Я механик и изобретатель. Да, я создаю роботов – пытаюсь… Я бредил ими с самого детства: часами зачитывался комиксами, собирал игрушки или ваял свои собственные и, конечно же, был ярым фанатом Робокопа. Можете представить себе мои чувства, когда спустя тридцать с лишним лет жизни сбылась ярчайшая фантазия моего детства? Огромные роботы существуют, и они здесь, на Земле! Воюют между собой! Страницы комиксов ожили для меня в бесконечных эфирах новостей, вещавших об учинённых роботами разрушениях и жертвах. Смотря телевизор, я чувствовал почти забытый, детский восторг перед этими машинами, я вдохновлялся ими и сутками пропадал в сарае, охваченный своей робоманией. И годами меня мучил вопрос: кто же создал этих… трансформеров? Признаюсь, мне казалось, что они пилотируемые. Будто есть внутри них специальные кабинки со множеством кнопок, рычагов и мониторов, а в маленьких креслах сидят большеголовые человечки. Возможно, я насмотрелся "людей в чёрном", но мне правда так казалось. Но уж о чём я и помыслить не мог, так это что однажды сам столкнусь с трансформером...

Я нашёл его в заброшенном кинотеатре: ржавый и испещерённый дырами от снарядов автопоезд, не рассыпавшийся разве что чудом. Тогда я видел его только ящиком, набитым запчастями, которые можно было бы выгодно продать и на вырученные деньги оплатить дочкину учёбу. Но в тот же день я понял, ЧТО на самом деле привёз в сарай. Подозрения стали закрадываться, когда я копался у Него под капотом: такой начинки я никогда в жизни не видел! В моей голове уже складывались доллары за один только двигатель, когда по незнанию я подпитал Его электричеством и услышал голос… Мои руки долго тряслись после этого, так что меня ничуть не удивил испуг Тессы и Лукаса, когда я рассказал им об открытии. А потом Оно ожило… Оно предстало перед нами грозным, обозлённым монстром из железа, и я тогда был готов распрощаться с жизнью. Но остался цел. Оно не собиралось убивать меня и моих близких, а лишь пыталось уйти. Израненное и еле двигающееся, отчаянно к кому-то рвущееся. Я сразу же предложил трансформеру свою помощь. И будет грязной ложью сказать, что я сделал это из жалости и добрых побуждений… Нет. Эта машина была моим шансом на огромный успех в изобретательстве, стоило только получше изучить её устройство, плюс маячившие перед глазами двадцать пять тысяч за сообщение о пришельце. Двадцать пять тысяч, и моя Тесса ни в чём не знала бы нужды. У неё было бы самое лучшее платье на выпускной. Я не колебался ни минуты. Но чем дольше я возился и разговаривал с роботом, тем больше разочаровывался в собственных убеждениях: доверившаяся мне машина не просто говорила, она переживала! Это не был кем-то запрограммированный бездумный механизм, это была полноценная личность. И не было никакой кабинки с пилотом. За пару дней робот перевернул мой мир: я уже не считал, что кто-то очень гениальный сконструировал это создание, я верил, что оно когда-то родилось, училось и любило, как человек. Я понял, что оно по-настоящему живое, с душой. Это было не Оно, а Он. Оптимус Прайм. Именно поэтому я не стал сдавать его уродам из "могильного ветра" даже под страхом смерти: я не мог продать Его, живого и чувствующего. Это было бы… бесчеловечно. А Оптимус в ответ снова подтвердил, что он не бездушен: вместо того, чтобы использовать нас и укрыться, он рисковал собой и защитил наши жизни. И потом тоже не бросил, хотя мог и, наверное, должен был. Мы действовали с ним и его командой автоботов бок о бок, и на протяжении всего нашего приключения я наблюдал за трансформерами. Я видел, как они спорят и шутят, как они смеются и приходят в неподдельную ярость, без страха идут в бой. Я снова и снова убеждался, что они все, пришельцы из мечтаний моего детства, живые… Верил в это и уже называл их своими друзьями. Поэтому для меня было огромнейшим потрясением то, что Оптимус сказал нам перед финальной битвой: их всех создали... Выходит, я был прав? Их поведение… Неужели это всего лишь чьи-то искусные программы? У меня не было времени размышлять об этом в сражении, но я ощущал, как всё в груди больно сжимается от одной мысли: они только машины, умный металл, которому моё участие было просто выгодно. И этому металлу я доверял. Сражался за несуществующие души. Почему-то поверить в это не могу до сих пор, ведь это кажется совершенно невероятным. Вот и сейчас, спустя месяцы, я отчётливо вспоминаю, с какой горечью говорил о своих потерянных товарищах Оптимус Прайм. Я видел, клянусь, видел боль в его глазах! Скажите, разве машина может испытывать боль? Разве может сожалеть о чём-то или чего-то желать? Сколь сложными должны быть вписанные программы?

Я не верю… Возможно, кто-то и вправду мог дать трансформерам их металлические тела… Но никто. НИКТО не мог придумать их души. Они живые, кто бы что ни говорил.