Глава 1:

Смятый, покорёженный, растрескавшийся корпус Мегатрона был распростёрт на операционной платформе в полумраке ремонтного отсека космического корабля. Его оптические датчики и лицевая пластина были полностью сожжены лучом неизвестного земного оружия, глубокая рана, нанесённая ударом его же собственной пушки, зияла на груди, был повреждён центральный процессор и задета камера искры. Он уже ничего не видел, ничего не слышал, ничего не чувствовал.
– Повреждения, не совместимые с жизнью, – монотонным бесцветным голосом констатировал склонившийся над ним тёмно-синий механоид, отсоединяя один из десятка тянущихся к телу проводов.
– Это меня не устраивает, Саундвэйв! – раздражённо заявил стоящий по другую сторону платформы крылатый бело-красный трансформер и скрестил руки на груди.
– Конечно! Ты же у нас теперь решил заполучить власть в ходе честной борьбы. А Мегатрона разбил Оптимус. Какая незадача! – насмешливый голос, раздавшийся со стороны двери, заставил обоих трансформеров обернуться.
Слегка припадая на левую ногу, весь в царапинах и с внушительной вмятиной на щеке, в отсек прошествовал сине-серый трансформер с широкими крыльями за спиной.
– Тандеркрекер? Как ты здесь оказался? – возмущённо воскликнул бело-красный истребитель.
– Извини, Старскрим, но мой сторож заснул, – не меняя саркастического тона, ответил вошедший.
Оптика командира авиации зло вспыхнула ярко-красным и тут же потускнела. Но сказать он ничего не успел, потому что в помещение чёрным вихрем ворвался ещё один трансформер и с криком «Ах ты предатель!» набросился на Тандеркрекера, пытаясь заломить ему руки за спину.
– Скайварп! Отставить! – крикнул Старскрим и со странным опасением оглянулся на тело Мегатрона. Конечно, сейчас тому было всё равно, но… Они вели себя так, будто их великого предводителя не было рядом. Впрочем, то, что лежало на платформе, едва ли можно было назвать функциональным и подлежащим восстановлению.
– Тандеркрекер, ты больше не под арестом, – добавил он уже спокойно. – Согласен, с ядерной бомбой – это был перебор.
Скайварп неохотно выпустил руку своего сине-серого солётника, и прежде неразлучные собратья враждебно посмотрели друг на друга.
Старскрим снова повернулся к Саундвэйву.
– Так что нужно, чтобы его восстановить?
– Невозможно. Моей квалификации недостаточно, – снова бесцветный компьютерный голос. Ни с его помощью, ни с помощью лица, наполовину закрытого белой маской, наполовину – бордовым визором, связист не мог выразить своих эмоций. Но именно он являлся одним из немногих, а может быть и единственным, кому было действительно больно терять повелителя. Ещё с начала войны он неплохо умел восстанавливать повреждения, хотя это и не было его основной задачей, но не такого масштаба, не такой тяжести! Возможно, даже Хуку, профессиональному медику, не удалось бы это. Впрочем, сейчас о нём не стоило и думать, потому что все конструктиконы остались на Земле, сражаясь с Омегой Супримом, и скорее всего уже были нефункциональны. Блик от мерцающих мониторов диагностической аппаратуры скользнул по стеклу, закрывающему оптические датчики Саундвэйва. И это было похоже на слёзы.
Старскрим руководствовался своими планами насчёт Мегатрона. Похоже, по какой-то причине он действительно не хотел становиться во главе десептиконов благодаря «нелепой случайности». Но в его попытке спасти предводителя было всё, что угодно, кроме верности, сочувствия, боли или сожаления.
– Нам нужно на Кибертрон, – после минутной тишины заговорил Тандеркрекер.
– Что? – командир бросил на него взгляд через плечо.
– Нам нужно лететь на Кибертрон, – повторил сине-серый сикер. – Если ты действительно хочешь спасти Мегатрона, нужно найти того, чьей квалификации будет для этого достаточно.
– Да на Кибертроне сейчас одни свармы! – взмахнул руками чёрно-фиолетовый истребитель. – Там одни развалины – ни энергии, ни оборудования… Вообще никого живого нет!
– Вот тут ты ошибаешься, брат, – тихо заметил Тандеркрекер, покосившись на Скайварпа, подпирающего стену у входа.
Эти слова заставили Саундвэйва выпрямиться и напряжённо посмотреть на истребителя. Лицо Старскрима же стало жёстким и строгим, он вплотную подошёл к Тандеркрекеру и приказал:
– Говори!
– Однажды, когда мы ещё вели войну на нашей планете, – начал его крылатый подчинённый, – я тоже получил «повреждения, не совместимые с жизнью». Никто даже не стал подбирать меня с поля боя… И тогда они нашли меня и спасли.
– Кто – они?
– Другие трансформеры. У них есть очень искусный медик…
– Нейтралы? – вдруг подал голос Саундвэйв.
Тандеркрекер посмотрел в его сторону и скрестил руки на груди.
– Нейтралы? Возможно… Но я бы не стал их так называть, – казалось, синий сикер наслаждается этой атмосферой таинственности и интриги, которую ему удалось создать. Он злился за то, что его сочли предателем, за то, что чёрный собрат успел изрядно отколотить его, и теперь был доволен, что успех тех, кто находится в этой комнате, зависит от него.
– Старскрим, да как ты можешь слушать этого предателя! – снова возмутился Скайварп из своего угла.
– Этот вопрос закрыт! Кажется, я уже сказал! – не глядя на него, произнёс командир.
– Я думаю, они по-прежнему там, – заключил Тандеркрекер.
– Думаешь… – бело-красный сикер снова подошёл к платформе, где лежал его бывший кумир. – Там нет достаточных средств к существованию. Мы не можем направить наш корабль на Кибертрон.
Он сомкнул руки за спиной. И прежде, чем кто-либо из присутствующих успел снова открыть рот, добавил:
– Мы возьмём спасательный катер. У нас ведь их три, верно? – вопросительный взгляд в сторону Скайварпа.
– Да, но… – только развёл руками его чёрный солётник.
– Мы втроём возьмём Мегатрона и полетим на Кибертрон, а корабль будет двигаться прежним курсом…
На помятой лицевой пластине Тандеркрекера отразилось искреннее удивление. Он и не предполагал, что командир согласится, тем более так легко. У Старскрима всегда было много секретов. Быть может, он тоже что-то знал, а сведения Тандеркрекера дополнили или подтвердили его информацию?
– Тандеркрекер, – обращение командира отвлекло его от собственных размышлений, – ты знаешь, где их найти?
– Примерно – да, – ответил истребитель, стараясь, чтобы его появившаяся внутренняя неуверенность не отразилась на голосе.
– Хорошо, – кивнул Старскрим. – Саундвэйв, ты сможешь удержать дисциплину на корабле?
– Ответ утвердительный, – отозвался связист.
– Подготовь Мегатрона к транспортировке, а вы двое, – он обернулся к своим сотриадникам, – катер к вылету!
Тандеркрекер направился к выходу. Скайварп попытался было что-то возразить, но Старскрим так на него посмотрел, что ему ничего не оставалось, как, стиснув зубы, последовать за солётником.
Саундвэйв вновь склонился над Мегатроном, отсоединяя провода диагностики и поддержки.
– Бесполезно, – вдруг произнёс он.
Старскрим усмехнулся, его оптика хитро сверкнула.
– Посмотрим…

Продолжение следует...

Они двигались друг за другом, но так, чтобы каждому открывался вид впереди. Тандеркрекер как проводник шёл первым, озираясь по сторонам и с оружием наготове. За ним, на расстоянии примерно двух метров и немного правее, шагал Старскрим с Мегатроном на руках. Выражение его лица было строгим, но каким-то отрешённым, будто мысленно он находился совсем в другом месте. Скайварп замыкал шествие, идя ещё правее и прикрывая тыл. Он был ужасно раздосадован тем, что пришлось лететь на эту разрушенную, «обескровленную», разорённую планету, где единственными обитателями были голодные и свирепые свармы – огромные и безмозглые, похожие на органических насекомых механоиды, выродки, появившиеся в результате опытов по созданию инсектиконов – способные одним движением когтистых лап разорвать зазевавшегося трансформера на части. И даже то, что некогда этот мир был его домом, не трогало чёрно-фиолетового сикера. У десептиконов нет такого понятия – «дом». Кроме того, он всё ещё считал своего синего собрата предателем, и то, что именно Тандеркрекер сейчас возглавлял их триаду, ему не нравилось вдвойне. И как только Старскрим мог поверить, что на Кибертроне можно найти что-то, кроме праха и развалин, кого-то, кто спасёт повелителя?! Вечная неосведомлённость, слепое следование приказам снова служили Скайварпу плохую службу, в этой мёртвой ночной тишине заставляя его чувствовать страх.
– Стойте!
Троица остановилась как вкопанная. Стихло эхо их последних шагов.
– В чём дело, Скайварп? – недовольно поинтересовался Старскрим.
– Вы… ничего не слышите? – чёрный трансформер напряжённо вглядывался в тень справа, отбрасываемую остовом одного из зданий, направив туда оба своих бластера.
Его спутники прислушались. В самом деле, неподалёку послышался негромкий скрип – это покачивался металлический обломок, свисавший с одной из покорёженных стен.
– Успокойся, брат, это всего лишь ветер. Мой сканер чист, – медленно осмотрев округу, произнёс Тандеркрекер. – Все свармы сейчас где-нибудь в районе Иакона. Здесь им ловить нечего.
– Я тебе не брат, – сердито буркнул чёрно-фиолетовый в ответ, а про себя подумал: «Чего здесь тогда ловим мы?!»
– Пошли, – коротко скомандовал Старскрим, не сводя взгляда с верхушки скелета высотного здания, где каким-то чудом ещё уцелела часть плоской крыши и несколько стёкол, поблёскивающих в свете одной из кибертронских лун. Он будто и не слышал словесной перебранки подчинённых.
– Постой, – Тандеркрекер подошёл к командиру и помог ему поудобнее перехватить безвольный корпус Мегатрона. – Идёмте. Уже недалеко, – и, по-прежнему прихрамывая, снова пошёл впереди. Он старался держаться уверенно и невозмутимо. Но с каждым шагом его сомнения росли. Что, если эта вылазка напрасна? Что, если они погибли или давно покинули планету? Ведь уже столько времени прошло. И что он, в сущности, знал о них, об их приоритетах, об их организации? Ничего. Всё – лишь его смелые и легендарно неправдоподобные догадки, его… мечты.
«Но Старскрим…» – подумал Тандеркрекер, незаметно оглянувшись через плечо на командира, – «ведёт себя так спокойно и решительно. Нет, ему определённо что-то известно. Он не знает где, но знает суть!» От этих мыслей синему сикеру стало немного легче. Если так, то, по крайней мере, бело-красный сам будет отвечать за неуспех операции – в конце концов, никто не заставлял его верить сотриаднику. Да и вообще, Тандеркрекер ведь не давал никаких гарантий. Просто, так или иначе, Мегатрон умрёт. Но так всё же появляется небольшой шанс его спасти. Другое дело, что они рискуют ещё и собой…
В таких раздумьях Тандеркрекер и не заметил, как они подошли к месту назначения. Он мысленно сверился с виртуальной картой, убеждаясь, что это правильный «адрес», и жестом руки остановил своих спутников.
