Завет Праймуса by Andaren, AO Justina Robson
Summary: Завет представляет собой нашу историю: исчерпывающую и пространную летопись, из которой это - всего лишь фрагмент. Однако я надеюсь, что он покажется вам достойным и иллюстративным, а также удовлетворит ваше любопытство и позволит вам глубже понять личностей, с которыми вы столь недавно встретились.
Categories: TF: Prime, TF: Games Characters: Alpha Trion (p), Arcee (p), Bumblebee (p), Laserbeak (p), Megatron (p), Optimus Prime (p), Orion Pax (p), Predaking (p), Ratchet (p), Shockwave (p), Smokescreen (p), Soundwave (p), Starscream (p), Ultra Magnus (p), Unicron (p)
Жанр: Драма/ангст
Размер: Макси
Источник: Перевод
Направленность: Джен
Предупреждения: POV, Смерть персонажа
Challenges: Нет
Series: Нет
Chapters: 4 Completed: Нет Word count: 4507 Read: 3831 Published: 05.01.18 Updated: 14.02.20
Тринадцать Праймов by Andaren
Я есть.

Внутри меня — лишь то мгновение, что есть сейчас. Я пуст, как пространство между звездами. Они — первое, что я вижу, первое, что я знаю.

Когда проходит следующий квант времени, я осознаюl9;, чем и кем являюсь. Я понимаю, что звезды расположены надо мной, а твердое металлическое тело планеты — у меня под ногами. Поддерживающий меня мир — это наполовину впавший в гибернацию гигант-полубог Праймус, благодаря которому я появился. У меня есть имя. Я Альфа Трион, третий из тринадцати Праймов.

Проходит сплит-цикл, и слева от меня — прямо из пустоты — появляется Солус. Когда она принимает форму, сверкает вспышка и дрожит металл планеты. Молния окружает Солус ореолом, который достигает меня и отзывается треском в моих нервах. Я изумляюсь тому, что могу быть ослепленным и шокированным, а потом оправиться от этого. Все для меня ново. И все — даже боль и страх — это чудо.

Затем раздается череда оглушительных раскатистых звуков, и следующие девять создаются один за другим, чтобы завершить наш состав. Окруженный сверкающим золотистым сиянием вспышки Энергона, которая сопровождает его подобное взрыву появление на свет, Тринадцатый делает первый жест: поднимает руку в знак победы и приветствия, обращенного к мощному усилию воображения и воли, которое создало всех нас. Он последний Прайм, с которым наш состав делается полным. Я тоже поднимаю руку. Справа и слева все делают то же самое. Наше первое действие унифицировано. Понимание нашего предназначения разливается в сознании каждого из нас равномерным потоком, поскольку Энергон наполняет наши тела жизнью и силой. Работа Праймуса выполнена. Сообща мы сделаем то, что он не смог; мы его преемники, и он, создав нас, завершил этот этап своей жизни.

Я обращаюсь к нему автоматически через сеть связи, сын к отцу, но даже во время этого его присутствие уже перестает ощущаться. Он переключается с сознательного потока на гиперсон, и его синаптические процессы постепенно, мягко угасают. Последнее, что мы знаем о нем — это чувство спокойной веры, которое он подарил каждому из нас. Он отдал нам всего себя, и этим все сказано.

Я чувствую себя обездоленным: столько приобрести и потерять за одну лишь минуту. Меня окружает тишина, и я разрываюсь между радостью и печалью. Рядом со мной стоят другие Праймы, титаны верхом на возлежащем боге, наполненные благоговением. Мы смотрим друг на друга. Мы смотрим на мир, на бездонные небеса. И видим снопы света, которые являются звездами и галактиками, и почти бесконечные просторы Вселенной, выходящие за пределы нашей способности видеть, слышать или знать. Насколько мы можем судить, здесь нет ничего кроме нас и нашего спящего мира.

