Эмоции – сложная полевая структура, истоки которой зарождались на уровне торсионного поля Искры. Вибрации электромагнитных колебаний были конечным и самым грубым их проявлением. Электронная память могла быть стерта, но память Искры всегда сохранялась и со временем могла снова преобразоваться в сигнал, заполнив пустые ячейки. Если бы поле единого сознания не закрылось для трансформеров, то абсолютно все знания, технологии и уровень развития были бы восстановлены в считанные мгновения... Но самым болезненным ударом Падения было именно закрытие этого объединяющего всех канала.
Впрочем, Альфа Кроноса сейчас интересовало только то, что произошло в последние мгновения после его ухода. А потому ему оставалось только подобрать ключи к этой памяти у своего солдата.
Воспоминания Циклонуса и все его чувства, перестав быть его собственностью, струились по кабелям, наполняя жизнью чужой процессор. Сам же корпус фиолетового шаттла стал подобен пустой оболочке, из которой вдруг разом ушла вся сила. Он и не знал, что в нем столько этой самой силы, и тем более - не подозревал о наличии в собственной Искре столь ярких переживаний. Циклонус считал, что всегда мыслил более хладнокровно и сдержанно.
Яркие и болезненные эмоции искажали реальность, порой превращая ее в мета-процессорный бред. Видения были расплывчатыми, движения объектов замедленными, словно перетекающими друг в друга. Но внезапно темп событий ускорялся, а то и вовсе начинал напоминать раскадровку траектории объекта во время стробоскопических вспышек. Тогда изображения становились нестерпимо контрастными, словно фигурки, вырезанные из черной металлической фольги на фоне ослепительного ядерного взрыва. Это оказалось личным отношением Циклонуса к пережитому - тем, что он с удовольствием бы скрыл, стер даже из Искры, и уж точно бы не стал переживать заново, если бы не приказ.
Альфа Кронос постепенно наращивал концентрацию воспоминаний, начав с более спокойных времен, отсылая себя и своего помощника во времена, предшествующие катастрофе.
Он увидел экстренное заседание Военного Совета Кибертрона - Совета Пяти. Уровень секретности был такой, что для принятия важного решения была допущена лишь верхушка командования тогда еще Единой Цивилизации. Они собрались в Йаконе, в специальном здании, воздвигнутом конструктиконами за невероятно короткий срок. Особенность здания была в его внешнем покрытии, блокирующем исходящее излучение всех типов - даже излучение Искр. Пять процессоров и пять Искр членов Совета на целый астрочас выпали из сети единого сознания и информационного поля, чтобы обсудить план атаки на Юникрона. Только так можно было сохранить секрет от Врага, читающего любую мысль в едином информационном поле, словно файл, открытый для общего доступа.
Нельзя сказать, что от этого "отключения" не изменились сознание и поведение самих участников командования. Все они были неприятно удивлены стремительным нарастанием в собственных Искрах вибраций недоверия и неприязни друг к другу. Только мощные импульсы воли и рационализм каждого смогли сдержать непонятно откуда взявшийся фон тяжелых эмоций. И это было только ВРЕМЕННО, на короткий срок. Что же будет, если они потеряют связь Искр навсегда?
Альфа Кронос, погрузившись в прошлое, увидел всех собравшихся: себя, главнокомандующего обеими Армиями. Командующего наземными видами войск - Сигмуса; аэрокосмическими войсками - Децимуса; Циклона, командующего разведкой, и Альфа Триона – главного хранителя Сигма Компьютера. Он снова выслушал собственную речь о решении открыть пространственный портал со стороны Каона (запечатанный после ухода Юникрона) и отослать последнего в Лабиринт Измерений. Снова озвучил то, о чем догадывались, но молчали другие члены совета - данное действие становилось равноценным дезактивации Юникрона в их реальности. Он снова увидел, как все четверо военных подняли ладони вверх, без колебаний проголосовав за встречную атаку на одного из своих создателей и братьев, и как Альфа Трион - единственный среди них - отказался.
