В гостиной зазвонил телефон. Мэнди даже не сразу сообразила, что это такое – так редко кто-то звонил им на стационарный. Она была не уверена, что успеет добраться до тумбочки, хотя было довольно любопытно, кто же это. Но абонент оказался настойчив, и девушка успела взять трубку.
– Алло?
– Здравствуйте, это социальная служба, Жаннет Джонсон, – заговорил официальный женский голос. – Могу я поговорить с миссис Харрис?
– Нет, – немного растерялась Мэнди. – В смысле… её нет дома.
– А когда она будет? – строго поинтересовалась женщина.
– Эээ… вечером, часов после семи… – ответила девушка и тут же испугалась.
Но инспектор сказала только:
– Хорошо, – и отсоединилась.
Мэнди удивлённо посмотрела на гудящую трубку в своей руке и повела плечами, как от холода. Стало не по себе. И зачем только она сказала, что мамы нет и когда она будет? Вдруг это какие-то мошенники? С чего бы это соцслужбе вспомнить о них, спустя четыре года?
Но, немного поразмыслив, Мэнди успокоилась: она дома, дверь никому чужому не откроет, а для банды налётчиков они слишком бедны, кому бы они могли понадобиться? Скорее всего, просто какое-то недоразумение.
Мама вернулась домой в полседьмого, принесла ветку зелёного винограда и пачку рассыпчатого сахарного печенья. С работы отпустили пораньше, и она была несколько менее уставшая, чем обычно, и даже в таком благостном настроении, что её почти можно было назвать весёлой.
Но в семь пятнадцать, как раз тогда, когда они только собирались садиться ужинать, раздался звонок в дверь. Мэнди уже успела подзабыть про странный утренний разговор по телефону и сначала только удивилась, а вспомнила о нём, когда мама уже пошла к двери.
– Мам, осторожнее! – крикнула она ей вслед встревоженно. – Не открывай не…
Но миссис Харрис уже разговаривала с кем-то в прихожей. Обеспокоенная Мэнди только и успела неуклюже выехать из-за стола, а в гостиную уже входила незнакомая женщина. Оробевшая миссис Харрис шла за ней, и вид у неё был растерянный.
Гостья была одета вроде бы непритязательно – в джинсы и серую водолазку, но чёрный деловой пиджак, накинутый поверх, прямоугольные очки и забранные в тугой пучок тёмные волосы придавали ей весьма строгий и решительный вид. Она быстро и хватко оглядела комнату, взглянула на Мэнди поверх очков и спросила:
– Видимо, ты и есть Аманда Харрис? – и, не дожидаясь ответа, продолжила:
– Я Жаннет Джонсон, инспектор из социальной службы. Мы разговаривали сегодня утром по телефону.
Девушка только испуганно кивнула в ответ, про себя лихорадочно соображая, чем им может грозить подобный визит? И с чего?.. Соседи нажаловались? Или из школы… Но за что?! Хотя уже давно следовало бы понять, что, когда речь идёт о людях, глупо задавать подобный вопрос. О людях… И тут Мэнди вдруг осенило, и она судорожно стала вытаскивать из кармана телефон.
Жаннет, между тем, снова взяла в оборот её мать. А дочь в этот момент дрожащими то ли от страха, то ли от злости, пальцами набирала сообщение:
«Соцслужба – твоя работа?!!!» – гласило оно.
Ответ от «Рыцаря» пришёл через несколько секунд:
«Уже? Как оперативно!»
Мэнди сердито закусила губу: и он ещё смеётся!
«Если у моей мамы будут неприятности…» – она не сумела придумать достойную кару, и ограничилась многозначительными точками.
«Ни в коем случае!» – тут же пришёл ответ. – «для вас обеих от этого будут только исключительно приятности! А не то – неприятности будут у самой социальной службы!» – пригрозил он в своей обычной манере.
Мэнди покачала головой и не стала ничего отвечать, решив, что позвонит ему поздно вечером, как обычно. А сейчас нужно было выручать маму – Жаннет уже расположилась за столом, достала из сумки какие-то бумаги и что-то строго ей выговаривала.