– Мы пришли.
Скайварп огляделся по сторонам – город, превращённый в самое настоящее пепелище. Те из строений, которые ещё кое-как оставались стоять, были по-прежнему чёрные от копоти, хотя пожар бушевал здесь, по-видимому, очень и очень давно. Улицы были завалены разорванными, погнутыми металлическими обломками, виднелись глубокие выемки, оставшиеся от взорвавшихся бомб. В ярком свете луны всё это имело враждебный, устрашающий вид.
– Положи Мегатрона здесь, – обратился Тандеркрекер к командиру, указывая на землю у себя под ногами, более-менее свободную от камней и мелких осколков. Из-под слоя грязи и пепла ещё проступали остатки листов металла, некогда устилавшие эту площадь. Да, кажется, когда-то это была площадь.
– Прямо здесь? – с оттенком насмешки в голосе отозвался Старскрим, вставая на одно колено и осторожно опуская повелителя на землю. – Не слишком ли это неуважительно?
Тандеркрекер промолчал. Скайварп всё ещё пытался понять, где они находятся. Вернее, он понял, уже несколько раз сверившись с картой, но отказывался верить своим данным.
– Послушайте, но это же не… – пробормотал он, наконец. – Ведь это же… Каон?!
– Да, – ответил Тандеркрекер, – то, что от него осталось.
– Забавно, – усмехнулся Старскрим, вставая и отряхивая копоть с ноги. – Круг замкнулся. Забавно, если его путь закончится там же, где и начался. Ты молодец, Тандеркрекер!
– Я привёл вас сюда вовсе не ради символичности момента. Просто они должны быть где-то здесь, – мрачно произнёс синий сикер. – Давайте отойдём и спрячемся вон там, – он указал на довольно большое углубление в поверхности, видимо, оставленное взрывом снаряда и со стороны площади прикрытое воткнувшимся в его край большим куском железобетона неправильной четырёхугольной формы.
– Мы что, просто оставим его здесь без присмотра? – удивился Скайварп.
Трое истребителей стояли вокруг неподвижного светло-серого корпуса, лежащего на земле, решая, как быть.
– Мы будем смотреть оттуда.
– Тандеркрекер прав, – поддержал подчинённого Старскрим. – Они едва ли подойдут, пока мы здесь стоим. Идёмте!
Они улеглись на скате ямы, поближе к верху, но скрывшись в тени, за бетонным «щитом». Старскрим недовольно поморщился – чёрная копоть и грязь сразу же прилипли к его яркому бело-красному корпусу, а он всегда беспокоился о своём внешнем виде. Но приходилось терпеть. Его подчинённым в этом смысле повезло больше: на синем пятна не выделялись так сильно, а на чёрном и вовсе были почти незаметны.
От Мегатрона их теперь отделяло метров сто наискосок. Пространство здесь было открытое, поэтому ничто не мешало им наблюдать. Некоторое время сикеры прождали в полном молчании. Но Скайварп очень быстро устал от тишины и, перевернувшись на спину, недовольно спросил:
– Ну, и сколько нам ещё ждать? – ему хотелось в небо, в ту чёрную бездну над головой, где мерцали крохотные звёзды, и улететь, улететь отсюда поскорее!
– Мы ждём всего четверть часа. Помолчи! – шёпотом осадил его Тандеркрекер.
– А если они вообще не придут? Сколько мы собираемся тут сидеть? – не унимался чёрный истребитель.
– Старскрим, что тебе сказал Саундвэйв? – тихо обратился к командиру синий сикер, – Сколько продержится искра Мегатрона?
Бело-красный лежал на кабине, прильнув к земле как только было возможно низко, подложив руки под подбородок, и сосредоточенно смотрел на площадь из-за края ямы.
– Сказал, что он проживёт ещё дня три-четыре… – отозвался Старскрим, не отводя взгляда. – Мы летели два, значит, остался ещё день или два.
– Столько мы и будем здесь, – Тандеркрекер повернул голову к собрату, – пока Мегатрона не заберут или пока он не умрёт.
– Что?! Да это же… – чуть было не возмутился Скайварп в полный голос.
Но Старскрим зашипел на них и зло сверкнул глазами.
– Замолчите, вы оба! Вы мешаете мне думать!
Синий и чёрный недоуменно переглянулись – о чём сейчас можно было думать? Но не произнесли больше ни слова. Скайварп про себя надеялся, что его солётникам самим скоро надоест сидеть на этой свалке, и они решат уйти. В то, что сюда действительно кто-то придёт, десептикон не верил.
К концу второго часа ожидания Скайварп уже сполз ко дну воронки и как будто пытался задремать; Старскрим продолжал о чём-то думать, сидя у края, прислонившись спиной к бетонному обломку, который закрывал его от посторонних глаз; Тандеркрекер сменил его на посту наблюдателя. И в тот момент, когда чёрный, так и не смогший отключиться, зашевелился внизу и открыл, было, рот, чтобы попросить бросить, наконец, это дело, Тандеркрекер произнёс:
– Смотрите!
Как по команде, Старскрим и Скайварп оказались рядом с ним. Все трое залегли на кабины и затаились, оставив выступать над краем воронки только верхушки своих чёрных шлемов и алые оптические датчики.
К телу Мегатрона подошли двое неизвестных трансформеров. Они появились неслышно, словно призраки. Тандеркрекер, должно быть, видел, откуда, но остальные, не наблюдавшие в тот момент, даже не почувствовали чужого присутствия.
Один из незнакомцев был неяркого рыже-голубого окраса, с малиновыми стёклами кабины, выпиравшей в грудной части, а за его спиной вверху и внизу виднелись две длинные вертолётные лопасти. Второй, пыльно-зелёный, выглядел массивным и неуклюжим. На его широких плечах вверх торчали необычные пушки, сужающиеся к концу и обвитые какой-то спиралью, по две на каждом. Должно быть, он трансформировался в нечто вроде танка. На обоих не было никаких опознавательных знаков.
– Вы только посмотрите на них! – прошептал кто-то из затаившейся троицы. – Они не очень-то похожи на жителей мира, где едва наберёшь хоть полкуба энергона.
В самом деле, эти двое выглядели пусть и не идеально, но вполне опрятно, может быть, даже слишком опрятно для того плачевного состояния, в котором находилась планета. На их корпусах не было никаких видимых повреждений, а движения не выдавали неполадок или низкого уровня энергии.
Зелёный трансформер опустился на колени рядом с Мегатроном и осматривал его корпус. Вертолёт в это время стоял рядом, уперев руки в бока и не проявляя никакой осторожности. Он даже ни разу не огляделся по сторонам.
– Как думаешь, они знают о нашем присутствии? – чуть слышно спросил Старскрим.
– Разумеется, – так же шёпотом ответил Тандеркрекер.
Тем временем, танк закончил диагностику и странно замер. Старскрим мгновенно сообразил, что тот посылает кому-то мысленный радиосигнал и хотел запустить своё прослушивающее устройство, чтобы отследить его направление, но тут же получил грубый толчок в плечо.
– Не смей! – зашипел на него Тандеркрекер, при этом глаза его гневно светились.
Старскрим пару секунд смотрел на него, будто не вполне понимая, а потом вдруг усмехнулся.
– Ах, да-а! – тихо протянул он. – Как я мог забыть? Это же не честно по отношению к твоим «дружкам»!
Зелёный и вертолёт объяснились друг с другом какими-то непонятными жестами, а затем танк с помощью своего напарника бережно поднял на руки тело Мегатрона, и они направились с ним вглубь разрушенного города. Их движения и шаги не производили совершенно никакого шума, хотя они явно ступали по земле, а не висели в воздухе. Быть может, у них на подошвах было нанесено какое-нибудь покрытие, смягчающее удар. Сикерские сканеры их тоже почему-то не отображали, словно этих двоих окружало защитное поле.
Когда неизвестные трансформеры совсем скрылись из виду, истребители вылезли из своего укрытия, и луна осветила их ладные крылатые фигуры. Какое-то время они ещё смотрели в ту сторону, где исчезли незнакомцы. Потом Старскрим повернулся к свету, критически оглядел свой перепачканный корпус и снова недовольно поморщился. Скайварп, наблюдавший за этим, злобно усмехнулся. А Тандеркрекер, прислонившись спиной к обломку у края воронки и скрестив руки на груди, посмотрел на луну.
– Ну, – обратился к нему командир, – и кто они такие?
– Они, – продолжая смотреть в небо, отозвался Тандеркрекер, – не борются за то, чтобы устанавливать мир по-своему и не болтают об этом. Они просто устанавливают его по-своему.
– Что же ты с ними не остался тогда? – язвительно заметил Скайварп.
Синий сикер медленно повернул к нему лицо и произнёс:
– Потому что я – не предатель!

Было ещё темно, но близился рассвет. Трое сикеров пешком возвращались в своё временное убежище. Они ни разу не взлетали с тех пор, как прибыли на Кибертрон, потому что это потребовало бы больших расходов энергии, а восполнить её запасы здесь было негде. К своему спрятанному спасательному катеру они не приближались, чтобы случайно не привлечь к нему внимание свармов. Этот маленький корабль был их единственной возможностью покинуть планету.
А пока – бело-красный, синий и чёрный уже вторую ночь без дела слонялись среди развалин, чтобы недоинсектиконам, выходящим на охоту в тёмное время суток, было сложнее учуять их энергетическое поле и прийти на «запах». Скайварп злился, Тандеркрекер молчал, Старскрим напряжённо ждал результата, словно кто-то обещал ему о нём доложить.
Днём нападения свармов можно было почти не опасаться – эти существа не любили яркий свет, болезненный для них, и предпочитали прятаться в расщелинах или заброшенных подземельях. И всё-таки, уходя в режим перезагрузки, истребители всегда оставляли кого-нибудь дежурить и менялись через каждые три часа.
Тандеркрекер первым вошёл в укрытие, а двое оставшихся помедлили, предусмотрительно оглядывая местность вокруг на предмет возможной опасности.
– Как насчёт энергона? – вдруг раздался голос их синего солётника, остановившегося недалеко от входа, спиной к ним.
– Ты что, изде… – вошедший следом Скайварп заглянул ему через плечо, – …ваешься? – закончил он уже поражённым шёпотом.
Рядом послышался смешок Старскрима, выражавший не то удивление, не то удовлетворённость. Перед ними на полу стояли шесть прозрачных кубов, наполненных сиреневым светящимся энергоном.
– Откуда это? – выражение лица у Скайварпа было такое, как будто он увидел привидение.
– Думаю, они принесли, – пожал плечами его собрат. Он воспринял событие спокойно, словно так и должно было быть.