Но если бы не было действительно ничего, то не было бы и необходимости в нашем существовании. Это захватывающее и тревожное знание читается в наших взглядах, когда мы смотрим друг другу в глаза. Потом, когда мы все до единого осознаем это, наши души сближаются. Мы получаем возможность бросить мимолетный взгляд на то, что уже осталось в прошлом: его картины расстилаются перед нашим внутренним взором.

***


Давным-давно, прежде чем начался отсчет времени, жило единственное в своем роде существо. Ему были ни к чему имя и личность: оно существовало, и этого было достаточно на некоторое время. Но когда оно, исследуя галактику, начало находить других живых существ, блаженство открытий сменилось тревожными мыслями, у которых не было ответов: если они такие, и их много, то кто есть я, и почему в одиночестве? Не имея никого, с кем можно было бы поговорить, оно начало разговор само с собой и постепенно развило два отличающихся друг от друга голоса, с помощью которых рассматривало разные стороны вопросов. Один голос был обнадеживающим, полным веры и принятия; другой, будучи беспокойным и неустанным, сравнивал себя с тем, что он нашел, и осознавал, что у него есть проблемы и потребности, которые, не находя решения и удовлетворения, теряются в бездонной космической пустоте.

Оба голоса взяли себе имена. Так один из них стал Праймусом, что означает «первый и отдельный», а другой — Юникроном, что означает «уникальный и отдельный». Они оба знали, что представляют собой одно существо, но это действие разделило его на две части, чувства и идеи которых не могли быть согласованы. Природа этих существ побуждала их к противостоянию друг другу. Поэтому они, будучи молодыми и не имея наставника, начали спорить: каждый из них думал, что он мыслит правильно, а другой — глупо. И чем больше они спорили, тем больше один чувствовал себя в опасности из-за существования другого.

Раздвоение ума и духа вызвало раздвоение формы, так что в конечном итоге они разделились как в физическом, так и во всех остальных аспектах. Охваченный злобой и разочарованием, Юникрон стал хищным и разрушительным, а Праймус замкнулся в себе из-за обиды. Долгое время они не могли по-настоящему разделиться, поэтому путешествовали вместе: Юникрон буйствовал, а Праймус пытался помешать ему и исправить причиненный им ущерб. Праймус вновь и вновь предлагал Юникрону помириться, но тот обнаружил в себе чувство собственного достоинства, которое было многократно усилено его презрением к другим. Юникрон не согласился бы пожертвовать этим чувством, чтобы вернуться к фундаментальной неопределенности, из которой он возник. Его отказ наполнил Праймуса праведной яростью, и с этого начались миллиарды звездных циклов борьбы между ними. Даже их тела изменились в соответствии с реальностью, которую каждый из них создал в своем сознании.

Теперь Юникрон рыскал по всей галактике, опьяненный разрушением и стремящийся к уничтожению всех живых существ, которое, как он полагал, принесет ему покой. Праймус все больше убеждался в том, что его долг — останавливать разрушения, причиненные Юникроном, и охранять счастливую жизнь тех, кто после них остался, до самого своего конца. Ведь оба они понимали, что однажды даже их существование прекратится. Праймус говорил Юникрону полные сарказма слова. Мол, все, что ты должен делать — это сидеть и ждать энтропии, которая выполнит всю работу за тебя: Вселенная погибнет, охваченная жаром и хаосом, независимо от твоих действий. Юникрон же отвечал ему: мол, ты должен помочь мне предотвратить рождение новых живых существ в мире страданий и разочарований. Несмотря на все попытки разделиться, они все еще были связаны как одно целое нерушимыми узами. Будучи равными во всем, они не могли надолго одержать превосходство друг над другом. И Праймус понял, что, если что-то не изменится, ни один из них не получит этого превосходства.

Таким образом, Праймус решил отказаться от участия в конфликте с Юникроном.

