Режиссёр загадочным взглядом проводил стартовавшую со стола муху. Насекомое лениво покружило над головой человека, и снова самым наглым образом уселась прямо на сценарий. Автор сценария не выдержал уже порядком затянувшейся паузы, и, пока режиссёр что-то невнятно бормотал себе под нос, резко опустил ладонь на крылатое существо. Бэй, привлечённый громким ударом по своему столу, мгновенно вышел из состояния буддовости и подсчётов грядущего гонорара.
- Так вы предлагаете убить одного из положительных персонажей? - как-то не очень уверенно произнёс режиссёр, стараясь на обращать внимания на только что появившуюся тёмную кляксу на бумаге.
- Да! - Торжественным тоном заявил сценарист, и, счистив с ладони останки насекомого, вальяжно откинулся на спинку стула. В глазах человека загорелся нехороший огонёк, а тени наполненной вечерним сумраком комнаты легли на его лицо таким образом, что превратили сухое меланхоличное выражение в одно из масок эсесовского характера.
- И ещё! – Неожиданно вновь начал разговор сценарист.
- Для большего эффекта это должно быть расчленение или четвертование!
- А вы не боитесь, что вас заплюют фанаты этого героя? – вкрадчиво переспросил Бэй. От такого сценария у режиссёра уже давно волосы стали дыбом, теперь точно такую же форму стали приобретать и брови, которые от недоумения перешли в фазу откровенного испуга.
- У них слюны не хватит! – Гордо скрестил руки на груди сценарист.
- К тому же, я всё продумал. Главное в этом деле чтобы жертва не вызывала симпатии с первых кадров фильма.
- Но вы и так убиваете почти всех десептиконов! – вступился за свои идеалы и давнюю любовь к лорду Мегатрону, Майкл. – А уж лидера десептиконов ну никак «не симпатичным» не назовёшь. Многие проникаются к нему симпатией, даже дети.
- Ничего! Я уже поговорил с художниками и дизайнерами. Они сказали, что образ получится как нельзя хуже. Тьфу! То есть лучше.
- А вот эта фраза «Эй, сучата, как житуха?» обязательна? Не думаю, что первый лейтенант Оптимуса Прайма позволял бы себе такие выражения.
- Так ведь в этой фразе сама суть всего образа персонажа! - активно размахивал руками сценарист, подлетев со стула как ужаленный.
Бэй опустил глаза.
- Знаете, если бы моему ребёнку такое сказал инопланетянин в качестве приветствия, я бы первым вступил в этот ваш «Сектор семь» и собственноручно поливал бы его азотом до полной отключки. Нет. Нельзя убивать Джазза и точка.
У сценариста задрожали губы.
- Нельзя? А как же трагизм?
- Трагизм заключается в самой войне, в том, что человечество было втянуто в разборки между другими видами, и более того – Земля стала полигоном для огромных роботов. Разве это не трагизм?
И тут сценарист надавил на самое больное и уязвимое место для всех режиссёров, которые когда-либо снимали фантастику.
- Спилбергу бы понравилась моя идея.
Повисла пауза, после которой Бэй разразился вулканом не хуже чем его любимый персонаж Мегатрон.
- А мне ваша идея не подходит!
Писатель-садист понял, что из пошатнувшихся нервов молодого режиссёра можно слепить сейчас кокой угодно сценарий.
- Тогда убьём Бамблби. Сначала оторвём ему ноги, а потом он умрёт от потери энергона, и перед этим немой жалкий и побитый он вдруг произнесёт «Сэр, я ни о чём не жалею!»Представляете? Целый фильм – ни одного слова, а тут вдруг!
- НЕТ! Не позволю! Мало того, что вы решили милого минибота запихать в Санана Камаро, так ещё и убить его хотите! Как может умереть герой, который чаще других показывается в кадре?
Но сценарист уже не слушал, и, маниакально поглаживая плохо выбритый подбородок, продолжал продолжать развивать мысль:
- А может убить Айронхайда? Точно! Сделаю его тупым качком - точно не будет жалко…
- Да что ж вы так автоботов-то стремитесь покромсать? Их же меньше!
- О! – Выразительно вознёс указательный палец к потолку сценарист. – Я сделаю так, чтобы погиб Оптимус Прайм! Это будет грандиозная смерть! Баааам! Искра в дребезги, энергон по соседним зданиям, 16 покрышек тягача подлетают в небо на фоне заходящего солнца… Класс! – Блаженно прикрыл веки маньяк и снова опустился в кресло.
Бэй завис над своим столом. Его челюсть стремительно падала вниз, а сценарист продолжал в том же духе.
- Нет. Я убью каждого автобота в последующей части. Их же много? Верно? А что вы скажете про людей?
Майкл подобрал челюсть.
- Вы и людей убить хотите???
- А что? Вот, например, представьте. База в Катаре, летят солдатики домой. Мы знакомим зрителей с их мечтами, с их жизненными позициями, потом обязательно вводим образ ребёнка, чтобы пробить на слезу умиления. И!!! Крах! Бабах! Тарарррррах!
Тут сценарист вскочил прямо на стол, изображая, что стреляет из пулемёта.
- Тра-та-та-та! И все умерли! И всех в закат! Или нет! Скорпаног трансформируется и будет отрывать им всем по очереди конечности!
«Любит-не-любит» подумал Майкл Бэй, представляя, как огромная тварь сидит в пустыне и «ощипывает» американских солдат. Режиссёр понял, что нужно срочно остановить сценариста пока тот не выправил свой труд в духе «Чужой против Хищника», и не понёс всё это добро на утверждение к Спилбергу. Майкл обречённо упал в кресло и глубоко вздохнул. Он подумал что в принципе сценарист прав, и чтобы зрители не понесли больших психологических травм в связи со смертями Бамблби, Оптимуса Прайма и ещё кучи персонажей, придётся распрощаться с Джаззом.
- Хорошо.
- Что «хорошо»? – Насторожился маньяк потихоньку слезая со стола.
- Я возьму первый вариант сценария, и вы больше никого не убьёте.
- Согласен! – с жаром пожал руку режиссёра сценарист.
- И фразу оставим?
Бэй порядком утомлённый батальными сценами психа, еле ворочал языком.
- Оставим.
- И в Понтиак его трансформируем?
- Да.
- И чёрный его будет озвучивать?
- Что?!!
- Ну, сами посудите! Типаж, наглость и фразочка – вылитый негр из неблагополучной семьи выросший в загаженных наркотой районах.
Бэй мысленно плакал над образом первого лейтенанта, но, вспомнив про упомянутый маньяком разбрызганный по всем зданиям энергон Прайма, сдавленно произнёс:
- Хо-ро-шшшо…
- Тогда я пошёл прописывать сцены с людьми.
- Идите.
Хлопнула дверь. Сценарист счастливо подпрыгнув помчался по коридору вмести с музой, которая так не вовремя одарила его талантливую голову в кабинете режиссёра.
Майкл Бэй достал фляжку с коньяком и сделав большой глоток, уставился на бумагу с кляксой. Раздавленная муха показалась ему особенно трагичной, когда справа из-под крылышка продолжалась строчка.
«Здесь все герои уходят в закат».