Автор лого - Belaya_ber
Ширина страницы: 100%| 3/4| Размер шрифта: 9 pt| 10 pt| 12 pt| 14 pt

Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Ночь. Фонарь. Нефтяной склад.
Ветер лениво перегонял по узким улочкам пустяковый строительный мусор, и лишь иногда заигрывал с одиноко раскачивающимся фонарем. Вокруг царил классический заводской сонм типичных серых зданий, и только один несчастный охранник Кузьмич старался не уснуть на ходу. Размеренное пошаркивание ног Кузьмича добавляло в общий пейзаж изумительный контраст.
Кузьмич страдал похмельем. Кузьмич плохо справлялся с прямой траекторией дозорного маршрута. Голова охранника то стремительно готовилась сгравитировать к земле, то безысходно завалиться на плечо. Периодически человек издавал мучительные стоны, которые больше напоминали звуки, исходящие от зомби в момент приступа острого голода, если, конечно, зомби бы существовали...
Кузьмич перебросил ремешок ружья на другое плечо, засунул руку в карман, и достал оттуда самокрутку. Фонарь сердито заскрипел, будто готовился спрыгнуть нерадивому охраннику на голову с целью саботажа.
Продув фильтр, сторож закурил. Фонарь сделал попытку истерично возразить, но потом ветер стих, как и неудачная попытка истерики. Беломор оставил во рту Кузьмича привкус кошачьего сортира – в сочетании с хмельным перегаром получался дивный ансамбль. Котов лакающих водку прямо не отходя от песчаного нужника Кузьмич по скудоумию представить не мог. Фантазия сторожа была ограничена тремя классическими русскими ассоциациями: водка, закусь, Зинка из отдела по сбыту. И всё же под действием бомбардирующего организм вчерашнего алкоголя, Кузьмич помянул кошачью урину громким нецензурным восклицанием из трёх букв. После этого облегчающего русскую душу ритуала, человек гневно сплюнул противную слюну. Последовавшие ритуальные мантры из трёх и более букв кратко и лаконично описали три главные кузьмичевские ассоциации дня вчерашнего: водку, закусь и Зинку из отдела сбыта. Ветер разнёс эти цветастые слова по пустоши между складами, где в недрах полумрака таинственный незнакомец поджидал свою нетрезвую и ничего не подозревающую жертву.

База десептиконов. За час до нападения на склад.

Мегатрон смотрел на двух кассетников почти так же как Князь Тьмы на апостолов Христа. Мелкие трансформеры старались уменьшиться ещё больше под таким зловещим взглядом, или хотя бы провалиться под пол базы, подальше от сурового начальства. Но под полом находилось ещё два отсека, один из которых принадлежал Блицвингу и Октану, что было бы не лучшим вариантом для любого мелкогогабаритного трансформера. Трёхрежимники в «посудной лавке» это не притча и не метафора – это часть десептиконского быта. Громила и Дикий порой думали одинаково, по этой причине проваливание под нижние ярусы отменялось, хотя бы оно и было вполне доступно обоим в силу специфики их трансформерских способностей. Мегатрон все мысли своих подчиненных читал по оптике, чем не раз вызывал у своих солдат бездну праведного ужаса. Поговаривали что проницательности вождя завидовал даже телепат Бархан.
Будущий Император всея Вселенной, подбоченясь, басовито спросил:
- Операцию отработали?
- Д-да, - робко ответил Громила, поглядывая на своего собрата Дикого.
- Кодировку сменили?
- Да, Могучий Мегатрон! – Более бойко ответил Дикий, салютуя Вождю.
- Отлично, - смягчился лидер десептиконов, прекращая аннигилировать подчиненных рубиновым взглядом. – Это ваша первая самостоятельная миссия по добыче энергии. Мы ещё очень мало знаем о Земле, несмотря на то, что прожили тут два солярных цикла. Тем более, что в этот раз мы решили атаковать местность подальше от проклятущих автоботов! Локация вашего пребывания – Россия. Это понятно?
- Да, Лорд Мегатрон! – Хором ответили кассетники, выражая безграничное понимание и проникновенность всем своим видом.
- Координатором назначаю Скандалиста, группой захвата – Громовержец, Деформер и Астропоезд! На связи Бархан. Подмогу запрашивать в крайнем случае. Во время миссии пить запрещается, импровизировать тоже, особенно это касается тебя, Дикий, - оптика Мегатрона снова стала излучать злобный укор, который легко считывался как «закопаю под базой, проклюнешься к весне – снова закопаю».
- Так точно, - уныло отозвался бесшабашный кассетник, опуская визор в пол.
Дикий всегда называл грабежи нефтяных сладов редкой формой искусства, которая не терпела критики или ограниченной фантазии. В прошлый раз, вдохновившись троянским конем, десептикон приволок под ворота энергостанции пустой танк свинченный с постамента какого-то памятника. Работники станции, увидев призрак военного прошлого, тут же сообщили об этом властям. ФБР выезжать на подобный случай массового психоза отказались, посоветовав работникам станции позвонить или охотникам за приведениями или в психушку. Посовещавшись и оценив ситуацию по-своему, люди решили классифицировать этот небывалый случай восстания военной техники как вторжение инопланетных существ. А кому вы будете звонить в такой ситуации? Правильно! Автоботам. Мегатрон после такого небывалого провала был в ярости, а остальные десептиконы даже не сразу поняли, по какой причине их так быстро замели. Творческий подход к грабежам пришлось упразднить под страхом деактивации креативного блока памяти.

