Это очень неприятно - очнуться в склепе. По крайней мере, мне это совсем не понравилось. Ящик был тесным и темным, как и полагается гробнице, и я не мог понять, как в него попал. Вполне достаточно для паники, и, наверное, я бы в нее ударился, если бы мой процессор не решил начать наконец работать в штатном режиме. Я вспомнил, кто я и где был последние пять лет. А еще я осознал, что автоботы-тюремщики, при всех их поганых качествах, не имеют привычки хоронить пленных живьем. Дальше воспоминания сами выстроились в линеечку, как на параде. Разумеется, я был ни в какой не гробнице, а в ремблоке тюремной колонии. Меня засунули в дурацкий ящик диагноста - ремонтник хотел быть уверен, что подлатал меня как надо, и я готов вернуться в общую зону. Я мог бы сам сказать ему, что все в порядке, но этот маленький упрямец был не из тех, кто верит на слово.
Странно, почему диагност отключился? Я не слушал гудения, не чувствовал легкой вибрации и прощупывающих меня излучений. Упаковочный контейнер, да и только. Но чего я совсем уж не мог понять - почему отрубился я? Аппарат испортился и сработал как шокер-глушилка? И что, этого никто не заметил аж три часа, если верить моему внутреннему таймеру?
- Эй! - крикнул я и слегка тряхнул конструкцию. - Парень, твоя машина, похоже, сдохла. Где ты там, болван автоботский, выпусти меня отсюда!
Ни звука, ни движения. Я поорал еще немного, кляня всех ремонтников на свете и Алый Знак заодно. Тишина. Тут мне снова стало не по себе. Терпеть не могу бояться, а потому я решил действовать. К счастью, ремонтник доверял мне – должно быть, как старому клиенту - и не стал закреплять в диагносте зажимами. Так что я просто пошире растопырился в ящике и покрепче уперся. Мгновение спустя я был свободен - условно, разумеется, если учесть, где я находился. Оглядевшись, я решил, что брежу. Того, что я увидел, просто не могло быть в реальности, но мне пришлось поверить, когда при первом же шаге под ногами заскрежетали обломки.
Ремблок был разгромлен. Дверь вышиблена взрывом, ремонтные столы перевернуты, на стенах - следы выстрелов. Я обошел помещение, пиная обломки и пытаясь призвать к порядку свой готовый пойти вразнос процессор. Заглянул в маленькую, заставленную оборудованием комнатку-склад. Там, втиснувшись между каким-то громоздким контейнером и стеной, лежал ремонтник. Судя по его навсегда застывшему лицу, перед смертью ему было очень больно и страшно. Чей-то выстрел разворотил ему весь бок. В руке малыш сжимал совершенно бесполезный в бою ремонтный лазер, которым, как видно, пытался оборонять свои владения. Я ощутил мимолетную жалость - в конце концов, он был неплохим парнем и старательно чинил меня после каждой попытки удрать и показательной взбучки от охраны. Но главное, что я чувствовал - растущее ликование. То, что случилось, не могло быть мятежом - у нас, пленников, не было ни оружия, ни достаточной энергии. Регулярные попытки к бегству были всего лишь развлечением, а кое для кого - способом покончить все разом. Нет, такой разгром мог означать только одно - пока я валялся в испорченном диагносте, тюрьму взяли штурмом. Проклятье, чего я жду? Наш корабль мог уже сто раз убраться отсюда, увозя освобожденных!
Как я бежал – почти летел! Я даже не стал задерживаться, когда увидел в коридоре первый труп охранника, не стал проверять, остались ли у него энергокапсулы, хотя они бы могли и впрямь помочь мне взлететь. Я боялся, что опоздаю, окажусь единственным идиотом, застрявшим в плену из-за немыслимого невезения и собственной тупости. Я знал куда бежать – давным-давно изучил все ходы и выходы. Свернуть направо, пробежать мимо галереи, выходящей на зону – там обычно стояли двое охранников, но я ржавая шестеренка, если они сейчас там стоят – потом по ответвлению налево – и в лифт, который вынесет меня почти на поверхность, в док, где причаливают транспортники.
Охранники и правда не стояли на галерее. Один из них висел на ограждении, согнувшись вдвое – не удивительно: он был почти перерублен в поясе. Второй...
Вот тут я застыл на месте, словно меня приварили к полу, чувствуя, как по корпусу расползается отвратительная дрожь – все сильнее и сильнее.
- Это бред, - услышал я собственный голос. - Бред, бред!
Передо мной был не труп «алого», а его куски. Не обломки – именно куски, нарезанные аккуратно и последовательно. Плечи и голова с широко разинутым ртом, половинки рук, туловища, ноги, разделенные на три части... Металл, еще не успевший потускнеть, зеркально блестел на срезах, и схемоблоки тоже стеклянисто блестели, словно рассеченные очень острым и раскаленным мечом. Но я знал, что это был не меч. Такое могло сотворить только одно оружие на свете, и я был уверен, что оно давно сгинуло со свету, вместе со своими владельцами.
Я заставил себя отлепиться от пола, перешагнуть через останки и взглянуть с галереи вниз. Огромный зал, в котором обычно тоскливо болталось примерно полсотни ребят, сейчас был пуст – но не совсем. Я насчитал восемь трупов – три из них тоже были разрезаны. Уже не охранники – свои парни. Я с тоской и яростью узнал Виража. Не то. чтобы мы были такими уж близкими друзьями, но он пару раз выручал меня из серьезных переделок, да и от опасных глупостей удерживал, если честно. Мы сдружились уже здесь, в тюрьме, или в «центре перевоспитания», как это называли «алые», а это дорогого стоило...
Только вид этого изуродованного трупа заставил меня полностью отбросить глупые надежды и начать рассуждать здраво. Я порадовался тому, что мой радиопередатчик был отключен, иначе я бы еще в ремблоке не удержался от дурацкого, но казавшегося таким естественным, побуждения – завопить на всю планету: «Ребята, подождите меня, я здесь!» Сейчас нужно было срочно решать что делать – повернуть назад, найти распределитель энергокапсул, какое-нибудь оружие и затаиться – или попытаться осторожно выяснить, здесь ли еще те, кто напал на колонию. Разум требовал первого – но я знал. что не смогу выдержать неизвестности. Сидеть на каком-нибудь складе и медленно сходить с ума... ну уж нет! Но прежде всего – энергия.
Я склонился над расчлененным охранником. Его энергоблок был цел – еще бы, тот. кто убивал этого «алого», прекрасно разбирался в устройстве и подрываться не собирался. Взломав заслонку, я обнаружил две почти полные капсулы. Второй охранник подарил мне еще одну. Маловато, но сойдет. К сожалению, ни у того. ни у другого не оказалось оружия, и это тоже было в порядке вещей – те, кто никогда не пользовался энергокапсулами, не потрудились их забрать, но о пушках позаботились. Теперь я мог бы спуститься вниз и полностью зарядиться, обшарив ребят – в этом не было ничего плохого, я много раз поступал так в бою – но сейчас это было ни к чему. Здесь, в этих узких коридорах негде было трансформироваться и летать, стрелять мне тоже было пока что не из чего. Даже если я доберусь до поверхности, смешно пытаться улететь с планеты на собственных крыльях, придется искать какой-нибудь шаттл. Сейчас моя задача – разведка.
Все же я еще не до конца пришел в себя. Какая-то часть моего существа пыталась убедить меня, что все происходящее – всего лишь глупая симуляторная программа с полным эффектом присутствия и «ложной памятью». Такие штуки давным-давно были запрещены, но кое-кто продолжал ими баловаться. И вот я крался по коридору, прижимаясь к стенке, а насмешливый, почти материальный голос нашептывал мне, что я сижу перед терминалом на родной базе и все эти пять лет унижений и час абсурдных кошмаров с призраками прошлого – всего лишь порождение хитро запрограммированной машины и моей нездоровой фантазии. Наконец мне надоело, и я мысленно прикрикнул на этого призрака. Самое время свихнуться, ничего не скажешь...
