Мнемо-игры by Jazz_Black
Summary: Многоходовка нескольких кибертронцев ради того, чтобы раскрыть лазутчика. Используя страх своего напарника Джазу удаётся раскрыть врага в тылу автоботского города.
Categories: TF: Generation One Characters: Jazz, OC - transformer, Prowl
Жанр: Приключения
Размер: Мини
Источник: Мой фанфик
Направленность: Джен
Предупреждения: AU, Без предупреждений
Challenges: Нет
Series: Нет
Chapters: 1 Completed: Да Word count: 649 Read: 482 Published: 20.04.17 Updated: 20.04.17

1. Глава 1 by Jazz_Black

Глава 1 by Jazz_Black
Сейв появился на базе автоботов в составе младшей медицинской бригады, прибывшей в сопровождении Рэтчета. В плановых осмотрах не было никакой опасной подоплёки и многие уже привыкли к тому, что снующие повсюду врачи, а вернее очередные практиканты, будут некоторое время мешаться под ногами. Зачастую присутствие медицинской комиссии сильно раздражало, но никто не мог на это пожаловаться или подать рапорт начальству, потому что в большинстве своем автоботы понимали всю необходимость составления дополнительных карт ремонта и сохранения банков памяти в порядке от пикселя до глифа — на войне любая деталь могла стать как спасающим элементом, так и погрешностью, отнимающей всякую надежду.

Сейв не отличался особыми талантами. Его взяли вместо штатного психолога и только по рекомендательным письмам одного из военнокомандующих южного округа. Меха был средних габаритов, с плоской, почти ничем непримечательной кормой и корпусом, который мог приобретать вид легкого атмосферного планера. Как ни крути, он не выглядел угрожающе, скорее хрупко, как статуэтки времён Золотого Века, которыми часто украшали холлы богатых кварт в районах бизнес-класса. Сейв был слаб на одну из линз, часто пугался резкого лязга и шума и весьма неуверенно чувствовал себя в компании автоботов штурмового отделения. Он действительно смотрелся на фоне военных скорее мелкой потерянной в пространстве игрушкой, нежели врачом. И только когда угрюмые, видавшие виды трансформеры ложились на его рабочую платформу в строго заданном положении, Сейв будто вспоминал, зачем он здесь.

Мнемохирургия помогала чистить протоколы и файлы, связанные с архивированием и анализом боевых действий. Так как автоботы не обладали навыками вести бой без активации дополнительной памяти, то весь опыт, который они получали, был для них событием весьма шокирующим, даже ошеломительным, причем настолько, что это могло привести к зависанию и циклическому прокручиванию самого ужасного в их функционировании момента. К тому же, общие протоколы боя, которые можно было активировать только приказом непосредственного командира, периодически приходилось подчищать, чтобы не случалось автоматической активации усиления боевых модулей. Гражданские, вступавшие в ряды автоботов добровольцами, редко отличались хорошей выдержкой. Многие жаждали мести за разорённые поселения и кварталы, за бесчинства и мракобесие, царящее теперь в некогда мирных городах Кибертрона. Давать таким кибертронцам право спускать триггер было бы слишком непредусмотрительно.

Десептиконы, в отличие от алозначных, не нуждались в подобного вида процедурах, так как их истинная природа изначально подразумевала, что общая база протоколов боя будет активна всегда и везде. Десептиконы редко сдерживались или проявляли милосердие по отношению к пленным — это было им неведомо, как и их ведущим программам, рассчитанным на тотальное уничтожение объекта. Может, именно по этой причине им настолько претила сама идея мира и мирного сосуществования. Жажда войны была ничем иным, как распоясавшимися боевыми программами, которые бережно анализировали все манёвры и стратегии ведения боевых действий и складировали в гигатонны информационного пространства на хард-диске.

