Глава 14. Эпилог.
«Как быстро бежит время», – размышлял Оптимус Прайм, глядя в окно своего офиса в Иаконе. – «И как сильно всё успевает поменяться, пока мы не смотрим».
Ремонтные работы на одной из башен прямо за его окном шли полным ходом, и на восстановлении без устали работали автоботы и строительные дроны. Было отрадно видеть, как вырастает башня, хотя и медленно, по небольшому кусочку, и наблюдать за прогрессом, который происходил в реконструкции каждый день. А ещё больше Прайм был доволен теми, кто работал на восстановлении – это были не только строители-автоботы, но и конструктиконы, их группы работали бок о бок и сотрудничали во всём, что касалось ремонта. Хук даже следил за строительными достижениями, выявлял недочёты и постоянно сверялся с голографическим чертежом здания, чтобы убедиться, что всё идёт согласно плану.
То же, что Прайм наблюдал из своего окна, повторялось и на улицах Кибертрона, куда бы он ни пошёл – автоботы и бывшие десептиконы работали вместе, чтобы исцелить и отстроить заново свой разрушенный мир. После эры гражданской войны, кибертронцы, наконец, оставили позади свои различия, поставив благополучие своего мира выше своих разногласий. Потребовалось огромное количество жертв и страданий, чтобы достигнуть этого, и впереди всё ещё был длинный и трудный путь, прежде чем всё будет окончательно восстановлено, но Прайм верил, что они ещё увидят объединённый, мирный Кибертрон до того, как дни его функционирования подойдут к концу.
Конечно, идеал ещё не был достигнут, и хотя основная война закончилась, мир на Кибертроне наступил ещё не полностью. Им удалось подавить восстание предаконов Рэйзоркло, захватив их лидера и заключив его в тюрьму, но остались и другие агрессивные фракции десептиконов, которые пытались вновь захватить Кибертрон. И несколько автоботских группировок активно протестовали против попыток Прайма помочь бывшим десептиконам освоиться в обществе, заявляя, что хороший десептикон – это заключённый или мёртвый десептикон. Ещё много времени пройдёт, прежде чем всё умиротворится, ведь многие трансформеры с обеих сторон таят достаточно обид друг на друга и могут так никогда и не справиться со своей ненавистью.
Вот какой ущерб приносит война, подумалось Прайму. Некоторые шрамы могут так никогда и не зажить. Но они сделают всё возможное, чтобы двигаться дальше, не смотря ни на что.
Его раздумья прервал голос Проула, вызывавший его по рации:
– Оптимус, двое разведчиков из Тарна прибыли с докладом. Они хотят поговорить непосредственно с тобой.
– Это те, кто я думаю?
– Наверняка, – последовал весёлый ответ.
Прайм мягко засмеялся.
– Пришли их ко мне.
Дверь в его офис плавно открылась, впуская двух молодых трансформеров, уже получивших взрослые корпуса, но всё ещё пребывающих в том новом, слегка неловком состоянии, которое люди назвали бы «подростковым». Первый выступил вперёд и решительно отдал честь, едва сдерживая довольную улыбку. Это был белый сикер с алыми и голубыми полосами на крыльях, он был одним из лучших летунов в Воздушных Силах автоботов и вполне мог стать авиакомандующим в будущем. Он был амбициозным и страстно желал прославиться, среди летунов его ценили за ум и храбрость, и авиакомандующий Силверболт часто полагался на его советы и предложения, планируя миссии или проекты.
Прайм не мог не думать о том, как сильно он отличается от прежнего себя. Возможно, Скайварп был прав, и всё, что было нужно Старскриму – это немного руководства… не говоря уже о наставнике, который принимал бы его предложения всерьёз и в самом деле прислушивался к его словам, вместо того, чтобы сразу отмахиваться от него, будто он идиот. О, он по-прежнему замахивался высоко, не делая секрета из того, что хочет однажды стать авиакомандующим, но теперь он, похоже, собирался достигнуть этого своими собственными заслугами, а не через предательство.
– Сектор Кибертрона Тарн чист, сэр, – доложил Старскрим. – Никаких следов повстанческой активности десептиконов. Восстановительные работы продвигаются хорошо, никаких признаков саботажа.
