- Ты хочешь получить Землю?

Голос. Слишком высокий, чтобы быть мужским. Слишком невыразительный, чтобы быть женским.

- Ты хочешь ее?

Земля рядом – руку протяни. Болтается в пустоте космоса, как оливка в бокале мартини. Оливка давным-давно испортившаяся и покрытая разводами синей и белой плесени. Пакость.

- Ты хочешь ее получить?

- Зачем?

- Чтобы была, - развеселился Голос. – Станешь править. Может быть, продашь на досуге.

- Нет. Не хочу.

- Жаль, - искренне огорчился Голос. - Если хочешь, могу дать еще пару звезд в придачу. Или кусок галактики. Хочешь кусок галактики?

- Кусок галактики – это немного слишком много.

- «Немного слишком много»… прелесть какая! Так хочешь или нет.

- Не знаю. Без разницы. А что нужно тебе?

Молчание…

Нельзя стать героем с именем Гайка. Ну, вот просто – нельзя. Засмеют.

Разводному Ключу еще можно потрепыхаться, Монтировке – тем более… Да что говорить, даже банальный Шуруп может на что-то рассчитывать. А Гайка – нет. Не судьба.

Маленький солнечно-апельсиновый грузовичок с диснеевской мышкой на капоте свернул с грунтовой дороги и бодренько зашуршал шинами по шоссе. Гайка рассеяно мурлыкал незамысловатую песенку, не забывая поглядывать по сторонам.

По сторонам было… пустынно. Мимо проплывали холмы, заросшие вереском, негромко журчала речка, играя в догонялки с дорогой. Один раз на обочине показался деловитый еж. Железяк – вот их не было. Да, в общем-то, и потому и выбрали это место, что других железяки здесь не появлялись с самого момента основания резервной базы, а до этого – еще так лет… сто пятьдесят, а то и все триста.

Пять километров на север, поворот налево, через мост и снова на север. Знакомый, до одури знакомый маршрут. Теперь Гайка мог бы пройти его с закрытыми глазами, не разу не ступив на обочину.

Поворот, в русло пересохшей реки – под колесами привычно зашептала галька: «Спеш-ш-шиш-ш-шь?»

Зачем?

Когда-то это казалось неимоверной удачей: сразу после школы – командир резервной базы, полная автономность, самостоятельная организация системы безопасности – как звучит!.. «Рассматривай свое назначение, как стажировку. Справишься – возьму к себе, – когда-то сказал ему капитан, напоследок пожимая руку. – Не бойся – место спокойное…»

Да уж… спокойнее только на кладбище…

Снова поворот налево, немного назад, по малозаметной дорожке – и опять выезд на шоссе. На запад. Потом на восток и снова на север, замыкая квадрат. Патрулирование, чтоб его. Все по инструкции – хотя кому она нужна, что эта инструкция, что эта дурацкая резервная база со всем ее содержимым. Да пусть ее забирают, невелика потеря – куча запчастей и два десятка энергокубов.

Да, нельзя стать героем с именем Гайка. Ну, вот просто – нельзя. Даже если очень хочется. Ведь если все будут героями – их некому будет чинить. Только вот – когда об этом рассказывают в школе автоботов, почему-то очень не хочется в это верить. Вот и приходится потом… геройствовать в меру своих скромных.

Сторожить кучу барахла…

Стоп. Люди. Гайка затормозил, озадаченно взвизгнув колесами – буквально за секунду до того, как вылетел из-за поворота.

Пять человек. И техника – нет, не трансформеры, точно – сенсоры не улавливали никаких признаков электрической активности, помимо свойственных человеческим машинам. Похоже, строители.

Внутри как-то нехорошо похолодело – словно внезапно, как в прошлом году, разладилась система охлаждения.

Строители? В километре от базы? Там, где их не должно быть по определению? Странно.

Гайка нацепил на водительское сиденье голограмму разбитного мальчишки-водителя и как можно беззаботнее покатил навстречу людям.

Да. Строители – экскаватор уныло царапает асфальт, на обочине стоит бульдозер с работающим двигателем, а трое людей в касках и ядовито-желтых жилетах что-то активно обсуждают.