Тогда взоры всех, находившихся за круглым столом переговоров, обратились к нему. Альфа Трион – Изначальный, созданный одновременно с Альфа Кроносом, его близкий друг и соратник, огорченно повел красными плечевыми накладками своего изящного корпуса и тихо пояснил:
- Я знаю, что выбора у нас нет. Это выбор между злом и еще большим злом. Если расценить ваше решение с точки зрения будущей истории цивилизации трансформеров - оно кажется правильным, потому что дает многим из нас шанс выжить в этом мире. Стоит ли в таком случае обращать внимание не меня. Мое мнение - лишь скорбь по тому, что должно случиться. Возможно, лучше дезактивироваться и уйти в иные миры за новым опытом, чем пережить то, что может случиться с нами и вступить в неизведанное будущее... Ведь в то мгновение, когда ОН падет, Антиматрица найдет каждого из нас окончательно.
Может быть, все дело было в высокопарности тона тихого мелодичного голоса второго Изначального. Альфа Кронос снова пережил то странное, внезапно вспыхнувшее неконтролируемое презрение к его манере речи, к знакомому до последней черточки узкому лицу, к этим нежным голубым окулярам и вечно поджатым губам. Но он всегда любил эту лицевую пластину! Он любил того, кто был так не похож на него самого, кто мог смягчить его гордый и свирепый нрав, успокоить и дать совет. Не самый рациональный, не самый правильный, но самый добрый. Они были больше, чем братья, созданные одновременно с Вектором Сигма, стоявшие у истоков всего, что сейчас подвергалось немыслимому риску. Тогда откуда же взялась эта ненависть?! Здесь, под этими сводами, где никто не слышит и не чувствует мыслей друг друга, где искусственно созданное одиночество неизбежно порождает… страх.
«Антиматрица найдет каждого из нас… »
А может быть, уже давно нашла? И мерзкие щупальца Врага, как уродливые пальцевые отростки представителей взращенной им цивилизации опутали их Искры? Ведь он когда-то чувствовал пульсацию ЕГО Искры в собственном грудном отсеке. Еще совсем недавно. Словно миллион астроциклов назад, в другой жизни…
Это была единственная эмоция самого Альфа Кроноса, вырвавшаяся из-под контроля и стремительным накатом обжегшая цепи Циклонуса. Это было слишком внезапно, слишком странно, слишком горячо и нежно для сурового Главнокомандующего. Заместитель, случайно ставший свидетелем чужой драмы и не привыкший к подобным чувствам, захрипел, вцепившись стальными пальцами в грунт планеты. А потом вновь, с безжалостностью стального тарана, к Альфа Кроносу вернулись презрение и ярость. Это были уже чувства того, кто в данный момент находился с другой стороны их соединительной системы. Холодная ненависть, не идущая ни в какое сравнение с чьей-либо - дно, клокотавшее в Искре Циклонуса, которое он нехотя выпускал на волю.
Циклонус считал проявление мягкости и склонность к выжидательной тактике не просто слабостью – преступлением! И ярче всего в нем бушевал протест против… самого Праймаса! Против второго Создателя, кто оставил всех в тот час, когда Юникрон переметнулся на сторону Врага.
Где был Праймас, когда Юникрон, связанный с ним своей Искрой, давал присягу Тьме? Почему не остановил того, кто мог бы его послушать? Почему дал ему совершить свое первое убийство? Где был этот мудрый и сильный трансформер с бело-голубым, словно сотканным из света звезд, корпусом и ясными синими линзами, когда самое близкое для него существо подняло оружие против их брата Литона и жестоко сразило его в заведомо неравном поединке? Где был добрый Праймас, когда энергия еще живой Искры Литона струилась по лезвию Звездного Меча, собираясь в сгусток, который Юникрон поглотил без сожаления? Праймас мог бы защитить их, жителей Кибертрона, не таких могучих, как Литон или Парадрон, более нуждающихся в защите. Но он предпочел уйти за горизонт событий и медленно угаснуть в этом мире, переместиться в свою Матрицу, забыть все и бросить своих младших братьев на произвол судьбы.
С уходом обоих Создателей исчез не только Первородный Энергон - исчезло и оружие, защищающее Кибертрон от внешних угроз. Ведь корпуса обоих супертрансформеров попеременно могли превращаться как в кристаллические элементы Сигма Конвертера, так и в детали Реквием Бластера. Луны и солнце сместились со своих орбит, ослабив электромагнитное и гравитационное поля металлической планеты, остановив подвижные сегменты его недр, остановив все… О чем думал Праймас, наблюдая из своей Матрицы, как космический порядок, существовавший тысячи звездных циклов, превратился в хаос?!