– Ваш дом не соответствует нормам для проживания человека с ограниченной подвижностью! – говорила она. – У вас нет даже пандуса на крыльце! Как вы спускаетесь?
– По лестнице, – медленно проговорила мама, веки её приопустились, глаза потемнели. Мэнди знала, что это признаки нарастающего раздражения. У её матери на соцслужбу был давний «зуб», с тех пор как больше трёх лет назад ей там нахамили. Тогда миссис Харрис решила, что в «подачках от государства» они не нуждаются и справятся со всем сами. Хотя, взрослея, девушка начала подозревать, что у матери просто не было сил бороться за перемены и добиваться каких-то благ. Ей было проще впрячься в три упряжки и тащить-тащить, пока однажды не упадёт… Мэнди, разумеется, никто не спросил, устраивает ли её такая жизнь. Недавно она поняла – не устраивает! И сейчас, подъехав поближе к инспектору, она сказала:
– Простите, миссис Джонсон, но мне уже не семь лет, а семнадцать, и я вполне дееспособна, так что не могли бы Вы включить и меня в разговор, который касается меня? – наличие «в тылу» красного автомобиля определённо прибавляло ей уверенности и сил.
Инспектор посмотрела на неё строго, но, похоже, согласилась со справедливостью её требований. Мэнди устроилась поудобнее и по-хозяйски предложила:
– Не хотите ли поужинать с нами?
Жаннет нахмурилась.
– Нет, благодарю. Разве что, чаю.
– Мам, – девушка выразительно взглянула на мать. Та раздражённо поджала губы, но повернулась за ещё одной кружкой и чайником.
– К сожалению, ничего, кроме этого, к чаю нет, – язвительно сказала она, ставя перед инспектором чашку и пододвигая корзинку с печеньем.
– Да, я вижу, что вы живёте в стеснённых обстоятельствах, – ничуть не спасовав и не меняя выражения лица, вернула «шпильку» Жаннет. Она сделала глоток чая и пододвинула свои бумаги.
– Итак, – сказала она, обращаясь теперь уже больше к Мэнди, чем к её матери, – по закону вам положено…
***
Когда инспектор с подписанными бумагами под мышкой покинула их дом, мать закрыла за ней дверь, вернулась в гостиную и, уже без всякой сдержанности накинулась на дочь.
– Зачем ты её поощряла?! Не хватало нам только в доме чужих людей! Неизвестно, кого! – у миссис Харрис аж губы дрожали, так она нервничала.
– Ты же сама её впустила, – невозмутимо заметила Мэнди.
– Впустила! Как не пустить? Но я хотела сказать, что нам ничего не нужно от них! Зачем ты влезла? Вот зачем?! – потрясала женщина раскрытой ладонью перед носом у дочери.
– Но нам нужно, мам! – стараясь сохранять всё то же каменное выражение лица, возразила Мэнди, хотя внутри у неё тоже всё клокотало от обиды и раздражения.
– Ах, тебе нужно! – вскинулась мать. – Тебе всё мало! Мать горбатится на двух работах, а тебе всё мало! Надо ещё чужих людей приплести!
Мэнди было горько видеть свою маму в таком состоянии, и она едва сдерживалась, чтобы не заплакать или тоже не закричать, и оттого стала смотреть исподлобья сверкающими глазами, как недоверчивый пёс, которому часто доставалось палкой.
– А я не хочу, – проговорила она медленно и с нажимом, – чтобы ты «горбатилась» мало того, что на работах, ещё и дома, таская меня в школу, магазин, душ… И не хочу, чтобы ты когда-нибудь упала в кусты по дороге домой и не встала!
Миссис Харрис поджала губы.
– Раз положено, пусть предоставляют! – воскликнула Мэнди, с силой хлопнув ладонью по подлокотнику, так, что боль «прозвенела» до самого плеча.