В прямые обязанности молодого психолога Сейва входило складирование данных в особые банки памяти и отчёты, которые могли потом пригодиться военным тактикам для отслеживания матрицы боя — то есть основ главной военной стратегии противника. Говоря проще — Сейв переписывал важные протоколы боя на отдельные рем-карты, а затем раскладывал их по степени важности и актуальности в зависимости от глифического рисунка, который отображал его сканер. Каждая такая карта могла рассказать противнику обо всех тонких подробностях индивидуального боевого стиля трансформера, его умении пользоваться габаритами и весом своего корпуса.

Всё было бы скучно, монотонно и просто в работе уверенного психолога, если бы он не был наделён особым спец-оборудованием и способностями. Пускай не такими сильными, как у его практикующих коллег из Медицинской Академии Кибертрона, но всё же навыки у него были, навыки весьма полезные, опасные, таинственные.

Сейв был неплохим мнемохирургом. Он с легкостью свободного информационного потока мог проникнуть в поверхностные мысли своих пациентов: надёжно и весьма аккуратно выявить их истинные страхи, их потенциал, а порой, если бы сил хватало на более глубокий анализ, то и надстроить им недостающие фрагменты потерянной памяти. Работу свою психолог любил за одним единственным исключением — он боялся, что его в один прекрасный момент раскроют, разоблачат, поймают. Словно он преступник, который делал что-то сверх дозволенного его непосредственным профилем. И по сути это было так.

Как и многие амбициозные молодые специалисты, Сейв искал признания везде, где только мог его найти. Его не пугала мысль об авантюре — он был настоящим пытливым искателем истины, которая крупица за крупицей обитала в чужих мыслях и переживаниях.
В конце смены, когда силы заканчивались, а процессор закипал от перегрузки чужой памятью, Сейв позволял себе расслабиться в небольшом и тихом закутке одного из последних в Аяконе увеселительных заведений. Там он продолжал практиковать своё искусство, но уже на расстоянии: визуальная диагностика на уровне новичка. Это отвлекало от того, чем он действительно должен был заниматься на протяжении пяти ротаций трёх лун.

— Скука, — процедил он, тщетно пытаясь отскрести кусок прилипшей магнитной карты от сине-фиолетовой обшивки.

— Разве? Здесь полно разнообразных увлечений, — ответили ему справа. И так как Сейв сидел за стойкой бара, то он решил, что ответил ему по обыкновению суетливый и жадный до слухов бармен.

— Я думал, что в этой части планеты война будет проявляться не так очевидно. Всё никак не могу привыкнуть к тому, что бои, словно ржавчина, поглощают сектор за сектором. Глитч дери, я не думал, что каждый день буду испытывать страх за свою корму только лишь потому, что я жалкий психоаналитик.

— А что же такого страшного в вашей профессии? Вы ведь под надёжной защитой, в сердце автоботского штаба, под наблюдением тысячи и одного штурмовика. Глупо переживать за вероятность, которая равна нулю. Ни один десептикон в здравом в уме не заявится сюда.

— Вы так думаете? — неуверенно обернулся к собеседнику Сейв, удивляясь, что диалог завязался само собой не с барменом, а с одним из посетителей. — А как же разведка, контрразведка, все эти барьеры и шифры? Я простой скромный психолог, а меня заставляют носить с собой семь магнитных карт, проходить ежедневную регистрацию энергоподписью и… Мне кажется, что этого не достаточно. Порой я подскакиваю среди ночи с ужасной мыслью, что мой район накрыло бомбёжкой или что меня похоронило заживо под обломками.

— Хоть вы и психолог, но какой-то очень уж нервный. Два «Апгрейда» за мой счет.

Незнакомец, севший рядом, был простым штабным офицером. И, судя по его расцветке корпуса и лычек, занимался рутинной скучной работой. Сейв отметил, что его молд и сборка скорее всего когда-то имели отношение к моделям законников, патрульных или может быть детективов. Но, в таком случае, здесь он не мог бы занимать высокую должность — законники и их банки памяти состояли сплошь из протоколов задержания и архивов государственных законов. При штабе или офицерах они выполняли роль скромных писарей, которым в конце смены всегда полагалось обнулять всё, что касалось документации. Флэшки — не больше, вот кто они такие.