Наверное, Альфа Трион мог бы дать ответы на эти вопросы, но Циклонус презирал его не меньше, чем Праймаса, разочаровавшись во все обладателях синих окуляров, считая их слабаками и пораженцами. Разведчик молча отрекся от них. И его спокойное решение было равносильно приговору. Он, Циклонус, носитель алых линз - будет бороться до конца. Он не будет спрашивать, а предпочтет действовать. Он и подобные ему кибертронцы сумеют защитить себя сами. Они сделают все, чтобы отправить Юникрона в шарктиконову бездну и стать достойными противниками армиям Квинтэссы. Достойными противниками... А ведь до первого этапа падения, до ухода Юникрона, эти мерзкие уроды даже помыслить не могли о том, чтобы воевать с трансформерами!
Еще во время совета Главнокомандующий догадывался об особом мнении Циклонуса по поводу решения большинства. Именно за отсутствие колебаний и изначальную склонность к агрессии и решительным поступкам он выбрал молчаливого разведчика для последнего шага, о котором умолчал перед остальными тремя своими братьями. Эту миссию он не мог доверить никому. Ни рациональному и сдержанному Сигмусу, ни порывистому и отчаянному Децимусу. Только ему – Циклонусу, с его слепой верностью своему слову и холодом в Искре.
Когда Военный Совет закончился, Альфа Кронос на известной только им частоте дал приказ Циклонусу задержаться. Он общался с ним почти по-дружески, оставив официальный тон. Это была их последняя встреча в ТОМ пространстве-времени.
- Об этом будем знать лишь мы, Циклонус. Только ты и я. Я не доверяю ни этим стенам, ни Совету. Пять - это слишком много. Тебе придется активировать умение закрывать свое сознание до максимума. Я учил это делать каждого из вас, но ты оказался самым способным и самым… годным для этой миссии. Но этого будет недостаточно. Поэтому я помогу тебе. Я поставлю дополнительную защиту вокруг твоих мыслей и твоей памяти. Я сгенерирую тебе новую память, которую будут видеть другие, в том числе и Юникрон. Я всегда был более мощным телепатом и имитатором памяти, чем создатели… А потом я отправлюсь на свою последнюю битву, и именно тебе предстоит контролировать открывшийся за мной Космический Мост. Ты догадываешься, какую опасность он представляет собой даже сейчас?
Конечно, Циклонус знал. Мост в Каоне оставался последним порталом в дромос на исчезнувшую Луну, принадлежащую Юникрону. Сейчас он был запечатан лишь несколькими каскадами кодов, которые супертрансформер мог бы взломать менее чем за один орбитальный цикл. В Золотом Веке именно по нему Юникрон покидал свою резиденцию, чтобы трансформироваться в кристаллическую призму внутри Доса. Аналогичный Мост сохранился и в Йаконе, он вел на Биос – место орбитальной трансформации Праймаса. Теперь Дос, получивший название Черной или проклятой Луны, исчез в пучинах космоса, а Мост - запечатанный, но не разрушенный, еще стоял. Почему-то после исчезновения Юникрона Альфа Кронос не разрешил уничтожить его. Только поставить сложные пароли для активации и тщательно заминировать... Мост оставался единственной возможностью отыскать путь к предавшему их Создателю, где бы тот ни был. Циклонус знал, что в случае одновременного открытия Моста с обеих сторон на Кибертрон хлынут армии перепрошитых трансформеров с мертвыми кодами в Искрах и квинтессонская техника.
- Ты сообщишь мне точное время своего ухода на битву, Командор?
Альфа Кронос печально покачал головой.
- Нет. Любой процессорный импульс, испущенный мною за пределами этого здания, может дать ЕМУ возможность подготовиться. С момента окончания этого разговора и до момента «Х» ты будешь находиться на расстоянии более одной десятой диаметра Кибертрона от Моста, это позволит тебе максимально удалиться от связей с сознанием персонала, обслуживающего Мост. А я позабочусь о том, чтобы никто из них не узнал о начале операции. Об этом узнаешь только ты. В последнее мгновение, которое совпадет с моментом моего вторжения в стан врага.
- Я понял, Командор. Мост будет открытым лишь долю астросекунды, до вашего возвращения…
Альфа Кронос порывисто накрыл своей ладонью кисть Циклонуса. Жест абсолютно не военный, нарушающий субординацию и все правила. Братский жест…
- Именно. В то мгновение, когда я встречусь с НИМ, для всех нас начнется обратный отсчет. И если я проиграю…
- Я должен буду взорвать Мост, – догадался шаттл.