– Интере-есно, – протянул их внезапно повеселевший командир, – тот факт, что они знают, где мы прячемся, как-то связан с тем, что нам ещё до сих пор не повстречался ни один сварм?
– Да откуда у них энергон?! Тут?! – чёрный сикер продолжал не верить.
– А ты думаешь, они «силой Великой Матрицы» живы? – усмехнулся Тандеркрекер. – Наверняка, если усердно поработать в старых шахтах, можно добыть ещё приличное количество топлива.
Скайварп несколько секунд обдумывал услышанное, после чего топнул ногой и с выражением обиженного спарклинга на лице выдал неожиданную фразу:
– Автоботы проклятые!
Воцарилась секундная тишина, а потом двое его товарищей, забыв о всякой осторожности, громко расхохотались.
Успокоившись первым, Тандеркрекер уселся на упавшую прямоугольную опору и нравоучительно заметил своему собрату:
– Скайварп, где ты видел работающего автобота? Все, кто когда-нибудь работал – в наших рядах!
– Исключая нас, – отсмеявшись, вставил Старскрим. – Но мы – интеллектуальная и военная элита. Благодаря нам восстание началось, – ответил он на вопросительные взгляды подчинённых. – А теперь давайте займёмся нашим неожиданным подарком.
– А если они отравлены? – всё ещё с сомнением, но и с плохо скрываемым желанием подчиниться покосился на топливо Скайварп.
– Я готов стать дегустатором! – заявил Тандеркрекер и поднял ближайший энергокуб…
***
Его последним воспоминанием была невыносимая боль, выжигающая глаза, пронзающая искру. Придя в себя, Мегатрон почувствовал её «эхо», которое отдалось в голове и груди, быстро растеклось к конечностям и исчезло. Он был полностью функционален, уровень энергии на максимуме, оружие готово к бою – так сообщили его внутренние системы диагностики.
Мегатрон активировал свои оптические датчики, и изображение медленно стало обретать чёткость. Сначала ему показалось, что его зрение потеряло чувствительность к цвету, но спустя несколько секунд он понял, что это просто помещение, в котором он находится, выполнено в серо-стальных тонах. Совершенно незнакомое помещение.
Судя по ощущениям, он лежал на чём-то гладком и холодном. Высоко над ним, на потолке находилась длинная прямоугольная пластина с вмонтированными в неё шестью мощными круглыми светильниками, которые сейчас были потушены и только глянцево поблёскивали прозрачным стеклом, заслоняющим лампы. По краям пластины был заметен узкий зазор – должно быть, она могла выдвигаться и опускаться вниз. Мегатрон пошевелил пальцами и повернул голову – справа была глухая серая стена.
Повернув голову влево, он увидел небольшое свободное пространство, часть пола и две стены, плотно заставленные высокими металлическими шкафами с едва заметными прорезями на поверхности и усеянные множеством крохотных светящихся красных, зелёных и белых диодов. Но тут с бесшумностью тени кто-то подошёл к нему, закрыв обзор своим корпусом.
Мегатрон приподнялся на руке. Перед ним стоял незнакомый трансформер довольно необычной внешности. Первое, что бросалось в глаза, это его ярко-, пронзительно-зелёные оптические датчики на бледно-сером, почти белом лице, резко контрастировавшем с чёрным шлемом. По его правой щеке от глаза до подбородка тянулась странная насечка, напоминающая шрамы и придающая ему какой-то «потусторонний» вид.
Трансформер пристально смотрел на лидера десептиконов, словно пытался одним взглядом определить его состояние. Мегатрон уже понял, что находится в ремонтном отсеке, а этот незнакомец, скорее всего, врач. Очень талантливый врач, если сравнить степень полученных повреждений и качество их устранения на текущий момент.
Медик обернулся к ближайшему шкафу, в середине которого мерцал небольшой плоский монитор, и выступала панель управления, щёлкнул переключателем, и консоль задвинулась внутрь, а экран погас. Он снова повернулся к Мегатрону и протянул ему руку. Опираясь на неё, десептикон сел на краю операционного стола и его ступни коснулись пола. На миг в глазах потемнело – обновлённые системы равновесия не сразу подстроились к вертикальному положению. Теперь он мог как следует рассмотреть своего спасителя.
Невысокий, должно быть, едва достающий ему до середины груди, крылатый механоид трансформировался, скорее всего, в маленький реактивный самолёт-разведчик. Его корпус был пёстрым, но приглушённых оттенков: чёрная поверхность крыльев, усечённых на концах, серебристая полоса по их контуру; тёмно-красные элероны, фюзеляж, воздухозаборники и кили на белых предплечьях; синяя кабина и два длинных тонких оружейных ствола на крыльях, над плечами; бледно-жёлтое переднее горизонтальное оперение у кабины, а над ней – зеленовато-голубой круг неизвестного назначения. И нигде никаких опознавательных знаков. Мегатрон ещё раз обратился к своей памяти – нет, он точно никогда раньше не встречал этого трансформера. Молчание становилось уже почти неприличным, но лидер десептиконов не мог заставить себя открыть рот, это казалось ему слишком унизительным.
Лицевая пластина медика осталась неподвижной, как маска, когда он снова пристально, прямо в глаза, посмотрел на своего пациента и заговорил мягким, но неприятно «надтреснутым» голосом:
– Не разговаривай много – у нас это не принято, – его слова звучали казённо, словно инструктаж, но в то же время в интонации было нечто такое, что заставляло воспринимать их как откровение. – Не задавай вопросов – никто не даст на них ответ. Делай, что хочешь. Иди, куда вздумается. И просто смотри.
Мегатрон почувствовал себя так, будто его погрузили во что-то мутное и вязкое, захотелось поскорее вырваться из этой стальной коробки, и он резко встал. Мгновение выпало из его сознания, а в следующем он ощутил на своём корпусе руки незнакомца, поддерживающие его за плечо и под локоть. Вестибулярный аппарат снова дал секундный сбой. А медик был достаточно опытен, чтобы заранее знать, что и в какой момент может произойти с его подопечным. Мегатрон высвободился из его рук, но, на полпути к выходу, остановился в недоумении – он не слышал звука собственных шагов!
– Это специальное покрытие, нанесённое на твои ступни. Оно сойдёт через пару дней, – «белая маска» едва заметно улыбалась. Самолёт стоял на возвышении у стола, позволяющем ему при его низком росте работать со стандартным оборудованием. Его зелёные глаза мягко и немного насмешливо светились из-под козырька чёрного шлема. Сейчас он ещё больше был похож на существо из загробного мира.
Дверь перед Мегатроном отъехала в сторону, стоило ему только приблизиться к ней, и он вышел за пределы ремонтного отсека.

***
Скайварп проснулся, лёжа на спине в «раскинутой» позе на каменном полу убежища. Сквозь дыру в потолке пробивался луч бледного лунного света. Внутренние часы сообщали, что уже за полночь. Чёрный истребитель быстро вскочил и толкнул командира, который спал сидя, прислонившись спиной к стене.
– Старскрим, включайся! Уже давно стемнело!
По два куба дарового энергона на каждого, пусть и стандартной заряженности, подействовали на обессилевших сикеров расслабляюще, и они, растеряв остатки бдительности, понадеявшись на защиту своих неизвестных благодетелей, ушли в глубокую перезагрузку все втроём.
Почувствовав толчок, Старскрим активировал оптику и огляделся.
– А где Тандеркрекер?
Скайварп обернулся. В самом деле, его синего собрата не было в помещении.
– Может, он снаружи?
Они вышли из укрытия. На улице тоже никого не оказалось.
– Тандер! – громко позвал чёрный истребитель, но в ответ раздалось только эхо.
Старскрим бросил неодобрительный взгляд на нарушителя тишины и попытался связаться с подчинённым по рации.
– Вызов не проходит, значит, он где-то далеко.
Скайварп переступил с ноги на ногу и взволнованно спросил:
– И что мы теперь будем делать?
Но командир, похоже, был далёк от беспокойства.
– Идём. Пора на прогулку, – безучастно ответил он, и чёрный сикер понял, что искать Тандеркрекера ведущий не собирается.
Скайварпу стало не по себе: размышляя об исчезновении солётника, он предполагал только худшее и подумал о том, что опасность, возможно, прошла всего в нескольких метрах от него самого. Он последовал за Старскримом, опасливо вглядываясь в каждую тень и ловя каждый шорох. Так начался их очередной бесцельный ночной «рейд» по разрушенному и пустынному городу.

***
Дверь скользнула назад и с чуть слышным щелчком закрылась. Мегатрон почувствовал себя так, будто освободился от тесного жаркого кокона. Перед ним были простор, прохлада, свобода, неизвестность и … пропасть. Пропасть, отгороженная стальными перилами с широкими промежутками между тонкими прямыми прутьями. Он стоял на балконе, тянущемся по периметру большого высокого зала.
Мегатрон подошёл к ограждению и взглянул вниз. Его ярус был последним, под ним находился ещё один, так же обозначенный балконом, за которым вдоль стены виднелось несколько закрытых дверей, а в самом низу – пустая площадка и проход в тоннель в левой стене. С уровня на уровень спускались лестницы, расположенные в каждом углу прямоугольного помещения.
По нижнему балкону на противоположной стороне прогуливались два трансформера. Именно прогуливались, потому что их движение не выглядело целенаправленным, они просто спокойно прошли, просто спустились по ступенькам, один чуть позади другого, и просто скрылись в тёмном проёме тоннеля. По окрасу и конфигурации корпуса их можно было бы принять за автоботов, но незнакомцы не носили никаких эмблем, чем никогда не пренебрегали представители враждующих армий. Можно было забыть, какие идеалы он в себе заключает и какие обязательства налагает, но вот налепить на себя сам знак было задачей первоочередной.
Кто-то яркий, сине-оранжевый прошёл позади него. Мегатрон обернулся, дёрнувшись от неожиданности. Он заметил трансформера боковым зрением, кода тот был уже совсем близко, но не слышал его приближения. Тот не обратил на десептикона никакого внимания, продолжая бесшумно следовать дальше, по своим делам.
Лидер десептиконов был почти уверен, что здесь ему ничто не угрожает, но старая привычка никому не доверять и не подпускать со спины давала себя знать. Мегатрон включил свой встроенный сканер. Теперь он мог отслеживать местонахождение других трансформеров в радиусе двухсот метров, и в его процессор сразу же пришло сообщение, что неподалёку присутствуют четверо механоидов – это те двое, что ушли в тоннель, тот, что прошёл мимо, и медик, совсем рядом, за стеной. Больше никто не подойдёт к нему незаметно.
«Иди, куда вздумается», – вспомнились ему слова самолёта-ремонтника. Мегатрон посмотрел на дверь отсека, откуда недавно вышел. Она была гладкой и блестящей, и он увидел на ней своё отражение – восстановив, его внешность не изменили, воспроизвели всё до мельчайших деталей. Только мощная пушка на его правом плече выглядела несколько иначе. Её заменили, поскольку его собственное оружие, он помнил, было оторвано в бою и осталось на Земле. Впрочем, по техническим характеристикам новое ничуть не уступало прежнему.