***


Мы возвращаемся к настоящему моменту и нашим новорожденным «я». Хоть мы и не можем еще видеть Юникрона, но его присутствие уже чувствуется. Он царапает когтями края нашего коллективного сознания. Он — глаз бури, которая разносит в клочья планеты и поглощает солнца. И каждое такое поглощение увеличивает его силу. В мимолетных перерывах между приступами ярости он, насытившись, вспоминает о своем соперничающем «я». Страшное излучение его взгляда ищет Праймуса. Но тот спит мертвым сном, и взгляд Юникрона, пронесшись мощным потоком темных частиц по нашим телам, не обнаруживает нас. Это был замысел Праймуса: Юникрон так привык видеть сверхспособности и целеустремленность, которые были сущностью нашего создателя, что теперь вообще не видит никого из нас. Он неспособен представить, что Праймус может просто исчезнуть.

Нам недолго осталось ждать, пока Юникрон додумается начать поиски.

Это первые записи, сделанные мною как Летописцем Праймов. Я буду заносить сюда все события, в том числе не слишком благовидные. В качестве помощи я получил два предмета, обладающие безмерным могуществом: Завет и Стилус*. В настоящее время Завет имеет форму книги, хотя он может принимать и многие другие формы. Завет — это, как и Стилус, предмет, форма которого зависит от его функции в какой-либо заданной точке пространства-времени. Пары связанных частиц присоединяются к его физическому аналогу — в данном случае к книге. Она представляет собой информацию в чистом виде, которая хранится на голографическом ободе вселенной, всегда существующем, но полностью недоступном.

Первая запись в Завете не оказалась, как я надеялся, рассказом о происхождении Праймуса, личности его творца или месте, где он был создан. Текста этого очень и очень много, и он наверняка относится к событиям, произошедшим до нашего времени. Но написано это шифром, которого я не могу и никогда не был способен разгадать. В вышеназванном фрагменте содержатся ясно изложенные факты, которые, возможно, указывают на существование у проблем причин и решений — постижимых или нет.

Дальнейший же текст Завета оказался написанным на разборчивом кибертронском языке:

«…поэтому были созданы Тринадцать Праймов. Каждый из них отличался от остальных и был одарен уникальными способностями, талантами и недостатками, что и обеспечивало их совокупностью возможностей, намного превосходящей то, что может быть заложено в каком-либо одном существе для воплощения в жизнь его замыслов. Праймус знал, что для него это была наилучшая возможность победить Юникрона, так как их вражда продолжалась уже бессчетное количество времени. Они состояли из сил, которые, подобно полюсам магнита, истово противостояли друг другу: на каждый поступок, совершенный одним из них, другой отвечал равнопротивоположным действием. Чтобы повлиять на исход их борьбы, необходимо было изменить сам характер противостояния. Поэтому Праймус преобразил единственную переменную, которая находилась под его контролем: самого себя.

Он удалился с поля битвы, создав вместо себя Праймов и наделив каждого из них равной частью своей силы. Но сотворил их Праймус не по своему образу и подобию, зная, что эти уменьшенные копии столкнулись бы с той же-таки невыполнимой задачей. Каждый Прайм создавался, чтобы выражать не только жизненные принципы, воодушевлявшие Праймуса, но и аспекты, родственные тем, что были присущи Юникрону. Он дал нам возможность свободно выбирать между всеми бинарными противоположностями, так что нам нет необходимости пребывать в ловушке, подобно ему. Наоборот, мы всегда можем изменяться и таким образом находить выход в виде новых и новых возможностей. И эта сила умножится в тринадцать раз».

Если говорить сугубо математическим языком, благодаря этому произошел переход от определенности и состояния целостности к сильнейшей непредсказуемости: тринадцать в тринадцатой степени — это огромнейшее количество возможностей.

Сказать, что мы, Праймы, являемся совокупностями особенностей и артефактов, означает представить нас в виде обыкновенных машин — неживых предметов. Да, мы были созданы посредством выполнения расчетов. Но из каждой цифровой комбинации естественным путем возникла личность, представляющая собой единое целое и нечто большее, чем просто результат вычислений. И мы, лишь начав взаимодействовать, стали незаметно менять друг друга.

