Ремонт – это весело всегда. Со всей грязью, неустроенностью, неудобствами и непредвиденными ситуациями. Ремонт капитальный в таком свете представляет из себя уж совсем неисчерпаемый кладезь настроения бодрого, деловитого и оптимистичного. Особенно ввиду установившегося прочного перемирия между воюющими сторонами.
Проул, постукивая стилосом по колену, пытался вникнуть в только что протянутую Бамблби заявку. Не смотря на работающие на полную мощность логические цепи, понимание так и не приходило, причем виновен в этом явно был желтый разведчик. На которого, стеснительно мнущегося в сторонке, старший офицер наконец посмотрел пронзительно и строго, возвращая датапад.
- Это все необходимо лично тебе?
- Ммммммм, - замотал головой минибот, почему-то смутился и ответил наконец внятно. – Только подзарядная система к платформе. Остальное просил передать Уилджек.
- Тогда передай Уилджеку в ответ, что я приму оформленное по правилам требование. А не его гениально-непоследовательные заметки на чем попало.
Тактик буквально впихнул инфорамку Бамблби, выслушал его скомканные извинения и проводил взглядом до самой ремблоковой ширмы, что сейчас отгораживала рабочее помещение от общего коридора. Но про себя удовлетворенно отметил, что царивший в документе бардак имел столь простое объяснение. Проул откинулся на неудобную спинку и практически с ностальгией подумал о собственном кабинете, сейчас подвергшемся такой же, как и две трети базы, перепланировке. В данный момент старший офицер ютился в бывшей кладовке, превратить которую в более-менее подходящее для работы помещение неожиданно вызвался Джазз с близнецами-ламборджини. Результат их ударных трудов проявился уже к началу следующего рабочего цикла, и выражался в грамотно установленном портативном терминале, укрепленной на устойчивом основании монументальной бронеплите, что изображала стол, и не менее монументальном троне, сложенном из хранившихся тут же контейнеров с какими-то крайне редко используемыми запчастями. Проул тогда долго и пристально оглядывал свое на время ремонта рабочее место, потом лица с трудом сдерживающих смех шутников. И признал их проказу безобидной и, в общем-то, имеющей право на существование.
Тактик потушил оптику, прислушиваясь к творящемуся снаружи. В основном к завыванию нескольких дрелей на разные лады, грохоту чего-то явно прямоугольного, которое пытались катить, и неразборчивым голосам только что вспоминаемых братьев. Сосредоточенности оно не прибавляло, тем более что и дело сейчас было нелюбимое. Крайне нужное, потому все так же тщательно и качественно исполняемое, но… Офицер распрямился, переводя не сосредоточенный взгляд на лежащие на столе документы. С началом ремонта он из боевого стратега и аналитика превратился в главного завхоза, когда все, Прайм в том числе, поняли, насколько хорошо у Проула получается направлять, оценивать, систематизировать и планировать распределение рабочей силы и материальных ресурсов.
Ширма с обиженным треском отлетела в сторону, почти опрокинутая сильной рукой. Звук этот отвлек тактика от рассуждений о собственной участи в круговороте ремонта, заставил поднять голову на ворвавшегося. И удивленно приподнять надлинзовые щитки.
- Проул!
От порога с горящей в оптике безудержной радостью завопил Спрингер, ярко-зеленым тайфуном кинувшись к столу с распростертыми объятьями.
- Моя смена еще не закончилась, - вежливо, но непреклонно осадил его так и не вставший из-за бронеплиты Проул, улыбаясь едва одними губами.
- И что? Я к тебе от дальних подступов Ви несся быстрее Блерра!
Трехрежимник все же затормозил и с негодованием упер ладони в бедренные накладки, глядя насуплено из-под шлема.
- Твои личные желания – не повод нарушать распорядок на базе. Они не должны мешать выполнению поставленных задач.
- Ах мои?! – искренне возмутился штурмовик, делая еще шаг вперед и пытаясь углядеть истинные настроения тактика в его оптике. – А как же твои желания?
- Мои желания заключаются в стремлении оказаться с тобой в более подходящей для личных бесед обстановке. Но они будут реализованы в мое свободное время, - Проул остался корректен в выражениях, но улыбка его стала теплее и искреннее. Спрингер, тяжело выдувши воздух из вентсистемы, с негодующим щелчком расправил лопасти летающего режима и мерзко зазвякал ими, разведенными почти параллельно полу, выражая невербально все, что думает по поводу одного черно-белого офицера, его трудоголизма и его манеры выражать свои мысли. К которой он с трудом, но привыкал, учась слышать истинный смысл в официальной донельзя форме.
- За нецензурную лексику в присутствии высшего командования, офицер Спрингер, вы можете получить внеочередное дежурство.
- Да где я…? – трехрежимник откровенно изумился, не сомневающийся во многих талантах тактика, но как-то раньше не предполагавший за ним знание языка жестов винтокрылых модов.
- Вот здесь, - подтвердил догадку Проул, перегнувшийся через стол и постучавший наконечником стилоса по лопасти. – Но, поскольку на общекибертронском вы не выразились, я полагаю, можно ограничить устным предупреждением.
- Я безмерно рад, - буркнул трехрежимник, пряча лопасти обратно в специально для них сконструированный на спине субкарман. – И, ладно, я все понял. Два вопроса. Сколько у тебя еще этой смены осталось и чем мне-то заняться?