– И я хочу выезжать на прогулки, хочу, чтобы у нас были продукты, когда надо, а не когда ты сможешь, хочу мыться каждый день, а не только когда у тебя есть силы! – начав, девушка уже не могла остановиться. – Я имею на это право, мам! На помощника, на медработника, на спецтранспорт! Что плохого в том, чтобы получить всё это?! – она сбавила тон и заговорила уже почти жалобно. – Тем более, когда всё это устроили за тебя…
Лицо матери пылало красными пятнами, она дышала тяжело и ноздри обиженно раздувались. Но больше кричать она не стала. Резко развернувшись и бросив «Я очень устала, пойду спать», миссис Харрис поднялась на второй этаж и громко хлопнула дверью своей комнаты.
Мэнди вздохнула. Когда-то там была её комната… Ужин остался нетронутым. Она подкатила к столу, пододвинула свою чашку с остывшим чаем, вытянула пару печенин и оторвала веточку винограда. Буря уляжется через несколько дней, а ей… Её жизнь и правда должна была здорово улучшиться, если всё, что обещала инспектор, окажется правдой.
***
Наконец, устроившись в кровати и накрывшись одеялом с головой, Мэнди взяла телефон и набрала своего «Рыцаря».
– Привет, Нокаут, – тихо проговорила она в трубку.
– А почему шёпотом? – подражая ей, прошелестел весёлый голос на том конце.
– А ты думаешь, моя мама уснёт после таких впечатлений? – ехидно поинтересовалась девушка.
– Что, скандал был, да? – сочувственно поинтересовался трансформер.
– Пфф! – на его манер отозвалась собеседница.
– Ну, извини. Я не хотел, – без тени стыда в голосе сказал Нокаут. – То есть, хотел, но не хотел.
Мэнди так и представлялась довольная ухмылка на его лице, которое действительно теперь казалось ей очень красивым, как она и обещала. Она тихо засмеялась.
– И как тебе вообще удалось всё это устроить? – поинтересовалась она. – Ведь мама ещё три года назад послала их всех в… кхм… И от нас там больше не было ни слуху, ни духу.
– А, всегда есть обходные пути, – самодовольно заметил Нокаут, – особенно, если знать нужных людей.
– Так-так, – подозрительно проговорила девушка.
– На самом деле, это всё Джун…
– Что ещё за Джун? – насторожилась Мэнди.
– Ревнуешь? – усмехнулся десептикон.
Девушка только недовольно пропыхтела что-то в трубку.
– Не волнуйся, это всего лишь мама Джека. Она работает в местной больнице и кое в чём разбирается лучше меня, вот я и попросил её помочь.
Мэнди помолчала немного, обдумывая эту информацию.
– Так… получается, что она теперь тоже обо мне знает?
Нокаут вздохнул.
– Ну, получается, что все наши о тебе уже знают, – признался он. – Тебя сложно оказалось утаить. Да и к чему? Думаю, надо будет вас уже познакомить как-нибудь.
Мэнди почему-то молчала.
– Эй, малыш, ты чего? – обеспокоенно позвал её «Рыцарь».
– Да нет, ничего, – голос её, однако, звучал грустно. – Просто… Я не слишком удачный человек для компании.
– Если ты намекаешь на то, что я должен тебя стесняться, то лучше постесняйся своих подобных мыслей! – назидательно сказал Нокаут и твёрдо добавил:
– Не дождёшься!
Мэнди улыбнулась у себя под одеялом, и в носу у неё снова едко защипало. «Вот плакса!» – с досадой подумала она про себя.
– Спасибо, Нокаут, – сказала она с искренней благодарностью. – Спокойной ночи!
– Спокойной ночи, – отозвался он ласково. – Завтра будет лучше, чем вчера, – оптимистично пообещал он.
***
Клара появилась в её жизни на следующий же день. С утра, когда мама уже была на работе (сегодня она от обиды даже не разбудила её, предоставив самой корячиться со всеми утренними процедурами), позвонила Жаннет и предупредила, что часов в одиннадцать прибудет социальный помощник, а инструктор по массажу и лечебной гимнастике появится через несколько дней. Также она оставила телефон, по которому можно было вызвать специальное такси, и на этом их разговор закончился.
Клара оказалась приземистой широкой и крепкой женщиной лет сорока, круглолицей, светловолосой и шумной. Причём, шум входил с ней в дом и оставался там, даже если она молчала. Просто «аура» у неё такая была, вот и всё, её было много, как толпы на улице, и с ней, должно быть, невозможно было почувствовать себя в одиночестве, даже если она просто стояла рядом.
