Автор лого - Belaya_ber
Ширина страницы: 100%| 3/4| Размер шрифта: 9 pt| 10 pt| 12 pt| 14 pt

Только зарегистрированные участники
могут голосовать
1.
Сегодня люди праздновали день победы. Только не понятно, в чём, кого и над кем. Странной была та война – никто её никому не объявлял, просто на Земле вдруг появилось два враждующих лагеря инопланетной расы, один из которых вступился за человечество, а второй пытался забрать себе как можно больше энергетических ресурсов, как будто даже не замечая населения планеты. А днём победы люди назвали тот день, когда пришельцы покинули их, так же внезапно, как и пришли, взяв то, что им было нужно.
А на «задворках» той странной войны происходили не менее странные вещи. Ей было тогда годика три. Обычно люди, став взрослыми, не помнят себя в таком возрасте, но всё же бывает, что некоторые особенно яркие события сохраняются в их памяти на всю жизнь. Так было и с ней.
2.
Маленькая светловолосая девочка в белом запылённом платьице стояла посреди широкой улицы опустевшего города. Кое-где здания обвалились или полностью были разрушены, но людей эвакуировали раньше, чем сюда пришли десептиконы. Тысячи людей. Сложно ли было забыть такую кроху?
Ярко светило солнце. Она не плакала, стояла немного неуклюже, зажав в одной руке плюшевого серо-белого зайца в четверть её размером, а вторую прижав к приоткрытым губам, и, высоко задрав голову, удивлённо взирала куда-то вверх. Огромная широкая тень накрыла её. В нескольких метрах от девочки стоял высокий сине-серый трансформер с остроугольными пластинами крыльев за спиной и тоже смотрел на неё. Лицо его не было злым, скорее оно выражало собственную боль и одновременно возмущение, как можно было бросить здесь такое маленькое беззащитное создание. Он огляделся, должно быть, в поисках взрослых, но, не обнаружив ни души, снова посмотрел на неё. Так они стояли, разглядывая друг друга, наверное, с полминуты. А потом трансформер-самолёт сделал к ней шаг и тяжело опустился на колени, одна из ног его при этом выбросила сноп рыжих искр, и его светло-серое лицо снова исказила секундная гримаса боли. Девочка чуть отшатнулась назад и прижала зайца обеими руками к груди, словно хотела им защититься, но её светло-голубые с тёмно-серыми ободками глаза продолжали изумлённо смотреть на пришельца. Кем он, интересно, казался ей? Наверное, каким-нибудь сказочным великаном, но уж не монстром, пожалуй – к счастью, он был для этого слишком красив. А что такое «десептикон», она ещё не знала. Его рубиновые приглушённо светящиеся глаза внимательно смотрели на неё из тени козырька чёрного шлема.
– Как ты оказалась здесь одна, малышка? – тихо, мягко обратился он к ребёнку на английском, нарушая все правила и запреты – его тяга к неизведанному миру чужой планеты на этот раз оказалась сильнее страха навлечь на себя гнев командира. Кроме того, здесь не было ни души кроме них двоих, как он мог её бросить. – Как тебя зовут?
Девочка не ответила. Да умела ли она вовсе уже говорить? Он улыбнулся.
– Извини, но я не могу сделаться ещё ниже… а впрочем, – он быстро оглянулся за плечо, на свои широкие крылья с лиловыми эмблемами, и вдруг со щелчком они сдвинулись и с тихим шелестом сложились у него за спиной, как у бабочки. Лучи солнца брызнули из-за них, и девочка невольно заморгала.
– Ну вот, теперь я уже не кажусь тебе таким огромным? – продолжал трансформер. – Не бойся, малышка. Эх… как же мне с тобой быть? – в задумчивости проговорил он.
Единственным выходом ему казалось вывести ребёнка куда-нибудь на пустырь, чтобы она не смогла заблудиться или пораниться, и вызвать спасателей, но ведь она не пойдёт, и не смогут её крохотные ножки поспеть за ним и преодолеть такое расстояние. А взять её на руки он боялся, боялся, что может до смерти её напугать, но и оставаться с ней здесь до прибытия человеческих служб он не мог – если люди узнают правду о десептиконах, все их планы пойдут прахом.