Моим вторым действием в качестве Летописца была просьба к другим Праймам оставить след в монументальной истории нашей вселенной — то есть этой книге, Завете Праймуса. Ниже я поведаю правду о сущности каждого из них (придерживаться буду того порядка, в котором они были созданы) на тот момент, пока еще не случилось чего-либо, что смогло бы заставить нас отклониться от чистоты замысла Праймуса. Пусть это будет первая запись, благодаря которой в будущем мы вспомним себя чистыми душой. Ибо в начале душа каждого из нас была чиста.

ПРИМА


Прима представлял собой архетипического героя, воина, наиболее близкого к характеру и намерениям Праймуса, главной целью которого были дела во имя высшего блага. Такие личности могут быть скучными, но Прима обладал умом, бескорыстием и сильным чувством самосознания. Поэтому он, даже оставаясь верным своим принципам, всегда сохранял способность не переходить грань помпезности. Прима заботился обо всех нас, как старший брат в большой и беспокойной семье, взваливая на плечи, возможно, слишком много. Подобно Праймусу, он всегда был убежден в своей абсолютной правоте. Это делало его личностью, иногда вызывающей раздражение, но вместе с тем помогало ему хорошо держать оборону, когда дело доходило до противостояния.

Его оружием был Звездный Меч — клинок, подобный Стилусу, форма которого скорее символизировала его силу, чем полностью отображала ее. Лезвие Меча могло как резать с точностью до атома, так и разрубать горы одним ударом.

ВЕКТОР ПРАЙМ


Вектор был серьезной, стоической личностью с очень узким представлением о правильности: Праймус всегда был прав, а значит, сам Вектор как создание Праймуса не мог ошибаться. Подобно Приме, он был похож на своего создателя. Его отличало непревзойденное чувство равновесия и порядка, что было только к лучшему, поскольку он обладал силой манипулировать временем и пространством. Вектор мог создавать и предотвращать парадоксальные явления по своему усмотрению, а также искажать или исправлять материю нашей физической реальности.

В бою он носил много оружия, в том числе меч и посох, но его личным артефактом силы были Клинки Времени. Артефакт этот, несмотря на название, представлял собою не оружие, а мандалу, состоящую из многих отдельных частей, которые могли сочетаться разнообразными способами (число их почти достигало бесконечности). В зависимости от образовавшейся комбинации Клинки давали Вектору доступ к тому или иному скрытому измерению, в котором он мог передвигаться как угодно, а также хитроумно сплетать или расплетать материю реальности.


АЛЬФА ТРИОН


Я, Альфа Трион, был создан как историк Праймов и память Праймуса (на тот случай, если Праймус когда-либо вернется к жизни). Отрешенность — это моя сущность, хоть я и не верю, что являюсь полностью равнодушным к окружающим. Я придерживаюсь философской точки зрения и аналитически оцениваю других и их поступки.

Мне были даны два артефакта: Завет, действительно появившийся благодаря Праймусу и принадлежавший ему (многое там написано им самим), и Стилус, с помощью которого мною были записаны собственные наблюдения. В отличие ото всех остальных Праймов и других существ того же происхождения, появившихся позднее, я обладаю фотографической памятью и прямой связью с Искрой Праймуса, дарившей мне поддержку и вдохновение во времена, когда накопленный опыт и осознание событий были бы иначе невыносимым бременем.

СОЛУС ПРАЙМ


Созидательница. Солус обладала спокойствием и уверенностью в себе. Все остальные Праймы любили ее, во-первых, за то, что она была им другом — толковым и никогда не отказывавшим в поддержке. А во-вторых — за ее способность создавать самые разные инструменты и предметы: стоило любому из Праймов лишь попросить, и она с готовностью бралась за это дело. Однако Солус имела вспыльчивый характер, и ее легко приводило в гнев любое проявление несправедливости, как и созданных до нее Приму и Вектора.