Немного помолчав, Мегатрон переместил своё внимание на Громилу.
- Если опять услышу в эфире вместо рапорта голос Эдди Мэрфи, базу будешь полировать своей глоссой! Тебе видимо невдомёк, что человеческий юмор, с упором на процессы спаривания органических, доводит нашего связиста до депрессии. Тебе ха-ха, а мне потом очередное увольнительное Бархану подписывать? Никакого «ха-ха» в эфире! Ясно?
- Усёк, - тихо ответил Громила, мысленно посылая Мегатрона на три буквы, приблизительно в «рай». Громила, в отличии от своего креативного товарища, любил местный земной юмор, однако когда строка с кодировкой переполнилась стандартными наборами нецензурных выражений знаменитого черного комика, главный компьютер решил уйти в бессрочный отпуск. Банки памяти компьютера при этом сохранили в себе все цветастые выражения касаемые человеческих половых отношений. Что касалось связиста Бархана, то тот тоже был не промах – он уходил в упомянутую депрессию перманентно на несколько астрочасов. Да и то только лишь для того чтобы допить остатки высокозаряженного энергона в одно горло.




База автоботов. Полчаса после нападения на склад.

- Броневик, лови!
- Пас! Я открыт!
- Нет мне! Мне кидай!

Мерцатель и Апперкот лихо подбрасывали желтый комок через головы Охотника и Силача, Привод пытался блокировать проход Броневика в середину.
- Врёшь! Не возьмёшь! – Выкручивался в прыжке красный оружейник, принимая пас от Апперкота.
На шум и суету возле Телетрона-1 вышел бравый командир автоботов. Он мгновенно обошёл всех игроков, перехватывая желтый комок, и, встав в назидательную позу, погрозил перед зачинщиками пальцем.
- Сколько раз я вам говорил – оставьте Шершня в покое!
Желтый комок развернулся и с высшей степенью благодарности посмотрел на своего командира и спасителя.
По всему залу раздалось раздосадованное улюлюканье и возгласы.
- Запомните раз и навсегда и пропишите это в командную строку своих программ – маленьких обижать нельзя!
- Вот именно! – показал неприличный земной жест сокомандникам Шершень, ощущая безнаказанность под опекой Оптимуса Прайма. Мерцатель в ответ на это злобно клацнул дентами, а Апперкот выразительно показал режущий жест возле шейных магистралей. Шершень спрятался за ногу командира, решив безопасно отсидеться во время всеобщей взбучки.
Оптимус Прайм громко вздохнул всеми фильтрами понимая, что усугублять конфликт не стоит.
- Что у нас сегодня по десептиконам?
Апперкот тут же переместился за пульт КП и, просчитав последние показатели, стал громко зачитывать вслух оставленные письма и заявки от жителей Земли.
- Мисс Даутфайр оставила сообщение, что её кота Пупсика похитили десептиконы.
- Дальше, - скомандовал Оптимус, не особо ожидая, что сегодня Мегатрон решит напасть на какой-либо объект после прошлой неудачной вылазки. А уж тем более на какого-то там кота…
- Мистер Пикс утверждает, что на его кукурузном поле сел корабль Мегатрона и…ха-ха-ха! Вот умора! И остальной марсианской шайки!
Лидер автоботов раздраженно потер висок. С тех как они два года прожили на Земле и официально заявили о себе как о защитниках этого прекрасного органического мира, почему-то все земляне восприняли такое заявление слишком буквально.
- Ответь ему, что десептиконы не рисуют на полях, они выжигают фермы и насилуют животных, - едко отозвался справа от пульта Мерцатель.
- Шшш! – Зашипел на него Броневик. – Что там ещё?
- Ну, есть ещё заявление от некой Барбары Шипс, что её муж на самом деле это Мегатрон, и что они любят друг друга. Дальше написано, чтобы Оптимус убрал свои грязные…хмм…почему-то написано лапы…от прекрасного корпуса Мегатрона.
- Слушай, да забань ты её! Вчера она Рэтчету в любви признавалась и требовала показать ей какой-то там предмет ниже пояса.
- Люди. Что с них взять? – Развел руками Броневик.
- А вот! – Просиял красный ламборджини, добираясь до последнего сообщения. – Некто Кузьмич сообщает, что на нефтяной склад в России напали десептиконы. Причем один из них был одет в пальто! Во даёт!
Оптимус приложил руку к подбородку.
- В пальто, говоришь? Автоботы! Трансформируемся и поехали!
- Командир, ты чего? – изумился дежурный Апперкот. – То есть круги на полях, кот и муж-Мегатрон не произвели на тебя особого впечатления, а десептикон в пальто это повод лететь через весь океан в Россию?
- У меня предчувствие, - серьезно ответил красно-синий трансформер. – Что-то не так в этом пальто…


Ночь. Фонарь. Нефтяной склад. Момент нападения.

