- Наконец-то проснулся, - произнес голос из тени, -  я чуть было не начал волноваться.

Мегатрон разом вернулся в активный режим, направляя пушку на звук голоса еще до того, как  понял, кому он принадлежит. Включились боевые программы, сон разом слетел с него. Прицел пушки  Мегатрона перемещался с одного темного угла на другой, ища в их мраке врага.

Ничего. Не было даже тепловых меток. Но голос показался ему отдаленно знакомым, хотя быстрый поиск в памяти показал, что слышал он его очень давно. Память не выдала никакого лица, никаких деталей  - только запись голосового паттерна, полустертую от времени.  

- В этом нет необходимости, - снова сказал голос, но на этот раз он раздался откуда-то сзади. Мегатрон мгновенно развернулся и трижды выстрелил в темноту коридора – но там, опять же, не оказалось никого.

Он слышал его очень давно, и тогда голос не был четким, скорее он был похож на эхо, как и сейчас.

- Где ты? – прорычал он, когда последние отголоски голоса угасли. Этот голос всегда шел из тьмы, он вспомнил тоннели шахт без малейшего проблеска света, этот шепот, услышанный им в тупике,  умолявший его взглянуть на поверхность, на свет, выползти из тоннелей и взять то, что ему принадлежит…

- Фактически, нигде, - на этот раз из темного угла холла на него глянула красная оптика. Вокруг нее тени изгибались и сплетались в петли и завитки, потянувшиеся по стене. – Если я полностью проявлюсь на твоем корабле, это будет неудобно для нас обоих. Если хочешь, можешь выстрелить, - добавил голос и один изгибающийся завиток тьмы как будто указал на пушку Мегатрона, - чтобы убедиться в этом окончательно.

Кулаки Мегатрона сжались. Фигура в углу казалась бестелесной, если вообще не голограммой; если он выстрелит, выстрел повредит только стену. Кроме того, он был не и тех, кто легко бросается на наживку. Стрелять Мегатрон не стал, но оружие держал наготове.

- Говоришь, не хочешь «проявляться», - начал он размышлять вслух. Может, это кто-то со способностью к трансварпному прыжку? И все равно это не объясняло бы тени, которые необъяснимым образом тянулись к потолку, разрастались сами по себе и, казалось, вот-вот заполнят всю комнату, - и кто же ты такой, если не можешь показаться?

- Я – множество вещей, - теперь там, где в центре тьмы были только намеки на форму, блеснули оскаленные клыки и очертились когтистые пальцы, сложенные около рта в задумчивом жесте, не подходящем столь брутальному облику,  – Я – твой прародитель; я – твой поводырь; я – твоя цель. И я пришел сюда, Мегатрон, чтобы вернуть тебя себе.

- Мне никто не хозяин.

- Да? Тогда скажи мне, что это там, в твоей камере искры?

Одна рука протянулась вперед и тени метнулись в том же направлении, свиваясь вокруг. Мотор Мегатрона застыл под пластинами брони, поршни внезапно встали, погасли импульсы в моторных цепях, даже оптика не могла теперь сфокусироваться; Мегатрон мог только чувствовать, как его камера искры открылась и что-то источающее жар плотно обвилось вокруг осколка в его груди.

- Повелитель Хаоса ничего не дает бесплатно. Ты думал, что сможешь пустить его кровь по своим венам без всяких последствий?

- Я знаю, чего от нее ждать, - огрызнулся Мегатрон, когда его вокалайзер и оптика снова стали ему повиноваться. Он попытался пошевелиться, борясь с силой теней, - если ты надеешься запугать меня старыми сказками...

- Я надеюсь лишь тебя спасти.

Коридор Немезиса как будто растворился вокруг него, открывая громадное пространство, заполненное светом. И позади черноты теней он увидел – себя, отраженного в тысяче копий.

Только – не себя. Отражения двигались независимо от него, в разных направлениях и между ними были различия, некоторые были полуразбиты и хромали, другие гордо возвышались, стоя на руинах войны.

И некоторые, когда он посмотрел пристальнее, были все еще вовлечены в битву; в одном куске он и Оптимус стреляли друг в друга на стенах осаждаемого Каона, в другом они бились в центре горящего города, оружие разряжено и брошено, пока оба не ослабели от ран настолько, что уже не могли нанести другому решающий, смертельный удар.

- Вокруг тебя вращаются целые миры, - продолжила темная фигура. Мегатрон обнаружил, что снова может двигаться и поднял взгляд на тень – она выросла в громадный силуэт, сидящий на троне, который возвышался над ним, не охватываемый взглядом. – Твои решения, твои победы куют судьбу самого Кибертрона. И ты готов бросить все это ради того, чтобы стать рабом Юникрона? Даже имя – ты провозглашал, что борешься за свободу, а взял себе имя раба.

Сцена поменялась; осколки его других жизней растаяли, остались только два. Одно его отражение, обросшее шипами и темное до неузнаваемости, стояло в тени другой фигуры, мрачной, высокой и горящей внутренним огнем. Отражение называло вторую фигуру «хозяин».

Второе отражение он едва смог узнать. Пластины его брони были синими и фиолетовыми, движения – рваными и хаотичными. Оно стояло перед громадным оком, больше него во много раз, схватившись за голову, как будто страдало от сильной боли.

И затем оно повернулось и посмотрело на него. На мгновение он глядел оптикой двойника, чувствуя его разум, опутанный цепями и тело, прикованное к громадине перед ним.

- Слишком многих из вас я позволил забрать Темному богу – или моему глупому братцу, - продолжила тень, - я не могу допустить, чтобы и ты поддался им.

Камера искры Мегатрона оставалась открытой, но тень отодвинулась, предлагая, но не приказывая.

- Я могу снова сделать тебя единым целым – без Юникрона. Я могу возродить тебя и ты больше не будешь нуждаться в яде темного энергона, чтобы подпитать свою силу.

Холодное свечение Темного Энергона снова распространилось по венам Мегатрона,  как будто возражая словам фигуры. Отдать его – означало бросить армию, когда он почти достиг абсолютной власти. Больше не будет вселенской силы, которую он ощутил, когда впервые слил осколок со своей искрой. Но если эта темная фигура была тем, кем он подозревал…

- И взамен ты заставишь меня служить тебе?

Тень рассмеялась, и  лента тьмы прикоснулась к осколку, заменившему ему искру.

- Нет. Нет, ты для этого слишком ценен. Вас, таких, осталось слишком мало, - видения исчезли, оставив их обоих во тьме – Нет, я всего лишь хочу, чтобы ты помнил обо мне в день своего триумфа.

Крохотные щупальца тьмы раскрылись, обвивая теплый белый свет, сияющий по контрасту с холодным фиолетовым. И Мегатрон снова вспомнил, как этот голос звал из подземных пещер и проходов и вел его наружу из шахт, пока он не стал свободен. И он стал размышлять.