Едва войдя в дом, Клара сразу же освоилась и, с готовностью всплеснув руками, поинтересовалась, что нужно сделать? А потом тут же, и не дожидаясь ответа, восхитилась погодой на улице и предложила выйти на прогулку. Мэнди так давно не была снаружи просто так, что сразу же согласилась. Денег мама ей не оставила, а свои накопления ей тратить не хотелось, так что, хоть бы и хорошо было заглянуть в магазин по пути, Мэнди решила, что без этого пока можно обойтись.
Отсутствие пандуса на крыльце Клару ничуть не смутило, она спустила коляску по ступенькам без особого труда. Мэнди даже подумалось, что она бы и её саму запросто подняла, куда легче, чем Джек, такой крепкой казалась эта женщина.
Впервые за несколько лет Мэнди увидела окрестные улицы не из окна маминой машины. За время прогулки неумолкающая Клара рассказала ей, в числе комментариев обо всём окружающем, что может помогать ей два-три часа в день, по договорённости, вывозить гулять, провожать, помогать в быту, приносить продукты из магазина. Рассказала, что, кроме Мэнди, у неё в этом городе ещё четыре подопечных, и тут же весело предложила Мэнди с ними познакомить. Несколько оглушённая и пришибленная непривычным «водопадом» информации, девушка вежливо отказалась. На что Клара смешливо фыркнула и поинтересовалась:
– Что, всё ещё надеешься задержаться в «клубе» обычных людей?
Мэнди несколько обалдела от подобной бестактности и даже не нашла, что ответить, но, к собственному удивлению, обнаружила, что не обиделась. Было в Клариных словах что-то такое… что-то правдивое и справедливое, но при этом не горькое.
Возвратив Мэнди с прогулки, Клара ушла по другим делам, а ближе к вечеру вернулась и помогла ей как следует вымыться. И, удивительно, но привыкшая только к маминым глазам и рукам, девушка её не стеснялась. А когда Мэнди, одетая, причёсанная и раскрасневшаяся, выкатилась из ванной комнаты, миссис Харрис уже была дома.
– Мам, познакомься, – дочь сделала вид, что ничуть не растерялась, – это Клара, наш социальный помощник.
Женщины смерили друг друга взглядами. Клара улыбнулась и поздоровалась, но миссис Харрис всё ещё держала обиду и только молча поджала губы и отвернулась.
– Извините, – тихо сказала Мэнди, когда Клара по её просьбе откатила её в комнату. – Мама просто не привыкла к чужим людям в доме.
– Пфф! Детка, – добродушно хохотнула женщина, – я и не такое видала! Не бери в голову!
И Мэнди почему-то сразу с теплом вспомнился Нокаут. Надо будет ему позвонить…
– Ну, всё? – спросила Клара, устраивая подопечную у окна. – Сегодня я больше не нужна тебе?
– Нет, спасибо большое! – улыбнулась девушка.
– Ну-ну, – почему-то смутилась женщина. – Ладно, тогда до завтречка!
Мэнди кивнула, и, когда за Кларой закрылась дверь, взяла со стола телефон.
Нокаут ответил небыстро. Должно быть, уходил туда, где ему никто не помешает разговаривать.
– Привет! – сказала Мэнди, наконец, услышав знакомый голос.
– Ну-у, как всё прошло? – с любопытством поинтересовался трансформер. – Что скажешь о своём «соцработнике»?
Девушка улыбнулась.
– Пока ничего не скажу. Ещё слишком рано судить.
– Но… всё в порядке, по крайней мере? – в голосе его послышалось лёгкое беспокойство.
– Да, всё отлично!
– Ладно, – не очень доверчиво протянул медик. – Но, если что, ты сразу говори – мы примем меры!
Мэнди засмеялась, представив Нокаута против Клары и Жаннет. Ещё кто кого…
– Хорошо, – пообещала она.
– А мама? – вспомнил трансформер ещё один животрепещущий вопрос.
– Дуется, – коротко и ёмко ответила девушка.
– Так, может, проткнуть? – пошутил он.