Кузьмич затянулся, потом выпустил струю сизого дыма, и, пробурчав что-то по поводу вчерашнего загула и чертовку Зину из отдела сбыта, поплёлся дальше по своему незатейливому маршруту. Голова болела, голова не желала сотрудничать. Так что когда по плечу настойчиво похлопали, привлекая тем самым внимание, Кузьмич не заподозрил ничего сверх естественного.
- Как пройти в библиотеку? – Вкрадчиво спросил какой-то, то ли хрипловатый, то ли вконец пропитый голос незнакомца.
- Ночью в библиотеки не ходють, - разворачиваясь к незнакомцу лицом, ответил Кузьмич. Как только зрительный контакт установился, несчастный сторож подумал, что вчерашняя пьянка его окончательно довела до белочки. Нет-нет, не той белочки – пушистого верткого зверька – а другой, но тоже из семейства бельчьих. Посторонний нарушитель был одет в среднестатистическое серое пальто, на бледно-сером и каком-то слишком уж правильном во всех геометрических отношениях носу, сидели продолговатые очки, успешно закрывающие половину лица чужака. Кузьмич приподнял правую бровь, подумав, что этот субъект слишком уж похож на Гришку, который, сволочь такая, рубь должен!
- Гриша? – Прищурился охранник, рассматривая незнакомца. Несанкционированный вторженец тут же расплылся в радушной улыбке и радостно закивал.
- А кто ж ещё? Здарова! – Громила излучал вершину высшего расположения и радушия.
Кузьмич, оперируя некоторыми не сильно пострадавшими от алкогольного опьянения участками мозга, вдруг неожиданного снял с плеча ружьё.
- Рубь гони, сволочуга!
Резкая перемена в настроении охранника заставила Громилу тут же выйти в совещательный чат задействованных в операции десептиконов, где уже достаточно бойко делали ставки на то, запорет ли кассетник операцию «Без шума и пыли» или же как всегда выкрутится. Громовержец делал ставку на Кузьмича и его бдительность, Скандалист же бился в заклад, что оба они идиоты, и оба сейчас в значительной степени не адекватны. Астропоезд отмалчивался смайликами, конкретики в спор не вносил, зато попутно пытался в привате выудить у Бархана информацию, а не разыгрывает ли Громила эту комедию нарочно. Когда несчастный кассетник появился в общем чате, повисла трёхсекундная пауза, за которой следовало дружное десептиконско-ободряющее «Не запори операцию, идиот!». Не получив никаких ценных или хотя бы полезных указаний по поводу дальнейших своих действий, кассетник робко присел на полусогнутых перед суровым Кузьмичем.
- Договоримся? У меня есть…
Громила даже не успел договорить, как человек снова резко и неожиданно сменил тактику поведения.
- Снова паленая? Вчера ты, гад эдакий, меня накачал этой дрянью, а теперь остатками отравить хошь? А ну-ка показывай, что там у тебя есть?
Общий десептиконский чат резко оживился. Посыпались невероятные варианты универсальных ответов на вопрос сторожа, самый прозаичный из которых звучал так «покажи ему Кузькину мать», причем все ответы изобиловали смайликами и разными издевательскими подколками по поводу внезапно появившейся оперативной клички Громилы. Несчастный кассетник с горечью осознал что позывные «Гришка» приклеятся к нему как магнитная стружка к заднице на очень долгий срок, однако сдаваться было нельзя, и, опустив уголки губ вниз, выражая тем своё неподдельное недовольство, десептикон обратился к человеку:
- А чё нать?
Кузьмич, почти совершенно уверившись в том, что перед ним его собутыльник, опустил ружьё прикладом вниз, и выразительно постучал пальцами по горлу с боку от кадыка. Громила с паникой закидал Бархана символами в привате, где умолял старшего по званию хотя бы подсказать, что означает у русских этот жест. Бархан кассетнику сочувствовал с первых кликов начала операции «Без шума и пыли», по этой причине доходчиво и ёмко объяснил не только смысл жеста, но и название продукта требуемого для втирания в доверие Кузьмича .
Громила радостно дернулся, шаря манипулятором в полах пальто. На самом деле, он отчаянно пытался найти в своём подпространственном кармане куб со стеклоочистителем для визора, где процентное содержание упомянутого Барханом спирта было практически в восьмидесятидвухпроцентном соотношении. Выудив искомое, десептикон торжественно продемонстрировал куб Кузьмичу. Сторож удивленно кхекнул, потер затылок, потом неуверенно спросил:
- Импортная что ль?
- Ага, - кивнул «Гришка», искушая сторожа легким бултыханием прозрачной жидкости внутри куба.
- У меня смена, - законючил Кузьмич, не отрывая взгляда от манящей субстанции.
- И у меня смена. Вот не поверишь, сейчас смена, а через час обед, - уже начинал злиться Громила, говоря чистейшую правду. Дожав пальцами возмущение и крики кузьмичевской совестливости, десептикон применил самую ходовую в таких делах фразу:
- Так ты будешь или я пошёл?
Кузьмич, страдавший похмельем, был беспомощен перед таким приёмом как ребёнок. Извечно философское у любого русского человека «Пить или не пить? Вот в чём вопрос!», восстало из недр кузьмичёвской широкой души. Сорвав с себя шапку, и сгоряча махнув рукой, он почти выкрикнул:
- Наливай!
Громила одобрительно загоготал, закивал головой, и с особым старанием снова полез в недры своего пальто. В чате же кассетник гордо и беззастенчиво послал всех советчиков в порт самого Праймуса, в паре символов объянив товарищам, что вертел он всех их ставке на шпиле Праксуса и там же их кредиты шатал. Чат угрюмо смолк, переродившись в строгие приказы кому куда переместиться пока объект Кузьмич занят. Наступательная операция началась.
- Гриша! У меня в сторожке и закусь есть! Пойдём!
Радушие сторожа было неподдельным, так как мужик уже придумал хитрый маневр по переливанию иностранного спирта в более привычную ёмкость, что означало, что собутыльник её, то есть ёмкость, уже не умыкнёт.
- Ну, пошли-пошли, - фамильярно похлопал по плечу будущего сокубыльника Громила.
Если говорить откровенно, то десептикон не совсем себе представлял интерес распития очистителя с человеком, но так как Мегатрон должен был оценить виртуозное актерское мастерство подчиненного, Громила решил в этом вопросе идти до конца. По прибытию в сторожку, коей оказался не типичный домик метр на метр, а почти пол старого цеха по очистке, десептиконский диверсант оценил масштабы попойки, и природная десептиконская жадность громко отозвалась в резервуарах уханьем и шумом. Кузьмич же в одно движение руки скинул, с заставленного банками стола, всякий хлам, и, порывшись в поисках закуси, выудил несколько луковиц, огурец и недоеденный со вчерашнего хлеб.