Делать было нечего, и он всё-таки протянул к ней свою большую серую руку, медленно, каждую секунду опасаясь, что она закричит или заплачет. Но девочка молчала, продолжала смотреть ему в глаза, и её взгляд выражал скорее любопытство, чем испуг, а руку его она будто не замечала. Десептикон помедлил ещё немного, и, наконец, решился – поднёс вторую руку и сгрёб малышку в ладони. Правда, он не рассчитал, что вторая рука ему понадобится для того, чтобы подняться. Занятый ребёнком, он совсем позабыл о своём ранении, но оно тут же напомнило о себе, как только он попытался встать. Десептикон глухо охнул, припав на одну ногу, лицо снова невольно скривилось, и ему пришлось резко перехватить девочку одной рукой и прижать к телу, чтобы опереться на вторую и не завалиться набок.
Они шли через город к полям. Девочка сидела в его руке, прижатой к груди, словно в кармашке, высунувшись из-за грани ладони и выставив мордочку своего игрушечного зайца, чтобы ему тоже удобно было смотреть. Похоже, путешествие в лапах такого громилы и высота не пугали её, и десептикон был несказанно этому рад. Удивительный ребёнок! А может быть, у людей дети вообще как-то иначе воспринимают мир? Ведь все взрослые при виде трансформеров сразу же с криками бросаются наутёк. Или может, просто, иногда лучше не понимать, чем понимать?
3.
Они вышли к широкому, зеленеющему ещё низкой травой, покосному лугу. За ним высился лес, и хотя трансформеру это не очень понравилось, он всё же решил, что деревья достаточно далеко, чтобы девочка не успела до них добраться прежде, чем за ней прибудут спасатели.
– Ну, что ж, пора прощаться, – он посмотрел сверху вниз на малышку, пригревшуюся у него в ладони. – Ты так и не скажешь мне, как тебя зовут?
Девочка подняла голову на его голос, и её маленькие губки чуть изогнулись. Может быть, она хотела ему улыбнуться.
– Пожалуй, и я не назову тебе своего имени, – сказал он грустно и осторожно погладил её по голове пальцем свободной руки. – Не нужно вам запоминать наши имена…
Он поднял голову, посмотрел в небо и добавил:
– Как жаль, что всё так вышло! Я бы показал тебе, какие облака изнутри, и поднял бы тебя к звёздам…
Когда он снова взглянул на свою подопечную, личико её было нахмурено. Её глаза смотрели на него так серьёзно и напряжённо-внимательно, что на мгновение ему подумалось, что он недооценил уровень развития этого маленького человечка и напрасно так разоткровенничался.
– Н-ну, ладно, мне пора… – сказал он, отгоняя от себя наваждение. – Я оставлю тебя здесь, и скоро тебя заберут свои. Только никуда не уходи, хорошо?
И десептикон осторожно опустил её на землю, на этот раз не становясь на колени, а просто низко наклонившись.
– Прощай! – сказал он, распрямился и сделал пару шагов прочь…
Но вдруг жуткий крик, раздавшийся позади него, словно взрыв, заставил его вздрогнуть и остановиться. Он резко обернулся и увидел, что девочка бежит за ним! Она бросила игрушку в траве, лицо её покраснело и сморщилось, из глаз текли слёзы. Она споткнулась, упала, поднялась снова и, подбежав, крепко вцепилась в его ногу, там, где смогла достать, уткнулась лицом в синий металл и заплакала навзрыд.
– Малышка… да ты что, малышка… – пролепетал десептикон, почувствовав, как у него подкашиваются ноги, и волна паники накрывает его с головой. – Отпусти меня.
Но ребёнок только крепче прижался к нему, и трансформер не выдержал. Быстро наклонившись, он смахнул с себя её руки, так, что она не удержалась на ногах и села на землю, разразившись ещё более громкими воплями. Только он больше не обернулся. Он бросился в бегство так скоро, как только позволяла ему повреждённая нога. Внутри него кипели и переливались через край страх, ненависть, обида, злоба и боль…
Должно быть Хотспот, лидер протектоботов, уже давно не выслушивал по рации такого потока нецензурной кибертронской брани, как сегодня. Однако ему хватило самообладания, чтобы спокойно заткнуть разъярённого десептикона и получить от него единственное, что ему было нужно – конкретные координаты девочки.