– Хорошо, – отметил Прайм, слегка расслабляясь. – Приятно узнать об этом.
Хотелось бы ему сказать то же самое о других секторах Кибертрона, особенно о территориях, контролируемых десептиконами. Каон по-прежнему оставался в полной изоляции после того, как Онслот и его команда были замечены там, а группа автоботов-сопротивленцев активно саботировала восстановительные работы в Полигексе. Прайм принимал очень серьёзно обе угрозы – так же, как он не хотел видеть, как непокорные фракции десептиконов снова разжигают войну, он не собирался мириться и с попытками автоботов подогреть вражду между их лагерями.
– Что-нибудь ещё? – спросил он молодого сикера.
– Нет, сэр, – ответил Старскрим, – кроме того, что подготовка к Играм идёт полным ходом.
– Тоже хорошо.
Одной из первых вещей, которую предложил Тандеркрекер, когда их армия вернулась на Кибертрон, было возобновление Кибертронских Воздушных и Трассовых Игр, церемониального соревнования, напоминающего человеческие Олимпийские игры. Время проведения упомянутых Игр наступало через декацикл, и это вселяло в Прайма надежду, что дружеские соревнования и сила объединения Игр поспособствует возвышению духа кибертронцев.
– Если это всё, Старскрим, ты можешь идти, – сказал Прайм молодому сикеру. – Спасибо. Ты оказал большую помощь нашему делу.
Старскрим лучезарно улыбнулся на комплимент и повернулся уходить, оставляя второго разведчика с Праймом. Этот трансформер был крепче Старскрима по сложению, но не слишком сильно, с серебристой бронёй с чёрными и красными деталями. Из-за его спины свисала пара лопастей, часть его альт-режима вертолёта, которая снималась и могла служить в качестве мечей, третья лопасть висела в ножнах на его бедре. Он переминался с ноги на ногу, будто присутствие Прайма заставляло его нервничать.
– Ты можешь сесть, – сказал ему Прайм. – Можешь расслабиться и вести себя непринуждённо, ты же знаешь.
Трансформер покачал головой.
– Сейчас Вы мой командир, сэр. Это было бы неуместно.
– Полагаю, в известном смысле, я был твоим командиром долгое время, – подтвердил Прайм. – Но сейчас мы одни. Формальности ни к чему… в том числе и обращение «сэр». Ты можешь звать меня так, как всегда звал раньше.
Он слегка улыбнулся на это.
– Хорошо, папа.
Прайм улыбнулся в ответ, зная, что маска скрывает выражение его лица, но надеясь, что оптика передаст часть его эмоций. В последние два ворна Метроникс заставил его гордиться им. Несмотря на большое количество сомнений и опасений со стороны автоботов, он вырос отличным молодым трансформером, и ко времени его апгрейда большая часть населения Кибертрона была готова принять его как полноправного автобота, а не как обновлённую версию Мегатрона.
В этом помогло, конечно, и то, что, когда пришло время апгрейда, и Прайм и Метроникс решили, что возвращение к его первоначальным режимам трансформации вызовет много проблем. Оба его кибертронских режима танков и земная форма ружья были слишком непопулярны среди автоботов, а Метроникс стремился использовать любую возможность, чтобы отдалиться от своей прошлой жизни. Он подумывал над тем, чтобы стать истребителем, заработав за это добродушные поддразнивания от Старскрима, который шутил, что станет командиром Метроникса, если он выберет эту трансформу, но, в конце концов, он остановился на режиме вертолёта.
Прайм не вернулся к своему столу, а вместо этого жестом подозвал Метроникса присоединиться к нему у окна. Вместе они смотрели на линию горизонта Кибертрона, наблюдая, как садится солнце и в городском пейзаже зажигаются фонари. Пешее и колёсное движение наполнило улицы, трансформеры возвращались домой после долгого рабочего дня, и всплывающие разноцветные точки отмечали места, откуда летающие трансформеры тоже направлялись к дому. С высоты своего обзора Прайм различал новые здания, так же как и остовы разбомблённых строений, которые нуждались в ремонте или сносе… хотя, к счастью, их было уже гораздо меньше, чем совсем недавно.