Гайка подъехал ближе, обогнул экскаватор, но – один из людей шагнул ему навстречу. Прямо под колеса.

– Проезд закрыт. Вам придется вернуться. – Молодой мужчина улыбнулся, дружелюбно разглядывая корпус машинки. Странные глаза. Блекло-карие, будто пожухлая трава.

– Но мне нужно проехать! – возмутился Гайка.

– Сожалею.

Гайка опешил:

– Но… я там живу!

Строитель не отступил ни на шаг:

– Насколько мне известно, там никто не живет.

Идиотская ситуация. Можно, конечно, вернуться по маршруту патрулирования назад, а можно…

Гайка вздохнул и – выпрямился во весь свой пятиметровый (ну… ладно, так уж и быть – четырехметровый) рост:

– Пропустите меня.

Человек запрокинул голову, с застывшей улыбкой изучая фигуру. Взгляд его заледенел – будто бы на траву вдруг выпал иней, и это было…

Удар сзади, по ногам. Гайка рухнул навзничь, на человека. Едва успел подставить руки, спасая неосторожному жизнь. Оглянулся – неумеха-водитель экскаватора неудачно толкнул его ковшом. Ишь ты – машет рукой. Извиняется, вроде б как.

– Вы в поряд… – Гайка приподнялся на руках, разыскивая взглядом строителя – и замер, наткнувшись на спокойный взгляд…

Да, человек не пострадал, точно. И стволы двух излучателей в его руках («иволги», автоматически вспомнил Гайка, облегченная модель, собственная разработка землян; мощное оружие, но, к сожалению, неэффективное для больших расстояний) выцеливали глаза автоботу.

– Сожалею, – повторил человек и выстрелил.

Два сконцентрированных пучка теплового излучения заставили стеклянные линзы глаз мгновенно взорваться – и оплавили зрительные сенсоры.

Гайка вскинулся и взвыл от боли. У него была только одна возможность уйти – трансформироваться, но что-то – видимо, давешний ковш экскаватора с силой ударил по ногам, отрывая их, и, вторя отчаянному визгу металла, присвистнули «иволги», за считанные мгновения расплавим тяги сервопривода, обеспечивающие подвижность рук. Руки подломились – и автобот упал.

От боли сознание помутилось – процессор не успевал обрабатывать одновременно столько сигналов. Четко удавалось думать только об одном: неужели, все?

– Все? – откликнулся извне человеческий голос – другой, незнакомый.

– Нет, он еще функционирует. – Гайка почувствовал, как теплая ладонь скользнула по его лицу, мельком погладив сожженные глазницы. – Передает сигнал бедствия. Нужно быстрее заканчивать. Переверните его на спину и отделите оружие – там, там и вон там.

В бок ткнулся нож бульдозера, сдирая апельсиновую краску с боков.

– Это было несложно… – еще один незнакомый голос.

– Да. Это несложно, – Гайка почти увидел короткую улыбку, – если знаешь, куда стрелять. Эй, осторожнее!
Ковш экскаватора с силой ударил по руке, и еще, и еще… Гайка бился и корчился на асфальте, надеясь, что от перегрузки процессор просто вырубится.

Может быть, им нужно только оружие. Они его заберут и…

Нет.

– Шшшшш…. – Сухие теплые пальцы аккуратно скупыми, выверенными движениями вскрыли грудную пластину, обнажая блок питания и центральный процессор.

Что-то острое – наверное, нож, – подцепило провода и знакомый голос тихо проговорил:

– Я сожалею. Правда – сожалею.