– А ты пробовал когда-нибудь уколоть воздушный шарик?
– Нет, но видел в кино. Ладно, я понял – ей нужно время, – снисходительно протянул трансформер.
– Ага… – вздохнула Мэнди. – Расскажи лучше, как у вас там дела?
– О, у нас… – охотно отозвался Нокаут. – У нас тут, как говорится, «дым коромыслом» – вернулся Рэтчет, а ты знаешь, что…
И медик пустился в пространное живописание будней трансформерской базы. Мэнди слушала, прикрыв глаза, и не вслушивалась, просто наслаждаясь звуком его голоса.
***
Было уже совсем поздно, когда Мэнди снова выкатилась из комнаты. Её мама ещё не спала. Она сидела в темноте, за кухонным столом, подперев кулаком подбородок, словно о чём-то задумалась.
– Мам, – позвала девушка.
Но женщина не ответила и не пошевелилась. Значит, всё ещё сердита.
Мэнди расстроенно скривила губы, но всё-таки решила сказать, пусть её слова и прозвучат в глухую пустоту.
– Мы с Кларой сегодня очень хорошо прогулялись по улице. Зашли бы за продуктами, но, ты же знаешь, у меня не было денег… – она помолчала немного, ожидая реакции, но когда её не последовало, продолжила:
– Мам, ты оставь завтра денег и список, что нужно – Клара сходит купит. Это одна из её обязанностей, – уточнила она.
Подождав ещё пару минут и так ничего и не дождавшись, Мэнди развернула кресло.
– Спокойной ночи, мам, – пожелала она грустно и скрылась за своей дверью.
Женщина ещё посидела неподвижно некоторое время, потом встала, тихо подошла к комоду, выдвинула ящик и засунула руку между стопок белья…
Проснувшись утром, и снова самостоятельно встав, Мэнди обнаружила на кухонном столе несколько купюр, прижатых её чашкой. Записки при них не было. Мэнди улыбнулась – это следовало понимать примерно, как «Вот сами и решайте, что вам нужно!»
«Мама-мама, какой ты сама ещё, в сущности, ребёнок», – с тёплой грустью подумала девушка.
***
Ещё через день пришли рабочие и прикрутили к ступенькам лестницы перила и «полозья» для спуска коляски. Мэнди была дома одна, и Клара, хотя лимит её пребывания с ней уже истекал, осталась и с видом заправского «цербера» наблюдала за работой двух мужчин до тех пор, пока они не закончили и не ушли. И девушка была ей за это очень благодарна.
Так же поступила она и когда к Мэнди должен был прийти медработник. Когда он позвонил и предупредил о своём приходе, Клара задумчиво посмотрела на свою подопечную и даже не предложила, а заявила:
– Пожалуй, я ещё останусь!
Инструктор по лечебной гимнастике и массажист в одном лице оказался угрюмым парнем лет двадцати пяти. Его звали Брайен и, в отличие от Клары, он говорил очень мало и исключительно по делу. Оценить его работу Мэнди было сложно в силу отсутствия опыта и чувствительности, но Клара, делавшая вид, что занята уборкой, всё это время исподтишка наблюдала за ним, и вид у неё был удовлетворённый. Должно быть, ей было, с чем сравнивать.
Когда парень ушёл, она скрестила руки на груди и спросила:
– Ну, и как тебе?
И Мэнди поняла, что Клара имеет в виду вовсе не профессионализм. Девушка пожала плечами.
– Да… вроде он нормальный, – сказала она не очень уверенно. За 4 года она в принципе уже отвыкла от мужчин.
Помощница кивнула, будто бы в подтверждение своим мыслям.
– Ага, ну, вроде да, – сказала она и зачем-то полезла в свою большую полотняную сумку-рюкзак, стоявшую на диване. Из неё она, порывшись, извлекла маленький баллончик и протянула его девушке со словами:
– На, это тебе! Дарю!
Мэнди взяла перцовый спрей, повертела в руках и усмехнулась:
– Мне это поможет?
– Тебе это не понадобится, –уверенно заявила Клара. – Но пусть будет, как талисман.