Мегатрон развернулся и направился к лестнице, ближайшей к входу в тоннель. Сейчас для него было очевидно лишь одно – его спасли чужаки, и, наверное, сделали это не бесплатно. Однако условия его пребывания среди них звучали странно. Не задавать вопросов, потому что никто не даст на них ответ? Мегатрону с трудом верилось, что те, кто буквально вытащили его с того света, не захотят ответить даже на такой простой вопрос, как где он находится. Впрочем, то предупреждение было излишним, потому что лидер десептиконов и сам не стал бы никого ни о чём спрашивать. Его гордыня не позволила бы ему задавать такие глупые вопросы. Никакие вопросы. На данный момент его интересовали лишь три вещи: где? кто? и почему? Но он был уверен, что узнает это сразу же, как только найдёт выход и встретится с десептиконами, с помощью которых, в этом он не сомневался, оказался здесь.
Внутри тоннеля светились цилиндрические оранжевые лампы, слабо, но достаточно, чтобы видеть дорогу. Таким было типичное аварийное освещение на военных базах и космических кораблях – неприятное, угрожающее. Дискомфорт усугубляло ещё и то, что Мегатрон не слышал привычного гулкого эха своих шагов, отражающегося от стен. Тишина угнетала его, тело после восстановления всё ещё казалось каким-то не своим, словно мозг управлял им на расстоянии.
Мрачный проход закончился небольшим «шлюзом» и развилкой. Вперёд и вправо уходили два новых тоннеля, гораздо более широких и, в отличие от первого, освещённых ярким голубоватым светом. Мегатрон остановился, раздумывая, какой из ходов ему выбрать. Судя по показаниям сканера те двое, которых он видел в зале, ушли вправо. Разумеется, никакой гарантии того, что они направлялись именно к выходу, не было, а Мегатрону не хотелось сталкиваться с кем-то из чужаков, поэтому он выбрал путь вперёд, где настолько, насколько хватало сигнала, не было никого живого.
Пустой проход всё не кончался, плавно заворачивая и уходя влево. Его стены и потолок были обиты большими листами голубоватого металла. По швам и у заклёпок виднелись размытые следы коррозии, свидетельствовавшие о том, что влага сюда не сильно, но всё-таки проникает, и о том, что этому тоннелю уже очень много лет, потому что, чтобы такой сплав начал портиться от воды, нужны тысячелетия. Крепла уверенность в том, что он под землёй, значит, нужно было искать подъём на поверхность. Пол был каменным, сбоку, под потолком тянулся толстый чёрный силовой кабель.
Мегатрон попытался «просветить» своим локатором прилегающие территории. Но это дало ему знание лишь о том, что впереди его ждёт ещё одна развилка. Похоже, подземелья образовывали целый лабиринт, в котором, без знания маршрута, очень легко заблудиться.
Время шло, а Мегатрон всё плутал по бесконечным коридорам, так никого и не встретив, пока в какой-то момент ему не начало чудиться что-то знакомое в последовательности этих тоннелей. Он замедлил шаг и отключил локатор и сканер, которые мешали ему сосредоточиться, заставляя чувствовать себя, как в симуляторе. Теперь зрение осталось его единственным информатором об ожидающем впереди. И ещё предчувствие, странное ощущение, смутно всплывающее из глубин памяти, что он здесь не впервые, что знает эти переходы.
Мегатрон решил проверить: память подсказывала ему, что сейчас справа должен появиться короткий узкий проход, а за ним лестница вниз, широкая площадка и четыре огромных тоннеля, расходящихся от неё в разные стороны перпендикулярно друг к другу. Он нашёл этот проход, тёмный, с белым окошком света в конце. Нырнув в него и пройдя несколько десятков метров, Мегатрон оказался на крохотной решётчатой площадке с перилами, лестница из металлических прутьев вела от неё вниз. Здесь встречались четыре огромных тоннеля, с потолка свисали квадратные трубы вентиляционных шахт, уходящие в коридоры.
Десептикон спустился, встал на перекрёстке и осмотрелся вокруг: всё сходилось – расположение, эти трубы, эти свисающие по углам провода, эти потёки на стенах! Это… Каон! Не может быть, но его процессор находил лишь одно соответствие – это подземелья Каона, города, откуда началось разрушительное, испепеляющее шествие воинов фиолетового знака, и город, павший первой жертвой их восстания.
Мегатрона охватило неприятное чувство «нестыковки», вызванное несоответствием известного раньше и видимого сейчас. Город, который десептиконы считали мёртвым, находящийся на планете, которую они считали опустошённой, жил сам и спасал жизнь. Но как?! Неужели они ошиблись, считая Кибертрон погибшим миром? Или то, что перед его глазами – нелепое совпадение, просто очень похожие подземные конструкции? Был лишь один способ проверить это – следовать маршрутом своей памяти. Как бы ни хотелось Мегатрону избежать столкновения со своим прошлым, поиск выхода по-прежнему оставался его главной целью, и, если верить фантастическому предположению, к нему должен был вести первый тоннель, тот, что прямо перед ним.
Лидер десептиконов шёл в полутьме огромного коридора, всё ещё надеясь, что ошибся. Сам того хорошенько не осознавая, он пытался найти какую-нибудь деталь, хоть что-нибудь, что отличало бы окружающую обстановку от данных, предоставленных архивами его мозга и относящихся к тому времени, когда он был лишь предводителем команды гладиаторов. Мегатрон ненавидел оглядываться назад, вспоминать своё прошлое, словно боялся увидеть там тьму, готовую поглотить его в тот же миг, как только он остановится.
Рядом послышался звук капающей воды. У левой стены в свете единственной белой длинной лампы, горящей через несколько метров, поблёскивала небольшая лужица. Сверху, с давно погасшего и частично отвалившегося от потолка осветительного элемента в неё через равные промежутки времени падала капля прозрачной жидкости. Она едва заметно сочилась из трещины в своде и стекала по наклонной ребристой стеклянной поверхности. Должно быть, по этой причине ни одна лампа в левом ряду не горела – разорвалась цепь, и электричество больше не подавалось. Такого Мегатрон не помнил, но элементарная логика не позволяла ему ухватиться за этот факт как за спасительное подтверждение ошибочности своей теории. Прошла чуть ли не тысяча лет – за это время здесь мог образоваться ручей, не то, что крохотная лужица.
Вскоре освещения совсем не стало. Мегатрон продолжал идти в темноте, не включая никаких дополнительных приборов. Он лишь вёл ладонью по правой стене до тех пор, пока его рука что-то не нащупала. А когда это произошло, состояние его психики стало близким к безнадёжности: выключатель, такой знакомый выключатель, щёлкнул под его пальцами, и вспыхнул яркий свет. Но вместо лестницы, ведущей к шахте лифта, Мегатрон увидел перед собой глухую серую стену, полностью перекрывающую проход. Привычный путь завёл его в тупик.
Десептикон некоторое время внимательно изучал шероховатую поверхность и пришёл к выводу, что перегородка новее стен. Она выглядела иначе, была построена из другого материала и довольно грубо, возможно, впопыхах. Не последним аргументом в пользу вывода было и то, что тоннели конструктивно не могли заканчиваться тупиками – в этом не было смысла. Ни к чему строить проход, который никуда не ведёт. Значит, за стеной находилось что-то, либо помещение, либо тот самый выход на поверхность. А где выход, там и вход. Если это действительно Кибертрон, то трансформерам, обитающим здесь, было от кого прятаться и замуровывать прежние, всем известные ходы.
«Разумно, вполне разумно», – подумал Мегатрон, пытаясь оценить толщину стены. – «Вот только как они выжили здесь?»
И, словно в ответ на его мысленный вопрос, откуда-то издалека до его аудиодатчиков донёсся шум, едва уловимый даже в этой абсолютной тишине, похожий на скрежет колёс о рельсы. Десептикон замер и прислушался, повернув голову в сторону звука, но больше ничего не услышал.
Когда он нашёл выключатель, свет зажёгся не только над ним, но и далеко позади в тоннеле. Двигаясь в обратном направлении, уже посветлу, Мегатрон заметил в стене проём, которого раньше не было, ведущий в ответвление от основного коридора. Оттуда до него снова донёсся тот звук. Ему бы пройти мимо, ведь, в принципе, на Кибертроне давно был поставлен крест, ему было абсолютно всё равно, как выжили эти трансформеры, и он не хотел сталкиваться ни с кем из них. А основным его стремлением было поскорее выбраться из этих катакомб и поспешить к своим, пока там не начался передел власти. Хотя, отсутствуя больше шести дней, он не был уверен, что борьба уже не началась. Впрочем, с его появлением всё вернётся на место. Но какая-то неодолимая сила, словно магнитом, потянула его туда, в тёмный узкий проход. Нет, не любопытство, а что-то сродни наваждению, заряду, скопившемуся на броне, от которого нужно непременно избавиться, прикоснувшись к тому, что рядом, пусть это и причинит боль.
Это была самая настоящая нора, прорытая в земле: стены и свод – открытый грунт, укреплённый от обрушения, но и только. Потолок был низкий, и Мегатрон едва не задел головой лампу, свисающую сверху на проводе и горящую тусклым жёлтым светом. По мере продвижения вперёд он всё яснее и яснее различал звуки, которые, с одной стороны, облегчили тяжесть непривычной тишины, а с другой породили смутную тревогу, натянутое, как струна, ожидание столкновения с тем, с чем меньше всего хотелось бы столкнуться – они что-то напоминали ему, давно забытое, но до боли знакомое.
Десептикон чувствовал, как становится легче идти, «нора» плавно уходила вниз и под конец вдруг расширилась, выпуская его на каменный стреловидный уступ, под высокий свод шарообразного подземелья. Здесь было не светло и не темно, светились сами стены. Призрачное розоватое излучение выбивалось из-под камней, а кое-где лилось прямо из открытых сияющих прожилок. Оно слепило и дезориентировало, и Мегатрон инстинктивно попытался заслониться от него ладонью. Сквозь морок свечения он разглядел впереди пещеру, уходящую вглубь породы, и серебристо-блестящие рельсы, настеленные на её полу, ближе к правому боку. Энергоновая шахта – вот, что всё это было!
Ответ на вопрос, как они выжили, был перед глазами, но Мегатрон об этом теперь не думал. В его аудиодатчиках пульсировал звук ударов кирок о камни. Звук, сопровождавший его десятки лет, прежде чем сенаторы решили автоматизировать шахту, прежде чем шахтёры подняли бунт, прежде чем он совершил то, что перевернуло всю его дальнейшую жизнь.
– Я… не хотел. Это вышло случайно… – произнося эти робкие слова оправдания на борту тюремного космического корабля, он уже знал, что это никого волновать не будет, и его судьба – смерть, а единственная возможность избежать её – новые убийства и побег.