Не красивая…
Еще один глоток кофе, щедро приправленный откровенно изучающим взглядом женщины напротив. Странный аромат щекочет небо – тонкие нотки пережженных кофейных зерен, сладкая горечь меда и…
– Чеснок. – Теплый, какой-то шершавый голос…
– Простите?
– Парфюм, – женщина коротко улыбается. – Кофе, мед и чеснок. Конечно, в описании было написано «аромат тропического фрукта la-mai», но, по-моему, это просто чеснок. – Короткое движение плечом. – На любителя.
На любителя, да. Еще глоток кофе. Запах ла-маи пополам с медом не кажется таким уж гадким. Как и его хозяйка.
– У вас была действительно тяжелая ночь, док. – Тихий смех на дне темных глаз. – Вы прямо-таки засыпаете на ходу.
– Мы знакомы?
– Пока нет, но это легко исправить. – В тонких пальцах словно из пустоты появилась визитная карточка. Легла на стол в паре сантиметров от чашки. – Атама Тиноко, страховой агент.
Дорогой картон, по плотности больше напоминающий пластик (или – пластик, неотличимый от картона), самые что ни на есть консервативные цвета – едва желтоватый и коричневый, без золота, без виньеток, без стразов, только имя и должность. Атама Тиноко, страховой агент, «Лесбридж Иншуранс».
– «Лесбридж Иншуранс»… Штаты?
– Нет, Австралия.
– Так вы страховщик… Чем обязан?
Атама наклонилась вперед:
– Мне поручено проверить обстоятельства… разрушения того робота на заброшенной дороге.
«Разрушения», а не «убийства»… Показательно.
– Мне казалось, этим занимаются железяки. Вход белковым в это дело заказан.
– В общем-то, так оно и есть, – неопределенное движение пальцами – не то согласие, не то отрицание. – Моя задача – оценить сумму ущерба и, по возможности, найти того, кто за все это заплатит. Ловить и наказывать – не мое дело.
– Я слышал, это были десептиконы.
– Мы связались с ними в первую очередь. Глава их анклава в Солнечной системе полностью отрицает участие своих… подчиненных.
– И вы им верите?
– Конечно. Они наши клиенты.
Остывающий кофе комом встал в горле. Впрочем, удалось ограничиться вежливым движением бровей.
– Три года. Безупречная история, платежи поступают регулярно, – и в отличие от автоботов не пытаются все время прикрыться всеобщим благом.
– Но ведь они, вроде б как, враги… землян…
– Они – враги автоботов. А тем и другим время от времени требуются некоторые суммы денег на ремонт. – Снова улыбка. – Лучше уж пусть они вкладываются в экономику Земли, чем грабят нас.
– Странная позиция…
– Официальная. – Еще одна короткая улыбка.
Тихонько зевающий официант забрал опустевшую кружку. Вопросительно глянул на Атама, но та тихонько покачала головой - нет, ничего не нужно. Задумчиво посмотрела в сторону, постукивая пальцами по столу.
За окном забегаловки зашуршал дождь – и пропылившаяся туша припаркованного за стеклом внедорожника покрылась мелким крапом брызг. Утренние сумерки сразу сгустились, всерьез обещая через несколько часов превратиться в вечерние… Сыро и гадко.
- Вы зря ничего не берете. Здесь неплохо готовят.
Еще один улыбчивый взгляд.
- Я так плохо выгляжу?
- Нет. Скорее, вы выглядите как человек, которому не помешал бы сытный завтрак.
- Немного позднее, – Атама склонила голову. – Это ведь вы его нашли?
Молчаливый кивок. Атама достала из внутреннего кармана диктофон, демонстративно включила, положила на стол.
- Вы можете мне рассказать об этом?
Рука непроизвольно дернулась ко рту. Стоп.
- Если вы работаете официально, то вам по вашему запросу должны были предоставить все необходимые документы. В том числе и запись моего… допроса.
- Я ее смотрела.
- И у вас остались какие-то вопросы?
- Да. Вас подвезти?
- Э… - Неожиданный поворот. Удается выдавить лишь идиотское: - Куда?
- Мне кажется, - Атама оценивающе прищуривается, - вы бы не отказались попасть домой.