– Спасибо… – Мэнди немного смутилась, ей уж давно никто не делал никаких подарков, тем более, просто так.
Женщина весело подмигнула ей.
– Ладно, пошла я. А то скоро твоя мама придёт, недовольна будет.
Мэнди открыла было рот, чтобы что-то возразить, но Клара только замахала на неё рукой, улыбаясь, и направилась к двери.
***
Прошло две недели, прежде чем Мэнди снова заговорила с Нокаутом о Кларе. Пообщавшись с ней столько времени, она была восхищена её чуткостью, терпением и непосредственностью, а ещё умением говорить какие-то, порой, ужасные или правдивые вещи необидно. Вернее, по всем правилам Мэнди должна была бы обидеться, но как-то так выходило, что она успевала залить кислоту обиды щёлочью разума прежде, чем она успевала разъесть живое – ведь на самом деле в своей бестактности Клара часто говорила проницательные вещи.
– Скажи, Нокаут, – спросила она весело в их обычный вечерний созвон, – а Клара – это тоже твоя работа?
– Нет, – ответил трансформер, усмехнувшись. – Это уже заслуга твоего личного везения. А что, нравится?
– Очень! – даже по телефону было слышно, как она улыбается. – Она бывает просто изумительно бестактна, прямо как ты, но при этом мне с ней так спокойно и легко!
На том конце волны недоуменно замолчали на секунду.
– Я был бестактен? Когда это?! – с деланной обидой возмутился Нокаут.
Мэнди нервно и совершенно бессовестно захихикала. Наверное, то, что она сейчас испытывала, и называют «моментом счастья». Ведь счастье не бывает продолжительным, оно, как салют, как бенгальский огонь – вспыхнет, расплещется тысячью ярких разноцветных искр и потом, словно батарейка, будет питать тебя многие дни, месяцы, а иногда и годы…
– Что ж, я рад, что у тебя всё хорошо, – сменил гнев на милость доктор, – потому что у меня как раз тут кое-что намечается, и хорошее настроение там обязательно!
***
На следующий день Нокаут позвонил ей во внеурочное время, с утра, когда мама уже ушла, а помощница ещё не пришла. Голос его звучал озадаченно и немного тревожно.
– Слушай, мы тут с Джун почитали отзывы об этой твоей Кларе… – сказал он.
Мэнди удивлённо приподняла брови, но ждала продолжения.
– Ты… точно уверена, что у вас всё в порядке? – настойчиво поинтересовался «Рыцарь».
– Да, всё отлично, – сказала Мэнди.
– Хмм… странно, – задумчиво проговорил Нокаут, и у девушки возникло странное ощущение, будто он с кем-то переглянулся там, у себя.
– Что, она кого-нибудь побила или с ножом кидалась? – с долей ехидства поинтересовалась Мэнди, уже догадываясь, какими отзывами о такой, как Клара, мог пестреть Интернет.
– Нет, ничего такого, конечно, – испугался трансформер, – но… все наперебой галдят, какая она хамка и грубиянка.
Мэнди улыбнулась. Она уже знала, что Нокаут почему-то аристократически терпеть не мог крики, ругань и нецензурную лексику и, должно быть, не опускался до ругательств даже в самых «располагающих» ситуациях.
– Она изумительная хамка, это верно, – смеясь, ответила девушка. – Но вряд ли это то, о чём вы там подумали. Не знаю, кто и на что там жалуется, но лично меня она полностью устраивает.
– Мм… так значит, нам не надо пытаться её заменить? – внезапно уточнил незнакомый женский голос.
Мэнди внутренне вздрогнула, но быстро догадалась, что это, должно быть, и есть та самая Джун. Впрочем, приятнее от этого не стало.
– Ни в коем случае! – холодно заявила она.
В фоновом шуме прошелестело что-то вроде сердитого «Джун, не лезь!», и в трубке снова появился голос Нокаута, должно быть, переключившегося на приватную связь.
– Подозреваю, – сказал он, – что это могла быть своеобразная месть со стороны той инспекторши, которую вы с мамочкой приняли не слишком любезно.
– Всё может быть, – подтвердила девушка. – И если так, то у неё ничего не вышло.