Ничто не мешало моей вылазке – ярко освещенные коридоры были пусты. Я вспомнил о понатыканных всюду датчиках и камерах слежения, и решил, что валяю изрядного дурака, передвигаясь на полусогнутых. Сиди сейчас кто-нибудь в центре слежения, я был бы виден как на ладошке, а раз уж я беспрепятственно добрался почти до цели... тут я увидел двери лифта и едва не выругался вслух.
Лифта не было. За развороченной дверью зияла пустота. Заглянув в шахту, я далеко внизу увидел груду обломков. Вроде бы я разглядел среди оплавленных остатков кабины чью-то скрюченную руку, а может, мне показалось – я не стал включать зум.
Оставался единственный путь наверх – антигравы. Тут-то я и пожалел, что не зарядился полностью – долгий путь к поверхности сожрет изрядную долю моих запасов. Впрочем, делать нечего. Я шагнул в шахту и поплыл вверх.
Как мне хотелось, чтобы док оказался пуст – точнее, чтобы там не было ничего и никого кроме парочки шаттлов, которые всегда стояли там на всякий случай! Но я никогда не отличался особой везучестью.
Едва высунувшись за кромку шахты – кабина здесь должна была двигаться по направляющим на открытом пространстве – я едва не рухнул вниз от досады и отчаяния. Шаттлов не было – вместо них оплавленные и разметанные взрывом обломки. Корабль же был еще тут, и он был чудовищен. Я никогда не видел таких кораблей, даже в те давние и проклятые времена, но я узнал его сразу же. Конструкция кораблей могла меняться – но души их строителей не изменятся никогда.
Это была темная, округлая громада, помещавшаяся в доке лишь наполовину. Она висела над полом зала, почти упираясь в него угловатыми, разной длинны остроконечными отростками. На уровне шедшей вдоль зала галереи в темной броне был открыт люк, к нему от галереи тянулся широкий трап. Ни на галерее, ни на трапе никого не было, но выше парили две круглые антигравитационные платформы, несшие на себе такие знакомые фигуры.
Я нырнул назад, в шахту. Судя по всему, меня не заметили – стражи болтались возле корабля лишь для порядка. Скорее всего, корабль вот-вот стартует – со всеми, кто выжил при захвате колонии, на борту. Впрочем, их всех можно смело считать покойниками. Даже хуже, чем покойниками. Сменить плен на вечное рабство...
Я увидел все, что хотел и вполне мог уйти. Спуститься вниз, подождать, пока корабль взлетит – я наверняка почувствую это – и остаться полноправным хозяином этой захудалой планетки. У меня будет время до того, как «алые» спохватятся. Я попробую найти передатчик, - а если он уничтожен, то построить его! – и сообщить Повелителю о том, что произошло невероятное и ужасное. Впрочем. даже если об этом первыми узнают «алые» - неважно. Кто угодно. Если мне не поверят, я смогу показать тела, расчлененные с такой немыслимой аккуратностью...
И тут я снова едва не свалился вниз. Постой, а кто сказал, что тебе позволят предъявить доказательства? Я вспомнил странные катаклизмы, когда целые планеты-колонии или базы оказывались уничтоженными. Об этом много судачили, сперва виня в этом какое-то новое оружие «алых», а потом, узнав, что у «алых» те же проблемы, стали говорить о столкновении с блуждающими астероидами. А что, если... Да конечно же! Никто и не подумал как-то скрыть столь характерные следы нападения по одной простой причине – колония, а то и вся планета, приговорены к уничтожению. Корабль, который я видел, на такое вполне способен. А значит, я тоже обречен, как глубоко ни запрятался бы. Даже если я каким-то чудом выживу, без энергии я смогу протянуть лишь несколько бессмысленно мучительных дней. Что же делать?
Случись это четыре тысячи лет назад, я бы не размышлял и не колебался. Тогда мы знали твердо: выбирать приходится только между свободой и смертью. Третье было не то чтобы не дано – оно просто не существовало как вариант для выбора. да и сейчас, если бы на кону были только моя свобода и моя смерть, я бы и на миг не задумался. Но как знать, если случившееся здесь останется загадкой, не станет ли следующей целью Кибертрон? Да, глупо надеяться. что я смогу сохранить волю или даже разум, за это нет и сотой доли шанса. И уж куда меньше десятитысячной доли – что смогу что-то сделать. Но раз уж я оказался в том ящике, в то время. как остальных спешно сгоняли на корабль, убивая всякого, кто пытался сопротивляться, если так случилось, то должен же быть в этом какой-то смысл?
А может быть, я просто не хочу умирать вот так – как забившаяся в угол жалкая тварь?
Я поднялся над кромкой шахты и шагнул на плиты.
- Эй, - крикнул я. – Эй, вы, там!
Создания на летающих платформах тут же повернули ко мне свои гнусные вытянутые морды. Оружие в их лапах нацелилось на меня, а сами они спустились ниже, заслоняя сутулыми спинами проем люка.
- Я не буду сопротивляться! – я поднял над головой руки с растопыренными ладонями без оружейных модулей. – У меня нет оружия! Заберите меня, я хочу к вам!
В проеме люка что-то смутно зашевелилось, и стражники поспешно разлетелись в стороны и повисли на почтительном расстоянии. Я ощутил тоску, тяжелее и пронзительней предсмертной. Я знал, что я увижу. И я увидел.
Он торжественно выплыл из тьмы – округлое тело, десять тонких и длинных извивающихся щупалец, которые всегда так легко резали даже лучшую броню. Три лица из пяти, видимые мне, усмехались.
- Подойди! – услышал я властный, чуть вибрирующий голос, словно бы слитый из нескольких голосов.
И я пошел навстречу.

Нет, конечно, планету они взрывать не стали - это я со страху погорячился. Они сделали куда проще и эффективнее - всего пара залпов, и на месте тюремной колонии образовался аккуратный и весьма правдоподобный кратер. Летел мимо осколок кометного ядра, попал в ловушку гравитации, бывает. «Алые» слетают с инспекцией, поскорбят по своим, заодно и по нам - недоисправленным и неисправимым. Они, «алые», любят такое - светлую, очищающую душу скорбь...
Я стоял, пришпиленный невидимыми силовыми путами к стене рубки и тупо смотрел на экран, где таяли в пустоте пять бессмысленных лет моей жизни. Вот и «обновки» на боку планеты уже не видать... Мне казалось, что я прощаюсь не с годами плена, а со своей жизнью вообще. Действительность, окружавшая меня сейчас, была чем-то другим, чем-то вроде того призрачного существования за Гранью, в которое верят некоторые. Разве не были этот корабль и его хозяева гостями прямиком оттуда?
- Там не на что больше смотреть, - сказал квинтессон, - и я вздрогнул.
Мне потребовалось все мужество, чтобы вновь встретиться взглядом с этими тихо мерцающими изумрудными глазами. Округлое тело покоилось в углублении-гнезде ложемента, дугой обнимавшего пульт. Еще одно углубление пустовало. Свободно свисавшие щупальца пятиликого медленно покачивались в завораживающем ритме.
- Мне нравится смотреть на Пространство, - сказал я, чтобы хоть что-то сказать. Квинтессон усмехнулся одним из ртов и коснулся щупальцем сенсорной пластины пульта. Экран погас.
- Поговори со мной. Ты меня удивил, а этим могут похвастать немногие. Почему ты сдался?