- Да, – был короткий ответ. – Не запечатать – потому, что в одиночку ты не сможешь закодировать его от вторжения Юникрона, а у меня на создание новых паролей не будет времени. Если ОН перепрошьет меня, я стану его тенью и своими манипуляторами открою путь на Кибертрон для вражеских войск. Мы должны предупредить подобное. Поэтому - только взрыв. Мгновенно и навсегда! И ты должен понимать, что в этом случае произойдет с Каоном.
Космический Мост возвышался в самом центре Каона. Его ажурные опоры были встроены в архитектуру Небесного Дворца. Портал Моста был стилизован под его самый высокий шпиль. После того, как Юникрон покинул свою резиденцию, Каон, считавшийся некогда одним из прекраснейших городов Кибертрона, изменился до неузнаваемости. Как только прекратилось движение первородного энергона по магистралям, питающим здания и шоссе, серебряный город с Небесным Дворцом в центре, со светлыми зданиями, устремленными ввысь, сразу потускнел и стал мрачным. Жилы, несущие жизнь киберметаллу, пересохли, но не только это изменило внешний облик города. Было и кое-что другое, черное и давящее, повисшее в самой атмосфере Южной Столицы, что-то неразрывно связанное с внезапно удлинившимися ночами и пронзительным холодом, пришедшим на эту часть планеты из-за смещения орбиты их искусственного солнца и влияния других неизвестных сил Космоса.
И вот теперь когда-то Серебряный Город - с недавних пор, как и Дос, именующийся Черным – стал центром средоточия их выбора…
- Предварительная эвакуация гражданского населения исключена, – голос Альфа Кроноса звучал глухо и непреклонно, но ладонь едва заметно дрожала. – Так же, исключена подача предупреждающего сигнала об опасности, даже за несколько астросекунд. Будут знать другие - узнает и ОН. Собственные мысли и намерения в нашей цивилизации могу блокировать от Юникрона только я. Мой удар должен быть внезапным и занять максимум одну астросекунду. Когда все закончится, я отправлю тебе второй сигнал. По каналам гиперпространства он должен прийти мгновенно. Если же ты его НЕ получишь… Ты лично участвовал в минировании Моста сразу после ЕГО ухода и ты сам сказал, что нужно делать.
- Какой у меня запас времени для принятия решения?
- Три астросекунды, учитывая допуск на разогрев систем генераторов Моста, открытие портала и прочие погрешности.
- Три астросекунды, – как эхо повторил Циклонус.
В ТОМ времени погасить Искру кибертронца считалось ужасным преступлением. Законы морали соблюдались не слепо, а вполне обоснованно и незачем было прописывать их. Просто братья не могли убивать друг друга. Смерть каждой Искры острой болью отражалась в Искрах других. Дезактивировать же сотни, тысячи Искр... Намеренно!
На мгновение сознание Циклонуса вернулось в настоящее. Он вновь ощутил датчиками брони холодный ветер странной планеты, ее каменистую почву и тяжесть корпуса Главнокомандующего у себя на коленях. А потом - снова провал и замедленные кадры того самого ожидания, которое он запомнил до мельчайшего кванта.
Чувственное мерило времени, генерируемое эмоциональным блоком разведчика, напоминало галлюцинации. Упала первая астросекунда - тяжелая капля концентрированной совести. В памяти как слайды застыли изображения, полные ярких красок: верхняя граница стратосферы, вогнутая линза фиолетового, почти черного неба, пылающее пятно маленького искусственного солнца, напротив которого парит ослепительно-белый Биос. Немые свидетели или тоже… будущие жертвы. Вторая секунда, еще более тяжелая и страшная. Цветная картинка становится черно-белой, контрастной. Он активирует телескопическую систему линз, приближая изображение. Город раскинулся далеко внизу, отражая миллионами смотровых проемов солнечный свет, ничего не подозревающий… Третья секунда - тяжеловесный удар внутреннего метронома, закончивший все, в том числе и обратный отсчет так называемой «точки невозвращения».
Циклонус молчал, но напряжение и дрожь корпуса невозможно было скрыть от того, кто проник в него слишком глубоко. И все же разведчик сделал попытку вырваться, подпрограммно избегая самого неприятного. Он оперся манипуляторами о поверхность и резко отшатнулся назад, рванув штекера на себя и причиняя обоим нестерпимую боль. Альфа Кронос, успев догадаться о его намерениях, не пустил, сжав порты и заставив Циклонуса удержать соединение.
