Итак, допрос номер «мне уже действительно наплевать», - подумал Гетэвэй про себя.

Повсюду были золотые корпуса. Гетэвэй не понимал, почему Тайрест решил проводить допросы в том же помещении, где собирали Законотворцев, хотя признавал, что такое окружение очень даже нервирует. Он подумал, что, если переживёт Луну-1, больше никогда не сможет смотреть на что-либо жёлтое.

По привычке стрелок попробовал крепления, которые держали его руки и ноги растянутыми. Здесь никогда ничего не менялось – неважно, о чём Верховный Судья хотел поговорить со своим пленником или каким экспериментам подвергался Гетэвэй – он всегда оставался идеально обездвиженным.

Он осторожно наблюдал за Тайрестом, точнее, за его спиной. Тот молчал всё время с тех пор, как Гетэвэя принесли сюда, глядя на конвейерные линии. Это было необычно, заметил стрелок: Тайрест был болтливым допросчиком, и шпион получил от него больше информации, чем Верховный Судья из него выудил. Гетэвэй гордился бы собой, если бы эта информация хоть как-то увеличила его шансы на выживание. До сих пор отсрочку от казни гарантировало только его молчание, и это продолжалось уже довольно долго.

А ещё здесь появилась вещь, которую он уже не надеялся когда-либо узреть. Его принуждающая пушка – точнее, её остатки (похоже, они пытались её разобрать и инициировали самоуничтожение) – лежала на столе рядом с ним. Гетэвэй теперь был лишён возможности использовать стирающий заряд, чтобы уничтожить все компрометирующие воспоминания.

В замешательстве от всего этого, Гетэвэй уже даже хотел спросить Тайреста, не повлияет ли это как-нибудь на его приговор.

- Меня до сих пор терзает то, что я совершил, - донеслось от Тайреста. – Думать, что какая-то подделка может быть потенциальным носителем Матрицы… - он покачал головой. – Невероятно.

«Так же невероятно то, что ты до сих пор не можешь заткнуться об этом», - Гетэвэй решил оставить эту мысль при себе. Некоторая часть напыщенных речей Верховного Судьи была посвящена исключительно этой теме, словно тот факт, что шпион был из числа потенциальных носителей Матрицы, наносил ему личное оскорбление. Похоже, так оно и было, судя по его несдержанным высказываниям. Гетэвэй вообще не принимал никакого участия в допросе, когда Тайрест приступал к рассуждениям о неминуемом упадке кибертронского общества, если когда-нибудь такой «подделке», как он, позволят стать Праймом. У мастера побегов были свои причины ненавидеть эту тему, и он не желал, чтобы Тайрест узнал о них.

К счастью, – если его положение вообще можно было назвать таковым – у Верховного Судьи, кажется, было что-то другое на уме. Он сказал, повернувшись к Гетэвэю:

- Слава Праймусу, скоро этот кошмар подойдёт к концу.

Гетэвэй внимательно слушал. Неужели Тайрест готов активировать свой ненаглядный выключатель? Он почувствовал, как леденеет топливо в магистралях.

- У тебя есть шанс уйти чистым, Гетэвэй. Это не спасёт тебя от смерти, но ты обретёшь мир с самим собой, если признаешься в своих преступлениях и искупишь их.

- Угу, - Гетэвэй не сдержался. – Я признаюсь. Я был создан на замену погибшим на войне, которую вы не смогли остановить, несмотря на все ваши усилия, Верховный Судья. Теперь я могу быть свободен?

Тайрест не засмеялся.

- Твоё преступление против творения – не то, что можно искупить, - он подошёл к пленнику ближе. Его лицо было одновременно серьёзным и пугающим, гордый свет его жёлтой оптики контрастировал с зияющей дырой во лбу. Гетэвэй не мог сказать, действительно ли он увидел маленькие электрические искорки, текущие от повреждённого мозгового модуля, или его оптика просто заглючила. – Я говорю о твоём нападении на Верховного Судью.

- Каком нападении?

Тайрест покачал головой. Он обратил взор от стрелка к столу с его пушкой.

- Похоже на то, будто твоя память о преступлении была стёрта, - сказал Тайрест, поднимая остатки принуждающей пушки двумя пальцами, словно боясь испачкаться.