Ее личным артефактом был Кузнечный Молот. Она использовала его вместе со Станком Созидания — трехмерной голографической проекцией, образовывающейся вокруг ее тела во время работы. Способность вызывать эту видимую и ощущаемую проекцию помогала Солус разрабатывать те или иные архитектурные и инженерные элементы предметов, над которыми она работала. Сам по себе Кузнечный Молот был незатейливым орудием труда, позволяющим формировать, чинить или разбивать вдребезги всевозможные объекты. Скорее всего, дело было в Станке Созидания и в самой Солус, являвшейся как источником зрительного образа Молота, так и рабочей силой, которая приводила его в действие. Когда она одним лишь взмахом этого мощного орудия создала целый комплект брони, в траектории этого взмаха и ударе по Станку были сосредоточены звездные циклы работы над замыслом, отшлифованным и закаленным до абсолютной точности.

***


Здесь я делаю примечание для тех из вас, кому может быть любопытно: Праймы, как и впоследствии трансформеры, не делятся на существ мужского и женского пола, подобно людям и некоторым другим биологическим видам. В этом повествовании Солус Прайм, а также те, кто позже произошел от нее, именуются «она» для соблюдения аналогии с гендерными особенностями людей и указания на разграничение, которое кибертронцы установили между собой (в отличие от других рас).

У нас, кибертронцев, существуют два различных «вида», на которые мы охотно разделяем свою расу, признавая разницу в ключевых особенностях способа обработки информации. Среди остальных Праймов широко распространено мнение о том, что эта разница была необходима самой Солус, чтобы управлять Станком Созидания: для параллельной обработки данных требуются интеллектуальные способности огромного диапазона.

Когда мы стали частью более широкого галактического сообщества, в наши привычки вошло использование межрасовых гендерных правил при взаимодействии с инопланетными видами, разделяющими себя на существ мужского и женского пола. Так мы демонстрируем им, что знакомы с понятиями о различиях и равенстве; мы признаем наши различия; мы высоко ценим наше равенство.

Однако в ранних кибертронских записях, сделанных еще до этих контактов, все Праймы и другие существа обозначаются одним и тем же символом. Я учитываю, что согласно особенностям человеческой расы соотношение людей мужского и женского полов приблизительно равно 1:1, что не совпадает с нашей пропорцией 1:12. Поэтому я извиняюсь перед существами женского пола, принадлежащими к любой другой расе, за то, что они могут чувствовать себя ущемленными из-за употребления здесь их местоимения по отношению к малочисленному виду кибертронской расы.


МИКРОНУС ПРАЙМ


Микронус был крошечным по сравнению с остальными: быстрым, летучим и содержащим в себе энергии больше, чем четыре других, вместе взятых. Маленький размер Микронуса более чем компенсировался его умом: он всегда готов был высказать толковое предложение или разработать хитроумный план. Его характерной чертой также являлась наблюдательность, благодаря которой он часто понимал, чтó происходит с другими, прежде чем они сами это осознавали. Праймус хотел, чтобы Микронус был совестью остальных, и тот серьезно отнесся к отведенной ему роли. Благодаря своему простодушию он стал ближайшим другом Солус и ей подобных, хотя первые Праймы были, на его взгляд, слишком мрачными.

На войне у него была удивительная способность соединяться с другими Праймами и повышать их выходную мощность для обретения невероятной силы или выносливости. Благодаря его преданности они никогда не теряли превосходства над противником.

У него тоже был свой артефакт — Камень Химеры, который позволял ему соединяться с другими Праймами и передавать им свою энергию в подходящем для них виде. Он также мог имитировать способности любого из Праймов на протяжении некоторого времени после такого пребывания с ним одним целым.

АЛХЕМИСТ ПРАЙМ


Алхемист, один из более загадочных Праймов, был элементарным существом, воспринимавшим мироздание с точки зрения его основных форм — духовной и материальной — и жившим в гармонии с его круговоротами. Он гораздо чаще руководствовался интуицией, чем разумом, хотя отнюдь не был обделен интеллектуальными способностями. Как и все остальные Праймы, Алхемист обладал способностью воевать, но предпочитал быть погруженным в естественный мир, чтобы лучше понимать принципы превращений. Умение преобразовывать металлы один в другой и временно изменять свойства предметов делало его похожим скорее на чародея, чем на воина. Обладая кротким нравом, он благожелательно относился к другим Праймам. Как говорят люди, спокойные воды глубоки. Я был самым близким другом Алхемиста; благодаря совместным научным опытам между нами никогда не угасали дискуссии.