Спасательный вертолёт был на месте уже через двадцать минут. Люди забрали ребёнка. Десептикон лежал в лесу, скрытый высокими деревьями, и ждал своих, а его искра, казалось, разрывалась на части: «Почему, ну почему всё должно быть так?!» Праймус, как же было больно!
4.
Иногда, бесцельно бродя по комнате и размышляя, она останавливается у шкафа, достаёт его из-за стеклянной дверцы и подходит с ним к окну. Ровный белый свет пасмурного утра освещает узкий подоконник с бледно-зелёным алоэ в глиняном горшке, его и её руки. Это игрушка, фигурка трансформера, пришельца с планеты Кибертрон. Он такой крохотный, что мог бы усесться у неё на ладони, у него сгибаются руки и ноги, и даже маленькие пластмассовые пальчики. Подвижны и два широких крыла за спиной, она уже может легко, без инструкции, собрать его в синий реактивный самолёт с рыжим прозрачным кокпитом. F-15. Кажется, они уже не состоят у них на вооружении… Она усмехается, подумав, как ловко бизнесмены умудрились сделать огромные деньги на том, что не так уж давно было бедой землян и чужим горем. И вот они – миллионы игрушек с красными и лиловыми знаками на своих корпусах, которые смотрят на людей с полок супермаркетов, красочные комиксы и мультфильмы, где трансформеры-вечные враги вновь и вновь поднимаются из пепла, чтобы продолжить свою бессмысленную войну. Может быть, она утрирует, и для нашей планеты всё было вовсе не так катастрофично, иначе разве удалось бы им так скоро обратить в игру реальные события? Разве забыли бы люди ущерб, нанесённый им? Ну а для неё всё это и вовсе имеет иное значение.
Родители рассказывали, что в тот день во время спешной всеобщей эвакуации она отбилась от своей детсадовской группы – кто-то не заметил, кто-то не правильно сосчитал детей, и она осталась одна в опустевшем городе. Конечно, она не помнит деталей, но самые яркие образы и ощущения прочно сохранились в памяти. Никто и никогда не любил её больше, чем мать, отец и тот синий крылатый трансформер – вот, что она запомнила из детства.
Он у неё один. Она взрослая женщина и давно не нуждается в игрушках, но маленький крылатый трансформер – её воспоминание, из тех, что проносят через всю жизнь, и они не тускнеют. И она благодарна предпринимателям за то, что они создали его модель. Может быть, чёрт возьми, они всё-таки делают хорошее дело?! Ведь они не позволяют людям о них забыть, а трансформеры достойны того, чтобы быть в нашей памяти. Правда, ей не нравится то, в каком свете выставляется одна из сторон. Печаль, боль, а иногда и злобу вызывают в её душе детские выкрики, временами доносящиеся со двора: «Я тебе покажу, злобный десептикон!» Просто она кое-что знает… И не знает, догадывается ли об этом ещё кто-нибудь, кроме неё, и это незнание тяготит всё больше и больше. А впрочем, какое это имеет значение? Ведь они не вернутся. Если она, помня, изучая, читая между строк, оказалась права, им просто будет чудовищно стыдно сюда вернуться.
На коробке с игрушкой было написано «Десептикон Тандеркрекер». Тандеркрекер… Значит, так его звали. Она сажает его на край подоконника и осторожно гладит крыло… Он такой маленький, что едва мог бы обхватить руками её палец. А когда-то всё было совсем наоборот.
5.
Кибертрон. Несколько месяцев прошло с момента возвращения с Земли.
Тандеркрекер сидел перед монитором компьютера у себя дома, когда его устройство связи сообщило о входящем вызове.
– Слушаю? – сказал он устало.
– Занят? – вопросом на вопрос и несколько угрюмо ответили на том конце.
– Н-ну, не то, чтобы… – протянул было истребитель, но договорить ему не дали.
– Судя по голосу и скорости реакции, тебе уже хватит, – строго заявил собеседник и безапелляционно добавил. – Это я тебе как врач говорю.
Тандеркрекер усмехнулся.
– Да ведь я про работу.
– Да и я про неё. Я зайду?
– Заходи, буду рад, – сдался крылатый трансформер, понимая, что в таком случае работу сегодня действительно придётся оставить.