Лицо Мэнди, насколько это только было возможно в её случае, приняло самодовольный вид.
– Мадам сама себе отомстила? – усмехнулся медик. – Что ж, это прекрасно. Ладно… А ты подумала насчёт… – он осёкся, видимо, спохватившись, что сейчас не один.
– Твоего приглашения? – догадалась Мэнди.
– Да…
– Я пойду, – как-то даже излишне твёрдо, словно из упрямства, сказала девушка.
Но Нокаут только обрадовался.
– Отлично!
Ему, в общем-то, было всё равно, как вытащить подругу туда, куда он хотел. Главное – вытащить.
– Тогда до завтрашнего вечера, – попрощался он.
На самом деле ей ещё много всяких глупостей хотелось спросить и сказать, но она сдержалась и положила трубку. В конце концов, столько народу скачет вокруг неё, а она ещё чем-то недовольна.
***
Клара собиралась в магазин. Мэнди нерешительно подъехала к ней, сжимая в пальцах небольшую цветастую сумочку.
– Клара, у меня к вам ещё одна просьба помимо продуктов…
Женщина с готовностью повернулась к ней. Мэнди достала из сумочки несколько купюр.
– Пожалуйста, купите мне чёрную тушь, красную помаду и красный лак для ногтей.
Клара посмотрела на протянутые деньги, и на лице её появилась заговорщицкая улыбка.
– О-о, – протянула она. – Так наша скромница не так уж и одинока, как можно было бы подумать!
Мэнди потупилась, и щёки её невольно порозовели.
– Это ведь для какого-то мальчика, верно? – поинтересовалась Клара. – Он хоть хороший?
– Да, очень… – ещё больше засмущалась девушка. Опять Клара была восхитительно пряма и бестактна, но Мэнди понравилось, что она не удивилась и не возмутилась, не стала её предостерегать, приняла, как естественный факт, что даже у такой, как она, калеки, может быть… Было так трепетно приятно на секундочку представить, что Нокаут действительно её «мальчик». Да и верно – всё это было для него.
– Ну, ещё бы! Только знаешь, – сказала помощница, прищурившись, – такие вещи надо выбирать самой, – и она мгновенно оказалась за спинкой её кресла и ухватилась за ручки. – Так что поехали-ка вместе!
Мэнди попробовала было протестовать и отнекиваться, но надо было знать Клару – проще уговорить танк! Девушка очень боялась, что будет выглядеть в подобном магазине, как слон в посудной лавке, и что ей вообще нечего делать в подобном месте – какой смысл заботиться о внешности, если не можешь даже на ноги встать? Она очень боялась, что все, кто увидит её, станут смеяться.
Но реальность, как оказалось, не имела ничего общего с её мрачными фантазиями. Охранник услужливо подержал им стеклянную дверь, девушка-консультант приветливо улыбнулась, вручила маленькую розовую корзиночку и попросила обращаться за помощью, если потребуется. Да и сам магазин был светел, просторен и сверкающе пуст в это время дня.
Они с Кларой неспешно катили вдоль полок, рассматривая блестящие флакончики и коробочки. Женщина смотрела на всё это довольно равнодушно, Мэнди же казалось, что она попала в полную сокровищ пещеру дракона.
– Может, вот это… – Мэнди, наконец, увидела стенд с косметикой по приемлемым ценам. Клара остановилась и повернула кресло так, чтобы девушке удобно было выбирать.
Тушь она искала недолго – чёрный он и есть чёрный, а вот палитру помады разглядывала в раздумьях – семь оттенков красного – бюджетная косметика брала разнообразием, и тут было, над чем поразмыслить. Наконец, она остановилась на тёмно-красной помаде, глянцевой, но без блёсток, и взяла лак ей в тон, подумав, прихватила и жидкость для его снятия.
Клара, к чести её, не мешала, но, когда Мэнди сделала выбор, в задумчивости протянула:
– Ты уверена? Не «тяжеловато» для тебя?
Девушка ещё раз взглянула на сложенные в корзинке товары и покачала головой.
– Нет, я такие хочу.
Клара даже не попыталась спорить. Удовлетворившись её уверенностью, она кивнула и покатила кресло к кассам, но тут внимание девушки привлёк стенд с парфюмерией.