Способность всегда видеть во всем «оборотную сторону медали» даровал ему артефакт — Линзы. Поскольку они были частью оптического устройства Алхемиста и неотъемлемой составляющей его физической оболочки, на них никак не мог посягнуть кто-либо другой.

НЕКСУС ПРАЙМ


Нексус обладал теми же основными качествами, что и другие Праймы из средних слоев (в том числе Алхемист), где энергии Праймуса и Юникрона были наиболее сбалансированы. Однако в нем эти качества как будто бы образовывали смесь, которая, непрестанно бурля и циркулируя, вызывала хаос, но никогда не погружалась в него. И сорвиголова Нексус балансировал на гребне этой неудержимой волны. Из-за такой эмоциональной неустойчивости выражение его лица постоянно менялось, и это было не только отображением переживаний, но и, возможно, удовлетворением неиссякаемой потребности в движении.

В более поздних записях будет сказано, что Нексуса разбили в мелкие дребезги, но дело в том, что он был первым гештальтом. Созданный как единое существо, Нексус мог легко разделяться на пять самостоятельных частей, каждая со своим телом и личностью. Даже проводя звездные циклы порознь и занимаясь в это время каждый своим делом, эти боты потом воссоединялись и снова становились Нексусом с радостью, без каких-либо усилий или ущерба для себя. Он был их совокупностью, а все они — его жизнелюбивыми и самодостаточными составляющими. Разделение и воссоединение являлись сущностью Нексуса, хотя в глубине души он хранил верность Праймусу и не тратил время на черные мысли, свойственные некоторым его братьям.

Его артефактом была Загадка Сочетания. Описать ее внешний вид невозможно, так как она могла быть чем угодно: оружием, драгоценностью, частью тела… и что бы ни делал Нексус, в этом уже проявлялась сила Загадки.

ОНИКС ПРАЙМ


Если Алхемист жил в наибольшей гармонии с природой в форме элементов, то Оникс походил скорее на «зверя». Благодаря артефакту под названием Триптиховая Маска его душа была способна путешествовать во времени или пространстве.

Три лица этой маски позволяли Ониксу свободно получать доступ к своему подсознанию, а также к источникам жизненной осознанности всех других существ. Он делился мысленными образами с созданиями, которых никогда не смог бы увидеть рядом с собой; его подсознание преодолевало расстояние, которое было бы не под силу преодолеть ему самому. Поэтому Оникс получал знания от настолько чуждых для нас форм жизни, что мы, остальные Праймы, даже не смогли бы распознать в них живых существ.

Верхним из трех тотемов была маска, которая звалась Прозорливым. Она открывала Ониксу картины из других отрезков пространства и времени: многие из них были реальными, некоторые же — ирреальными. Оникс мог видеть эту разницу, но никто другой, кто пытался смотреть сквозь эту маску, не мог сказать, которая из картин — действительность, а которая — сон какого-то далекого существа.

Вторая маска (расположена она была в центре колонны) звалась Охотником. Она давала Ониксу способность мгновенно проникать в сознание любого существа, чтобы, преследуя его, никогда не терять из виду.

Третья маска, что звалась Морнсонгом**, представляла собою диковинный лик живого мертвеца: ее задняя часть была полной жизненной энергии, передняя же — холодной и недвижной. Через эту маску можно было лицезреть видения, которые только Оникс мог растолковать. Он доверительно сообщал, наблюдая за тем, как я записываю это, что «Морнсонг открывает моему взору странствия Искры в потаенных уголках царства мертвых».

Из всех Праймов лишь Оникс был настолько сильно сосредоточен на духовном начале. Некоторые считали его непоследовательным фантазером. Но было в Ониксе нечто, благодаря чему все радовались его присутствию: горячая дружеская преданность. Он умел вселять вдохновение, и поэтому дружил со всеми остальными Праймами, что и делало его особенным среди нас.