Собеседник завершил вызов, а уже минут через пять раздался звонок в дверь. Тандеркрекер поднялся и пошёл открывать. Конечно, он мог бы сделать это и дистанционно, не выходя из комнаты, но ему хотелось встретить приятеля лично.
На пороге стоял Хук, и выражение его лица было полной противоположностью голосу, который истребитель только что слышал по телефону – весёлым и беззаботным. Для медика из «семьи» конструктиконов это было редкостью, как, впрочем, и для летуна, улыбнувшегося ему в ответ.
Едва войдя, Хук огорошил хозяина новым вопросом.
– Ну, ты ничего мне не хочешь рассказать?
Тандеркрекер только недоуменно пожал плечами.
– Как?! Ты ещё не знаешь? Да ну, не может быть. Не поверю, чтобы автору не сказали в первую очередь!
– Да о чём я должен знать-то? – уже готов был рассмеяться истребитель, глядя на беспрецедентно взъерошенного нынче друга, если только так можно сказать про трансформера.
– О том, что твой проект победил в конкурсе.
– Ах, это, – равнодушно махнул рукой Тандеркрекер, направляясь из прихожей в комнату и призывая гостя следовать за собой. – Хочешь энергону?
– Нет, спасибо, – быстро ответил Хук, направляясь за ним. – Погоди-ка, как это так «ах, это»? По твоему проекту будут восстанавливать чуть ли не главное здание Кибертрона, а ты говоришь «ах, это»?!
Тандеркрекер сел нога на ногу, поставив локоть на стол и подперев рукой подбородок, и посмотрел на медика с невыразимой скукой в глазах.
– Но ты ведь пришёл не за этим.
Хук тоже сел, и беззаботность исчезла с его лица, хотя он по-прежнему улыбался. Он оглядел комнату. Взгляд его на секунду задержался на одной из полок, где в уголке, потеснённое рядом электронных носителей информации, ютилось странное искусственное существо – серо-белое, пушистое, с длинными ушами. «Заяц», – вспомнился Хуку земной термин. – «Стилизованный заяц. Детская игрушка с планеты Земля». И его взгляд отправился блуждать дальше, пока, наконец, он вслух не вынес вердикт:
– Я не был у тебя со времени отбытия на Землю, но здесь так ничего и не изменилось, всё предельно просто и функционально. Неужели работа архитектора так утомительна, что не оставляет времени на заботу о собственном доме? Ты ведь любишь красоту и умеешь её создавать. Ну а в то, что тебе не позволяет зарплата во времена Великого Восстановления, я, уж извини, не поверю.
– На Земле есть поговорка «сапожник без сапог», – улыбнулся синий трансформер. – Думаю, это про меня…
– Твой проект победил, но тебя не назначили куратором, – резко изменившиеся интонации в голосе друга заставили Тандеркрекера насторожиться. Вот сейчас Хук действительно перешёл к делу, ради которого пришёл. – А конструктиконы рассказали мне, что во время обсуждения Мегатрон открыто до неприличия отстаивал твой проект…
Истребитель отвёл взгляд и опустил голову.
– Что ты дал ему?
Тандеркрекер молчал.
– Что ты дал ему взамен, Тандеркрекер?
– Разве у меня много того, что можно предложить? – истребитель мрачно взглянул на него исподлобья, и на лице его появилась усмешка столь горькая, что Хук почти пожалел о том, что завёл этот разговор. – Я отдал ему себя.
И только сейчас медик обратил внимание на его плечи – крепления для оружия всё ещё были на месте! Он поднялся и подошёл ближе, чтобы дотронуться до них, будто отказывался верить своим глазам. Тандеркрекер ничего не говорил, только слегка усмехнулся, когда друг провёл пальцами по «розетке» для бластера, которая служила соединением с внутренними системами и превращала оружие в ещё одну активную конечность. Что ж, теперь уж разгадка близка, и Хуку не нужно помогать, чтобы он догадался. Убедившись в реальности креплений, он оглядел комнату снова и теперь увидел лежавший под платформой длинный металлический ящик, какие обычно использовали для хранения оружия. Сомнений у него больше не осталось.
– Ты не сдал оружие, – утвердительно сказал он, угрожающе выпрямляясь. – Ты летишь с ним на Е7 отвоёвывать нашу…
– Да! – отрезал Тандеркрекер, желая пресечь дальнейшие рассуждения.