Мегатрон словно почувствовал мощный толчок в грудь, пошатнувший его решимость, жестокость, ненависть и вызвавший из глубин сомнение, страх, обречённость. Его тянуло спуститься вниз, взглянуть на рабочих, добывающих энергон, но он боялся увидеть в розовых призрачных отсветах самого себя таким, каким был тысячелетие назад, с жёлто-чёрными косыми полосами на козырьке шлема и на плечах, покорного своей участи. Ему удалось стать великим и могучим предводителем, но сейчас, перед лицом своего прошлого ему снова захотелось прошептать: «Но я ведь не хотел. Это вышло случайно». Проклятое желание вернуть прошедшее и не сделать того ужасного, что было сделано, веками не беспокоило его. Но стоило только дать слабину, как оно появилось и стало мучительно жечь процессор своим несбыточным «если бы». А сразу за ним, будто защитная программа, поднялась безотчётная ярость. Красные глаза Мегатрона ярко вспыхнули, но страх, не поглощённый даже злобой, развернул его, и он бросился назад в проход.
Выскочив из «норы» в тоннель, он задел головой свисающую лампу, она качнулась, свет в ней задрожал и погас. Мегатрон оглянулся и замедлил шаг. Звонкий удар отрезвил его, хватка прошлого ослабла, и он, вполне вернувшись в нормальное состояние, поспешил прочь от шахты по уже знакомому полутёмному коридору, искать новый выход.
Известным маршрутом Мегатрон вернулся на перекрёсток четырёх дорог и направился влево. Он знал, куда попадёт этим путём – в огромное пустое помещение, где они время от времени собирали арену для гладиаторских боёв, когда те шли уже под его управлением. Но то, что он увидел, войдя туда, стало для него полной неожиданностью. Прежде всего, зал был вовсе не пуст, в нём находилось около двадцати трансформеров. А кроме этого здесь теперь тоже были построены ярусы, огороженные балконами, а по стенам, в три этажа, через равные промежутки тянулись двери, наверное, в жилые отсеки.
Мегатрон отшатнулся, увидев такое скопление чужаков, и понял, что забыл заново включить сканер. Знай он заранее, что зал так густо населён, он ни за что бы не пошёл сюда. Но теперь поворачивать назад было поздно, потому что его уже заметили, и это стало бы непростительным проявлением трусости. Правда, надо отдать должное деликатности этих неизвестных – они не пялили глаза на лидера десептиконов, а просто отметили его появление несколькими косыми взглядами, словно ставя его в известность: «Мы знаем, кто ты, и знаем о твоём присутствии».
Мегатрон взобрался на третий этаж и вдоль балкона направился к темнеющему на том конце дверному проёму, сквозь который когда-то очень давно поступала вода, а само помещение использовалось для её хранения. С тех пор многое изменилось, но проход остался, и десептикон стремился поскорее добраться туда и скрыться под его сводом. Он по-прежнему не видел здесь никого хоть капельку знакомого, но, когда находился уже на полпути к цели, его внимание приковала к себе одна фигура на нижнем ярусе у противоположной стены.
Это был высокий и массивный механоид с неширокими, но длинными бледно-зелёными крыльями за плечами, расставленными в разные стороны, параллельно полу. Он стоял спиной к Мегатрону и, чуть наклонившись вперёд, слушал маленького красно-рыжего трансформера, что-то тихо ему говорившего. Заметив Мегатрона, пристально наблюдающего за ними с верхнего этажа, маленький трансформер замолчал и, не сводя с него взгляда ярко-голубой оптики, кивнул в его сторону своему крылатому собеседнику. Мегатрон не видел, но все, кто находился вокруг, замерли и теперь напряжённо смотрели в их сторону. Высокий трансформер выпрямился и повернулся к десептикону всем корпусом. Он был в основном чёрно-серым, только кисти рук тёмно-синие, коленные суставы с вкраплениями оранжевого и высокие пушки над плечами такого же бледно-зелёного цвета, как и крылья. Верхнюю часть его шлема охватывал ярко-синий обруч, над которым поднимались три таких же синих выгнутых вперёд зубца – один посередине и два по бокам. На его светлом лице с выступающим подбородком мягким алым светом горел лишь один, правый, оптический датчик, второй был тёмным и безжизненным. Даже если бы прошёл миллион лет, а не тысяча, Мегатрон узнал бы его, хотя они встретились всего один раз, на гладиаторской арене.
– Зорон… – тихо произнёс он, и глаза его ярко вспыхнули. – А я-то считал тебя мёртвым, – все известные разрозненные факты теперь, обретя ключ, словно кусочки мозаики, вдруг сложились у него в голове, образуя цельную картину.
***
Зорон был самолётом-транспортником, курьером, перевозящим грузы из одного города в другой – одна из низших должностей, может быть, чуть повыше шахтёра, но только оттого, что над головой видишь небо, а не каменный свод. Однажды он совершил неудачное покушение на кого-то из правящей элиты, его арестовали и должны были осудить на смерть, но он сбежал из-под стражи. И так же, как Мегатрона, страх наказания привёл его в Каон, колыбель преступного мира, на арену гладиаторов.
Это было то немногое, что знал уже закалённый в боях, не проигравший ещё ни одного раунда и потому всё ещё живой гладиатор Мегатрон о своём новом противнике, поединок с которым ему предстоял. Он не испытывал страха, полагая, что летун, не имеющий опыта рукопашной схватки, никуда не годный в ближнем бою, как все крылатые, не соперник ему. И думал, что драка будет просто избиением гораздо более слабого куда более сильным на потеху публике. И придётся только постараться, размазывая его энергон и смазку по арене, не убить его слишком быстро.
Что ж, в главном он не ошибся. С начала поединка прошло, наверное, не больше двадцати минут, а Мегатрон уже тяжело повалился на спину, истекая энергоном и размазывая его рукой по земле в попытке дотянуться до своей сабли, отлетевшей далеко в сторону. Трибуны вокруг напряжённо замерли в ожидании развязки. Боль, которую он испытывал, была ужасной, и всё же для него, привыкшего к ней, недостаточно сильной, чтобы потерять сознание. Ему было суждено увидеть свою смерть и в полной мере ощутить её неизбежность, потому что таково было правило арены – один должен был пасть. И никто здесь не поставит жизнь соперника выше своей собственной.
Огромная фигура Зорона возвышалась над ним, как скала. Его корпус был помят и испещрён порезами, из которых сочилась сиреневатая светящаяся жидкость, одно крыло было оторвано, второе согнуто и повреждено, лицевая пластина и левый глаз разбиты, но он твёрдо стоял на ногах, а у Мегатрона не было сил даже приподняться.
– Добивай! – раздался над ареной голос хозяина боёв, такой знакомый, тогда, в его первый раз, кричавший ему то же самое.
Зорон занёс свою саблю, нацелив остриё в центр его груди, туда, где искра, но почему-то медлил опускать её. Половина его лица, та, что не была повреждена, выражала растерянность, словно он раньше не знал об этом правиле.
«Неужели и у меня было такое лицо тогда, в первый раз?» – пронеслось в голове у Мегатрона.
Публика восторженно заревела и стала скандировать:
– Добивай! Добивай! Добивай!
Они радовались его поражению больше, чем десятки раз радовались его победам. Ну, ещё бы! Наблюдать за тем, как разрывают на куски чемпиона-убийцу куда интереснее, чем когда это невинный, просто оступившийся, никому не известный слабак, живой металлолом. Совсем другой уровень удовольствия – наблюдение за возмездием, почти за казнью. Толпа любит смотреть на казни, любит ощущать эту эйфорию собственной неподсудности в момент, когда над кем-то другим, не над ней, правосудие заносит свой меч.
Ещё никогда Мегатрону не хотелось жить так сильно, как в эти секунды до смерти. Сейчас он люто ненавидел этих орущих, которых развлекал раз за разом, ненавидел хозяина, ненавидел Зорона, хотя тот был всего лишь жертвой обстоятельств, меньше всего виноватой в происходящем. Какое право они имели требовать его смерти? Какое право они имели желать её? Они, те, которые совсем недавно готовы были носить его на руках, чьим кумиром он только что был, ровно до тех пор, пока не упал на землю, выпустив оружие из рук. Что им стоило, хотя бы из уважения, промолчать? Но это была толпа – жестокая, безумная, беспощадная! Жгучая жажда мести заполнила всё существо Мегатрона, притупив всё возрастающую боль. Ах, если бы только жить! Если бы мысли могли убивать, все присутствующие уже давно бы попадали замертво.
Остриё блестело над его искрой, готовое вот-вот вонзиться в неё и уничтожить физический носитель его личности. Трибуны продолжали выкрикивать то слово. Но вдруг что-то произошло. Мегатрон даже не сразу понял, что, только сабля над ним исчезла, рядом металлически звякнуло, раздался звук запускаемых реактивных двигателей, и он увидел, как Зорон стремительно взмывает ввысь. Охрана выпустила в него несколько зарядов, но он увернулся, пробил крышу и скрылся. Разумеется, никто не стал его преследовать – преступник, лишившийся покровительства хозяина гладиаторских боёв неминуемо попадёт в руки представителей закона и его приговор будет приведён в исполнение.
Толпа неодобрительно загудела, разочарованная концовкой поединка. Их бывший кумир лежал, истекая энергоном, а претендовавший на место нового с позором сбежал.
Ещё балансируя на грани сознания и забытья, Мегатрон почувствовал прежде, чем осознал, что не умрёт. И уже за эти несколько секунд он успел кардинально поменять направление своей ненависти. Теперь вся она сосредоточилась на Зороне. Не будь ситуация такой трагической, можно было бы посмеяться противоречивости его мыслей – только что мечтая выжить, теперь он возненавидел противника за то, что тот опозорил его, не убив. Впрочем, по здешним законам, хоть случай и был беспрецедентным, себя Зорон опозорил гораздо больше. И негодование толпы в значительной степени предназначалось ему. А Мегатрон в свете произошедшего оказывался даже достойным уважения. Это понимал хозяин арены, а позднее это понял и сам гладиатор, и может быть где-то очень глубоко внутри испытал к Зорону некое подобие извращённого чувства благодарности за то, что у того не хватило смелости его прикончить.
Мегатрон очень скоро вернулся на арену и продолжил развлекать богатую публику жестокими играми со смертью. Но однажды побывав у самого края, он стал ещё сильнее ценить собственную жизнь, настолько, что посчитал неоправданным рисковать ею ради такой малости, как убежище под жалким покровительством хозяина боёв. Ведь он был необходим лишь из-за того, что там, наверху, существовал прочный режим, который считал себя вправе выносить и исполнять приговоры. Но что, если этого режима не станет, и не станет всех тех, кто обеспечивает его устойчивость? Мегатрону захотелось большего и, стоило только поднять планку, стоило только его воображению представить себе возможные обширные горизонты, хозяин предстал перед ним фигурой настолько бесполезной и ничтожной, что ему не составило никакого труда избавиться от него. Он сам возглавил это дело, продолжая сражаться и одновременно готовясь… Нет, не к войне. К бойне. Его ненависть и жажда мести, испытанные им в той роковой схватке с Зороном, никуда не исчезли, они лишь не занимали его мысли напрямую, как будто отошли на периферию, но на самом деле являлись основной движущей силой для всех последующих действий Мегатрона.
