Жаркий летний день в Детройте клонился к закату. По улицам куда-то спешили люди, на дорогах и эстакадах, как по волшебству, возникли огромные автомобильные пробки – завершился очередной рабочий день. В знойном мареве, повисшем над городом, смешались воедино привычные для горожан звуки – нетерпеливые сигналы автомобильных клаксонов, надрывный вой спешащей на вызов, но намертво застрявшей в очередном заторе пожарной машины, звон тысяч людских голосов, что-то кричащих, говорящих друг другу, смеющихся…

Казалось, что в этом огромном технополисе невозможно отыскать уголок нетронутой природы. Но это было вовсе не так.

Огромное озеро Эри, одно из Великих озер, было единственной преградой между бетонными джунглями и тем, что осталось от некогда обширных лесов, произраставших здесь с незапамятных времен. До тех пор, пока не появился на этой земле человек, начавший приспосабливать ее под свои нужды так, как ему заблагорассудится.

Здесь, у воды, изматывающая жара уступала место свежей прохладе, напоенной ароматами цветов и свежей травы. Стояла тишина, нарушаемая лишь чириканьем мелких пташек, перепархивающих с ветки на ветку, звоном цикад да плеском накатывающей на песчаный берег волны.

Но – внезапно рев мотоциклетного движка расколол сонную тишину дикого берега, и из кустов к самой воде выскочил огромный черно-золотой байк с сидящим на нем усатым полисменом. Испуганные птицы брызнули, кто куда, и даже цикады прервали свою монотонную песню.

Нарушитель спокойствия, стоя на месте, покрутил передним колесом туда-сюда, словно осматриваясь по сторонам. Вероятно, то, что он увидел, вполне его устроило. Секунда – и силуэт мужчины-мотоциклиста растаял, словно его и не бывало. А сам мотоцикл за долю секунды преобразился в высокого стройного робота.

Проул огляделся еще раз – не найдется ли поблизости того, кто сможет нарушить его планы. Но место было совершенно пустынным, и кибер-синоби, удовлетворенно кивнув, расположился на берегу, поближе к воде. Он уселся на остывающий песок, именно в той позе, которую люди назвали бы “позой лотоса”, и замер совершенно неподвижно. Через некоторое время приумолкшие было птицы вновь осмелели и завели свои песенки буквально в метре от бота.

В последнее время Проулу капитально не везло, если не сказать хуже. Он часто задумывался над тем, чем же мог так прогневать Праймуса. Вот и сейчас, вдали от шумного города, кибер-ниндзя погрузился в свои невеселые мысли.

Убит учитель – единственная близкая для бота искра. Отношение черно-золотого кибер-ниндзя к Мастеру Йокетрону можно было охарактеризовать как смесь восхищения и предельно возможного почтения, переходящего в нечто, напоминающее искреннюю сыновнюю любовь. При воспоминании о том, что он не сумел сохранить функционирование своего наставника, искра болезненно сжалась – далеко не в первый и не в последний раз...

Все старания постигнуть загадочную технику “Процессор превыше материи” тоже провалились. Порой Проул начинал задумываться над тем, что мудрый сэнсэй ошибался, называя его своим лучшим учеником. Упорные попытки постигнуть неподдающееся учение вызывали только сильнейшую процессорную боль. Кроме того, у бота возникало ощущение, что он снова и снова разочаровывает своего Мастера, который, несомненно, следит за учеником из Колодца всех Искр.

И – словно всего этого было недостаточно! – он, убежденный одиночка, был вынужден присоединиться к шумной команде ремонтников космомостов. Сначала предполагалось, что надолго он в этой шумной компании не задержится. Но бот предполагает, а Праймус располагает. И посему вот уже который солнечный цикл они торчат на этой странной органической планете под названием Земля.

Проул был одним из тех, кого люди называют интровертами. "Вещь в себе", он быстро уставал от шумных компаний и по возможности сторонился их. Теперь же он вынужден был делить пространство заброшенного завода с четырьмя почти незнакомыми ботами. Солнечный цикл превращался в сплошные столкновения противоположностей. Особенно досаждал Проулу желто-черный мини-бот Бамблби. Он был слишком шумным, слишком суетливым, слишком… юным и наивным. Не это ли больше всего раздражало Проула, который уже успел взглянуть на изнанку этой жизни?