Но Хук не успокоился, наоборот, разозлился ещё больше. Он выругал Мегатрона самыми крепкими выражениями, которые только знал, а потом в отчаянии воскликнул уже в адрес своего друга:
– Но ты же так мечтал избавиться от этого проклятого оружия, Тандер! Ты же так хотел вернуться к мирной жизни, к своему истинному делу! Как ты мог на такое пойти?!
– Земля дала нам лишь живительную каплю для «разгона». Я понял, что ещё не время для мечты, – ответил Тандеркрекер с непоколебимым спокойствием, у него ведь было гораздо больше времени смириться с принятым решением. – Я пошёл бы и так, но мне предоставили возможность поторговаться, и я подумал, что не стоит её упускать.
– Но почему ты?! Ты – до замыкания необходимый сейчас архитектор! У нас что, мало профессиональных вояк?
– Во-первых, потому, что в подобной ситуации мы все военные, а во-вторых, – синий трансформер вздохнул, будто ему тяжело было признавать это, – потому что я – один из лучших.
– Лучших архитекторов, – настаивал Хук.
– Как это ни печально, но в военном ремесле я тоже преуспел, – Тандеркрекер усмехнулся. – И как ни было мне ненавистно это дело, Мегатрону будет спокойней, если именно я буду прикрывать его тыл.
Он поднял руку, пресекая новый поток брани в адрес кибертронского лидера.
– Замолчи, Хук! Ты не хуже меня знаешь, что без Мегатрона уже давно не было бы ни нас, ни нашей планеты. Можешь сколько угодно говорить о том, что он делает это ради собственной выгоды, но только именно он вытянул нас из Бездны, и всегда берёт на себя самую грязную работу.
– Откажись от проекта и останься, – медик сделал последнюю жалкую попытку отговорить друга.
– Нет, – ожидаемо покачал головой Тандеркрекер и примиряюще улыбнулся.
Хук опустил голову и снова сел напротив.
6.
Они долго сидели в молчании, словно уже провожали Тандеркрекера на фронт. Наконец, не поднимая взгляда, Хук тихо спросил:
– И когда же ты летишь?
– Ещё не сейчас. Через пару месяцев.
– Ты ведь не вернёшься оттуда. Это настоящее юникроново жерло. Старый ржавый шлакодел знает это и всё равно тащит тебя туда. Извини, но этого я никогда не смогу ему простить… – медик посмотрел на друга. – Ты понимаешь, что можешь не вернуться? И никто не вспомнит о тебе. Ни автоботы, ни десептиконы не скажут тебе спасибо за то, что ты отдал за них жизнь.
Тандеркрекер тихо улыбнулся.
– Это ведь и моя планета тоже. Если тебе так будет легче, можешь считать, что я рискую жизнью ради своей жизни.
Хук, кажется, уже смирился с решением друга, как смиряются с безнадёжно больным, решая скрасить своей покорностью его последние дни.
– Не-ет, – протянул он. – Я хочу посмотреть, ради чего ещё ты это делаешь. Надеюсь, это возможно?
Тандеркрекер понял, и у него в глазах заплясали смешливые довольные искорки. Он встал.
– Конечно. Идём, – и повёл Хука к своему компьютеру.
Он вывел трёхмерное изображение на экран и повернул монитор к другу. Медик наклонился, поставив локти на стол, а подбородок – на руки, и с интересом стал рассматривать картинку. Лицо его к этому времени стало если и не весёлым, то, по крайней мере, добрым и улыбчивым – состояние, в котором его позволялось видеть лишь Тандеру и ещё паре близких друзей. Для всех остальных он был угрюмым «военмедом», всегда очень молодым на лицо, всегда очень древним на знания, умения и опыт.
– Хмм, как… дипломатично с твоей стороны, – произнёс Хук после минутного рассматривания.
– Форма не столь важна, куда важнее смысл, – ответил архитектор. – Мне не хотелось обижать ни одну из сторон. Это было бы несправедливо.