Сейв поблагодарил за угощение и вкрадчиво поинтересовался:

— То есть вы утверждаете, что этот сектор не будет подвергаться атаке десептиконов? — в голосовой модуляции психолога пробежало легкое лукавство, будто он хотел оспорить уверенность собеседника.

— Да. Утверждаю. Аякон крепко стоит на сваях, сломить его может, разве что метеоритный дождь, а вероятность такого явления для нас с вами крайне мала, — собеседник что-то чиркнул в своей силовой рамке и с откровенным облегчением провентилировал. — Всё. Я думал, никогда его не причешу.

— Рапорт? — ехидно спросил Сейв, отпивая из куба.

— Да, — твердо ответил ему незнакомец. — Теперь я могу спокойно наблюдать за тем, как протокол «альфа» будет лежать в нужном архиве, а не всплывать в окружности глюков категории «лямбда». Сортировка, знаете ли, доводит до исступления.

«Вот уж повезло, так повезло», — подумал Сейв, теряя к собеседнику всякий интерес. — «Сортировщики протоколов — это даже работой назвать нельзя. Сортировочные машинки без мозгов, без доступа к интересной информации».

— Это скучно. Ещё скучнее, чем проверки — военная муштра, — закончил собеседник, давая понять, что он и правда настолько был недоволен своим положением в обществе военных, что был готов просто за здорово живёшь прицепиться с навязчивым разговором к любому, кто неудачно оказался рядом. Сейв видел таких кибертронцев и не раз. Они редко говорили о себе правду, редко являлись героями своих выдуманных за пять минут историй. Баламуты и пустые канистры — вот и весь их психопортрет. Но, присмотревшись с незнакомому меха повнимательнее, Сейв отметил, что его лицевые пластины, жесты и манера говорить вразрез расходились с тем, кем хотел показаться собеседник.
Сейв решил пойти ва-банк.

— А у вас есть какие-либо страхи или опасения? Ну, к примеру, что отчёт не сдадите или там, допустим, пропустите абзац из общего документа?

Собеседник задумчиво мигнул оптикой, потом озадаченно потер свой подбородок.
— Ну, раз вы психолог, то, пожалуй, вам можно рассказать об этом… А вы не боитесь, что я занимаю ваше время во время заслуженного отдыха? — с легким добродушным смешком поинтересовался бот.

— Нисколько. Я рад помочь. Тем более что это будет моей вам благодарностью за угощение. Не во всех уголках Аякона можно встретить кого-то, кто рад делиться тем немногим, что у него есть. «Апгрейд» неплохой напиток, в наших краях такое не встретишь.

— И то правда. К тому же, пить в конце дня в полном одиночестве — это прескверная привычка.

Сейв сделал жест рукой, позволяя собеседнику начать описание своих страхов.

— Я боюсь, что меня вскроют. Взломают, распотрошат, — откровенным тоном негромко сказал штабной писарь, задумчиво вращая в руке куб. — Корпус можно залатать — запчастей хоть отбавляй. Но я боюсь, что нет ничего и никого, кто мог бы защитить меня от взлома моей личности.

— То есть меня вы уже заочно боитесь? — с улыбкой превосходства и легкого расположения ответил Сейв.

— Есть такое. Вы же психолог. Так что я не назову вам своего имени, раз уж так. Моя жизнь — это отчёты, перепись, сортировка информации. Я боюсь, что однажды меня вскроют и обличат все мои грешки. Понимаете? На службе все меня видят неким деспотом, который требует невозможного. Но на самом деле это ведь только моя методика добиваться поставленных целей. А развлекаюсь я, как и многие. То есть в моём случае, если на службе я один, то здесь, — меха кивнул шлемом вбок, имея в виду пространство бара, — я не должен быть замечен. За постыдными вещами так тем более.