- Твой доклад еще не закончен! – безжалостно сказал он и снова провалился в море отчаяния и боли.
Словно в замедленной видеосъемке развернулась панорама бесшумного взрыва. Генераторы телепортационных устройств находились под Небесным Дворцом и величайшее из архитектурных творений Кибертрона погибло первым, медленно осев в клубах белого пламени. А потом сдетонировали энергоновые резервуары. Ударной волной смело почти весь центр. Осыпались стрельчатые башни огромных строений. Облако пыли и дыма заволокло панораму, распухая уродливым грибом среди горящих остовов зданий. Тысячи невинных Искр в одночасье ушли в Колодец, а металлическая поверхность еще долго ходила ходуном, содрогаясь, как живая, хороня память о самой себе.
Циклонус пикировал на город. Вместо того, чтобы спасаться, поднявшись в верхние слои атмосферы, он несся навстречу опасности. Почему он хотел быть там в эту секунду, он и сам не знал. Но он рвался к этим горящим улицам и давил внутренний крик, а так же невероятное, до спазмов в топливопроводах, отвращение к самому себе. Он, тогда еще единый со всеми, переживал боль, сравнимую разве что с медленной дезактивацией в плавильной яме. Беззвучно крича и ревя двигателем, как умеет реветь машина, лицевая пластина которой спрятана глубоко внутрь корпуса, он знал, что хоть его лицо и продолжает быть похожим на застывшую белую маску - Искра никогда не простит себе ни этого поступка, ни этой боли.
Взрыв обезобразил профиль города окончательно. После того, как центральная часть его провалилась глубоко вниз, образовав черную пропасть с рваными краями, осыпались и ближайшие здания. Дальние, поврежденные лишь частично, стали походить на горные уступы, а общая картина расходящихся от эпицентра взрыва концентрических кругов разрушений теперь напоминала по форме гигантский кратер. Ударная волна в атмосфере превратилась в невиданной силы вихрь, несколько раз обернувшийся вокруг планеты. Но удивительно – нелогичный маневр, выполненный Циклонусом в слепом эмоциональном порыве, спас его сначала от урагана, а потом от того, что случилось далее, когда планета вошла в нулевую зону…
- Я знаю, насколько сложно тебе далось это преступление, – внезапно сказал Главнокомандующий, – гибель Каона оказалась последним возмущением в едином поле, которое мне удалось почувствовать и, поверь, в то мгновение мне было не менее тяжело, чем тебе. Мы оба преступники, Циклонус, и оба теперь связаны общей болью. Единое сознание - это и величайшее блаженство, и величайшая мука. Одно счастье и одно горе на всех. Но в мире, куда мы все прибыли, его больше нет. И если тебя утешат мои слова – знай: теперь, когда кибертронцы перестали быть одним целым, убивать друг друга станет значительно легче.
Циклонус горько усмехнулся.
- Жалеть о чем-либо теперь слишком поздно, как поздно и спрашивать. Но все же, почему не пришел сигнал, который мог меня остановить? Ведь ты остался в живых! Почему ты его не отправил?
- Я отправил сигнал, – после некоторой паузы сказал Альфа Кронос, – но не учел одного момента.
- Свернувшиеся высшие измерения! - догадка Циклонуса опередила его вопрос.
- Дороги Древних закрылись в первое же мгновение, – тихо ответил Альфа Кронос, – проваливаясь в Лабиринт, пытаясь зацепиться за эту реальность, Юникрон изменил вокруг себя пространство, сделав его трехмерным. Так ему было проще сопротивляться, и именно потому я так пострадал на физическом уровне. А скорость света в трехмерном пространстве, как известно, имеет конечное и совершенно определенное значение. Сигнал опоздал на какой-нибудь астрочас…
- Не будь этого, Каон мог бы жить! Неужели мы не могли все предвидеть? Мы, которые просчитали все варианты!
- Мы многого не учли. Где-то помешала наша неосведомленность, а где-то… гордость и страх, которые вошли в наши Искры еще тогда, во время нашей последней встречи Пяти. И я по-настоящему жалею, что не выслушал Альфа Триона перед самым своим уходом. Я боялся, что он сможет поколебать мое решение и проигнорировал его последнюю просьбу о встрече, которую он прислал мне на секретной частоте. Теперь я даже не знаю, жив ли он. Ведь ТО, что обрушилось на Кибертрон после, оказалось по-настоящему страшным.
Unicron's rising: Lithone's murder
by Naihaan