Дикая догадка внезапно проскочила в голове Гетэвэя. Его допросчики раньше никогда не поднимали вопрос о стирании памяти, и он был уверен, что понять назначение принуждающей пушки после её самоуничтожения невозможно. Единственное возможное объяснение – Тайрест смог заполучить дубликат. Вполне вероятно, что от самого производителя.

Верховный Судья отошёл от пленника. Он приказал дрону повернуть монитор, тот же самый, на котором показывал испытания выключателя на членах Круга Света. Гетэвэй содрогнулся, вспомнив ту запись: жуткий зелёный дым из оптики и отваливающиеся куски брони. Он не считал, что ему повезло не оказаться тогда на их месте – если Тайрест запустит выключатель, он умрёт таким же образом. Эти крики преследовали его каждую ночь в часы перезарядки в камере.

Но в этот раз монитор показывал что-то другое. Гетэвэй заставил себя обратить на него внимание и смотреть и узнал массивный силуэт Стар Сейбера. Иногда этот фанатик присутствовал на допросах, каждый раз предлагая немедленно казнить пленника, и сказать, что Гетэвэй не был счастлив видеть этого меха – значит, ничего не сказать. Он увидел, как Стар Сейбер небрежно тащит в камеру двоих: маленького белого минибота, которого Гетэвэй раньше никогда не видел, и очень знакомую синюю фигуру – Скидса.

Несмотря на оковы, Гетэвэй попытался придвинуться ближе к экрану. Качество изображения было далеко от идеального, но было видно, что Скидс не сдался без боя, и бой этот был очень тяжёлым. Стрелок поморщился, когда заметил, что даже пушки на спине напарника были оторваны.

Он всё ещё обрабатывал полученную информацию, когда Тайрест заговорил снова, голосом ровным и спокойным:

- Как видишь, твоего напарника поймали. Согласно полученным мной сведениям, он ничего не помнит о последних месяцах, и все попытки поймать его на симуляции амнезии до сих пор не принесли успеха, - Верховный Судья поднял правую руку вверх, трансформируя указательный палец в маленькую дрель, и стал внимательно смотреть, где бы ещё на своём корпусе просверлить дыру. Он погрузил палец в бедро и вздохнул, как будто акт самовредительства приносил ему облегчение. Гетэвэй невольно вздрогнул от резкого звука просверливаемого металла. Впрочем, на то не было причины: Верховный Судья никогда не прикасался к нему – одна мысль о том, чтобы прикоснуться к «подделке», вызывала у него отвращение. Гетэвэй, однако, не спешил этому радоваться: Тайрест был окружён множеством Законотворцев, и тут был этот мерзавец – автоботский медик Фарма, который не брезговал его трогать и радостно подвергал своим экспериментам: не слишком инвазивным, никогда не оставляющим стойких следов, но всегда точным и очень мучительным. Мастер побегов отвернулся от Тайреста, подумав, что единственное чудо на Луне-1 – это её способность притягивать на свои земли абсолютных психов.

- Таким образом, я пришёл к выводу, что эта твоя странная пушка, которая была нужна для поселения посторонней мысли в мою голову, - Тайрест дотронулся до неё, не поднимая, - также давала гарантию, что ты не подвергнешь риску миссию и не скомпрометируешь своё командование. Скидс использовал её, чтобы стереть себе память. Я прав?

У Гетэвэя вырвался дрожащий выдох, и он понял, что это его выдало. Не было никакого смысла это отрицать.

- Я прав? – Тайрест наклонился к Гетэвэю ближе, повторяя вопрос.

- Да, - пленник попытался взглянуть куда-нибудь ещё, но видел только пластины золотого металла, и выключил оптику.

- Когда я, наконец, освобожусь от своих грехов… когда я запущу выключатель и очищу этот мир, - продолжил Тайрест, - ты умрёшь. Для тебя нет другого выхода, Гетэвэй. Но твой напарник, Скидс, переживёт это. В отличие от тебя, у него есть шанс загладить свою вину. Конечно, нападение на Верховного Судью почти всегда карается смертью, но ради нового мира я готов смягчить наказание. Его приговорят к долгим годам заключения.