Я ждал этого вопроса с самого начала, но задали мне его только сейчас. Я был готов держать ответ, еще шагая по трапу к проклятому кораблю, но пятиликий только внимательно оглядел меня и без разговоров препоручил солдатам, а они были совсем уж неразговорчивы. Я думал, что меня бросят в какой-нибудь трюм, где я увижу остальных, но вместо этого меня притащили в тесную каморку, где тщательно обшарили при помощи детектора, а в довершение всего подсоединили ко мне какой-то нелепый ящик и вынули все энергокапсулы. Судя по тому, что мой корпус функционировал вполне исправно, это был какой-то внешний источник энергии. Затем меня шустро переправили сюда, в рубку, и превратили в говорящее украшение интерьера.
- По-моему, то, что я только что видел, хороший аргумент в пользу сдачи, - с усмешкой сказал я.
- Да, - сказал пятиликий. – Но ты это увидел только сейчас. Тогда ты еще не мог этого знать.
- Ты считаешь меня неспособным на простые умозаключения? Я не хотел гадать и рисковать. Служить вам лучше, чем превратиться в пыль.
- Странно... – квинтессон повернулся ко мне другим лицом. Мне совершенно некстати вспомнилось, как наши ученые спорили, является ли каждый пятиликий единой личностью или конгломератом. Кажется, они так и не пришли ни к какому выводу. – Я был уверен, что вы всегда предпочитаете смерть. Ты трус?
Я подумал. что он легко узнал бы ответ на свой вопрос, не будь я скован и безоружен.
- Просто не вижу причин умирать. Я уже служил вам когда-то, почему бы не послужить снова? Я ведь был гвардейцем.
Третье лицо. Неприятно разговаривать с таким вертлявым собеседником.
- Вот как? Почему ж ты тогда жив?
Осторожно, осторожно...
- Потому что я не дурак и люблю жизнь. Когда меня захватили мятежники, мне пришлось притворяться, что я безумно рад «свободе». К счастью, мне довелось куда больше болтать о ненависти к вам, чем стрелять - ведь это случилось перед самым концом. Я думал, что вы уничтожены и едва не лишился рассудка, когда увидел...
- Ты лишился рассудка гораздо раньше.
Губы четвертого лица кривились от презрения, зло прищуренные глаза словно пытались прожечь меня насквозь. В этот миг я отчетливо понял, что погиб.
- Ты, наверное, решил, что у нас короткая память. Но это не так. У нас прекрасно помнят все твои «подвиги», Феникс. Шестеро из нас погибли от твоей руки. Ты предатель и убийца, но я не знал, что ты еще и глупец. Я разочарован. На что ты рассчитывал?
- Я привык использовать даже крошечную долю шанса, - помолчав, сказал я. - Кое-что я все-таки выиграл - как минимум, полтора часа жизни и интересную беседу.
- Пытаешься притвориться, что тебе все равно? - с легким интересом спросил квинтессон. Я пожал плечами.
- Мне и правда все равно. Я так или иначе уже мертв - распался на атомы там, на планете. Или был разрезан на куски при штурме. Я, можно сказать, умер уже дважды, так чего мне волноваться? Я просто жду.
- Третьей смерти? - спросил пятиликий. Я промолчал. Сейчас, когда все надежды рухнули, мне как никогда хотелось жить, и я боялся хоть как-то выдать себя перед этим омерзительным существом.
- Если твое молчание - это знак согласия, то ты ждешь напрасно. - ласково улыбнулся пятиликий. У меня для тебя припасено кое-что поинтереснее. Нет, пойми меня правильно, я вовсе не утверждаю, что ты не умрешь в итоге, напротив, ты умрешь почти наверняка - но не сразу. Я вообще не сторонник казней - это же такая безрассудная трата материала!
Значит, лаборатория... Я едва смог сдержать дрожь, но одновременно с ужасом во мне шевельнулась надежда. Возможно, меня собираются доставить на планету, где обосновались пятиликие или на какую-нибудь их базу, а по пути может еще случиться все, что угодно!
- Я тоже так думаю, - сказал я.
Квинтессон рассмеялся своим странным вибрирующим смехом.
- Мне нравится твоя наглость, - сказал он. – Пожалуй, я расскажу тебе, что тебя ждет.
Не надо, подумал я. Чем позже я узнаю... Но, конечно же, с тем же успехом можно было надеяться удержать силой мысли выпущенную ракету.
- Видишь ли, - сказал он, - Нас на корабле было двое.
Сразу два щупальца красноречиво указали на пустующее углубление перед пультом.
- С моим бестолковым помощником случилась досадная неприятность. Мало того, что он нарушил приказ и покинул корабль во время штурма, так еще и был отвратительно неосторожен.
- Его подстрелил охранник? - с интересом спросил я. Квинтессон раздраженно взмахнул щупальцами.
- Если бы! Этот никчемный глупец решил продемонстрировать забираемым образцам, к чему приводит непослушание. И у одного из образцов во время демонстрации взорвался энергоблок.
Я ощутил ликование - и острую зависть к неизвестному бедняге, который - пусть нечаянно - принес куда больше пользы, чем смогу я.
- Взрыв был слабым, но он повредил собственную энергосистему этого неудачника, - с брезгливой миной продолжал пятиликий. - В общем, от него мало что осталось... но все же осталось. Мне удается даже поддерживать жизнь в... останках. Но это ненадолго. Требуется новое тело.
В это миг я от души пожалел, что я не самый тупой из безмозглых слуг пятиликих, начисто лишенных воображения. Я подумал, что мне нужно было остаться там, на планете - сейчас я всей душой мечтал, чтобы время повернуло вспять - но что толку?
- Ну, так сделайте ему тело, - произнес я, не узнавая своего голоса. - Вы же умеете даже возвращать к жизни мертвых! В чем загвоздка?
- В жизненной энергии, - немного грустно сказал квинтессон. - В глупце Канхаарне ее осталось слишком мало, а мы не умеем пополнять ее в наших телах. Если б не это, вам никогда бы не победить нас! Канхаарн не выживет в совсем новом теле, да он его и не дождется. Только пересадка может помочь, да и то чисто теоретически, вот я и хочу проверить теорию...
- Так возьмите какого-нибудь из ваших солдат! - закричал я. Квинтессон рассмеялся.
- Ты догадлив, но все же глуп. Неужели ты думаешь, что мы никогда не пробовали? Тела выдерживают пересадку, но не выдерживают разумы. Нам приходилось уничтожать получившееся, как ни поискорбно.
- Почему ты считаешь, что так не случится и со мной?
Пятиликий рассмеялся еще веселее, как будто я сказал что-то очень забавное.
- Друг мой, если бы я был хоть в чем-то уверен, я бы взял любой другой образец. Нет, я понятия не имею, что получится. Вы с Канхаарном все равно уже почти отходы, к тому же в том, что я затеваю, согласись, есть некоторая ирония. Ты ведь предлагал службу? Вот и послужишь.
Должно быть, он послал какой-то сигнал, потому что в рубку тут же вошли двое солдат. Силовое поле исчезло. Я рванулся вперед. Не знаю, что я пытался сделать - кидаться на пятиликого с пустыми руками - безумие. Впрочем, я и был в тот момент почти безумен. Меня тут же схватили с двух сторон, я попытался вырваться и обнаружил, что навешенная на меня батарея дает энергии ровно столько, чтобы держаться на ногах, а вовсе не для драки. Но я все равно извивался и дергался, осыпая пятиликого бессвязными ругательствами. Должно быть, им наконец это надоело, и меня угомонили шокером. По крайней мере, мне приятнее думать, что отрубился я именно по этой причине.

- Идиот! – вопил кто-то. – Болван, прекрати немедленно!
