***

С Бамблби можно было не волноваться. Жёлтый «жучок» маловат, чтобы сграбастать Спайка одним движением. Конечно, порой от крепких поздравлений-похлопываний по спине до вечера ломило поясницу, но Бамбл обычно думал процессором и помнил об осторожности.
Оптимус обращался со Спайком с осмотрительностью и заботой, доходящими до паранойи. Он будто не доверял своей силе. Несколько раз Спайк думал, что вывалится из неплотной горсти, просто провалится мимо пальцев Прайма. Смешное дело — до синяков доходило только тогда, когда Оптимус переживал и нервничал. Другим ботам могло быть невдомёк, когда на Прайма что-либо давило, но Спайку иногда удавалось ощутить это давление буквально на своей шкуре. А порой пробирало до костей другое ощущение: готовность принять вызов целого мира, взять на себя Мегатрона и всех десептиконов вместе взятых — разом. Тогда Прайм не просто лучился непоколебимой уверенностью, но вселял её в душу… или искру каждого, кого сплотили его идеи. Именно тогда человек чувствовал себя уверенней и безопасней всего.
Ну а Мегатрон… в те редкие несчастливые случаи, когда огромное серебристое страшилище смыкало лапу вокруг Спайка, наступал черёд человека быть напомнену, почему именно Мегатрон был лидером десептиконов. Этот механоид был уверен в себе до невероятия, и хватка его была столь же уверенна и крепка… но не столь болезненна (хотя Мегатрон мог сделать её таковой, лишь ему вздумается). Это напоминало струбцину. Спайк мог пребывать в неспокойной уверенности — его не уронят и не раздавят ненамеренно.
Когда он попался Старскриму, Спайк был не в шутку удивлён. Десептиконский сикер подхватывал людей как-то запросто, непринуждённо. То ли потому, что завёл привычку брать людей в руки и притерпелся, то ли по своей безмерной самонадеянности и нахальному обращению со всем на свете — Спайку оставалось лишь догадываться. Однако Старскрим был на удивление мягок, возможно, бессознательно мягок: были моменты, когда его хватка делалась очень даже болезненной — когда Старскрим фокусировал внимание на пленном. Когда же внимание авиакомандующего смещалось на что-либо иное, и хваткие пальцы смещались в более комфортное для пойманного положение.
У Скайфайра бессознательный захват был таким же (аккуратный, конечно, а не причиняющий боль). Даже странно… эти двое враждующих трансформеров имели столь сходные манеры, когда обращались с людьми. Спайк однажды спросил великана-учёного об этом, и ответ пришёл с тихой задумчиво-грустной улыбкой: они с Старскримом были исследователи, и знаний о том, как следует обращаться с существами иных видов, у них было не отнять. Однако, сознательная манера Скайфайра очень отличалась от той обезличенно-умелой хватки, которую разделяли он и Старскрим. Огромный белый джет распространял мягкую ауру спокойной уверенности, и это проявлялось во всём, что он делал. Исполинский рост шаттла и тот факт, что белые ладони могли расплющить человека одним неловким движением, не мешали Спайку чувствовать себя спокойней всего, когда его жизнь находилась буквально в руках у Скайфайра.

Бамблби был бдителен и бережен, но относился к Спайку как к равному.
Оптимус порой вёл себя слишком по-человечески.
Мегатрон твёрдо держал власть.
Старскрим и Скайфайр до сих пор отчасти разделяли одно далёкое прошлое.

Быть человеком… это давало свои преимущества. Просто некоторые проявлялись страннейшими путями.