– Как твои успехи, Метроникс? – наконец, спросил Прайм. – У тебя получается совмещать свои обязанности в архиве с патрулированием?
Метроникс не мог не улыбнуться.
– Патрулировать мне не трудно. А даже если бы и было, я бы не бросил. Я хочу принимать участие в этом и помогать вам.
– Твоя работа в архивах тоже помогает автоботам, – напомнил ему Прайм. – Кап сказал мне, что ты проделал феноменальную работу, помогая нам упорядочить наши записи, и проследил за тем, чтобы история десептиконов была сохранена и внесена в архивы.
– Это тоже не так уж сложно, – отметил Метроникс. – Самое сложное – это напоминать себе, что нельзя читать на работе. Я просматриваю датапады, которые выглядят интересно и отвлекаюсь.
Прайм засмеялся. Кто бы мог подумать, что трансформер, ранее известный как Мегатрон, станет книголюбом? Его работа в архивах уже обратила на себя внимание многих архивариусов и рассказчиков, включая Капа, и шли разговоры о том, чтобы сделать архивариусом его самого. Прайм всегда знал, что он исключительно умён, даже если у него и были свои причуды, но видеть, как он использует свой ум в мирных, а не в военных целях, было гораздо приятнее.
– Хорошо ли ты ладишь с остальными?
– С большей частью. Всё ещё получаю враждебные взгляды от некоторых автоботов. Старскрим всё предлагает затащить их наверх, на высоту башни, и сбросить оттуда, но я уверен, что это не поможет.
– Похоже, Тандеркрекеру следует поговорить с ним, – вздохнул Прайм.
– Я абсолютно уверен, что он просто шутит, – заверил его Метроникс, слегка улыбаясь.
– Ну, раз ты уверен, – ответил Прайм. Метроникс знал, шутит белый сикер или нет лучше, чем он сам. Ещё один сюрприз и ирония в жизни Метроникса – после их первоначального периода ссор и борьбы за внимание в спаркстве, эти двое теперь стали близкими друзьями. Выдержанная натура Метроникса составляла интересный контраст с амбициозностью и энтузиазмом Старскрима, но их редко можно было увидеть по отдельности, и они смеялись и шутили вместе, как будто и не провели миллионы лет прошлой жизни в попытках убить друг друга.
Как далеко эти двое продвинулись за такое короткое время… и как многое изменилось.
Метроникс переступил с ноги на ногу, нахмурившись, как будто соображая, как сформулировать свою следующую фразу. Прайм заметил это движение и тоже нахмурился, думая о том, что беспокоит молодого трансформера.
– Что-то не так? – спросил он.
Метроникс поколебался, но затем заговорил.
– Папа… я просмотрел несколько военных записей. Некоторые вещи, которые я совершил… или Мегатрон совершил, я полагаю… – он рассеянно потёр свою руку. – Я помню кое-что из того, что случилось, но чувствую так, как будто это не связано со мной. Как будто это происходило с кем-то совсем другим.
– Так думать лучше всего, Метроникс, – уверил его Прайм. – Ты не Мегатрон, ты решил отречься от него и прожить новую жизнь. И мне очень жаль, что тебе приходится тащить за собой груз его воспоминаний.
– Это не твоя вина, – ответил Метроникс. – Я думаю, это то, что я должен преодолеть. Но то, что я прочитал в архивах, заставило меня вспомнить ещё немного.
Прайм участливо ждал, когда он продолжит. Что бы это ни было, если это касается его прошлого…
– Я хотел бы спросить… почему? Когда ты нашёл меня спарклингом, очень хорошо зная, кем я был и что я сделал… почему ты забрал меня с собой? Мы были врагами… и я не знаю, что я – что Мегатрон сделал бы, окажись ты на его месте.
Прайм протянул руку и положил её на плечо Метроникса, слегка сжав его.