– Я помню, это стало трагедией для тебя…
– Для меня? – Тандеркрекер горько усмехнулся. – Для всех нас. Внутренняя война закончилась, чуть не убив нашу планету, война за выживание продолжается и ещё унесёт немало жизней, но та маленькая игрушечная война, я уверен, выжгла шрамы на Искрах у всех, кто участвовал в ней, – истребитель закрыл лицо рукой, и его губы скривились, словно он снова почувствовал ту жгучую боль, что испытал на Земле. – Разве не чудовищно это было – найти среди тысяч камней драгоценный кристалл – планету, настолько прекрасную, что от одного взгляда на неё все системы дают сбой, среди тысяч звёзд звезду, что дарит лучи тепла живым существам, таким же, как мы и… И быть вынужденными разрушать её, воровать у своих братьев, чтобы спасти свой дом? Мы все жалели об этом. Мы могли бы быть гостями и исследователями, а стали грабителями и убийцами.
Теперь пришёл черёд Тандеркрекера терять самообладание. Таким его тоже видели только самые близкие. Он снова тосковал о навеки потерянной для них планете и утраченных возможностях. Хук помолчал.
– У автоботов было больше шансов познакомиться с ними. Мы взяли на себя неблагодарную роль…
– Возможно, тебе тоже повезло. Ты беспокоился о наших ранах, а мы… Каждый испуганный крик, каждое сломанное дерево, каждый взорванный дом отзывался болью. А они гибли! Гибли за нас, хотя не имели к этому никакого отношения! Шлак, ведь мы не убийцы, мы защитники! Помнишь, как бесился Старскрим? А ведь он биолог…
Хук положил руку на плечо друга и почувствовал вибрацию под металлической обшивкой – свидетельство сильных переживаний.
– Ещё бы не помнить эти каждодневные стычки и истерики. Дело чуть не дошло до свержения Мегатрона, и, руку даю на отсечение, что в какой-то момент ты был готов ему содействовать.
Синий истребитель усмехнулся этой невинной «подколке». Дрожь унялась. Не многие знали о его истории с земной девочкой, а ему воспоминания о ней всегда теперь приносили умиротворение. Самый везучий из десептиконов должен был отдать дань своему везению.
– ТиСи, не переживай, – сказал Хук так ласково, как только мог сказать суровый военный медик. – Поколения людей сменяются быстро. К тому времени, как наша планета вернётся к полноценной жизни, они забудут ущерб, нанесённый им. Мы ещё вернёмся туда.
Тандеркрекер улыбнулся.
– Если верить тебе, меня это время уже не застанет, – «подколка» была возвращена.
7.
К новому зданию Парламента на Кибертроне уже привыкли, и на главной площади уже не собирались толпы из желающих на него посмотреть. И всё же время от времени, особенно по вечерам, перед ним останавливались единичные прохожие и с задумчивыми выражениями на лицах взирали на скульптурную группу, предваряющую вход во дворец. Скульптура была высотой почти в четверть здания, но при этом казалась лёгкой и изящной, почти летящей. Фигуры в композиции располагались полукругом. В центре, делая шаг вперёд, находились два кибертронца, выполненные из антрацитово-чёрного материала – трансформер-воин и трансформер-учёный. Рядом с ними шли два землянина – мужчина в костюме звездолётчика и женщина в развевающемся платье. Хрупкие, изящные фигурки людей были созданы из светло-бежевого полупрозрачного камня, который невидимыми лампами подсвечивался в тёмное время суток, создавая иллюзию внутреннего сияния. Лица трансформеров и землян были обращены друг к другу, словно они вели нескончаемый разговор. С правой стороны от центральной группы, чуть позади неё, стоял ещё один антрацитовый трансформер. Он был крылат, его узкие длинные крылья вздымались вверх из-за спины. На плече он держал земного мальчика лет десяти, и их лица были вдохновенно подняты к небу, словно в желании пронзить взглядом бесконечное звёздное пространство и увидеть иные миры. А завершала композицию ещё одна замкнутая пара – слева ютились припавший на одно колено маленький трансформер-спасатель и крохотная земная девочка годиков трёх. Трансформер поднимал над ней руку в укрывающем жесте, а девочка доверчиво прижималась к его ноге, оба тоже смотрели друг на друга, первый – с умилением, вторая – с искренним любопытством. На пьедестале по центру мягко светилась надпись «Пусть эта мечта станет явью», а под ней на камне кто-то ровно и глубоко выцарапал «За неё была отдана жизнь».