Я никак не мог сообразить, откуда исходит этот пронзительный, не дающий сосредоточиться вопль. Понятия «где» и «откуда» вообще не имели смысла в этой пустоте без протяженности и направлений. Крик был повсюду и вроде бы даже внутри того непонятного, что я смутно ощущал собой. И это раздражало меня все больше и больше. Я не был испуган тем, что происходит – тем более, что не происходило ровным счетом ничего. Мне здесь почти нравилось, и я все больше злился на крикуна, не дававшего мне в полной мере насладиться покоем.
- Прекратиииии!
Мое терпение лопнуло.
- Сам прекрати! – заорал я. – Чего привязался?
.Собственный голос мне не понравился. На самом деле, это был вовсе и не голос. Я не мог понять, как можно кричать, не используя вокализатор, а то, что я его не использовал, я мог поклясться. Теперь я понял, что и непонятного крикуна я слышал вовсе не аудиодатчиками. Меня поразил даже не сам факт, а то, что еще мгновение назад я понятия не имел о таких вещах, как вокализатор и аудиодатчики, а теперь вдруг вспомнил. И с этим словно бы рухнула какая-то преграда – воспоминания начали разворачиваться передо мной, все быстрее и быстрее, пока не развернулись до конца. Я то ли застонал, то ли зарычал от ярости и отвращения.
- Нет! Нееееет!
- Кричишь, тварь? – сказал я. – Кричи, кричи. Что, нехорошо?
- Ты... ты убиваешь нас обоих!
- Не знаю уж, как я это делаю, но рад, если так, – мстительно произнес я. – Значит, не зря пропаду. Хотя, вообще-то мне кажется, что я уже умер, иначе, - где это мы?
- Нет...еще нет. Мы еще живы. Мы в пространстве соединения. Наши разумы могут взаимодействовать, но твой корпус не хочет... Вернее, ты не хочешь...
- Еще бы я хотел! – сказал я с усмешкой. Усмехаться, не имея губ, трудновато, но я почему-то знал, что мой собеседник и так прекрасно понимает меня. – Погоди, ты что, хочешь сказать, что мне достаточно как следует пожелать загнуться, и вся эта ерунда закончится? Превосходно!
- Неееет! Остановись!
Я только рассмеялся. Уже не обращая внимания на вопли, попытался сосредоточиться на одной мысли... и внезапно понял, что не могу. Наверное, пребывая в отключке, я и правда всем своим существом хотел исчезнуть, уйти от этого ужаса, но сейчас, в почти полном сознании, мне хотелось совсем другого – выжить вопреки всему, и не просто выжить, а еще и от души посмеяться над возникшими из прошлого чудовищами. Я не хотел умирать вот так! Я не знал, что именно сотворили с моим злосчастным корпусом, но я представил себя пристегнутым к лабораторному столу, со снятой обшивкой и обнаженными схемоблоками, к которым было присоединено нечто невообразимо отвратительное. Моей фантазии не хватило, чтобы представить себе это во всех подробностях, но и того, что я знал о квинтессонах, было достаточно, чтобы во мне не осталось ничего, кроме тоски и ярости. Почему это случилось именно со мной? Почему я не погиб во время Восстания, пережил безумную неразбериху и бойню на Кибертроне, тысячелетия войны, плен – чтобы все кончилось здесь, в омерзительных щупальцах тех, кого я ненавидел с первых дней существования? Словно бы их и не было, всех этих тысячелетий подвигов, позора, горя и радости, словно бы они были наваждением... Нет, врете, мерзавцы – это вы наваждение!
Стоп, оборвал я себя. Остановись и подумай. Никаких наваждений нет. есть реальность – простая и недвусмысленная. Анализируй ее как боевую задачу. Допустим, ты выживешь. Какие у тебя шансы отомстить пятиликим или хотя бы помешать им? Да никаких! Если в тебя и не загрузят программу подчинения, все равно у них есть тысяча способов держать все под контролем. И это... существо внутри тебя – оно об этом позаботится прежде всего. Я снова содрогнулся от отвращения. Ну, а если ты умрешь, сдохнет хотя бы один пятиликий...
- Ты ошибаешься.
Я бы, наверное, вздрогнул, если бы у этого нового моего «я» было подвластное ему тело. Я уже успел забыть о своем «компаньоне», сбросил его со счетов. Тем более, что он вроде как на время заткнулся, должно быть, сообразив, что криком ничего не добьешься.
- Что?
- Не пятиликий. Я один.
Проклятье, он читает мои мысли! Впрочем, то ли еще будет...
- Знаю, что один. До второго мне, увы, не добраться...
- Ты не понял. - Мне показалось, что в бесплотном голосе прозвучала грусть. – Нас было пятеро. И я хотел бы, чтобы выжили двое, а если один, то не я.
Я разозлился. Это было слишком похоже на идиотскую шараду. Пятиликие всегда обожали говорить обиняками.
- А я хотел бы, чтобы вы передохли все. С чего ты взял, что я собираюсь разгадывать какие-то загадки?
Мне послышался тихий смех.
- Ну, я думал, хотя бы одна загадка тебя точно интересует... Почему мой драгоценный коллега Даартак не дал тебе взглянуть в свою пятую пару глаз?
- Вон из моих мыслей, пакость! – прорычал я. Квинтессон был прав – этот нелепый вопрос мелькнул в моем гаснущем сознании перед тем, как я отключился, и снова всплыл в моей памяти, когда я вспомнил все. – Прекрати в них шарить!
- Поверь, мне это не доставляет ни малейшего удовольствия, - последовал меланхоличный ответ. – Но ничего не могу поделать – ты слишком громко думаешь. Будто железякой в железяку бьешь, честное слово... Так вот, хочешь подсказку?
Я чувствовал, что еще немного – и свихнусь. Находиться в самом центре Ничто, без единого сигнала от своих датчиков в компании заклятого врага, который то истерично вопит, то ведет издевательски вальяжную беседу... Пожалуй. именно поэтому я и продолжал этот нелепый разговор – мне не хотелось умереть безумцем. Стыдно как-то...
- Ну?
- По той же, по которой между нами не бывает разногласий.
- Бессмыслица какая-то, - сказал я. – Это не подсказка, а новая загадка.
- Ошибаешься. Ты не торопись, а подумай.
- Некогда мне думать о всякой ерунде, - сказал я. – Хватит меня морочить. Я должен придумать, как сделать так, чтобы ваш проклятый эксперимент не удался.
- Сперва реши одну задачу – и тогда поймешь, нужно ли решать вторую. Скажи, почему вам в свое время так и не удалось перетащить ни одного из нас на свою сторону? А ведь вы пытались...
- Это автоботы пытались, - зло сказал я.- Любят они безнадежные затеи. Я так вас просто грохал, без разговоров.
- И был совершенно прав. Умница. В чем же, по-твоему, причина такого нашего... единодушия?
- Да вы просто мерзавцы, вот и все! Насквозь испорченные, на все мозги чокнутые мерзавцы!
Мне снова послышался тихий призрачный смех.
- Ну, я, наверное, не открою секрета, если скажу, что автоботы думают о вас точно так же. Однако, есть среди вас и такие, кто сменил знак... Не возмущайся, я ведь не говорю, что они поступили хорошо! А вот среди нас... Кстати, о мозгах. Ты помнишь, какой формы наш мыслительный аппарат? Видел когда-нибудь?
- Разумеется, - сказал я. – Правда, в слегка поврежденном состоянии, уж извини.
Я вспомнил нечто, похожее на толстую шестерню или турбину с пятью лопастями из какого-то отвратительно мягкого темно-бордового материала, плавающую в тягучей желтоватой жидкости. Я сам никогда бы не принял это за мозг разумного существа, но ученые были единодушны. Была еще какая-то теория, связанная с пятиконечной формой этого устройства. Пять лопастей, пять лиц...