Он прослыл бесстрашным воином, но было кое-что, чего Мегатрон действительно боялся. Он боялся смерти. Он не смог бы принять её даже ради идеи, тем более ради идеи. Потому что не было у него никаких идей, только внешний лоск для интеллектуалов-последователей, таких, как Старскрим, Тандеркрекер или Бомбшелл. Всё, что он делал – он делал ради себя, ради собственной власти, ради наживы, уничтожения, ради пьянящего запаха войны и сознания собственного превосходства. И, конечно же, ради мести и желания раздавить всех тех, кто тогда, на трибунах кричал «Добивай!» и тех, кто равнодушно допускал это, пребывая в счастливом неведении. Невинных для него не существовало.
***
Мегатрон всегда знал, что война – его единственная цель, но только сейчас, вновь встретившись с Зороном лицом к лицу, глядя в его единственный глаз, он это осознал и понял вдруг, что этот путь ведёт в тупик. Как бы там ни было, это – тупик!
Почему Зорон не восстановил свой оптический датчик, при таком профессиональном ремонтнике? Чтобы никогда не забывать встречу с Мегатроном? А вот гладиатор о нём очень быстро забыл, списал его со счетов как заведомо деактивированного. Теперь Мегатрону многое становилось ясно. Он понял, кто они – скрытое общество, сбежавшее от войны; трансформеры, отказавшиеся участвовать в ней на любой из сторон, не желавшие пачкать руки в чужом энергоне, выбравшие бездействие как наилучший способ противостояния злу. Автоботы сочли бы их дезертирами, не желающими защищать родной дом, и отдали бы под трибунал, если бы знали об их существовании. Десептиконы бы просто убивали за ненужностью… Впрочем, они и так убивали – Мегатрон начал вспоминать иногда попадавшиеся на поле боя мёртвые потемневшие корпуса без опознавательных знаков, незнакомые фигуры, иногда мелькавшие среди вспышек взрывов и выстрелов, исчезновения и чудесные возвращения солдат, которых считали погибшими. Вспомнил он и нелепые байки, временами доходившие до его слуха, о «тех, кто не боится смерти» . Всё объяснялось очень просто: Зорон и его последователи не совсем бездействовали, они лишь отказались убивать, будь то друг или враг, «правильный» или «неправильный», предпочитая лучше отдать свою жизнь, но они спасали тех, кого бросили или не заметили свои. Спасённые автоботы, должно быть, считали их тайными союзниками, десептиконы – шансом на жизнь, когда смерть уже кажется неминуемой, потому их никто не выдавал. Разумеется, кто-то что-то болтал, но рассказы о трансформерах, способных спокойно разгуливать под шквальным огнём, под бомбами, летящими сверху, казались слишком неправдоподобными, и их никто не воспринимал всерьёз.
Зорон и его общество жили по своим законам, и не были никем из тех, кого в них хотели видеть. Они просто поступали так, как считали правильным, даже если риск был смертельным. Не много нашлось таких бесстрашных, и всё же вот они – здесь. Невинные по-настоящему.
А ведь их с Зороном судьбы были так похожи! Они просто обязаны были пойти одной дорогой. Но Мегатрон сделал то, что от него требовали, боясь оглянуться назад и увидеть тьму, а Зорон оглянулся – и увидел свет.
И вот Мегатрон уже дважды был обязан ему жизнью. А Зорон, глядя на него, не позволил себе даже лёгкой усмешки, хотя был вправе рассмеяться ему в лицо. Внутри Мегатрона всё дрожало от ярости, его глаза полыхали. Он медленно поднял правую руку с пушкой и направил её прямо в центр его груди.
Зорон не пошевелился, как и все остальные. Окружающие трансформеры словно застыли, никто не бросился к своему предводителю, чтобы заслонить его или оттолкнуть, и никто не попытался остановить Мегатрона, хотя близко к нему стояли трое. Они смотрели на лидера десептиконов в упор, спокойно, твёрдо, без капли ненависти или страха. И почти физически ощущалось, как они духовно сплотились вокруг Зорона, словно не одна его искра была под прицелом, а ещё двадцать перед ней.
Мегатрон выстрелил. Свистящий гул разнёсся по залу. Знакомый, привычный звук приятно ударил десептикона по слуховым рецепторам, и ему стало неожиданно легко, словно этот выстрел разрядил тысячелетие копившуюся в нём отрицательную энергию. Раскалённый светящийся сгусток плазмы прошёл в промежутке между головой Зорона и основанием пушки на его правом плече, опалив боковую часть шлема, закрывающую щёку и оставив в стене позади крупную чёрную дыру с оплавленными краями.
Зорон не дёрнулся, не отступил, не пошатнулся, и на его одноглазом лице по-прежнему не отражалось никаких эмоций, кроме сосредоточенного спокойствия. Эхо выстрела стихло, а Мегатрон продолжал стоять с вытянутой вперёд рукой – он сместил прицел в самый последний момент, перед тем, как послать команду на залп, и сам ещё не до конца понимал, почему это сделал.
– Стреляй ещё! – громко произнёс Зорон, и Мегатрон внутренне содрогнулся.
Возможно ли, стоя на несколько метров ниже и глядя на врага снизу вверх, быть при этом выше его настолько, что он всей бронёй почувствует твоё превосходство? Однако именно так сейчас ощущал себя Мегатрон – крохотным и ничтожным со всем своим стремлением к власти, жестокостью и ненавистью. Он медленно опустил оружие и сказал, не громко, но так, чтобы его все слышали:
– Я вернул тебе долг, – он уже успел отвыкнуть от собственного голоса, так, что даже испугался его. А когда взглянул вокруг, увидел все эти лица, без улыбок, но светящиеся добротой. Их благорасположение ощущалось в воздухе, и вдруг погрузило Мегатрона в такую бездну отчаянья, что он, не сумев, да и не желая справиться с собой, чуть ли не бегом бросился к двери в проход. Он стремился исчезнуть прежде, чем ему начнут выкрикивать, почему-то ему так казалось, слова одобрения. Это было бы слишком стыдно.
Зорон проводил его взглядом, а затем посмотрел в противоположную сторону. Там, над входом, на высоте второго яруса, в универсальной трансформации завис крылатый зеленоглазый медик. Его двигатели работали почти бесшумно, руки были скрещены на груди, а выражение лица говорило примерно следующее: «Ну, вы, наконец, закончили? Есть дела поважнее». Когда предводитель обратил на него внимание, самолёт приземлился на балкон, окружающие перед ним расступились, освобождая дорогу к командиру, но ремонтник дальше не двинулся. Он только поднял руку к лицу и постучал указательным пальцем у своего левого оптического датчика – мол: «Ну, теперь-то мне можно его починить?» Зорон улыбнулся и отрицательно покачал головой. Медик обиженно махнул на него рукой. Окружающие, наблюдавшие за этой пантомимой, тихо засмеялись. Но самолёт жестом попросил внимания и снова объяснился знаками: он указал большим пальцем назад себя, потом указательным покрутил у виска, будто что-то отвинчивает, а затем коснулся зеленовато-голубого круга на своей груди. Кажется, все поняли, что он имеет в виду, потому что лица у многих посерьёзнели.
– Вот дураки! – произнёс Зорон себе под нос, нахмурившись. Красно-рыжий трансформер, по-прежнему стоящий рядом, тревожно посмотрел на него. Но предводитель только добро усмехнулся и сделал широкий взмах рукой, приглашая всех присутствующих следовать за собой.
Медик трансформировался в маленький чёрный самолёт и первым нырнул в нижний тоннель. А группа трансформеров, к которым прибавились ещё и те, кто вышел из своих жилых отсеков, заслышав выстрел, хлынула вниз по лестницам.
Оказавшись в полутьме небольшого верхнего коридора и пройдя несколько десятков метров, Мегатрон остановился и повернулся в сторону входа, ярким окном светившегося вдалеке. «За то, что у тебя хватило смелости не убить меня. Дважды», – мысленно закончил он сказанную фразу.
Вдруг он дёрнулся и резко обернулся, почувствовав, как чья-то рука коснулась сзади его плеча. Перед ним стоял его подчинённый с привычными фиолетовыми эмблемами на широких синих крыльях, выступающих из-за спины.
– Тандеркрекер? – поражённо произнёс Мегатрон. – Как ты здесь?..
– Я был повреждён, – сикер не дал ему закончить, – они помогли мне, – со странной печалью на лице он смотрел на своего вождя. – Идёмте, я знаю, где выход, – и, повернувшись, зашагал впереди.
***
Скайварп пнул ногой мелкий камешек, и тот с гулким стуком отскочил в сторону. Ещё пара часов и можно будет вернуться в убежище и отключиться. Оставалось только надеяться, что Старскрим не заставит его дежурить первым. Чёрный сикер покосился на командира, идущего чуть позади и смотрящего куда-то в сторону. Впрочем, даже если заставит, то он, по крайней мере, сможет сидеть, а не стоять. И не идти – что самое главное! Ведь большую часть подвижной жизни сикеры проводили на крыльях, в воздухе. От непривычки ходить пешком так много у Скайварпа уже вовсю ныли коленные сочленения, и он с трудом сдерживал желание плюхнуться прямо на землю и заявить: «Я больше никуда не пойду!» Но он прекрасно понимал, какую взбучку получит от Старскрима, который наверняка устал не меньше, просто занимаемая должность не позволяла ему демонстрировать свою слабость.
– Скайварп, – вдруг окликнул его командир, – что показывает твой сканер?
Чёрный истребитель остановился и хотел уже ответить, что ничего, но тут его сканер засёк два живых движущихся объекта в радиусе километра. Через несколько секунд их число увеличилось до пяти.
– Пять движущихся… – растерянно пробормотал Скайварп.
– Взлетаем! – не дав ему договорить, приказал Старскрим. – Скорее!
Два истребителя взмыли в воздух, тратя рискованно большое количество топлива, а потому искренне довольные, что для полёта нашлась веская причина. Они направились к тому месту, откуда пришёл сигнал, и увидели там тех, кого ожидали увидеть – свармов.
– Их уже семеро, смотри! – передал Скайварп по рации.
– Какие мерзкие твари! – ответил Старскрим. – Готовь ракеты и целься в грудь или в голову! Надо избавиться от них, иначе мы не сможем спуститься.
Бело-красный и чёрно-фиолетовый совершили круг в воздухе и стали заходить на цель. Но в тот момент, когда они уже готовы были выстрелить в копошащуюся и рычащую внизу фиолетовую массу, яркая белая вспышка на мгновение ослепила их и сбила прицелы.
– Что это было?! – Скайварпа бросило в сторону, он потерял ориентацию. – Старскрим? Старскрим, мои двигатели парализует! Я падаю! – в панике завопил он по рации и увидел, что ведущий тоже стремиться вниз, с ещё большей скоростью, чем он сам.