— Постыдными? — Сейв полностью уверился, что перед ним сидит очередной штабной простак, который решил, что он важная шишка, и что ему надо блюсти нормы приличия, дабы его делишки не всплыли где-то наверху. Что ни говори, а жизнь любого мелкого руководителя или чиновника всегда была подвешена на тонкий тросик умения разделять работу и личные прихоти. Как правило, у всех чиновников и мелких сошек, вроде этой, всегда были одни и те же пороки: выпивка, коннект, дешевые синтетические примеси раз в три ротации.

Скука.

— Конечно, — уверенно кивнул штабной кибертронец, будто припечатал важность своих слов этим кивком. — Постыдно вот так вот сидеть здесь, когда я мог бы завершить сортировку ещё три часа назад. Вы не находите это постыдным? Зато я нахожу. Но я такой же, как они! Я могу погибать от монотонности своей работы, от рутины, переутомляться, вспыхивать от… Да не важно от чего. Есть у меня на службе один вредоносный тип, который постоянно норовит залезть мне в Искру. Прикидывается другом, но я-то вижу его намерения. И постыдное мне предлагал! Навязывается, гадёныш, как только может, вечно трётся рядом, вынюхивает видимо.

Сейв поначалу был готов заснуть от потока скучной болтовни, если бы не тот факт, что кажется, его умения только что поставили под сомнения. Кто-то такой же хитрый и осведомлённый, как он сам, выполнял аналогичную работу и после дел ратных и сертифицированных в автоботском штабе, пытался вытянуть информацию из простачков таким же способом, как и Сейв сейчас.

Кто этот тип? Почему он заинтересовался такой мелочью как местный штабной прилипала?

— Залезть в Искру? — с неподдельным интересом осведомился Сейв, — Это с научной точки зрения невозможно. Я психолог со стажем и знаю, о чем говорю, если только, конечно, вы не выразились гипотетически.

— Этот тип перебежчик. Его взяли сюда только за ценность его сведений. Видели бы, как у него тряслись шарниры и звенела шаровая, когда его назначили в наш отдел!

— Вот как… Что ж, тогда я бы вам посоветовал усилить протоколы внешнего восприятия, это позволит вашему перебежчику поблуждать по верхним слоям вашей памяти и не углубляться дальше. Вы же боитесь, что вас подсидят, верно? Значит, вся ваша постыдная память будет вращаться на поверхности только при откровенных разговорах на нетрезвый процессор. Сбитый контроль, хотя бы вот, как сейчас, это уже повод покопаться в вашей памяти, но никак не в Искре.

— А если он десептикон? А что, если он может, как вы, вот так вот легко взять и вывернуть меня наизнанку? Там ведь… не один слой всякого. Постыдного и … компрометирующего, — подобрал нужное слово собеседник.

Сама мысль о том, что потенциальный конкурент обладает мнемотехнологией, вывела Сейва из себя. У него был прямой приказ Саундвейва не раскрывать свою личность, даже если такой же агент, как и он, зайдёт на его «поле игры». Но вся проблема была в том, что при таком раскладе не видать Сейву ни дополнительных шаниксов, ни даже юниксов! Десептиконы платили только тому, кто добывал действительно важную информацию. Ситуация усложнялась, но мнемохирургу пришла в голову потрясающе хитрая и абсолютно безукоризненная идея. Он сможет выпотрошить всё необходимое легко и непринужденно, если вскроет сам своего конкурента и просто-напросто сворует всю его работу. Это безопасно, да и подозрения от себя отвести, подставив незадачливого дурака, куда лучше, чем попасться самому.

Да, Сейв был одним из тех молодых амбициозных кадров, которым было плевать на знаки или личный выбор. Тот, кто платил, тот и получал его услуги. А оказаться приписанным в качестве психолога к практикантам медкомиссии оказалось не настолько сложно.

— Я дам вам необходимые техники защиты, — горячо заверил собеседника Сейв, — вы опробуете их на себе и если ваш, предположим, десептикон не спалится на них, то я завтра же подам рапорт на свою отставку, как психолог и как мнемохирург!