- В точку. Если бы ты стрелял так же метко, как мыслил, то был бы по-настоящему опасен... Ну, еще одно маленькое усилие. Скажи, если у вас в команде из пятерых четверо хотят лететь на север, а один на юг, куда полетит команда?
- Куда большинство, конечно. Если кто-то хочет в другую сторону – пусть летит в одиночку, ему же хуже.
- Прелестно. Ну, а если он просто не может полететь в одиночку? Если он, например, на борту транспортника и для верности прикручен к стенке? А для еще большей верности ему отключили все внешние датчики и устройства вывода информации, а процессор используют как приставку к бортовому компьютеру?
Наконец до меня начало доходить. Проклятье, неужели он хочет сказать, что...
- Так значит, у вас не просто мозги из пяти частей, а вас действительно пятеро? Пять разных личностей соединенных в одну? Как в наших слияниях?
- Не совсем. Став одни целым давным-давно, мы уже не можем разъединиться, но каждый частично осознает себя внутри целого. И если пятиликий повернулся к тебе другим лицом, значит, ты говоришь в каком-то смысле с другим собеседником. И только один... или двое в каждой пятерке никогда не будут иметь шанса задать тебе вопрос. Тысячелетия видеть, слышать, осознавать все, но не иметь своей воли, своего голоса. Невольно служить тем, кто заключил тебя в эту тюрьму, чувствовать, как они используют твой разум – и не знать, как помешать...
- Я бы сошел с ума, - с чувством сказал я.
- О. Я вижу, ты поверил. Опрометчиво, опрометчиво. А что если я просто тяну время... заодно рассказывая тебе, что тебя ждет? Что, если я один из тех... троих?
- Нет, - сказал я, помедлив. – Я не могу читать твои мысли – и меня это бесит – но я чувствую, что ты не врешь. Мы с тобой в одном положении, Канхаарн.
- Не называй меня этим именем! – с неожиданной яростью воскликнул он. – Канхаарн мертв. К сожалению, Данрэл тоже. Он был лучше и сильнее духом, мне кажется, он долго надеялся что-то изменить, вырваться из-под их власти. Не стал безразличным наблюдателем, как я. Должно быть, в последнее время он отчаялся и уже не видел выхода кроме смерти, потому-то все и случилось... Зови меня Грайнор – когда-то это имя было моим...
- Вот теперь я тебе действительно верю, - сказал я. Если бы ты отозвался на имя пятиликого, я больше не стал бы с тобой разговаривать.
- Странная ты личность, Феникс, - задумчиво проговорил квинтессон. – Ты очень наивный - и при этом обладаешь быстрым и ловким разумом. Противоречие, но, как ни странно, весьма гармоничное. Как тебе удалось прожить так долго?
- Сам удивляюсь, - сказал я. – Я ведь редко попадаю просто в неприятности, только в катастрофы. Как на этот раз. Только на сей раз мне вряд ли удастся выжить, ты уж извини. Нельзя допустить, чтобы эксперимент удался – удачные эксперименты обычно повторяют, снова и снова.
- Это ты меня извини, - сказал Грайнор. – Ты был отчасти прав, я действительно отвлекал тебя и тянул время. Соединение уже завершилось – примерно двадцать стандартных секунд назад, наши функции полностью стабилизировались, скоро включатся твои внешние сенсоры. Я ведь, как и ты, хочу жить, Феникс. Очень хочу. Я, можно сказать, только что родился второй раз.
- Твварь! – сказал я. – Все вы до одного лживые твари, а я наивный дурак. Только я ведь все равно найду способ покончить со всем этим. Даже не сомневайся.
- Ты очень похож на Данрэла, - грустно сказал Грайнор. – Не волнуйся. Если ты будешь слушать меня, мы вместе найдем способ покончить с Даартаком и его экспериментами – без всех этих красивых, но глупых самопожертвований. Только не мешай мне – и все получится. Я уверен.
- Это с какой стати?
- Ну... Хотя бы с такой, что Даартак понятия не имеет, кто из пятерых личностей Канхаарна сейчас находится в твоем корпусе – иначе он не стал бы возиться со мной, даже из научного любопытства. Положись на меня. Может быть, я и лживая тварь, но тебя я не обману. Не в моих это интересах.

Я думал, что чувства будут возвращаться ко мне постепенно. Но сигналы ото всех внешних датчиков обрушились на меня как обвал, так что на мгновение я испугался, что мой процессор не выдержит такого издевательства. На сей раз я был прикручен не к корабельной переборке, а к столу, похожему на ремонтный, только более причудливой и неудобной конструкции, со множеством непонятных проводов, так или иначе подсоединенных ко мне. Верхняя доска этого чуда инженерной мысли была закреплена в вертикальном положении, так что я мог спокойно любоваться на отвратные рыла двух солдат и на дула их плазмометов, уставившихся мне точно в центр груди. За их спинами и за чуть мерцающей пеленой силового поля пошевеливал щупальцами мой старый знакомец Даартак. Я хотел сказать ему "Привет, давно не виделись" или еще что-нибудь в том же духе, но внезапно понял, что не могу. Я попросту не владел своим телом, даже лицом и вокодером.
"Что с твоей памятью? Мы же договорились!"
Шок от возвращения в реальность наконец прошел, и я мгновенно вспомнил все. И задрожал бы от отвращения, если бы смог. Это был не глюк - мерзкая тварь действительно у меня внутри! И не только внутри моего корпуса, но и в моих мыслях, полностью контролирует меня! Да, я знал, что так будет, мы и правда обо всем условились, но это было там, в странной виртуальной реальности. А сейчас я испытывал почти панику.
"Перестань. Приглуши свои эмоции - этот пройдоха их засечет!"
- Я вижу, ты опять с нами. Очень похвально. Осталось понять, с каким именно "ты" я имею счастье беседовать.
"Вот видишь - приборы уловили всплеск. Больше не веди себя как идиот. Доверься мне!"
Мне совершенно не хотелось ему доверяться, этому голосу в моих мыслях. Более того, я чувствовал, что если как следует сосредоточусь, то смогу снова стать хозяином в своем "доме". Только что я буду делать? Я уже упустил столько шансов погибнуть, геройски и не очень, а этот был ничуть не лучше других. Поэтому я расслабился и решил побыть наблюдателем - может Грайнор, или как его там, и правда знает, что творит.
- Кажется, ты разучился здороваться Даартак, старый мерзавец, - произнес мой вокодер на языке, который я надеялся никогда больше не услышать, не то что говорить на нем. Впрочем, я ведь и не говорил...
- С каких это пор высшие первыми здороваются с подчиненными, Канхаарн? Да еще с такими глупыми подчиненными...
- Я немного поумнел...с тех пор как умер. Такое облегчение избавиться от неудачников, которые не догадались пропасть пропадом в свое время.
- Но чем же они тебе мешали? Они были погружены...в сон.
- И видели премерзкие сны. Хорошо, что их больше нет.
- Скверно разбрасываться годным материалом, дружище Канхаарн. Они могли бы еще служить... Но мне любопытно, какая же часть тебя уцелела?
- А разве ты не можешь определить, славный Даартак? Ты ведь всегда был такой умница...
"Зачем ты его злишь?" - я не был уверен, что Грайнор услышит мой мысленный вопрос, но он услышал.
"Я знаю что делаю! Не высовывайся зря!"
Даартак по ту сторону экрана усмехнулся двумя из видимых мне лиц, третье скривилось от злости.