Однако Гетэвэй слышал здесь жирное «но» и приготовился слушать дальше, чувствуя, как ужас ползучими щупальцами охватывает камеру искры.

- Но, - ожидания его не обманули, - я не могу сделать это без чистосердечного признания, дать которое он не может по причине отсутствия воспоминаний о преступлении. – Верховный Судья замолчал.

Гетэвэй ждал продолжения. Однако его не последовало. Он осмелился снова включить оптику и увидел, что этот псих внимательно смотрит на него, ожидая ответа. Стрелок снова взглянул на монитор, но тот был выключен.

- Если я… - он запнулся. – Если я признаюсь в его защиту, будет ли это считаться?

Наверное, это был единственный выход из этой передряги – по крайней мере, для одного из них. Если ему надлежало умереть, отыграв свою роль запасного, то есть, как и любому другому МТО, то это была единственная польза, которую он мог принести своей смертью.

- Да, - тотчас же ответил Тайрест. Вопреки всем логическим заключениям, Гетэвэй верил, что Тайрест не нарушит своё слово. После всех тех месяцев, что он провёл здесь и слушал эти тирады, он мог сказать, что узнал Верховного Судью достаточно хорошо.

Гетэвэй продолжал смотреть на чёрный экран, но перед глазами всё ещё маячил избитый корпус его напарника и друга. Подавленная тревога странным образом породила новую мысль. Если Тайрест считал себя таким великодушным, быть может, он проявит великодушие не только к Скидсу.

- Хорошо, - он шумно выдохнул. – Хорошо. Я сделаю признание, - его голос зазвучал твёрже. – Но я хочу провести время перед своей казнью в камере со Скидсом. – Тайрест слушал его безо всякого выражения. – Пожалуйста, - добавил он, чувствуя, как затухает его новообретённая надежда.

- Твоё последнее желание будет исполнено, - сказал Тайрест, наконец. Не веря своим аудиосенсорам, Гетэвэй вновь взглянул на Верховного Судью, но лицо того по-прежнему не изменилось.

Тайрест нажал что-то на управляющей панели сдерживающей машины, и Гетэвэй почувствовал, как упряжь, скользнувшая вокруг его шеи, зарядилась электричеством. Настоящий – первый – допрос только начался.

- Приступим?

Гетэвэй задрожал, но вместо холодных тяжёлых оков на руках и ногах и жужжащей упряжи на шее он почувствовал нечто другое – какое-то тепло вокруг корпуса. Вместо голоса Тайреста, вгрызающегося в голову, он услышал:

- Просыпайся. Ну же, Гетэвэй, это просто сон.

Разве? А казалось таким реальным.

Он активировал оптику, всё ещё дезориентированный, увидел тёмную комнату, которая была его каютой, и знакомую фигуру, лежащую рядом.

Он подумал, что это никак не могло быть сном – его корпус всё ещё трясло от призрачных воспоминаний о боли. Он просто не мог лежать, обвившись вокруг Скидса, который прижимал его к себе, шепча, чтобы он успокоился. Он должен уже умереть – либо прямо сейчас умирает – а это была просто галлюцинация, как те, что приходили к нему, когда он был молодым и боялся на поле боя.

- Скидс? – Гетэвэй, всё-таки, решил попробовать. По крайней мере, это видение было намного приятнее всех остальных. Он почувствовал, как тёплые руки теоретика притянули его ближе. Всё ещё сонный после прерванной подзарядки, Скидс уткнулся носом Гетэвэю в грудь и ответил голосом на тон ниже:

- Ты дёргался и стонал. Плохой сон?

Взгляд мастера побегов вернулся к другу. Поправочка, сказал он себе. Партнёру. Если это и была галлюцинация, он не хотел, чтобы она кончалась.

Решив испытать иную действительность, Гетэвэй положил руку Скидсу на шлем и увидел, как замерцала оптика синего меха.

- Да. Что-то вроде того, - прошептал он. – Прости, что разбудил.

- Ничего страшного, - произнёс Скидс невнятно. – Гетэвэй, всё закончилось.

Гетэвэй осмелился спросить:

- О, да? А Тайрест?

