Лиза очнулась и открыла глаза. О том, что произошло в последние часы, она помнила весьма смутно – скорее, эти жуткие события казались плохо запомнившимся ночным кошмаром. На какое-то ничтожное мгновение она даже поверила, что сейчас обнаружит себя в собственной комнате или, на худой конец, в номере какого-нибудь дешевого придорожного мотеля. Боль, едва пробивавшаяся к спутанному сознанию, могла быть обычной ломотой в костях из-за простуды или чем-то вроде того. Долгая дорога, ночная поездка, авария… Все это не могло быть на самом деле, разве не так?
Если бы она была твердо уверена в этом, то, скорее всего, позволила бы себе снова отключиться, но какая-то неприятная, раздражающая мысль заставила ее засомневаться в этом предположении.
Прошло несколько мучительно долгих, наполненных ноющей болью в висках, минут, прежде чем ее взгляд смог сфокусироваться на каком-то светлом пятнышке, четко выделявшимся среди общей черноты. Но то, что ей удалось таким образом увидеть, привело ее в ужас. Это был камешек. Маленький кусочек белого кварца, с острым сколом с одного конца, к которому прилипло несколько песчинок. Этот камешек, однако, напугал ее больше, чем какая-нибудь жуткая тварь из ночного кошмара. Ибо он, четкий и материальный (в этом сомневаться уже не приходилось), означал, что один из таких кошмаров только что сбылся.
Лиза попробовала встать, но ничем хорошим это не закончилось. При одной только попытке пошевелиться тело пронзила боль, мигом превратившаяся из едва ощутимой «ломоты в костях» в почти невыносимую муку, из-за которой Лиза чуть не потеряла сознание снова. Благоразумно решив пока не шевелиться, она несколько раз глубоко вздохнула, восстанавливая сбитое криком дыхание. Боль, разлившаяся в груди, душила, но постепенно она утихла, став если не незаметной, то терпимой.
Но, с другой стороны, в этой боли был и свой плюс – по крайней мере, теперь Лиза знала, что более-менее цела. Руки и ноги были на своих местах – они одинаково мерзко ныли, ссадины щипало от попавшего в них песка. Это, конечно, не значило, что она легко отделалась – головокружение и тошнота намекали как минимум на легкое сотрясение, боль в груди – на сломанные ребра, привкус крови во рту… черт знает, как она могла там оказаться. Лиза надеялась, что она просто прикусила язык, когда в грузовик что-то врезалось.
Стиснув зубы, она попробовала хотя бы сесть, чтобы решить, стоит ли попытаться опять подняться на ноги, или лучше растянуться на песке и сдохнуть. Второй вариант был довольно заманчив. Движение вызвало новый приступ боли, но теперь Лиза была к этому готова. Впрочем, получилось у нее только чуть-чуть приподняться на локтях, после чего пришлось некоторое время бороться с усилившимся головокружением и неприятным потемнением в глазах.
Когда зрение вернулось к ней снова, взгляд упал на что-то бесформенное и черное, в чем через некоторое время Лиза с некоторым удивлением опознала собственный рюкзак. Должно быть, она машинально прихватила его, когда выбиралась из грузовика. Ага, кажется, память начинает возвращаться – Лиза припомнила, что после того, как грузовик перевернулся, она каким-то образом смогла отстегнуть ремень безопасности и вылезти из кабины. Тогда она до смерти перепугалась, и страх придал ей сил, которые покинули ее, едва Лиза оказалась в относительной безопасности. Собственно, тогда она и отключилась.
Ей, удалось, наконец, сесть, или, по крайней мере, принять положение близкое к сидячему. Вид собственных вытянутых ног немного успокоил ее. Она могла пошевелить ступнями, а левая голень, хоть и сильно саднила, кажется, все-таки не была сломана. Ощупав грудь и живот, она не обнаружила ничего серьезнее разодранной футболки и нескольких ссадин. Все-таки легко отделалась. Повезло.
Медленно, с трудом, поднявшись на ноги, Лиза оглянулась на грузовик. Увиденное больше напоминало кадр из какого-нибудь безумного боевика или фильма ужасов. На экране такая картина смотрелась бы естественно, даже привычно, и на нее никто бы не обратил внимания, но в реальной жизни действительно напугала. Прицеп был разворочен так, словно в нем взорвалось пара килограмм пластида. Лиза, конечно, не имела ни малейшего представления о том, как взрывается пара килограмм пластида, но ассоциация пришла как-то сама собой. Уж чего на своем веку она повидала в количестве достаточном, так это дорожных аварий (хотя лично в них участвовать ей до этого дня не доводилось), но то, что произошло с грузовиком, было, по меньшей мере, странным. И пугающим. Вокруг перевернутой машины валялись какие-то помятые и обугленные коробки, на песке догорал выплеснувшийся из бака бензин. Что-то горело и за грузовиком, пламя разбавляло тьму золотистым маревом, позволяя хоть что-то разглядеть. В этой части шоссе было довольно пустынным и не освещалось, а ближайший город только намекал о своем существовании скоплением маленьких огоньков на горизонте.
