Они были теми, кто это создавал. Такую красоту... На Кибертроне было мало трансформеров, кто оценивал это подобающим образом. А их было еще меньше. Тех, кто создавал музыку...
Создателей было мало, поэтому у них не было прозвищ вроде "секс-ботов" или "обслужки". На самом деле, если вы захотели бы узнать о них больше тогда, когда Кибертрон находился на пике процветания, спрашивая трансформеров, вы вряд ли бы узнали больше, чем я расскажу. Я и сам до некоторого времени не представлял, откуда же берутся эти созвучия, сплетаясь в захватывающие мелодии, которые буквально заставляли трепетать Искру.
Среди знакомых мне трансформеров я был уверен, что лишь автобот, который учился на диверсанта в Кибертронской Академии, хорошо знает их. Но я ошибался. Я хотел поговорить с Джаззом, но мне никак не удавалось это сделать в силу моей занятости. Постоянная работа в ремблоке не давала мне заниматься подобного рода исследованиями. Тогда я не сильно интересовался музыкой как таковой, но мое любопытство зашкаливало при любом упоминании о ее создателях. Будущий диверсант иногда попадал ко мне на ремонтный стол, но я не смел спрашивать его об этом даже после операции.
И я постарался погасить свое любопытство. Оно не терзало меня ровно до тех пор, пока Оптимус Прайм не предложил мне вступить в его команду. Там я мог общаться с сослуживцами более тесно, в частности, с Джаззом. Мы все были прекрасными товарищами, и для меня было честью служить с ними. И было больно терять каждого из них, особенно тех, кого я не смог уберечь на своем ремонтном столе. Эта война останется в Искре каждого выжившего, будь это десептикон или автобот. Но в нашей жизни были моменты, не омраченные ею. Их было немного, но все искренне радовались, когда выдавалась возможность немного расслабиться и просто поговорить о чем-нибудь своем.
Я помню как сидел с Джаззом внутри одного из наших складов. Я ждал, когда привезут новое оборудование для ремблока, диверсант ожидал поступления оружия и просто прикрывал меня. Я был на девяносто процентов уверен, что десептиконы не нападут на нас, потому что на этом складе автоботы никогда не хранили ничего ценного, а поставка не сулила противникам выгоды, и уверял в этом командира. Но Прайм не послушал меня и все равно отправил с Джаззом.
- Просто Оптимус ценит тебя и не хочет потерять, - сказал Джазз, когда я расписал ему ситуацию.
Знаю, товарищей тяжело терять... И я понимал Оптимуса. Но общение с Джаззом было мне на руку, и я начал спрашивать его о музыке. Он отвечал охотно. Музыку он любил. Наверное, не просто любил, а зависел от нее. Я мог слушать приятные мелодии, но не более того, я не получал от этого такого удовольствия, как Джазз. Диверсант все рассказывал и рассказывал о своих впечатлениях, обо всем, пока мы сидели на этом заброшенном складе. Этот автобот был на удивление общителен, но мне это импонировало.
И вот он начал рассказывать о них. Что они особенные, и как он мечтал научиться чему-нибудь настолько же прекрасному, если бы мог. Но он не мог. И понимал это. Этому не учили в Академии или где-то еще. С этим нужно было родиться. Помню, что спрашивал у него, какие они... И Джазз рассказал. За всю свою бурную жизнь он повидал немало всего, он всегда стремился попробовать что-то новое... Но создателя музыки он встретил лишь однажды.
- Какой он? - спросил я нетерпеливо.
Если честно, я ждал красочных описаний этого трансформера. Мне было интересно представить его и с медицинской точки зрения. Но описание оказалось весьма обыденным:
- Он был немного выше меня, - описывал создателя Джазз, - может, чуть крупнее в плечах. Цвет? Знаешь, я не могу сказать точно... Наверное, темно-синий. Я просто не могу вспомнить. Отличия? Да не особо он отличался от других. По крайней мере у него не было двух голов или десяти окуляров. Ах да, его оптика... Она была светло-голубая, как у всех нас, но я запомнил ее очень хорошо. Взгляд был необычным. Я не пытался его рассматривать и запоминать... Мы ведь сидели в баре, и, кажется, я тогда перебрал энергону. Он сказал мне, кто он, перед тем как уйти... Сказал, что знает меня и мое влечение к музыке. Я никогда ни от кого этого и не скрывал... А потом он трансформировал плечевые пластины, и я увидел довольно странный механизм. Сначала я подумал, что это пушки, но это было не так. Там что-то крутилось очень-очень быстро и изредка вспыхивало красным. Я удивился, а он просто сказал: "Я создаю музыку. Может, когда-нибудь создам что-нибудь для тебя". И ушел. После этого случая я слышал множество мелодий, но не знал, посвятил ли он мне что-то или нет. И до сих пор не знаю, жив ли он.
Я, наверное, в первый раз видел Джазза таким сосредоточенным. История была необычной и отдавала загадочностью. Я бы тоже хотел встретить его хоть один раз. Хотя я не представлял, что скажу ему при встрече. Но потом я перестал об этом думать, потому что мы были посланы на Землю. Тут диверсант довольно быстро адаптировался и даже стал изучать музыкальные тенденции людей. Но я знал, что музыка с Кибертрона по-прежнему любима им. А потом Джазз погиб. Он прикрывал нас от Мегатрона пока мы с Айронхайдом старались уберечь человеческого мальчишку. Диверсант выиграл для нас немного времени, пожертвовав собой. Стоило ли это того? Может, мы смогли бы как-то иначе? Эти вопросы до сих пор терзают меня. Ведь, увидев две половины его корпуса, я понял, что ничего не смогу сделать. Камера Искры была пробита - днище было оторвано. И это было ужасно. Я почему-то всегда считал, что именно Джазз еще переживет нас всех если не на Кибертроне, то на Земле. И я опять ошибался.
Я медленно еду по мокрой дороги в сторону базы, а в приемнике играет незатейливая земная мелодия. Мир пришел на Землю, но какой ценой? Кибертрон уничтожен, а вместе с ним и миллионы трансформеров... И те, кто создает музыку... Я резко выворачиваю на другую дорогу. Они не будут забыты, ведь остались те, кто помнят...