух казался голубым в этих иллюзорных сумерках, и чудился запах мороза и хвои. А в уголке этого маленького садика стояла раскидистая ель, украшенная новогодними игрушками, увитая золотистыми гирляндами и мерцающей мишурой.
Сад посреди металлической базы кибертронцев, снег, не тающий от дыхания и не холодящий кожу. Ами, как зачарованная, шагнула вперед, а на ее личике появилась робкая счастливая улыбка. Малышка осторожно присела и, зачерпнув ладонью белый покров, подкинула снег в воздух. Снежинки блеснули в неярком свете, рассыпались тысячами искорок, оседая на ее волосах, одежде, щекоча пальцы, а девочка радостно засмеялась и захлопала в ладошки.
Дин моргнул и протянул вперед раскрытую ладонь, не веря своим глазам. Снег легко и неощутимо проходил сквозь руку, а стоило коснуться пальцами покрытых инеем кустов, как они чуть дрогнули и пошли рябью.
- Как… как это возможно? Снег… растения… Как? – изумленно спросил парень, обернувшись на десептиконов.
- Обычная голографическая проекция, - развел манипуляторами Саундвейв, довольный, что ему удалось произвести столь яркое впечатление. – Это тренировочный зал, приспособленный для создания голограмм, и мне не составило труда воспроизвести несколько иные картины.
- А то, что у нас под ногами – всего лишь результат элементарного химического синтеза, искусственный снег, - ухмыльнулся Скайварп. – Все очень просто.
А Тандеркрекер, завороженный, как и люди, с мягкой улыбкой любовался иллюзорным изображением. Подобной хрупкой красоты на Кибертроне не было, и теперь она касалась самой искры, даря моменты радости и восхищения.
Чуть поодаль, за деревьями виднелся уютный свет дома, дома, где горит очаг, и где ждут припозднившихся родных. Веяло теплом и покоем, счастьем ушедших дней. Почти забытые чувства восторга, безмятежности и трепетного счастья сплелось с печалью, затапливая душу светлой волной и лишая дара речи.
Это никак не могло быть правдой – маленький уголок Земли в безбрежном звездном пространстве. Сказка, ставшая реальностью в самый страшный час. Иллюзия, но ведь какая прекрасная…
Снег… Он падал с неба, укрывая садик пушистым покрывалом, а снежинки легко проходили сквозь людей, тая, соприкоснувшись с белой поверхностью. Сквозь выступившие слезы парень мог только смотреть, с каким восторгом изучает иллюзорный сад малышка Ами, как она ловит руками неощутимые снежинки и весело смеется, наслаждаясь подаренной сказкой.
- С Новым годом! – тепло и торжественно произнесли позади. – Пусть он принесет только радость и надежду, а все горести пусть останутся в прошлом.
- С Новым годом, - благодарно откликнулся парень, взглянув на связиста. – Спасибо вам за этот чудесный подарок!
Вот оно – маленькое чудо, которого они не могли ожидать. Словно сон-воспоминание, от которого теплеет на душе.
Он видел, как появляется робкая теплая улыбка на лицах металлических воинов, за многие годы войны, отвыкшие от чудес.
- Загадайте желание, - обратился Дин, глядя на друзей десептиконов. Бело-голубой мех слегка кивает и кажется, под маской скользит усмешка.
- Человеческая традиция?
- Да, - улыбается в ответ парень, прикладывая палец к губам.
Он знает, неведомо откуда, но знает, каким будет это желание. Потому что оно стало единым для всех – и людей, и кибертронцев.
И оно обязательно сбудется…