Однако Старскрим не растерялся, и ему удалось совершить достаточно мягкую посадку, трансформировавшись у самой земли и приземлившись на все четыре конечности. Скайварп же, перепугавшись, слишком поздно сообразил, что нужно делать и упал на бок, погнув себе крыло. Громко ругаясь и обзывая его идиотом, к нему подскочил командир и, не обращая внимания на стоны подчинённого, взял его под руку, рывком поднял на ноги и куда-то потащил.
– Да пошевеливайся же ты! Они уже идут за нами! – прокричал Старскрим в самый его аудиодатчик, а сам с досадой подумал: «Идиот! Какой же я идиот, что попытался связаться с Тандером по радиосвязи! Свармы уловили мой сигнал!»
Сзади стал слышен топот нескольких пар ног. Сикеры расцепились и бросились бежать, что есть сил, их реактивные двигатели и всё вооружение, кроме бластеров, по-прежнему было заблокировано. Совсем рядом раздался разъярённый рык и грохот, и сверху на их головы со звоном посыпались осколки. Трансформеры инстинктивно прикрыли шлемы руками, и над развалинами города разнёсся громкий отчаянный вопль.
***
Мегатрон последовал за Тандеркрекером. Созерцая синюю спину подчинённого перед собой, лидер подумал, что, пожалуй, рад тому, что встретил здесь именно его, самого уравновешенного из своей авиатриады. Тандеркрекер всегда был странным десептиконом: в отличие от многих из них, война не доставляла ему удовольствия, и он всегда знал меру. Может быть, именно по этой причине Мегатрон чувствовал себя спокойно рядом с ним, хотя временами и задавался мимолётным вопросом, как этот трансформер вообще оказался среди них? Тому, у кого есть такие чёткие понятия о чести, не место в «фиолетовой» армии. И всё же это оказалось очень выгодно – иметь у себя хотя бы одного воина, к которому можно повернуться спиной и не бояться за неё ни при каких обстоятельствах.
– Тандеркрекер, – нарушил, наконец, молчание Мегатрон, когда на развилке они свернули направо, – ты ведь мог сдать нас ещё до того, как всё началось. Я знал, что ты этого не сделаешь и поэтому отпустил тебя в город и всё же… Почему ты этого не сделал?
Сикер замедлил шаг, но не обернулся. Он молчал примерно с минуту, и Мегатрон решил, что он уже не ответит. Настаивать он не собирался. Но Тандеркрекер вдруг заговорил:
– Кому я должен был донести на вас? Может быть, тем, из-за кого возникла неизбежность такого развития событий? – он старался говорить спокойно, и, тем не менее, в его голосе проскакивали нотки возмущения. – Автоботам… Предшественникам автоботов? – поправился он. – На тот момент ни та, ни другая сила не была права. И я выбрал сторону тех, кто больше страдал. Про третий путь я тогда ещё не знал, – последнюю фразу он произнёс шёпотом, опустив голову, но от внимания Мегатрона не ускользнуло сожаление, с которым он это сказал.
Тандеркрекер так уверенно петлял по лабиринту коридоров, которые всё никак не кончались, будто был на своей родной базе. И в процессор лидера стали закрадываться смутные подозрения.
– В который раз ты уже здесь? – задал он следующий вопрос своему подчинённому.
– Во второй, – коротко ответил истребитель, но, видимо, поняв причину вопроса, поспешил оправдаться. – В первый раз я почти ничего не запомнил, потому что меня принесли сюда без сознания, да и обратно вели чуть ли не под руки. Они… сделали так, чтобы я не умер, но оставили повреждённым, чтобы вы не… не сочли меня предателем. Я только запомнил тогда, что мы вышли на поверхность в Каоне, – он опасливо обернулся, чтобы увидеть реакцию главнокомандующего, но тот только усмехнулся, без угрозы, и сикер продолжал:
– А в этот раз они позвали меня, пока Старскрим и Скайварп были в режиме перезагрузки, привели сюда этим путём, и я запомнил дорогу. Когда мы встретились, я шёл искать Вас, чтобы вывести отсюда.
– Старскрим тоже здесь? – Мегатрон был удивлён, хотя и не показывал этого.
Тандеркрекер улыбнулся про себя: конечно, для Мегатрона будет неожиданностью поступок его вечного соперника.
– Это было его решение – привезти Вас сюда.
«Зачем ему понадобилось меня спасать? Мог бы просто занять моё место… Неужели мои слова настолько сильно на него подействовали?» – подумал главнокомандующий, но вслух спросил совсем другое:
– Мы действительно можем просто так уйти?
– Конечно. Зачем нам здесь оставаться?
Мегатрон не ответил, и дальше они шли молча. Он подумал о том, что был прав насчёт них и о том, что, наверное, впервые говорил со своим подчинённым вот так, один на один. Он вообще редко лично обращался к кому-то из своих солдат, только если отдавал приказ, но это другое – там не было ответа. Лишь со Старскримом ему приходилось разговаривать часто, чтобы раз за разом ставить его на место, когда он начинал выходить из-под контроля. Да, у пары-тройки десептиконов мысли могли повлиять на действия, и Мегатрону приходилось за ними присматривать, но в основном, солдаты исправно выполняли его приказы, и то, о чём они думают, не имело значения. Временами Мегатрону казалось, что они не думают вообще.
Наконец, они подошли к лестнице и поднялись наверх, где увидели лифт. Только он был сломан – кабина с полуоткрытой дверью висела в шахте наискосок на одном тросе, три других были оборваны, и их концы свисали с крыши кабины. Тандеркрекер обернулся к застывшему в недоумении Мегатрону и сказал:
– Он действует. Это маскировка, – и уверенно направился к лифту. Мегатрону ничего не оставалось, как пойти за ним. Пора уже было привыкнуть к сюрпризам.
Сикеру с его широкими крыльями пришлось входить в кабину боком, Мегатрон смог пройти и так. Из-за положения лифта гладкий пол был сильно наклонён, но несмотря на это Тандеркрекер свободно, не поскальзываясь, подошёл к панели управления и нажал верхнюю кнопку. Мегатрон обнаружил, что тоже может стоять, не соскальзывая, не внизу ската, а на середине. Должно быть, всё дело было в покрытии, которое нанесли на его ступни и, видимо, на ступни его подчинённого. Оно не только делало шаги бесшумными, но и при необходимости создавало достаточное трение.
Лифт тихо загудел и начал плавно подниматься. Он был «сломан» так искусно, что перекошенная кабина едва-едва не касалась стен шахты, а единственный уцелевший трос, с виду ничем не отличающийся от оборванных, наверняка был сделан из какого-то высокопрочного материала. Разумеется, при более внимательном анализе всё это можно было бы заметить, но кто и зачем стал бы этим заниматься? Для беглого взгляда спасающегося или преследующего это был обыкновенный сломанный подъёмник.
Лифт вынес их на плоскую крышу высотного здания, которая, впрочем, уцелела лишь частично. Они вышли из кабины и услышали крик. Подойдя к краю, Мегатрон и Тандеркрекер увидели троих огромных фиолетовых монстров с горящими жёлтыми глазами, настигающих две маленькие крылатые фигуры. Старскрим и Скайварп пытались отстреливаться из бластеров на бегу, но для свармов это было всё равно, что иголки – не причиняло вреда, а только ещё больше злило.
– Почему они не взлетают? – возмутился Мегатрон, направляя свою пушку на первого из чудовищ.
– Наверное, они повели себя неправильно и их подстрелили, – ответил сикер и положил ладонь на ствол оружия командира, призывая опустить его, – Не надо!
Мегатрон вопросительно посмотрел на него, и Тандеркрекер кивнул головой вправо:
– Смотрите! – а по радиосвязи передал своим сотриадникам, – Прекратите стрелять, придурки!
Лидер десептиконов повернул голову туда, куда указывал подчинённый, и увидел двоих трансформеров, стоящих на крыше остова другой высотки, в отдалении. У одного на плечах было четыре странных спиралевидных пушки, у другого из-за спины виднелся винт. Они тоже наблюдали за погоней и явно готовились что-то предпринять.
Услышав голос солётника в своих радиоприёмниках, бело-красный и чёрный истребители замешкались, Скайварп споткнулся и упал, Старскрим остановился на секунду и повернулся, чтобы снова выстрелить во врагов, но свармы оказались уже слишком близко, и первый из них навис над командиром авиации, однако, не тронул его.
– Не стреляй! – настойчиво повторил Тандеркрекер по рации.
С высоты им, как на ладони, открывалась вся сцена: Старскрим, так и застывший с вытянутыми вперёд руками, на которых было закреплено оружие; Скайварп с погнутым крылом, продолжавший сидеть на земле; и свармы, которые неожиданно успокоились и стали вертеть головами по сторонам, будто к чему-то принюхивались.
Воздух справа от Тандеркрекера вдруг пошёл чёрно-серебристыми волнами, и рядом с ним материализовался зеленоглазый ремонтник. Он оказался почти вдвое ниже синего сикера.
– Нэтр, вы чего? – укоризненно обратился к нему истребитель. Мегатрон тоже посмотрел в сторону медика, но, скорее, с любопытством.
Нэтр усмехнулся.
– Они плохо себя вели, и мы решили немного проучить их.
– А я-то думал, что вы не практикуете подобного.
– У всего есть мера. Наше главное правило – не переступать черту, – ответил ремонтник и, не трансформируясь, запустил реактивные двигатели у себя за спиной, отрываясь от крыши. Эмоции на его лице сменялись мгновенно, словно он надевал разные маски, и сейчас оно снова стало серьёзным.
– Ты, наверное, очень хорошо знаешь, где она проходит? – вмешался Мегатрон, и в его вопросе слышался неприкрытый сарказм.
Нэтр, уже зависший в воздухе и собравшийся улетать, обернулся к нему, и его лицо снова исказила усмешка, острая, как блик света на гладком лезвие меча.
– Мы все это знаем, Мегатрон! – в его «надтреснутом» голосе звучала издёвка. – И именно поэтому мы всё ещё живы. Поэтому ты всё ещё жив! – с этими словами он развернулся и стал опускаться вниз, к троим свармам, которые дружно подняли к нему свои морды, как только он приблизился. Зеленовато-голубой круг на его груди мягко светился.
Командир и подчинённый с чувствами, близкими к восхищению, наблюдали, как крохотный крылатый трансформер уводит за собой огромных фиолетовых чудовищ, ставших послушными, как органический скот. Вместе с медиком исчезли из виду и остальные трансформеры.
– Это было… бестактно с его стороны, – в замечании Тандеркрекера не чувствовалось попытки извиниться, в нём скорее была слышна простая констатация факта и… гордость. – Он у них самый разговорчивый и немного циник, как все медики.
Мегатрон повернул голову и посмотрел на сикера. Тандеркрекер стоял, скрестив руки на груди, и улыбался какой-то «светящейся» улыбкой. Такому сравнению было несвойственно появиться в голове лидера десептиконов, и всё же сложно было бы подобрать иное.