Ясно, что при таком раскладе аварию вряд ли кто-нибудь видел и, соответственно, смог вызвать «скорую». Лиза достала из заднего кармана мобильный телефон, но ей понадобилось некоторое время, чтобы сосредоточиться на расплывающихся перед глазами клавишах. Телефон выглядел целым, но был выключен. И включить его Лизе не удалось. Чертыхнувшись, она бросила бесполезную вещь на песок. Он и раньше был потрепан жизнью и глючил через раз, так что вряд ли будет работать после такого потрясения. Значит, помощи не будет, пока кто-нибудь не заметит аварию. Лиза заставила себя не психовать – все-таки, несмотря на свою пустынность, это шоссе не было заброшенным. До утра кто-нибудь обязательно должен по нему проехать, и вряд ли этот «кто-нибудь» сможет не заметить раскуроченный тягач у обочины.
Успокоив себя таким образом, Лиза, пошатываясь, направилась к кабине, хотя особых надежд на то, что водитель выжил, у нее не было. Но, по крайней мере, у него вроде тоже был телефон...
Она оказалась права. Водитель, дружелюбный техасец, подобравший ее на трассе неподалеку от Дип Уоллей, был мертв – не было необходимости даже мерить пульс, чтобы в этом убедиться. Собственно, Лизе хватило одного взгляда на него, чтобы отвергнуть и мысль о том, чтобы трогать его или даже просто лезть в кабину. Вместо этого она поспешно отвернулась, согнувшись пополам в приступе рвоты.
Мучительный спазм, который, казалось, едва не вывернул ее наизнанку, отнял последние силы. Лиза снова села на песок, тяжело дыша и неуклюже вытирая губы рукавом. Что ей делать дальше, она не знала. Что вообще люди обычно делают в подобной ситуации? Кричат, зовут на помощь? Бесполезно. Здесь никто не услышит.
Это походило на кошмар даже больше, чем в первые минуты после ее пробуждения. Как вообще это произошло? Лиза почти ничего не помнила об этом. Вроде бы только что все было хорошо. Они ехали по ночной трассе, ровно гудел мотор, Рон (так звали водителя) рассказывал ей что-то о своей жене. Фары дальнего света выхватывали из густого ночного мрака полосы дорожной разметки, черное полотно дороги, пыльные кусты у обочины. Хрипящее радио пело голосом Дэйва Мэттьюза что-то о том, что можно умереть, пытаясь*, а потом… грузовик с чем-то столкнулся. Или, вернее, что-то столкнулось с грузовиком.
Откуда оно взялось, и чем было, Лиза понять не успела. Просто на вдохе был Дэйв Мэттьюз, дорога, и голос Рона, а на выдохе – слепящая вспышка и мир, расколотый и бешено вращающийся за треснувшим лобовым стеклом. Потом был ремень, впившийся в грудь, заклинивший замок, запах бензина и осколок стекла, вонзившийся в щеку. Лиза невольно поднесла руку к лицу. Видимо, стекло она успела вытащить или оно выпало само – ее пальцы нащупали только корку запекшейся крови, инкрустированную песком.
Поддаваясь странному, беспокойному порыву, она снова поднялась на ноги, шипя от боли, и, пошатываясь и заметно хромая, обошла грузовик. Топливо почти догорело, и ночь стала темнее. Но все же, она смогла увидеть… нечто.
Оно лежало довольно далеко, и разглядеть его в темноте можно было только благодаря отсветам слабеющего пламени на блеклом, покрытом копотью металле. Очертания у него были странные, даже зловещие, и Лиза не решилась приближаться, но и отвернуться была не в силах, словно загипнотизированная увиденным.
Страх и темнота порождают миражи. По отдельности они редко мешают воспринимать мир адекватно, но вместе, соединенные и умноженные друг на друга, они могут делать странные штуки с человеческим сознанием. Под действием этой смеси начинаешь даже в самом безобидном предмете видеть что-то пугающее, и даже крепкие нервы порой не спасают.
Лиза несколько минут стояла, охваченная почти первобытным ужасом, прежде чем поняла, что странная металлическая штука, которую с первого взгляда она приняла едва ли не за разбившуюся летающую тарелку, на самом деле является «всего лишь» самолетом. Огромным реактивным самолетом, чтоб его. Тоже, конечно, странно, но, по крайней мере, не страшно. Почти.