– Потому что я знал, что это шанс для тебя начать всё заново. Прожить новую жизнь, хорошую жизнь. Я подумал, что вырастив тебя как одного из нас и дав тебе любящую семью, которой никогда не было у Мегатрона, я помогу тебе стать добрее. Это был лучший путь, который я видел, для завершения войны без дальнейших смертей.
– Но тогда ты мог бы просто избавиться от меня и покончить с этим, – возразил Метроникс. – Не то чтобы я этого хотел… но Айронхайд говорит, что были автоботы, которые хотели расправиться со мной. Почему ты этого не сделал? Так было бы проще…
– Проще… но не правильно. Растить тебя как автобота было сложной задачей – растить спарклинга всегда сложно. Но это было правильное решение, – он убрал руку с плеча Метроникса. – И если бы я не сделал этого, я бы никогда не испытал радости называть тебя своим сыном. В моей жизни много того, что бы я хотел изменить, но я не сожалею и никогда не буду сожалеть о том, что вырастил тебя как своего сына.
Метроникс натянуто улыбнулся.
– Я здорово усложнил тебе жизнь, не так ли?
– О да, – смеясь, согласился Прайм. – Рэд Алерт был просто в ярости, когда узнал, что ты останешься на Арке.
Метроникс засмеялся.
– Я помню, как прятался под столом в конференц-зале и схватил его за ногу. И как принёс Рэтчету змею… и как мы со Старскримом подменили воск Тракса на клей.
Прайм тихо простонал, вспомнив эту последнюю выходку – Тракс пришёл в такую ярость, что спарклингам пришлось несколько часов от него прятаться. Хотя даже от этого происшествия была польза – оно стало поворотным моментом в отношениях спарклингов, и с этого момента они прекратили драться и стали друзьями. Так что и об этом не стоило сожалеть.
– У тебя было хорошее детство, Метроникс, – ответил Прайм. – Ты заставил меня гордиться тем, что я называю тебя своим сыном. И я уверен, что и дальше смогу гордиться тобой, и что ты приобретёшь себе доброе имя среди автоботов.
Метроникс немного застенчиво улыбнулся комплименту.
– Спасибо… а я горжусь тем, что могу называть тебя отцом.
Волна гордости накатила на искру Прайма от этих слов. Они очень много для него значили, намного больше, чем любое почтение и признание от других автоботов.
Ещё один вызов по рации прервал их разговор – на этот раз это был не Проул, а молодой голос с приятным акцентом.
– Я не помешаю?
– Вовсе нет, Шоквэйв. Входи.
Дверь в его офис открылась, впуская фиолетового трансформера. Как и Мегатрон, Шоквэйв предпочёл отказаться от своего прежнего альт-режима ружья и теперь носил толстые гусеницы танкового режима на своих ногах и пушку на одной руке. У него по-прежнему была «гранёная» голова, но вместо единственной зловещей оптики, ставшей визитной карточкой его прошлой жизни, у него было нормальное трансформерское лицо с янтарной оптикой, постоянно закрытой прозрачным защитным визором, что придавало ему вид серьёзного учёного. Он нёс несколько датападов под мышкой, и ему пришлось остановиться, чтобы поднять ещё несколько, которые он уронил по пути сюда.
– Собираешься доложить о последних разработках твоего отца? – смеясь, спросил Прайм и подошёл, чтобы помочь ему.
– О, да, работа у отца никогда не кончается, – ответил Шоквэйв. – Здесь несколько захватывающих новых разработок – он считает, что мы сможем установить постоянный космический мост между Землёй и Кибертроном к концу этого цикла!
– Это отличные новости! – воскликнул Метроникс, широко улыбаясь. – А он включит тебя в работу над этим проектом?
– О, нет, пока нет, – ответил Шоквэйв. – Если честно, я больше интересуюсь проектом шестирежимников. Он тоже выглядит весьма многообещающим, – он опустил стопку датападов к Прайму на стол. – Готово к ознакомлению, сэр.
Прайм не мог не улыбнуться на юного учёного-стажёра, изумляясь, как сильно и он отличается от себя прежнего. Учёный-садист и командир прошлого исчез, и теперь его место занял светлый и любознательный трансформер, который был постоянно очарован устройством мира и тем, как можно использовать науку, чтобы улучшить их жизнь и родной мир. Сейчас он был просто ассистентом в лаборатории Персептора, но Персептор говорил, что подумывает очень скоро доверить ему какой-нибудь важный проект. Прайму очень хотелось посмотреть, каким учёным станет Шоквэйв в своём втором рождении.