- Вот! Пожалуйте, Григорий Алексеевич! Всё чин по чину.
«Григорий Алексеевич» пожаловал, кутаясь в плащ. Сев у стола, он победоносным жестом поставил на стол свои заморские пол литра. Кузьмич протёр стаканы, суетливо выставляя их перед собой и гостем. Громила принялся не очень аккуратно разливать.
- Не пролей! – Всполошился сторож, видя как неосторожно плещется в стаканы драгоценное пойло.
- Не боись. У меня всё как на раздаче, - бахвалился инопланетный искуситель, прикидывая, что ему будет после выпитого стакана очистителя.
- Ну, будем, Григорий!
Кадык сторожа забегал как лифт, транспортируя жидкость в пункт назначения. Громила тоже опрокинул стакан, но никаких ощущений кроме разочарования не испытал. На десептиконский вкус очиститель был просто противным, но эффекта опьянения не давал. Кузьмич же наоборот захмелел, придя в самое веселое расположение духа. Похлопав себя по животу, и сказав «хороша!», сторож разлил ещё по одной.
- Так и быть, Григорий, прощаю тебе рубь, - благородно заявил человек, похлопав товарища по плечу. И тут случилось страшное. Кузьмич отнял стакан ото рта.
- Гриш, а ты чего такой…жесткий?
Громила, который почти поверил в успех всей операции, внезапно замер. Отделываться пришлось общими фразами.
- Ну это же из-за этого…
- Ааа, - будто бы вспомнил невзначай Кузьмич. – Ты же в ВДВ служил? Я и забыл. Ну тогда за ВДВ!
Кузьмич опрокинул второй стакан, и Громиле пришлось сделать тоже самое. Человек пьянел, а инопланетный робот стал уже откровенно скучать. Решив, что сторож уже должен порядком выйти из резонанса со своим телом, Громила поднялся со стула и спокойно прошествовал в глубины цеха.
- Гриш, ну ты чего? Обиделся что ли? Давай за дружбу?
Кузьмич боязливо припрятал бутыль на случай если его товарищ действительно обиделся, но когда «Гриша» вернулся с канистрой очищенной нефти, сторож, даже будучи в объятиях хмельного дурмана, несказанно удивился.
- Ты чёй-то удумал? А?
Десептикон взболтал нефть в канистре, а потом ехидно спросил:
- Хошь выпью?
Кузьмич так и сел. На стул конечно. Но выражение на его лице говорило само за себя.
- У вас там в ВДВ действительно головой кирпичи колют… Как так выпью? Это ж нефть!
- Ну-у, нефть, - пожал плечами десептикон. – А я возьму и выпью. Спорим?
Сторож не глядя, взял со стола луковицу и принялся её зачарованно жевать. «Гришка», как полагается любому алкоголику, громко выдохнул, и, запрокинул голову выдул пол канистры нефти. Изо рта Кузьмича выпала луковица. Громила утёрся рукавом плаща, и повторил кузьмичевское «хороша!». Сторож немного протрезвел.
- Гриш… Гриша, может не надо? Подохнешь же…
- Не подохну! – икнул десептикон, принимая первые блаженные отчёты о перекалибровке всех систем. – Ещё половину и мне будет кайф!
Кузьмич поморщился, так как запах от канистры шёл хоть и родной, но уж слишком напоминающий конечный продукт любой закуси.
- Гриш, я тебя знаешь как теперь уважаю? Вот! За тебя Гриш! За ВДВ!