На экране несимпатичная женщина-азиатка склонила голову, в ожидании ответа. Доктор Маркус Лей задумчиво потирал губы.
– Что про гостью скажешь? – пробормотал Наблюдатель.
Стефан перегнувшись через его плечо, взглянул на изображение:
- Есть такой человек.
- Я серьезно.
- Я тоже. Приехала в город в два ночи, примерно через час после ухода железяк. Остановилась в мотеле у старика Саймона. Номер оборудовали, запись передали Координатору. Смотрит. При заселении представилась как Атама Тиноко, документы на то же имя предъявила Райсу – он ее тормознул утром, когда она ехала сюда, видимо, на встречу с доком.
- Проверили?
- Да. Подданство Японии, гражданство Австралии, визы на большую часть планет Обитаемой Вселенной. Работает в страховой, специализируется на железяках и внеземных объектах – типа проекта «Холодная Венера». Фоты совпадают, правда, большая часть информации на японском, а автопереводчики выдают текст через пень-колоду… но тут ребята пообещали поговорить со знакомыми лингвистами. К вечеру перевод будет.
- А автомобиль?
- Номера новые, но куплен не здесь.
- И это только автомобиль?
- Похоже на то. Во всяком случае - ничего не указывает на обратное.
- И все-таки проверьте.
Стефан кивнул – и бесшумно отступил в темноту. Наблюдатель перевел взгляд на экран. Азиатка в сопровождении доктора шла к выходу.

Не люблю дождь. Наверное, есть в этом нечто… инстинктивное. Дождь – это плохое сцепление с дорогой, брызги грязи на лобовом стекле, коррозия… мокрая одежда, пробирающая до позвоночника сырость - и ледяной камень вокруг.
Мгновенная судорога скручивает тело – и тут же отпускает. Это было. Этого – нет.
Теплая кожа руля привычно ласкает ладони. Приглушенно рычит мотор – звукоизоляция ни к черту, а менять не хочется. Попутчик на соседнем сидении прикрыл глаза – не то думает о чем-то, не то просто задремал. Усталое лицо. Очень усталое.
- Вам удалось сегодня поспать?
- А? – доктор Лэй испуганно распахивает осоловелые глаза. – Нет, нет…
Значит, все-таки дремал. Запоздало мучаюсь угрызениями совести. Недолго, правда, но честно пытаюсь.
- Вы ведь тоже ехали домой, когда наткнулись на того робота?
- Да. Был тяжелый день. Много пациентов. Я освободился только в девять. Падал с ног – почти как сейчас, – док улыбнулся, довольно-таки успешно подавив зевок. – Поехал домой. Видимо, в какой-то момент задремал – и чуть не врезался… как мне показалось, в обломки вертолета или что-нибудь в этом духе.
- А почему вы подумали именно про вертолет?
- Ну… для машины было слишком много металлолома…
- Вы, наверное, сразу вызвали полицию…
- Нет. Я сначала вышел посмотреть, выжил ли кто-нибудь. Пострадавшим могла потребоваться моя помощь…
Неопределенно хмыкаю. В общем-то все правильно-логично-объяснимо, но… вот царапает что-то. Может быть, эта самая правильность-логичность-объяснимость?
Выжидаю немного – ровно столько, чтобы моего собеседника опять разморило и он начал задремывать.
- А вы всегда там проезжаете?
На этот раз, док даже не снисходит до открывания глаз:
- Нет, только когда тороплюсь. Дорога не очень хорошая, машину жалко.
- А вокруг вы никого больше не заметили? Ну там… машину… самолет… человека…
А вот это пожалуй было немножко резко – Лэй открыл глаза без малейших признаков сна и с подозрением уставился на меня:
- Это допрос?
- Опрос, - с ласковой улыбкой поправляю и киваю на приборную панель, где лежит включенный диктофон. – Ничего против вас использовано не будет, но кое-что мне знать нужно.
- Но как я понимаю, подобный… разговор возможен только с моего согласия?
О да, он разозлился…
- Если вы желаете, я могу уничтожить запись.
- Желаю. Уничтожайте.
Пожимаю плечами. Беру диктофон и нажимаю кнопку удаления записи.
- Это вас удовлетворит?
- Полностью. – Лэй снова закрывает глаза.
Выжидаю с минуту (нужно же дать человеку расслабиться) – и снова спрашиваю:
- Почему вас так злит эта тема?