- А что с ним? В него выстрелил Ультра Магнус. Или Минимус? Без своей брони он тоже считается Ультра Магнусом?

- Не задавай такие вопросы посреди ночи, Скидс, - стрелок чувствовал, как неприятный панический жар уходит из его цепей, и погладил Скидса по щеке. – А что с Фармой? Типом, который похож на нашего главного медика, но сумасшедшим?

- Голова. Ему отстрелили голову. После такого не выживают.

Верно. Чудо, что Фарма прожил так долго, если учесть, какой «очаровательной» личностью был. Он вспомнил, как Тайрест иногда, слушая несущего чепуху медика, выглядел так, словно собирался просверлить ещё одну дырку у себя в мозгу.

- Сильно ужасно, что меня это радует?

- Нам не обязательно устраивать праздник в честь этого дня, но я тоже рад, что этот ублюдок мёртв, - Скидс взял руку Гетэвэя в свою и поднёс её к губам, едва касаясь ими голубых пальцев. – И не упоминай при Рэтчете, что они похожи.

- Ладно-ладно, разве что на безопасном расстоянии. Стар Сейбер?

- Хм, - Скидс поцеловал его ладонь. – Не уверен. Циклонус ранил его, но он сбежал.

- Шлак, Циклонус, - мастер побегов не смог сдержать смеха. Он уже успокоился. Его кошмар не был просто сном, но и это всё тоже не было галлюцинацией. – Я всё равно оплачу ему выпивку у Свёрва.

- Почему не Магнусу или не Фёрст Эйду? – Скидс теперь тоже улыбался.

- А, я не думаю, что они поймут шутку. Я уже был арестован ненормальным управленцем и вскрыт медиками, спасибо.

Жёлтая оптика ярко блеснула в темноте.

- Прости, - сказал Скидс, отводя взгляд. Улыбка ушла с его лица. – Мне не следовало такого говорить.

Гетэвэй покачал головой и придвинулся ближе.

- Всё хорошо, напарник. Ты прав: всё кончено.

Оба молчали некоторое время, слишком проснувшиеся, чтобы заснуть опять. Гетэвэй не любил эту тишину – неловкую, от которой веяло холодком.

- А что насчёт… - спросил он неуверенно, погладив большим пальцем щёку напарника, - Скидса?

Скидс хихикнул.

- Я слышал, что он жив и полон сил. У него есть прекрасный партнёр, который не даёт ему спать по ночам.

- Нет, ты просто… - Гетэвэй засмеялся, легко и искренне. Скидс широко улыбнулся, довольно сияя оптикой. – Ну что ж. Я бы сказал, он удачливый засранец, этот Скидс, - он прикоснулся ко лбу теоретика своим. – А Гетэвэй? Как дела у него?

Скидс не ответил. Вместо этого он поцеловал маску Гетэвэя, щекоча его лицо выдыхаемым воздухом и гладя по спине. Гетэвэй не в первый раз пожалел о своей неспособности ответить на эту ласку, хотя Скидса это вообще не беспокоило. Возможно, оно было странно, но стрелок наслаждался интимностью этого акта, нежными прикосновениями гладких и податливых пластин.

- Ты в безопасности, Гетэвэй, - прошептал Скидс в его лицевую пластину. – У нас всё хорошо. И я люблю тебя.

Гетэвэй моргнул, застигнутый врасплох. Он спрятал лицо в изгибе шеи Скидса и выдохнул:

- Я тоже люблю тебя, Скидс.

Скидс ободряюще похлопал его по спине.

Спустя несколько минут тишины Гетэвэй в полусне услышал шёпот Скидса:

- Я скажу Свёрву, чтобы он убрал Десятого из бара.

- Что? Зачем? – сонно спросил мастер побегов.

- Ты подскакиваешь каждый раз, когда его видишь.

Гетэвэй фыркнул:

- Ничего подобного.

- Да-да.

Повисла пауза. Да, кажется, один раз он действительно подскочил.

- Нет, Скидс, я серьёзно! – Гетэвэй окончательно проснулся и понял, что Скидс над ним подтрунивает. – Впрочем, спасибо за заботу, - добавил он спокойно.

- Обращайся, напарник.