- Да каким же образом я мог это сделать? То, что мне доставили, было так мало похоже на тебя - целого или по отдельности... Я сперва хотел приказать бросить эти отходы в реактор, но потом решил попробовать одну штуку. И она получилась, представь себе! А вот теперь я думаю, не допустил ли ошибку? Друг ты или враг?
Я услышал свой смех. Он звучал на редкость неприятно.
- У тебя, оказывается, водятся друзья, Даартак? Вот это новость! Даже когда мы с Нангэлом сидели рядом с тобой-Традэйном в Совете Мудрости - он справа, а я слева - приходилось быть настороже, чтобы ты не устроил нам какую-нибудь подставу и не выставил дураками. А уж веселые розыгрыши тебя-Квайта и тебя-Гронтара славились на полгалактики. Все вы по отдельности были лучшими друзьями, каких можно себе пожелать, а уж все вместе...
- Из этой пространной речи я заключаю, - невозмутимо произнес Даартак, что имею удовольствие общаться с коллегой Маймерном. Что ж, неплохой вариант, совсем неплохой... Кстати, что ты сказал мне-Ригрэйну в Великий День Властителей?
- Я сказал: "Спасибо, ты, возможно, спас мне жизнь, но еще одна такая шутка, и я тебя убью". А ты засмеялся и сказал, что у меня нет шансов. Это было после того, как взбесившийся мерзавец Арнайл прижал меня к стене в коридоре и пытался разрезать на части, а ты стоял и смотрел, и вырубил его шокером только тогда, когда я начал вопить. У всех вас четверых прекрасное чувство юмора.
Даартак тихонько рассмеялся.
- Полно, полно, коллега. В конце концов, ты же оценил шутку. А уж как оценил ее Арнайл - он ведь был уверен, что я-Ригрэйн на его стороне. К тому же мы четверо потом хорошенько позаботились, чтобы он впредь был очень смирным.
Тело квинтессона внезапно резко повернулось, и я наконец увидел пятое лицо - неподвижную безжизненную маску. Впрочем, она была не совсем мертвой - изумрудные глаза еле заметно светились.
На несколько мгновений воцарилась тишина.
- Ха! - наконец раздался мой-не мой голос, в котором звучала мстительная брезгливость - Надеюсь этому идиоту по-настоящему скверно. Убери его физиономию с моих глаз. Я ее уже тысячу раз видел.
До этого момента, присутствуя при безумном разговоре, из которого понимал едва ли половину, я успел раз сто проклясть свою доверчивость. Я уже был готов поверить, что был обманут вселившейся в мой корпус гнусной тварью, которая теперь откровенно насмехается надо мной. Но сейчас, когда Грайнор смотрел моими презрительно сощуренными глазами на лицо пленного собрата и цедил через мой вокодер злые слова, я наконец понял, что одно тело делит со мной не хитрый враг, а союзник. Его эмоции нахлынули на меня - печаль, дружеское тепло, сожаление и острое раскаяние в какой-то вине перед тем, кто был обречен на жизнь хуже смерти. Грайнор врал напропалую, играл с Даартаком в опасную игру, где ставкой были наши жизни - но скрыть от меня своих истинных чувств не мог.
Даартак вновь повернулся к нам одним из своих живых лиц. Тонкие губы усмехались.
- Извини, дорогой мой Маймерн, я просто хотел лишний раз тебя порадовать...
- Называй меня Канхаарн , если тебе не сложно. Старые имена - к старому праху.
- Верно... А скажи-ка мне, как там поживает наш отважный приятель Феникс? Вам вдвоем не тесно?
Я услышал свой немного смущенный смех.
- Боюсь, он уже никак не поживает. Я его нечаянно стер. Он так вопил от ужаса прямо у меня в мозгу, а я еще не слишком хорошо соображал... Мне пришлось защищаться, Даартак. Я ошибся? Этот реликт скверных времен был тебе зачем-то нужен?
"Сам ты реликт!"
"Заткнись, тупое железо! Он нас сканирует!"
Я вовремя сообразил, что лучше бы мне и правда прикинуться безнадежно стертым. Меня нет, я ничего не помню, ничего не хочу. Например, не хочу раздолбать на мелкие части и ошметки эту вертлявую гадину за экраном. По крайней мере, четыре пятых этой гадины...Шлак, как же трудно не думать!
"Ты нас погубишь"
Я видел, что проклятый Даартак заинтересованно колдует над пультом и все же смог сделать над собой усилие. Когда-то давно я встречал одного странного типа, который много рассуждал о концентрации, уходе во внутренне пространство, абстрагировании от своего Я и прочих заумных вещах, которые должны были сотворить из него великого мечника. Может быть, у него бы и получилось, если бы его не подстрелили. Но когда он был еще жив, то показал мне пару забавных штук. За одну из них я сейчас и ухватился.
Я представил себе Пространство как оно есть - с его темной пустотой, мерцающими звездными скоплениями и призрачными туманностями - и себя в нем как огромную голубовато-белую звезду. Звезда начала быстро сжиматься, схлопываться, а затем взорвалась. Клочки вещества бесследно рассеялись в космосе, слились с ним в неразрывное целое. Всякий раз, когда я проделывал это странное упражнение, я и вправду словно бы исчезал отовсюду, моя душа наполнялась бесконечным спокойствием и легкой печалью. Это часто помогало в не самые веселые моменты жизни, например, во время долгого ремонта. Даже сейчас это сработало. Где-то далеко-далеко, на самых задворках сознания, оставалось понимание опасности, растерянность, тревога и злость - очень много злости. Но они не имели ко мне никакого отношения. Точнее это я не имел никакого отношения ни к чему.
- Хм, все верно, - донесся до меня из далекого далека веселый голос Даартака. - Наш приятель действительно больше не с нами. Качественно ты его стер, я смог уловить лишь какие-то разрозненные следы личности, жалкие тени. Нет, он мне был совершенно не нужен. Я просто предпочел бы, чтобы он подольше помучился, но раз ты утверждаешь, что он вопил от ужаса... Я доволен. Думаю, его процессор будет тебе неплохим подспорьем...за неимением лучшего, конечно. Я уж не говорю обо всем остальном. Отличная броня, мощные приводы... И маленький бонус - ты даже сможешь трансформироваться и очень шустро летать. У этих смешных заводных игрушек есть некоторые полезные качества. Ты не испытываешь неудобств?
- Как будто бы нет, - ворчливо проговорил мой компаньон. - Я смогу сказать точнее, когда ты выпустишь меня из дурацкой клетки для подопытных. И убери наконец этих остолопов с пушками - они меня раздражают.
- Тебе стоило бы поучиться у них терпению, - рассмеялся Даартак. - Сейчас- сейчас.
Он коснулся чего-то на пульте и зажимы раскрылись, а кабели сами вышли из гнезд. Мое тело - я по-прежнему не был ему хозяином - шагнуло вперед. Шаг вышел не слишком уверенным.
"Эй, где ты там? Возвращайся, ты мне нужен"
"Сам справишься"
"Помоги, я сказал!"
Я, наконец, сделал усилие и вынырнул из приятного, пропитанного тихой грустью полунебытия. И понял, что вполне могу двигаться сам. Точнее, я все-таки распоряжался своим многострадальным, но горячо любимым корпусом не один. Странное ощущение - будто я помогал идти кому-то, кто не очень твердо стоял на ногах.
- Убери бойцов, - недовольно произнес моим голосом Грайнор, он по-прежнему контролировал вокодер. - Сейчас я упрусь в их пушки.
- Ты сам можешь сделать с ними что угодно, - расхохотался Даартак. - Я дарю тебе этих кретинов! Что смотришь? Просто действуй так, будто твои обычные эффекторы на месте.
"На всякий случай закройся, быстро. Это какой-то подвох"
Я снова приготовился не реагировать ни на что и вернул полный контроль Грайнору. Это начинало мне сильно надоедать.