– Клара, одну минутку, пожалуйста…
Женщина остановилась, и Мэнди протянула руку к незамысловатому прямоугольному флакончику с надписью золотыми буквами, открыла голубую крышку и поднесла её к носу.
– Мамины любимые духи, – сказала она мечтательно. Мэнди помнила этот аромат ещё с детства, как он окутывал её в маминых объятиях и как потом пустой уже флакончик ещё долго стоял у зеркала, на комоде… Да она была уверена, что он и сейчас где-то спрятан у мамы.
Мэнди взглянула на ряд бархатных голубых коробочек в хрустящем целлофане и на цену под ними. Пришлось бы потратить все её сбережения, чтобы купить самую маленькую. Она вздохнула и приподняла корзинку.
– Клара, отнесите это, пожалуйста, обратно, – попросила она, протягивая помощнице всю косметику, что выбрала для себя. – Я лучше возьму духи.
Женщина безропотно взяла корзинку и отошла к дальним полкам, а Мэнди взяла в руки заветную коробочку.
На кассе она расплатилась и попросила красиво упаковать покупку. Этим занялась девушка-консультант, а Клара, между тем, кажется, тоже что-то себе купила. Но, когда они вернулись домой, нагруженные вдобавок продуктовыми пакетами, и Мэнди устроила красивую коробочку на середине кухонного стола и подписала в яркой открыточке «Маме», Клара вдруг подошла сбоку и положила перед ней четыре уже знакомых флакончика. Мэнди воззрилась на неё широко раскрытыми глазами и уже подняла ладони, чтобы отнекиваться, но женщина твёрдо и почти сердито сказала:
– Цыц! Потом вернёшь, когда будет возможность, – она подняла вверх указательный палец, погрозила ей и подмигнула. – Мама – это хорошо, но и свою жизнь устраивать надо! – назидательно сказала она.
– Спасибо! – воскликнула Мэнди с блестящими от слёз глазами. – Можно, я Вас обниму? – попросила она в порыве.
– Ну уж, это лишнее… Будто я тебе миллион долларов подарила, – пробормотала Клара. – И вообще, это тебе спасибо.
– За что? – удивилась девушка.
– Ну, ты первый человек, который не накатал на меня жалобу после нескольких же дней общения. И не говори, что просто не умеешь пользоваться компьютером, – криво усмехнулась женщина, – не поверю!
Мэнди грустно улыбнулась, вспомнив свой недавний разговор с Нокаутом, и пожала плечами.
– Да мне же… нормально, – сказала она искренне.
– Вот и мне – нормально! – припечатала Клара ладонью по столу, так, что флакончики аж подпрыгнули. – Бери! И пусть твой парень упадёт от восторга, когда тебя увидит! А я пошла – до послезавтра?
– Да, – кивнула ошарашенная Мэнди.
– Да! Ну, пока!
Клара подхватила сумку и, ещё раз подмигнув ей на прощанье, покинула дом.
***
Вечером, в ожидании миссис Харрис, Мэнди устроилась с книжкой в гостиной у окна и напряжённо ждала, что будет, когда мама придёт и увидит подарок. Ей очень хотелось бы проследить за её реакцией в каждый момент, но она должна была оставить маме возможность сделать вид, что ничего не произошло, и продолжать обижаться дальше, если ей захочется.
Мама вернулась. Некоторое время на кухне была тишина, потом послышалось шуршание обёрточной бумаги, лёгкий не то возглас, не то вздох, и шаги, всё приближающиеся к ней со спины. Мэнди замерла и внутренне сжалась, будто в ожидании удара, но вместо этого тёплые и родные руки обхватили её за плечи, и мамина мокрая от слёз щека прижалась к её щеке.
– Мэнди, родная, прости меня, – прошептала она. – Я просто…
– Я знаю, мам, – девушка положила ладонь на её руку. – Ты просто очень устала.
– Я очень тебя люблю! Только мы ведь и есть друг у друга!
– И я очень люблю тебя, мама, – сказала Мэнди, а про себя добавила:
«Только в том-то и дело, что мы больше не одни!»