– Почему бы тебе не остаться с ними? – неожиданно даже для самого себя произнёс Мегатрон.
– Это приказ?
¬– Это предложение, – уголок его рта приподнялся в лёгкой усмешке.
– Я не могу… – Тандеркрекер помедлил. – Я не могу просто взять и перечеркнуть своё прошлое. Однажды я сделал свой выбор. Я пошёл за фиолетовым знаком и останусь с ним до конца, потому что должен и готов отвечать за свои прошлые и будущие поступки.
Мегатрон не нашёл, что ответить. Благородство было редким, если не сказать отсутствующим, качеством у его воинов, более того, он его не приветствовал, но сейчас не мог не испытывать к Тандеркрекеру уважения. Ещё пару часов назад он бы принял его за замаскированного автобота, но сейчас к Мегатрону пришло понимание – Тандеркрекер, так же, как и последователи Зорона, выше всего этого – не десептикон и не автобот, просто воин-трансформер, такой, каким он должен быть.
Когда Мегатрон снова посмотрел вниз, Старскрим и поднявшийся на ноги Скайварп уже стояли, запрокинув головы, и смотрели, как казалось сверху, на своего сотриадника и воскрешённого вождя. На самом же деле Старскрим смотрел вовсе не на них, а на того, чья массивная крылатая фигура возвышалась в отдалении, позади них. На Зорона. А Зорон смотрел на него.

***
Выпускник военной авиа-космической академии, офицер Старскрим потратил много времени и сил, чтобы отыскать того трансформера, который сумел победить и почти убил самого гладиатора Мегатрона. Имя Зорона было и раньше знакомо молодому подпольному революционеру. Это была довольно известная личность в их узком и разрозненном кругу недовольных существующей властью, «диверсант»-одиночка, каких было немало в то время. Только вот неудачливы все. И покушение Зорона не удалось. Старскриму было бы всё равно, что с ним, если бы недавно он не наблюдал за его поединком на арене. До этого он не знал его в лицо, что тоже в то время было частым явлением: противники действующего правительства вели свою подпольную работу в одиночку или небольшими группами и знали друг о друге лишь понаслышке. Они ещё не успели построить хоть сколько-нибудь прочных каналов связи друг с другом и объединить усилия. И это, собственно, было нынешней целью Старскрима. Ему нужен был лидер, трансформер, под предводительством которого можно будет объединить всех недовольных и смести ненавистный сенат. Лидер, которого он, блестящий интриган и стратег, возведёт на пьедестал и будет его «правой рукой».
Гладиатор Мегатрон был у него на примете, но его некомпетентность, слишком большая жестокость и неуправляемая ярость останавливали интеллигентного Старскрима, и он держал его в уме как запасной вариант. Когда же истребитель увидел Зорона в действии, у него почти не осталось сомнений, что это тот самый предводитель, который им нужен – сильный, уравновешенный, знакомый с делом, которое они собирались провернуть. Его смущало лишь то, что Зорон не добил своего противника, но он собирался разъяснить этот момент, такую мелочь по сравнению с остальными характеристиками, при личной встрече.
Если бы Зорона схватили после того бегства с арены, Старскрим бы об этом узнал – у него были связи в полиции. Но этого не произошло. Зорон исчез, как сквозь землю провалился. И всё же истребитель его нашёл, через два месяца после того поединка.
Они встретились в полутёмном заброшенном подземном переходе, на окраине провинциального города. Зорон, как и молодой трансформер, требовавший встречи с ним, был один. Старскриму так и не смог выяснить, чем занимался его избранник всё это время, и как ему удалось уцелеть, но это только добавляло силы благоговению, которое офицер испытывал перед ним. Зорон медленно шёл впереди и молчал, пока Старскрим, не смеющий идти с ним на одной линии, вдохновенно объяснял, чего хочет от него. Когда он закончил, Зорон сказал только:
– Мне нужно подумать.
И тогда Старскрим решился задать вопрос, который мучил его с самого дня поединка.
– У меня есть к Вам ещё один вопрос… – произнёс он, немного помолчав, собираясь с духом.
– Самый важный, я полагаю? – голос Зорона звучал хотя и не громко, но сильно и строго.
– Н-нет, не то, чтобы… Просто интересно, – замялся Старскрим, не ожидавший такой реакции. У него возникло ощущение, что он чего-то недопонимает.
– Почему Вы его не убили? – наконец, выпалил он.
Зорон резко развернулся к нему лицом, едва не задев своим длинным крылом – Старскрим успел отшатнуться.
– М-мегатрона, – уточнил истребитель, пугаясь всё больше. Зорон не был вооружён, но был выше его на целую голову и сильнее чуть ли не втрое.
Он наклонился к своему молодому гостю и, приподняв за подбородок его голову, заставил посмотреть себе в глаза, вернее, в свой единственный глаз, горящий негодованием.
– Послушайте меня, юноша, – сказал он тихо, почти шёпотом, – до тех пор, пока вам в голову приходят подобные вопросы, нам не по пути! Запомните это! Уходите и больше не пытайтесь меня найти, – с этими словами он убрал свою руку от его лица и выпрямился, но не двинулся с места. Он ждал, когда Старскрим уйдёт.
Пробираясь назад по тёмным проулкам, Старскрим чувствовал себя оскорблённым и униженным, а самое главное, он искренне не понимал, за что с ним так обошлись! Что такого страшного было в этом дурацком вопросе?! Ему ведь было просто любопытно, что за обстоятельства могли заставить Зорона поступить так.
Нет, однажды возведя его на пьедестал, Старскрим не снял с него Зорона. И сейчас и в дальнейшем он чувствовал, что в том, что произошло, была какая-то тайна, которую нельзя узнать, а до её раскрытия можно дойти только собственным умом. Но он был обижен и зол, время поджимало, и через пару дней после встречи он взял двух своих единомышленников – Скайварпа и Тандеркрекера – которым ничего не сказал о Зороне, и они втроём отправились к Мегатрону…
***
« Я понял, Зорон! Теперь я, кажется, всё понял!» – мысленно произнёс Старскрим, глядя на своего первого и, по сути, единственного кумира. Тайна была не просто тайной – она стала движущей идеей для Зорона и его последователей.
Мегатрон и Тандеркрекер спустились вниз.
– Вы всё ещё не в состоянии летать? – поинтересовался синий сикер у сотриадников.
– Нет, – отозвался Скайварп, который выглядел совершенно подавленным.
Старскрим же, напротив, выглядел набравшимся ещё большей решимости. Вот только на что? Тандеркрекер не хотел даже думать.
– Тогда нам придётся идти пешком до нашего корабля, – сказал он. – Пойдёмте.

Первые лучи восходящей кибертронской звезды озарили стоящего на одной из самых высоких частей уцелевших стен Зорона сзади, превращая его фигуру в тёмный крылатый силуэт, очерченный по контуру светящейся линией. Площадка под его ступнями была совсем небольшой, так что ему пришлось поставить одну ногу впереди другой, чтобы уместиться на ней. На первый взгляд массивный и неуклюжий, сейчас его корпус раскрывал своё истинное изящество.
Со своей высоты Зорон наблюдал, как группа из четверых трансформеров, казавшихся крохотными отсюда, удаляется в сторону, противоположную от разрушенного Каона.
– Может быть, смерть Мегатрона действительно избавила бы наш мир от многих бед? – подумал он, глядя им вслед. – Нет, это не могло быть выходом. Убийство не влечёт за собой ничего, кроме новых убийств.

На верхней палубе военного космического корабля было пусто и темно. Зато в большое прямоугольное окно, сделанное из очень прочного, но прозрачного материала, были хорошо видны звёзды, мерцающие в бесконечной чёрной бездне пространства. Дверь была открыта, и Мегатрон ещё вдалеке заслышал его шаги. В такие моменты он всегда подходил сзади, и лидер десептиконов, всей спиной ощущая его присутствие, уже знал, что услышит.
– И что теперь, Мегатрон? – единственным отличием в этот раз была уверенность и твёрдость, с которой Старскрим подошёл к нему. – Что дальше? – странно, но в голосе заместителя не было обычной в таких случаях насмешки. Что-то изменилось, едва уловимо, но кардинально.
Старскрим встал перед окном рядом с Мегатроном, так же, как и он, скрестив руки на груди. Он больше не боялся своего вождя и не желал ему ни зла, ни смерти. Он вспомнил о том, что сам же избрал его на это место. И понял главное – что сила, настоящая Сила – это когда ты можешь позволить себе повернуться к врагу спиной, можешь спасти его, оставить в живых и оставить рядом с собой, и даже позволить ему победить. Старскрим считал, что теперь хоть отчасти владеет этой Силой, как и Зорон, его невольный учитель.
– Так что же? – повторил сикер, когда молчание уж слишком затянулось.
Мегатрон почувствовал, что время пришло. Принять это было нелегко, но после того, что он видел и пережил, после того, что он понял – это было самым разумным решением. Старскрима больше не подкупишь красивыми словами – он стал другим, повзрослел. Придётся сказать ему правду.
– Я… не знаю, – тихо произнёс Мегатрон, сам едва веря в то, что, наконец, говорит эти слова.
Старскрим внутренне возликовал, сам едва веря в то, что, наконец, слышит эти слова! Слова, которых он ждал несколько сотен лет! Но внешне он никак не проявил своего возбуждения, только кривая усмешка исказила его лицо.
– В таком случае… подвинься! – коротко сказал он.
– И просто смотри? – Мегатрон повернул к нему голову. Его красные оптические датчики мягко светились, а на лице играла насмешливая, но не угрожающая улыбка. Старскрим раньше никогда не видел главнокомандующего таким. Это вынужденное возвращение на Кибертрон изменило их обоих. Он ответил:
– Поверь, теперь это лучшее, что ты можешь сделать. Твоя политика и так завела нас в тупик. Я даже не уверен, что мы сможем из него вернуться. Однако я попытаюсь! Только не мешай мне.
***
Мегатрон постарался как можно незаметнее войти в рубку и сесть в командирское кресло. И всё же десептиконы, до этого слушавшие Старскрима, излагающего дальнейший план действий, обернулись и все как один вопросительно посмотрели на него. Формально статус главнокомандующего за ним сохранился, но на деле всеми действиями теперь руководил его заместитель. Из грозного оружия Мегатрон превратился в этакий живой символ фиолетового знака, минувшей эпохи, в безмолвного наблюдателя. Но воины всё ещё часто оглядывались на него. А он не проявлял никаких эмоций. Ничего, они скоро привыкнут к новому положению дел.
Старскрим нахмурился и повысил голос:
– Поверните свои головы обратно и смотрите на меня!
Когда взгляды десептиконов перестали быть направлены на него, Мегатрон позволил себе едва заметно улыбнуться. Он мог бы начать всё сначала, но… Когда понимаешь, что хозяин Вселенной вовсе не ты, единственное, что остаётся – это просто смотреть.