Я увидел как мое тело быстро вскинуло руки. Из кончиков пальцев вырвались стремительные гибкие плети. Они не были похожи на обычные щупальца пятиликих, но действовали не хуже. В долю мгновения оба урода лишились оружия - вместе с руками. Затем плети опутали их ноги и швырнули на пол. Лабораторию огласил тоскливый испуганный вой. Хорошенько оттаскав солдат мордами по полу, Грайнор отпустил их и они, трясясь и подвывая, расползлись по углам. Мне показалось, что их примитивные мозги были на грани помешательства. Я тоже был переполнен чудесами так, что готов был взорваться. Мой компаньон убрал свое странное оружие и оглядел пальцы - они выглядели совершенно нормальными, моими!
- Прекрасно! Вот это сюрприз! Хорошего вкуса тебе не занимать. Но лучше забери этих недоделанных отсюда - не люблю зря портить имущество.
Даартак вновь коснулся щупальцем пульта - и мерцающий силовой экран исчез. Квинтессон, вероятно, подал какой-то сигнал, потому что оба покалеченных охранника, спотыкаясь, кинулись прочь. Двери в дальнем конце лаборатории пропустили их и вновь сомкнулись. Даартак рассмеялся.
- Узнаю, узнаю старину Маймерна! Играй, но не заигрывайся, так ведь? Ну что ж, я рад. Хорошо то, что хорошо кончается...
- Воистину - улыбнулся моими губами Грайнор. Я снова почувствовал, что могу принимать участие в происходящем, хотя бы и на подхвате. Мы подошли к пульту и небрежно оперлись на него руками. Теперь нас с Даартаком разделяла только эта преграда.
- Значит ли это, что мы снова одна команда? - спросил мой партнер.
- Разумеется, никаких сомнений! Извини, что проверял тебя - сам ведь ты когда-то любил говорить: глупец страдает...
- Хитрец побеждает, - закончил Грайнор. Он небрежно поднял руку, и пять блестящих молний ударили в округлое тело пятиликого.
Я ждал вопля, на который непременно сбегутся солдаты - при всех конечностях и оружии, Но Даартак не закричал. Не похоже было, что наш с Грайнором удар причинил ему особый вред или даже боль, хотя его внешняя обшивка была пробита и изрядная часть серебристых щупалец скрылась внутри его тела. Впрочем, я знал, что эта округлая оболочка была по большей части пустой, жизненно важные узлы занимали в ней немного места. Усилив контроль над своим измененным корпусом и его новыми ощущениями, я понял, что сделал Грайнор. Он крепко но пока что осторожно сжимал щупальцами центральный насос, перекачивавший по трубопроводам густую темно-желтую жидкость - без нее странный мозг пятиликого погибал за считанные минуты. Мельком я подумал, что теперь и во мне наверняка работает такая же штуковина и течет по трубкам такая же отвратительная грязь - но поспешил отогнать эту мысль.
Даартак почти что целую минуту пребывал в полном оцепенении - даже его щупальца не шевелились. Потом крайнее изумление на его лицах сменилось ироническим весельем.
- Браво, Канхаарн-Маймерн! Как эффектно... Отличная шутка! Думаю, теперь мы квиты за День Властителей. Тогда Арнайл точно так же добирался до твоих потрохов, и я теперь понимаю, что ты чувствовал...
- Нет, не понимаешь. - В голосе Грайнора зазвучала такая концентрированная ненависть, какой я сам не испытывал со времен Востания - а может быть, и вообще никогда. - Ты даже понятия не имеешь о том, что я чувствовал, когда мой друг Арнайл пытался уничтожить негодяя Маймерна, а еще больший негодяй Ригрэйн предал и погубил его. Трус же Грайнор наблюдал за этим через щелку между плитами и не нашел в себе сил помочь другу. Он только бежал и прятался, а потом долгие тысячелетия служил врагам и бесплодно грезил о мести. Но сегодня время позора закончилось, благодаря твоему научному любопытству, Даартак. Ты действительно умница, только я хитрее - это нормально для труса.
Вот теперь пятиликий действительно стал похож на того, кого пронзили почти насквозь. Рот того лица, которое смотрело прямо на нас, в изумлении приоткрылся, в глазах пульсировал ужас.
- Ты... Ты... - жалко пролепетал он.
- Я Грайнор. Друг Данрэла и Арнайла, и многих других, кого вы, Властители, поработили и погубили. Думаю, я последний из Хранителей, из тех, кто остался хоть сколько-то верен долгу. Последний, сохранивший волю и разум, точнее, обретший их вновь. В каком-то смысле я благодарен тебе за это, но клянусь, что прикончу тебя, если ты всего лишь подумаешь о том, чтобы хотя бы шевельнуть эффектором, позвать своих слуг или не сделать того, что мы с Фениксом от тебя потребуем.
Я думал, что пятиликий уже не мог удивиться сильнее, но я ошибался. Его лица сделались почти безумными.
- С... Фениксом?! - это был жалкий стон ужаса. Я мягко перехватил управление - впрочем, Грайнор и не сопротивлялся.
- Да, пузырь ты со щупальцами. Со мной. С забавной заводной игрушкой. С твоим подопытным болванчиком. Ну как, приятно быть одураченным дважды, тварь?

Корабль неторопливо плыл в пространстве. Я был с одной стороны в лучезарном настроении - свобода, да и почти два десятка ребят, хоть и заперты в трюме в стазис-капсулах, но живы и целы -, с другой - в самом гадком расположении духа. Во-первых, держать свои... или не свои?... внезапно отросшие щупальца в теле врага, не выпуская ни на миг из тисков его жизненно-важный орган, было ужасно противно. Приходилось бороться с искушением сжать их посильнее - и поглядеть, что получится. Я больше боялся того, что ничего не получится и это грозное оружие совершенно не в моей власти. Во-вторых, мне было попросту неудобно. Конечно, я кое-как умудрился раскурочить и перекроить второй ложемент и устроиться в нем, но это было так себе. В третьих - мы так и не придумали, что будем делать по прибытии в "фиолетовый" мир, все было слишком сложно и покрыто туманом. Ясно было одно - настоящую историю рассказывать нельзя. Да и возвращаться с Грайнором внутри - это ж до первого попадания к ремонтникам! Вот уж они порадуются находке... А куда девать Даартака? Грайнор почему-то был против того, чтобы лишать его жизни. Но что делать с этим пузырем? Сдать в качестве трофея? Чтобы он обо всем рассказал? Да и до рассказов дело может попросту не дойти, наш явно чужой корабль постараются грохнуть на дальнем подлете...
Да еще и с Грайнором вдруг стало твориться что-то не то. Его сознание, похоже, пыталось ускользнуть во что-то вроде стазиса, но он изо всех сил боролся.
А вот Даартак вроде бы был вполне бодр и настороже. Он уже оправился от первого шока и, хотя и соглашался пока что делать для своих солдат вид, что все в порядке и вести корабль к одному из ближайших форпостов нашего сектора, явно что-то замышлял.
"Грайнор, в чем дело?" - мысленно спросил я. - "Ты поврежден?"
В ответ я услышал что-то вроде внутреннего смешка.
"Я бы засомневался, что ты участвовал в той старой заварушке, если бы не знал это наверняка. Поройся в своих файлах памяти."
Я хотел сказать что-то злое в ответ... но призадумался. Я никогда не был ученым и врагами интересовался только в смысле, как их лучше прикончить, но я ведь знал что-то этакое про Пятиликих и их слуг... Вот, точно!
"Тебе приходит время... впасть в регулярный стазис?"