Штабник неуверенно посмотрел на Сейва.

— Я шлак его знает, кто такие эти ваши мнемохирурги, но… Какой вам интерес заниматься моим обучением?

«Да такой, гличт праха шлаковыбраковочного, что я тебя прикрою временно, чтобы тот придурок спросил у тебя, у кого ты этому научился. И тогда он сам придёт ко мне, и не нужно будет вызвать на себя подозрения поисками этого заезжего гастролёра! Я выкачаю из него всё до капли и принесу Саундвейву на блюдечке».

— Это мой долг способствовать сохранности важной информации! — спокойно ответил Сейв, допивая свой коктейль.

Весь последующий вечер Сейв провел в детальных объяснениях того, какими способами можно шифровать и кодировать информацию, как правильно закольцовывать файерволлы, как сосредотачивать внимание противника на ложных архивах количеством отправляемых запросов к ним. Собеседник участливо кивал, моментально схватывал всё налету и даже кое-что помечал в своей силовой рамке.

Тайный агент Саундвейва надеялся на лёгкую наживу. Если этого штабника уже выпотрошили, то надо найти того, кто это сделал, и завладеть всей информацией! Сейв озолотится, а простачок будет вне подозрений.

— Что ж, спасибо! — дружелюбно пожал манипулятор незнакомец. — Я тогда не скажу ему о вас, пусть сам к вам придёт по общему бланку своей рем-карты. Вот тут-то вы его и сцапаете!

Откровенность штабника насторожила Сейва до крайней степени сосредоточенности. Он даже забеспокоился, что слишком уж детально описал технологию отвода от взлома и в попытке навредить конкуренту зашёл слишком далеко.

— Сцапаю? Это не в моей юрисдикции, — скромно отмахнулся психолог, — мое дело только память битую на место ставить да слушать всякое, вот как сейчас.

— И за это я вам безмерно благодарен, — улыбнулся собеседник, — всего хорошего вам! До завтра!

Сейв ответно откланялся и ушёл в свою кварту, где в течение нескольких часов обдумывал, как и где встретит свою «жертву». Было бы хорошо спросить имя этого перебежчика или хотя бы номер его личного жетона, но это вызвало бы подозрения. Он придёт проверять, он точно выспросит у сослуживца, где он так прокачал навык защиты.


***


Последующий день после работы Сейв провёл в том же месте, где и вчера. Он ждал, он надеялся и предвкушал встречу с конкурентом, который не смог бы не отметить те изменения в полях, которые появились у его коллеги. И конкурент пришёл.

— Здравия желаю, — нагло отрапортовал он, — мне тут сказали, что у нас появился ценный кадр. Говорят, вы можете кое-что из оборудования настроить. Мнемотехники, да? Давно о таком не слыхивал.

Нахал даже похлопал Сейва по плечу, чем вызвал приступ невероятного раздражения подобным панибратством.

— Это как посмотреть, — осторожно выдал Сейв, — не думаю, что моя спецификация позволила бы защититься от такого профи, как вы.
Незнакомец перестроил свой синий визор в двухтоновый режим и просканировал мнемохирурга самым наглейшим образом, чем вызвал у того приступ полного негодования.

— Вы в чем-то меня подозреваете, офицер?

— Я? Да Сигма упаси! Мне просто очень понравилось то, что вы сделали. Блестящая работа! Более того, я мог бы поаплодировать тому факту, что все ваши документы и пропуски настоящие, а отчеты похвальны. Вот уж не думал, что кто-то будет настолько чётко следовать всем инструкциям сами знаете кого.

Сейв ликовал. Ага! Вот он и выдал себя! Перед ним сейчас находился тот самый перебежчик, тот самый, который, вероятно, пытался опередить его, обесценивая хорошо проделанную работу в тылу противника. Сейчас будет финальный аккорд…

— И что мы будем делать с этим? Я не хотел бы мешать вам, — осторожничал психолог, выдерживая паузу в игре под названием «выдай себя».