- Три цикла. А заняться…
Проул окинул взором стол, выцепил стопку отложенных на самый последний момент неправильно написанных заявок, прошений, квитанций и прочей мелкоканцелярской документации. Пододвинул ее к краю стола, выбрал из своих личных датападов один и протянул Спрингеру.
- Здесь образцы заполнения. Здесь, - он положил ладонь на стопку. – То, что надо переоформить. Выполняйте, офицер ударно-штурмовой группы.
Спрингер состроил страдальческую физиономию, прекрасно понимая, что никакого действия на тактика она не возымеет. Сгреб все и огляделся, ища, куда бы пристроиться. Посадочных мест, способных вместить могучего штурмовика наблюдалось прискорбно мало, так что он на свой страх и риск уселся на нижнюю ступеньку «трона», и к удивлению не услышал ничего в духе «сюда же еще придут, как можно». Только по высокому гребню шлема прошлись легким жестом одобрения – или, ну можно же понадеяться, выражением чувств более личных, пальцы Проула. Трехрежимник, успешно сдержавши порыв привалиться спиной к ноге старшего офицера, включил первую попавшуюся инфорамку и печально уставился на ее содержимое.
Три цикла. Еще целых три цикла. Спрингер покосился наверх, стиснул дентопластины и погрузился в работу.

Занятие оказалось… нет, не увлекательным, но каким-то затягивающим. Спрингер поймал себя на мысли, что ему, штурмовику, привыкшему больше действовать решительно, напористо и с применением немалой огневой мощи, нравится вот так вот сидеть, выверять каждую глифу и каждую цифру. Видеть, как неряшливо-первозданный поток чужих желаний превращается в нечто четкое, оформленное – и могущее двигаться дальше, могущее как раз привести к этих желаний реализации. Он озадаченно выпятил нижнюю губу, пытаясь удержать ею стилос. Преобразование… Так из глыб руды получается металл, чтобы потом стать корпусом. Так из новобранца выходит умелый и опасный боец, чтобы в один момент взять командование на себя.
Пораженный до глубины искры внезапно открывшейся красотой упорядоченности не как явления, но как процесса, штурмовик, приоткрывши рот и стилос незаметно для себя потерявши, воззрился на тактика. А ведь он знал. Всегда знал, но только призывал к порядку скупыми и строгими приказами. Спрингер качнул с непонятным выражением головой, блуждая растерянным взглядом по сосредоточенному лицу Проула, по его все в той же позе, как и приблизительно два цикла назад стоящим ногам, по датападам на собственных коленях. Он не заметил, как едва-едва пошевелился офицер, по каким-то своим причинам прекративший работу и теперь наблюдающий за трехрежимником.
- Спрингер, что-то случилось? – наконец негромко произнес Проул, кладя ладонь уверенным движением на макушку чужого шлема. Поименованный механоид несколько секунд совершенно непонимающе смотрел на тактика, явно не ожидавший слов и действий, а потом с поспешным отрицанием затряс головой:
- Все в порядке, в порядке. Я работаю. Задумался просто. Кажется…
Он отвел взгляд, утыкаясь в инфорамку и запоздало понимая, что писать стало нечем. Старший офицер качнул головой укоризненно, но допытываться не стал, только провел плотно сомкнутыми пальцами по гребню на чужом шлеме. И заметил ровно:
- Три цикла прошли, моя смена завершена.
- А… - лицо штурмовика прояснилось, но в следующий момент он с сомнением покосился на последний недопроверенный датапад.
- Но ты прав, не стоит оставлять незавершенные дела. Пусть и незначительные, – корректно и непреклонно разрешил еще толком не оформившееся чужое колебание Проул, убирая руку. Трехрежимник хмыкнул живо, покосился наверх и потянулся всем корпусом влево, прислоняясь щекой чуть пониже коленного щитка аналитика. От этого действия он, наконец, осознал то, что заметил ранее, но все никак не мог точно сформулировать.
- Проул, а почему так тихо? – Спингер указал одной рукой на ширму, намекая на коридоры базы, второй проведя по ноге офицера машинально от собственной щеки ниже. Почти полное отсутствие звуков было удивительно и крайне непривычно. По обыкновению база после завершения обязательных дел становилась местом веселым и оживленным. Снаружи все равно ловить было нечего, кроме, разве что, случайного выстрела в собственный корпус, да и внезапные атаки противника периодически имели место быть, и к ним надо было быть готовым. Всегда.
- Почему… - полувопросительно-полуутвердительно проговорил тактик, подпирая подбородок сцепленными пальцами. Ставший на удивление отрешенным взгляд его был направлен куда-то сквозь стены. Не обращая внимания на прикосновения, Проул после достаточно долгой паузы начал медленно пояснять. Настолько осторожно, не похоже на себя, точно старался подобрать наиболее подходящую формулировку. А может быть просто будучи не до конца принять – поверить в то, о чем рассказывал штурмовику.
- Потому что у всех механоидов на базе, кроме дежурных, началось личное время. Которое они вольны использовать по своему усмотрению.
- Это все понятно, - нетерпеливо перебил Спрингер тактика, побарабанивши пальцами по его ноге. – Но где эти все с личным временем?
Он привык, да они все привыкли к тому, что после окончания рабочей смены база оставалась местом более чем оживленным.
- Проводят свое лично время так и в том месте, которое посчитают нужным, - Проул, с непонятной натугой выдувши воздух из вентсистемы, почти прошептал, пристально и проникающее заглядывая в оптику Спрингера. – Война кончилась.