Никто и ни за что не подумал бы, что ниндзя-бот испытывает подобные чувства. Уж слишком бесстрастным, строгим и аскетичным казался он со стороны. Рассказывать о том, что он скрывает в искре, казалось Проулу недостойным кибер-ниндзя. Но бороться со всем этим в одиночку становилось все труднее с каждым циклом функционирования…

Но все же, эта планета… Проул и сам не заметил, как его мысли повернули в совершенно другую плоскость. На планете, подобной Земле, ему не доводилось бывать ни разу. Его изумляло все, начиная небом, которое изумительным образом меняло цвета несколько раз в день, и заканчивая белковыми формами жизни.

Взгляд Проула бесцельно скользил по береговой линии, пока не наткнулся на обрубок древесного ствола. Ровный спил обнажал аккуратные годичные кольца. Приглядевшись к нему, Проул понял, что дерево спилили довольно давно, возможно, еще весной. Первая мысль – досада по отношению к людям, которым просто необходимо разрушать все, к чему они прикасаются, - сменилась другой, настолько неожиданной, что кибер-ниндзя вздрогнул. Мертвая древесина выглядела дико и неуместно среди зелени травы и кипящей вокруг жизни. Не выглядит ли он так же чужеродно среди остальных ботов, которые пытаются активно приспособиться к новым условиям? Но что он может поделать, если все его планы и мечты покатились к Юникрону на рога? Если функционирование выбросило его на самую обочину? Надломленного, никому не нужного, запутавшегося и совершенно не понимающего, кто он такой…

Размышляя подобным образом, Проул внезапно заметил нечто невероятное. Дерево, которое давно уже покинуло дыхание жизни, вовсе не являлось мертвым! Сквозь кору то там, то тут пробивалась молодая поросль. Крошечные ростки тянулись к солнцу, разворачивая навстречу ему клейкие зеленые листочки.

“Удивительно!” – мелькнуло в центральном процессоре бота. Хрупкая, казалось бы, органика не желала подчиняться судьбе и упорно боролась за свою жизнь…

Понимание это медленно возникло где-то в области подсознательного и захватило кибер-ниндзя целиком. Проул, казалось, впервые увидел и осознал все, что окружает его сейчас. На берег с успокаивающим шелестом накатила волна и, словно обессилев, скатилась обратно, в лоно озера. Над водой, подобно крошечному вертолету, зависла крупная синяя стрекоза. Опускающееся за горизонт дневное светило ласково пригревало грудную пластину Проула. С ближайшей ветки на черно-золотую лаковую броню легчайшим пуховым комочком опустилась крошечная птаха и беззаботно зачирикала прямо в аудиосенсор бота… И тот внезапно понял, что улыбается. Впервые за долгое-долгое время.

Проул отдал бы все на свете за то, чтобы эти мгновения не кончались. Но внутренний хронометр подсказывал ему о том, что пора возвращаться на базу. Еще чуть-чуть, и его хватятся. Докладывать же остальным, каким образом он провел этот мегацикл, Проул не собирался. Именно сейчас он отчаянно нуждался хотя бы в одной маленькой тайне, которая принадлежит только ему одному. Кроме того, он осознавал, что вряд ли встретит понимание в рядах ботов, с которыми столкнула его судьба.

Перед тем, как трансформироваться в альт-форму, бот в последний раз окинул взглядом полюбившееся ему местечко. Величественное озеро продолжало жить по своим древним законам, словно не обращая внимания на город, выросший на его берегах, и на корабли, неспешно скользившие по его поверхности.

Он еще не раз вернется сюда. И, возможно, органический мир, смертный, но постоянно возрождающийся, так яростно отстаивающий свое право на жизнь, откроет ему, отчаявшемуся и заплутавшему, самую важную для него тайну. О том, какое место занимает он в этом мире.