АМАЛЬГАМОУС ПРАЙМ


Амальгамоус, хотя и отличался непредсказуемым поведением, никогда не был жесток. Его беззлобное подшучивание разряжало обстановку — хоть иногда и выводило из себя наиболее серьезных из нас. Артефактом Амальгамоуса была Коса, хотя вы вряд ли смогли бы отличить ее от какой-либо части его тела: как и сам он, Коса постоянно меняла форму и пребывала то в жидком, то в твердом состоянии. Смышленый и нахальный Амальгамоус не знал покоя: дай ему малейшую возможность — и он будет возиться с чем угодно, чтобы понять, как это устроено и для чего предназначено.

Амальгамоусу не хватало серьезности и сосредоточенности истинного бойца, хотя его непредсказуемость иногда оказывалась преимуществом. Он не обладал наибольшей дальновидностью среди Праймов и не был их самой яркой искрой, зато имел незлобивую душу. Архетипический проказник, Амальгамоус никогда не задерживался там, где его не приветствовали: просто жил дальше, не принимая ничего близко к сердцу и не запоминая причиненные кем бы то ни было обиды. Он забывал все происходящее так же легко, как и менял форму, однако его память также имела необычное свойство внезапно заостряться, когда происходило что-то важное.

Его артефактом была Шестерня Трансформации, по образцу которой были созданы все последующие Т-Шестерни.

КВИНТУС ПРАЙМ


Квинтус был невинным мечтателем с сильной склонностью к перфекционизму и идеализму. Он постоянно искал выражения своих идей и пытался доказать правильность созданных им теорий с помощью экспериментальных разработок. В этом ему часто препятствовали те Праймы, которые не обладали столь богатым воображением и не находили времени на размышления над его гипотезами. Но Квинтус обладал разумом, не имеющим себе равных, и не хотел позволять ему лежать мертвым грузом только ради спокойствия и тишины. Он был глубоко убежден, что жизнь является самой важной, священной вещью, процветание которой нужно поддерживать любой ценой и всеми возможными способами, чтобы обогатить Вселенную.

Его уникальная сила была воплощена в Эмберстоуне — предмете, родственном Искре Праймуса, который мог вызывать бурное развитие процессов жизнедеятельности на уровне простейших частиц.

ЛЬЕЖ МАКСИМО


Максимо был многоречивым манипулятором, который мог сгибать слова и мысли гораздо легче, чем металл. Его быстрый, как ртуть, язык обладал способностью завораживать красноречием. И вскоре он научился убеждать в чем угодно того или иного собеседника, подгоняя под него манеру говорить и подбирая такой подход, чтобы идеально подстроиться под его желания или разжечь в нем подозрения. Льеж Максимо часто бывал бдительным, спокойным, восприимчивым и расчетливым. Он обладал врожденной способностью мгновенно определять самую суть любой личности и находить ее болевые точки. Ему блестяще удавалось воплощение планов, где нельзя было ничего добиться открытым противостоянием; он мог избегать конфликтов, заранее просчитывая ходы. Дипломатичности Максимо помогало его непревзойденное умение располагать к себе. Благодаря этому другие не сомневались в том, что его доброжелательность совершенно искренна, и я считаю, что так оно и было. Он вкладывал душу в любую роль, которая, по его мнению, должна была принести результат, и мгновенно становился убедительным для самого себя.

Эти навыки давали ему поистине безграничную власть над другими Праймами, практически все из которых были на тот момент наивными. Они просто не знали, что кто-то может обладать такой многоликостью, как Льеж Максимо. И он, еще в самом начале поняв это со свойственной ему быстротой, стал рыть потайной ход к власти — прямо под носом у Примы, который даже представить себе не мог, что кто-то из Праймов может замышлять такое.