"В сон. Это называется сон. Я очень устал, как ты можешь догадаться, и перенервничал вдобавок. Мне срочно нужно отоспаться. А Даартак уже отдохнул немного, пока ждал результатов эксперимента. Но он тоже скоро устанет - он слишком потрясен и напуган. Пока что он держится на одном упрямстве... и желании выкрутиться."
"И что же будет, если ты... войдешь в этот твой "сон"?"
"То есть, засну. Постарайся продержаться за нас двоих, не давай мне спать, пока не уснет Даартак. То есть, пока он не поставит корабль на автопилот и глаза его не станут тусклее. Он может попытаться притвориться, но я почувствую - спит он или нет. Потом просто расслабься. Тебе может стать... странно, предупреждаю. Но я ничего не сумею с этим поделать".
Я внутренне вздрогнул - мне станет еще более странно, чем сейчас? Но я не решился задавать вопросы об ожидающих меня новых "странностях".
"Как мне тебе помочь?"
"Просто говори со мной... о чем угодно. Обо всем, кроме Дня Властителей, о том. что было до и сразу после. Об этом я говорить не стану. Лучше расскажи мне, как ты жил? Я не буду копаться в твоей памяти, расскажи сам, что хочешь. Повеселее. Кажется, у вас это называется "травить байки"".
Травить байки с голосом в собственном процессоре? С засевшим во мне не пойми чем? Но что мне еще оставалось?
И я начал вспоминать что-то повеселее. Вспоминалось с трудом. В последнее время в моей жизни было маловато веселого, а старое приходилось раскапывать из заархивированных файлов - если вот так прямо помнить все, что с тобой было за тысячи лет, то станешь порченым, да и никаких физических резервов не хватит. Я решил не копать слишком далеко - вряд ли Грайнору понравятся истории времен Восстания. Я очень слабо понимал, о чем вообще рассказывать. И тут я вспомнил Синюю Искру.
Тогда Восстание только что кончилось, и автоботы еще не назвали это напыщенно Золотым Веком. Мы просто были счастливы - все. Счастливы почти до глюков в процессорах. Наслаждались свободой и вместе отстраивали разгромленную войной планету. Ну, и бузили как могли... по крайней мере те, кто потом стали десептиконами. То есть, мы, бойцы.
Тогда моим товарищем по проказам чаще всего был Синяя Искра. У многих из нас по капризу создателей корпусов или по причуде Вектора Сигма встречаются странные способности, вроде бы не относящиеся к основному предназначению. Синяя Искра был стремительным летуном и виртуозом воздушного боя. Но кроме того ему зачем-то встроили мощный голографический проектор и он выжимал из него все, что только было возможно. Во время Восстания он отвлекал и дурачил врагов своими миражами, а после - озорничал напропалую. Причем, по-доброму. Я знал некоторых с той же фишкой, которые устраивали такое, что жертву розыгрыша, например, ворвавшуюся на скорости в несуществующий проезд или резко вильнувшую в сторону от лобового столкновения с призраком, долго собирали чуть ли не по частям ремонтники. А порой и собирать уже было нечего, кроме обломков. Правда, такое началось уже потом, когда "Золотой Век" изрядно потускнел.
Так вот, Синяя Искра никогда не делал ничего подобного даже близко. Все его приколы были просто шалостями. Например был случай, когда на одной из улиц вдруг появился новенький автомат-энергораздатчик. Разумеется, к нему тут же стали подходить за энергокапсулами. Синяя Искра умел, если очень старался, делать так, что его голограммы были почти материальными. Так что автомат был совсем как настоящий и никто ничего не подозревал, пока не приходило время взять заряженную капсулу. Руки одураченных хватали только пустоту. В это время мы сидели в хорошем укрытии, откуда было все видно и старались не ржать в голос. Долго, конечно, это не продлилось. Мы слишком увлеклись, и скоро сзади подкрался хранитель порядка, хлопнул Синюю Искру по плечу и иллюзия тут же рассеялась. Его не наказали, просто посоветовали больше так не делать и заняться, например, искусством. Но мы все равно продолжали шкодить, только впредь были более осторожны. Точнее, шкодил Синяя Искра, а я просто иногда подавал ему идеи для проделок, а потом наслаждался зрелищем...
Я рассказал Грайнору несколько таких историй, и он беззвучно смеялся внутри моего разума. А потом вдруг спросил:
"А где теперь этот твой забавный друг?"
Проклятие. Мне показалось, что меня саданули мечом в ведущий блок или выстрелили. Подло, в спину. Грайнор тут же уловил мои эмоции - их бы разве что мертвый не уловил - и явно испугался. Но извиняться не стал.
"Я не люблю незаконченных историй, Феникс. Но не хочешь - не рассказывай".
"Да ладно, все в порядке, так и быть, расскажу" - я криво усмехнулся. - "Он теперь нигде. Или за Гранью. Потому что его убили. Один из таких же как он иллюзионистов, из тех злых шутников, о которых я говорил, оказался хитрее. Думаю, он просто позавидовал Синей Искре - ведь тот и правда занялся представлениями на праздниках и его просто на руках носили... Тот порченый чуть-чуть "сдвинул" стены на его пути, когда мы летели наперегонки, как обычно. Думаю, он хотел, чтобы Синяя Искра отвернул и мы столкнулись... Но Синяя Искра... я много думал об этом потом и считаю, что он понял, что происходит. Он уже почти совершил разворот, а я стормозил... Мы должны были столкнуться, понимаешь, ты, квинтячий ошметок? И тогда он... он уже не успевал ничего, но одно он успел. Нырнуть вниз и всадиться носом в плиты... Меня тоже зацепило - осколками. Его обломками. И я свалился, хотя смог не расшибиться вдребезги. Всего через три дня я пришел в себя в ремблоке."
Молчание было долгим. Я уже думал, что Грайнор отключился или впал в этот свой "сон"... Но он спросил:
"Ты узнал, кто это сделал?"
"Не я. Его нашли хранители порядка. Ему присудили три года без неба и демонтировали проектор".
"А потом?"
"Ты же знаешь ответ," - устало проговорил я. - "Трудно не догадаться. Потом я его убил. На честной дуэли. Вызвал и убил. И ничего мне за это не было, хотя я и не думал скрываться... Ну что, хорошая байка?"
"Да... очень. Пожалуй, в ответ я расскажу все, что ты захочешь".
"Ничего я не хочу". - мне было на редкость пакостно. - "А Даартак, кажется уже... как это... "заснул"".
За разговорами, поглощенный сперва счастливыми воспоминаниями, а потом злостью, я и не заметил, что на пульте уже мигают символы ненавистного, но знакомого языка, а Пятиликий почти целиком погрузился в ложемент, свив свои щупальца в плотные клубки, так что мои собственные новообретенные щупальца слегка вытянулись, чтобы продолжать его удерживать. Хорошо, что Грайнор тут подумал за меня, тормозного, а то я бы, чего доброго, все же повредил потроха этого мерзавца.
"Я знаю. Он долго боролся, но против своей природы не поспоришь. Он будет отдыхать не меньше трех часов, так, что и я могу перехватить хотя бы два часа сна. Маловато, но что поделаешь... Еще раз предупреждаю - ты можешь почувствовать себя необычно. Хотя можешь и вообще ничего не почувствовать. Это зависит от того, как тесна наша связь. На всякий случай сядь так, чтобы не упасть, если что. И не дергайся, что бы ни увидел. Это... не настоящее. Как в ваших симуляторах. Ах, да - дражайшего Даартака я буду контролировать эффекторами даже сквозь сон. Ну... до встречи..."
"Эй, погоди, я что тут - один совсем останусь... с этим?!" - едва не закричал в голос я. Но вселенное в меня существо ничего не ответило, уже уйдя в этот свой загадочный стазис-"сон".