— Вы мне не помешали, отнюдь. Я просто хотел убедиться, что вы действительно выполняли свою работу, а не пытались здесь саботировать моего подчинённого с целью сокрытия важных данных. Понимаете, какая штука, я тут пытался к нему в архив пробиться, а он зашифрован! Неудобняк вышел. Со склада запчасти умыкнули, а куда и когда — писарь не помнит. Военное преступление, а вы — пособник в этом деле. Смекаете?

— По… Пособник? — Сейв был отличным психологом, но весьма плохим стратегом. Он не подумал о том, что на следующий день проверки блоков памяти штабного писаря выявится его склонность к утаиванию информации. Даже если это был плохо составленный отчет, то любая попытка его спрятать этим недалёким дурнем могла показаться начальству подозрительной. Но с другой стороны, если сидевший перед Сейвом автобот был таким же агентом, как и он сам, то здесь нельзя было вступать в открытый конфликт.

— У вашего подчинённого была явно выраженная фобия, что его мысли, его суть, могут вскрыть, прочитать, взломать. Я не сделал ничего противоречащего врачебному кодексу, а только лишь помог избавиться от навязчивого страха. Всё.

Сейву было достаточно только увидеть конкурента, чтобы потом воспользоваться служебным положением и вызвать его во внеочередном порядке в медбэй. А потом Сейв, предварительно покопавшись в чужой голове, сдал бы гастролёра властям, чем заслужил бы себе крепкую репутацию в рядах автоботов.

— Вот как, — улыбнулся черно-белый нахал, — хорошо, я ему передам. Он у нас ещё тот псих. Но вас мне придётся арестовать за пособничество десептикону. Ваш протеже вчера был арестован и объявлен командованием причастным к делам наших непосредственных противников. Запчасти умыкнули, описей нет, отчёт из нашего славного штабника не достаётся. Как быть?

Контакты Сейва моментально покрылись изморозью хладагента:

— Десепти…кону? Но ведь… но ведь!

— Да-да, мы схватили его за бампер вовремя. Так что, док, вы, может быть, не просто так его тут обрабатывали? А? Чего только на этих складах не валяется: списать — жалко, продать — дороже потом на войне выйдет и неизвестно, чем аукнется.

Психолог попытался сохранить лицо.

— Ну, раз вы обнаружили предателя, то я просто сослужил вашей карьере службу. Вы сдадите его, и дело с концом.

— Не пойдёт, док. Мне придётся вас задержать, — всё так же нагло улыбался монохромный нахал, излучая полную уверенность в своих действиях. — Вы ведь не думаете, что все могут избежать вашей же проверки? Включая вас.


***


— Он сказал, что ты полный псих, — хохотал Джаз, — ну, кто мог знать, что врач, который всех проверяет, сам не подвергается проверкам? Мы ведь не могли ему ничего инкриминировать и легко раздобыть разрешение на подобную операцию.

— Это спектакль, Джаз! И мне пришлось выглядеть полным идиотом по твоей прихоти.

— Не прихоти, Проул, а подозрению. У нас нехило так штурмовое отделение обчистили на предмет карт и их базирования. Ты ведь понимаешь, что утечка информации и контрразведка — это моя юрисдикция. А ты тут только актёр. К тому же, ты получил чит-код того, о чём всегда мечтал. И если кто-то захочет покопаться в твоих мозгах, то ты знаешь, как выкрутиться.

— Мне не нравится твоя методика работать в обход прямых приказов. Мне не нравится, что ты тычешь пальцем в небо и действуешь вслепую, Джаз.

— Расслабься, критик ты мой, мы только что вырезали грандиозную опухоль в тылу командования, так что с тебя «Апгрейд», и да, я намерен пить сегодня за твой счёт.
This story archived at http://www.transfictions.ru/viewstory.php?sid=3106