Артефактом Льежа Максимо были Дротики, наполненные токсинами всевозможных видов. Да, это оружие представляло собой материальные дротики, которые он мог метать, чтобы уничтожать других. Но истинными дротиками Максимо были слова и мысли, которые остротой и эффективностью превосходили любой сугубо физический объект.

МЕГАТРОНУС


Мегатронус был воином, внешне подобным Приме. Но дух его представлял собой полную противоположность светлой сущности Примы. Мегатронус также был наиболее непростой личностью из всех Праймов: его обуревало сильнейшее желание сражаться, которое никогда не давало ему покоя. Его преданность Праймусу была непоколебима. Но изо дня в день он сталкивался с Примой, сущность которого имела наиболее сильное сходство с сущностью Праймуса. И это заставляло Мегатронуса чувствовать себя изгоем, навеки проклятым теми самыми силами, которые наделили его таким ужасающим могуществом. Благодаря беспощадности, честолюбию, убежденности и способности действовать по любому плану он обладал почти неограниченным потенциалом.

В то же время Мегатронус чувствовал, что снискал неприязнь других Праймов из-за этих качеств, делающих его слишком уж похожим на Юникрона. Праймы отводили взгляд при виде горящих глаз Мегатронуса. И это мучило его. Он не совершил ни одного плохого поступка, но все равно чувствовал себя подлецом. И эта несправедливость оставила глубокий след в его душе: можно подумать, он по собственной воле взял на себя бремя тьмы, в то время как остальные были уверены в своей правоте, не имея необходимости идти на унизительные уступки. Мегатронус был слишком горд, чтобы понять, насколько уязвимым сделался из-за этого; не признавая никаких проявлений слабости, он прятал свои страхи за фанатизмом. Даже с самыми близкими для него Праймами — Максимо, Солус, Микронусом и Ониксом — Мегатронус мог колебаться, менять точку зрения в зависимости от того, насколько сильна была его паранойя. Он отличался непостоянством.

Персональный артефакт Мегатронуса некоторое время спустя создала Солус Прайм по его просьбе и замыслу. Реквием-Бластер был сделан из того же вещества, что и ядра далеких раскаленных звезд. Его лучи представляли собой плазму такой сильной концентрации, что ни одно вещество не выдерживало выстрела из этого оружия.

ТРИНАДЦАТЫЙ ПРАЙМ


Тринадцатый отличался от других Праймов. Он представлял собою типичного воина и предводителя, в котором заложены великолепные способности вести бой, а также сила духа. Мегатронуса одолевали внутренние противоречия, которых у Тринадцатого не было. Возможно, поэтому он обладал гораздо меньшим самолюбием, чем любой другой из Праймов, появившихся на свет последними. Во время нашего становления Тринадцатый был спокойным, исполнительным: повиновался всему, что приказывал Прима, и охотно помогал тем, кто в этом нуждался. Будучи кем-то вроде правой руки Примы, он, в отличие от остальных, не имел персонального артефакта — оружия либо иного предмета. Довольствовался Тринадцатый менее значительным снаряжением, созданным Солус, и броней — как ему и было велено. Это казалось бы странным, не знай все мы, что его истинное предназначение — улаживать конфликты и высказывать дальновидные мысли.

Мудрец и умелый оратор, Тринадцатый обладал полной умиротворения душой. Он был любим всеми за уравновешенный и отзывчивый характер. И добросовестно исполнял свои обязанности. Если кто-то из нас падал духом, он, положив руку ему на плечо, ободряюще произносил: «Все мы — одно». Тринадцатый словно излучал умиротворяющее сияние, которое вселяло в нас веру в эти слова. Даже Мегатронуса можно было успокоить таким способом, когда он в очередной раз начинал говорить полную воинственного пыла речь, весь кипя от ощущения своего могущества и обиды на остальных. Тринадцатый объединял нас. Без его влияния раздоры между нами начались бы гораздо раньше.

***


Здесь заканчивается первая запись в Завете Праймуса, который содержит всю информацию о Кибертроне и живущих на нем существах.
This story archived at http://www.transfictions.ru/viewstory.php?sid=3184