Теперь все стало если не понятным, то, по крайней мере, не таким раздражающе-необъяснимым. В грузовик врезался самолет. Наверное, пилот не справился с управлением, и его летающая машина рухнула прямо на несчастный тягач, спокойно кативший по этому богом забытому шоссе. Может, он пытался смягчить падение и, уже почти врезавшись в землю, задел прицеп, отчего грузовик и перевернулся… Лиза мало понимала в реактивных самолетах, но, в принципе, такое объяснение случившегося казалось ей вполне вероятным. Это даже ее успокоило, по крайней мере, теперь все это обрело хоть какой-то смысл.
Запоздало сообразив, что этой крылатой махиной должен был кто-то управлять, а, значит, есть еще один пострадавший в этой катастрофе, Лиза, уже без страха, направилась к самолету. Возможно, пилоту нужна помощь, или он без сознания…
«Или умер», мрачно выдало сознания. Лиза вспомнила о мертвом водителе и едва подавила новую волну тошноты. Но она заставила себя прогнать неприятные мысли.
Посадка вышла далеко не мягкая. Видимо, пилоту удалось таки сделать что-то, чтобы не разбить самолет в лепешку – он выглядел целым, разве что сильно потрепанным. Земля за ним была вспорота глубокой бороздой, а песок вокруг накренившегося фюзеляжа заметно оплавился. Выглядело все, впрочем, не так страшно – даже удивительно, что он уцелел, если учесть, что произошло с грузовиком. Лиза, опять же, ничего не знала о том, что происходит с реактивным истребителем, когда он падает, иначе это насторожило бы ее. Но тогда единственным, что показалось ей необычным, была странная маркировка на крыльях – какие-то непонятные символы и значки, которые прежде Лизе нигде не доводилось видеть.
Добраться до кабины было непросто. Лиза запоздало вспомнила, что понятия не имеет, как открыть эту штуку, и что пилот вообще мог катапультироваться, когда самолет начал падать, но…
С большим трудом ей удалось вскарабкаться на фюзеляж позади кабины и подползти к стеклянному колпаку. Не придумав ничего умнее, Лиза постучала по стеклу, там, где по ее мнению, должен был находиться пилот, но что-то вдруг заставило ее остановиться и замереть с занесенным над кабиной кулачком.
Внутри никого не было. Сначала она не могла этого разглядеть, но теперь, когда глаза привыкли к сгустившемуся мраку, это стало ясно. Пока Лиза соображала, что это, черт возьми, значит, металл под ее ногами начал приходить в движение.
С неожиданной, даже для нее самой, прытью, Лиза спрыгнула на землю, и, не обращая внимание на отшибленное колено, резво отскочила подальше. От чего-то у нее не было сомнений в том, что происходит нечто чертовски странное. На миг она подумала, что самолет мог начать двигаться просто из-за того, что земля под его тяжестью начала проседать, но то, что произошло дальше, уничтожило эту мысль на корню.
Он не просто двигался. Он… выворачивался. И, хотя процесс был по-своему завораживающим, Лиза, не помня себя от ужаса, завопила и пустилась наутек. Впрочем, далеко убежать ей не удалось. Чертова нога подогнулась, и Лиза, буквально споткнувшись на ровном месте, упала лицом в песок.
Когда ей удалось перевернуться на спину, отплеваться и проморгаться, она крепко пожалела о том, что вообще решила посмотреть в ту сторону. Над ней нависало настоящее чудовище.
Огромная, отдаленно напоминающая человеческую, угловатая фигура на по-птичьему изогнутых лапах, склонилась над распростертой по земле и дрожащей от ужаса девушкой. На ум ей сразу почему-то пришел «Канун дня всех святых» Уильямса**, вместе с паршивой мыслью о том, что она на самом деле, как и его героини, уже умерла и теперь попала в ад и видит перед собой одно из порождений Преисподней. Красные, зловеще светящиеся глаза приблизились к ее лицу, жуткие, оснащенные чем-то вроде мандибул, челюсти задвигались и из металлической глотки вырвалось режущее слух дребезжание. Лиза даже не сразу сообразила, что эти звуки складываются в слова, от страха она совсем потеряла рассудок.
Последним, что она помнила, прежде чем потерять сознание, был ее собственный крик…
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания к фанфику:
Это _самый первый_ мой фик по ТФ, который я раньше не решалась публиковать, но недавно, перечитав написанное, решила, что все-таки неплохо бы его доделать. Так что он может показаться несколько наивным и даже шаблонным. Вселенная Бэймуви, действие происходит примерно после событий второго фильма.