- Она. Меня. Не. Злит, - выделяя каждое слово проговорил Маркус Лэй.
- Но вы определенно отказываетесь об этом говорить. Почему?
- Я со вчерашнего дня говорю об этом. Сначала я говорил с полицейскими. Потом – для протокола. Потом – с железяками. Потом – под запись. По-моему, я уже достаточно раскрыл эту тему, вы не находите?
Опять – правильно-логично-объяснимо. И только поэтому хочется возразить:
- Нет.
Лэй уже не смотрит на меня. Он смотрит в пространство, пытаясь понять, не издеваюсь ли я. Вообще-то действительно издеваюсь… Когда человек злится, из него очень легко вытянуть необходимые сведения.
Позволяю себе короткую улыбку. Легкую, едва уловимую…
- Вам так нравится ваша работа?
Вопрос Лэя застал меня врасплох. Если честно, мне казалось, он со мной в ближайшие сутки по доброй воле не заговорит.
- Работа? Пожалуй, что да. Новые люди…
- …новые места, новые планеты, - не без ехидства продолжил док. – Звучит, как цитата из рекламного объявления. Прямо ожидаешь услышать в конце адрес, по которому нужно отправить резюме.
А он… неплох, этот Маркус Лэй. Снова улыбаюсь. На этот раз – не прячась. Боковым зрением успеваю увидеть ответную улыбку и…
В зеркале заднего вида мелькает что-то темное, и машину поднимает в воздух. Легко, как картон прогибается крыша, лопается боковое окно, рассыпая стеклянное крошево по коже заднего сидения, а потом – мы летим во что-то… большое и неповоротливое.
Лэй кричит что-то невнятное. Непроизвольно вскидываю руки, в ожидании удара…
Нет. Не удар. Толчок. Сильный - словно машину перехватывают в каких-то сантиметрах от препятствия. Ремни врезаются в грудную клетку, выдавливая воздух – весь, до последней капли.
Близко-близко успеваю разглядеть голубоватые искорки оптики – потом машину швыряет в сторону. В кустарник…
Мягкие ветки хрустят – но все-таки смягчают удар.
В голове взрывается возмущенная мысль, отдаваясь тупой болью в висках - что за…!
Нет. Стоп. «Что за» мне, как раз-таки, известно. А вот «какого» - не мешало бы уточнить.
Выпутываюсь из ремня безопасности, вцепившись в ручку, пытаюсь открыть дверь – не открывается. Заклинило.
З-з-зараза!
Откинувшись на спину пытаюсь выбить двери ногой – бесполезно. Чертова британская надежность! Может быть, ударить по окну?
Окно! Точно! Сзади разбилось окно!
- Не надо… - Доктор Маркус Лэй хватает меня за плечо, пытается удержать. – Не надо, там может быть опасно!..
Стряхиваю его руку - к черту! Пока эти груды металлолома крутятся рядом, что в автомобиле, что у них под ногами – принципиальной разницы нет.
Перебираюсь на заднее сидение, едва ли не в кровь рассекая ладони стеклянным крошевом, выползаю из окна…
Взрыв – эти идиоты решили для полного счастья затеять здесь перестрелку!..
Волна горячего воздуха пополам с расплавленными брызгами гудрона сбивает меня с ног. Ох, похоже, Лэй был не так уж и неправ…Встаю, пусть не с первого раза, но…
До дороги – какие-то метров пять… может быть, десять. Бреду туда.
Вспышка!
В этот раз падаю на колени, не дожидаясь удара взрывной волны. Кажется, сейчас это наилучший способ передвижения. Торопливо ползу туда, откуда доносятся лязг и удары металла о металл…

- Железяки… - то ли выдох, то ли вскрик из-за соседних мониторов.
- Где? – вздрогнул Наблюдатель, заливая остывшим матэ разложенные на столе распечатки.
- На точке… переключить камеру на вас?
- Спасибо, я как-нибудь сам… - Наблюдатель коснулся клавиатуры, набирая знакомую комбинацию символов – код доступа к муниципальным видеокамерам… Есть!
На большом экране закружились две фигуры…
Кто-то из операторов прошептал:
- А они, похоже, на самом деле пытаются друг друга поубивать!
Чертовски тонкое наблюдение!
- Давно они здесь? – бросил в темноту Наблюдатель.
Молчание. Пожалуй, секунды, на две-три – и неловкое:
- Недавно…
Хороший ответ. Главное – точный.
Скривившись, Наблюдатель протянул руку, чтобы отмотать запись к началу битвы, и тут кто-то охнул:
- А она-то откуда там взялась?