Десептикон вальяжно отмахнулся, мол, «ты ещё не видел как я неочищенную лакаю». В это время десептиконский чат пафосно завидовал громиловской наглости. Нефть текла рекой, операция шла как полагается, окончание предполагалось через четверть часа. И в тот момент, когда Громила был уверен в том, что он теперь станет героем дня, Кузьмич с хитрым прищуром спросил:
- Гриш, а почему ж ты не закусываешь?
Громила залихватски кивнул:
- Мне не надо.
Сторож стал подозревать. Когда-то в новостях он слышал что на Земле появились хитрые механизмы, способные лакать бензин и нефть… Но чтобы Гриша был одним из них? Поразмыслив и смекнув, что в этом есть своя тайная выгода, Кузьмич припомнил, что Гришка-то на Зинку целился, и что если его повяжут хотя бы на пятнадцать суток, то у него – у Кузьмича – будет шанс покорить сердце кладовщицы отдела сбыта. Когда товарищ допил свою канистру, сторож оповестил товарища, что ему нужно «отлить». Громила запаниковал. Десептиконский чат оживился.
- Я с тобой! – выпалил десептикон первое попавшееся. Кузьмич офигел.
- А ты-то мне в этом деле зачем?
- Оказать моральную поддержку, - снова поспешно заявил десептикон, уже паникуя и требуя подсказок на весь чат. Бархан предложил довериться пьяному и не очень сообразительному человеку, к тому же склад-то они чистят с визуально невидимой стороны, так что кассетник может быть спокоен и отслеживать человека стоит только по тепловизору. Громила немного утихомирился, а вот Кузьмич распереживался не на шутку. В Гришкину гомосексуальную направленность он не поверил бы, даже если бы этот субъект в очках выдул пять канистр нефти.
- Гришаня, а там ведь и неочищенная есть. Возьми на опохмел, - как можно менее подозрительно махнул рукой сторож, направляясь к выходу.
«Гришаня» икнул:
- Чё, серьёзно? Можно, да? Ну так я ж возьму!
Инопланетный вторженец кривой походкой направился вглубь цеха, а Кузьмич, как только вышел за дверь, галопом к телефону. Куда звонить в первую очередь русский мужик не знал. Он позвонил сперва в МЧС, там ему сказали «закусывать надо, не дышите в трубу перегаром», он позвонил соседу Кольке, тот послал его на, последним делом он набрал номер соседского мальчишку Юрку Донцова, который тут же дал неизвестно откуда взявшийся телефон оператора автоботов.
- Мужики, выручайте! У меня тут вашенский сидит в пальто и нефтью ужирается!


Финал. Россия. Нефтяной склад.

Десептиконы пытались оторвать от ноги Оптимуса Прайма нарезавшегося Громилу. Кассетник кричал что-то несуразное из разряда «Мой дом Россия! Мой адрес не дом и не улица, мой адрес Советский Союз!», матерился совсем как местный, пытался с криком «За ВДВ!» проломить лидеру автоботов ступню. Оптимус дал Громиле щелбан и тот откатился под свист и улюлюканье к своим. Кузьмич в это время пытался уговорить Проула дать ему семь канистр стеклоочистителя, потому что этот гадёныш егоную нефть пил, так ведь должна же быть и компенсация. Десептиконский чат повис в громогласном «ха-ха, опять облом, ну хоть десяток кубов стащить успели».
Десептиконы улетали в закат. Кузьмич радовался пяти выторгованным канистрам стеклоочистителя, Оптимус Прайм вещал о вреде пьянства и жадности. Автоботы тайком по задним рядам перекидывали Шершня. Заканчивался обыкновенный для обеих фракций день.