– Спасибо, Шоквэйв, – сказал ему Прайм. – Ты очень помог. У тебя на сегодня ещё есть какие-то поручения?
– В общем-то нет, – ответил Шоквэйв, – но мне бы очень хотелось кое-что прочитать сегодня вечером – Метроникс нашёл совершенно захватывающие материалы в архиве о субатомных частицах, которые я хочу тщательно изучить…
– Может быть, ты отложишь свои занятия на один вечер? – спросил Прайм. – Дело в том, что я собирался пригласить тебя и твоего отца сегодня вечером пойти выпить с нами в «Дэнстроне».
– О, звучит здорово! Я уже очень давно не видел Саундвэйва. Если я смогу оторвать отца от работы, это будет отлично…
Прайм засмеялся. Из четырёх десептиконских командиров Саундвэйв изменился более всех. Он больше не был бесшумным и загадочным последователем Мегатрона, его второе детство под опекой Джазза превратило его в дружелюбного, открытого трансформера с глубокой любовью к музыке и танцам. Хотя он и оставил свой прежний режим магнитофона, он больше не носил маску, однако продолжал носить визор, благодаря которому «выглядел круче» и был больше похож на отца. Сейчас он заведовал самым популярным ночным клубом в Иаконе «Дэнстроном», выступая в роли диджея, в то время как Рамбл и Френзи обслуживали бар, а Рэведж, Лазербик, Базсоу и Рэтбэт работали охраной.
Некоторые могли бы подумать, что это серьёзное понижение по сравнению с его прошлой жизнью… но Джазз не гордился бы им больше, чем сейчас, будь он хоть наследником Матрицы. Он был просто счастлив, что Саундвэйв так же привязан к музыке, как и он сам, и что он предпочитает тратить свою энергию на творчество, а не на разрушение.
– Папа, а ты не возражаешь, если я приглашу Старскрима? – спросил Метроникс. – Раз уж мы решили собраться сегодня вечером всей компанией, будет нехорошо, если его не будет с нами.
– Да, конечно, – ответил Прайм. – Позвони ему. Я посмотрю, сможет ли Элита пойти с нами, а потом мы встретимся снаружи и пойдём вместе.
– Замётано!
Прайм похлопал Метроникса по плечу ещё раз и повернулся уходить. Элита была очень занята эти дни, помогая трансформерам, которые покинули планету, чтобы избежать войны, найти новый дом и устроиться в обществе, и у неё не было времени ходить куда-либо с Праймом и Метрониксом так часто, как ей бы хотелось. Оставалось надеяться, что сегодня она найдёт окно в своём графике.
«Если бы только Ксаарон видел нас сейчас, – подумал он, остановившись за дверями своего офиса, вернувшись к воспоминаниям. Эмират уже давно покинул Совет и редко оставлял своё поместье на другой стороне Кибертрона, предпочитая уединение. Прайм чувствовал, что он бы рассердился, узнав, что Метроникс не только отказался от своего прошлого, чтобы стать примерным автоботом, но что его ещё и приняли как своего собрата-автобота, а не отталкиваясь от его прошлого.
«Ты предупреждал меня, что мне придётся столкнуться с последствиями моего решения, Эмират Ксаарон, – подумал Прайм. ¬ Я думаю, упомянутые тобой последствия оказались гораздо положительнее, чем ты предполагал».
С тихим вздохом он пошёл дальше по коридору, направляясь к офису Элиты. Последние несколько ворнов были временем великих перемен в жизни планеты… и в его жизни. Было непросто установить мир на Кибертроне и помочь Метрониксу найти своё место среди автоботов. И он не стал бы отрицать, что это были тяжёлые времена, и что были дни, когда ему хотелось опустить руки и бросить всё это. Но он бы не прожил так долго без понимания, что ничто ценное не достигается без борьбы. В конце концов, это того стоило.
