- Я сделал все, как ты велел, – продолжал Циклон, - последним действием, которое я помню, была передача в общую сеть сообщения о том, что взрыв и все происходящее далее, является отчаянной атакой Юникрона в попытке нанести ответный удар. Еще были слабые сигналы с орбитальных спутников слежения. Они по очереди объявляли о приближении невиданной силы астрошторма (так приборы расценили изменения полярности и напряженности общего поля) и замолкали, выходя из строя. А потом… Потом никто уже не мог адекватно мыслить. Уже у cамой поверхности я понял, что теряю рассудок и гибну. Но если ты сможешь восстановить системные файлы – возможно, прочтешь то, что я сам уже не вспомню никогда.
- Я смогу, – ответил Альфа Кронос, державший все логические цепи Циклонуса мертвой хваткой. Он подбирался к самому ядру, где хранились остатки Общей Памяти - видение одного и того же события тысячами линз, как очень объемное и сложное голографическое изображение, – ты умирал довольно долго, брат, и несмотря ни на что, ты все еще актив, как и весь этот несправедливый мир. Мне будет на что взглянуть твоим линзами.
Сознание Циклонуса, безжалостно стиснутое могучей волей Изначального, стало транслировать последние астрочасы жизни прежнего мира перед его неизбежной деградацией. Сам источник воспоминаний смотрел и не верил тому, что видел совсем недавно.
В один момент перед ним предстали шоссе и города Кибертрона, наполнившиеся мечущимися и бросающимися под колеса и гусеницы кибертронским зверьем. Его внезапно стало слишком много. Целые стаи бежали прочь из города. Кто бы мог подумать, что в зданиях окажется столько звероконов. Любимые питомцы трансформеров-андрогинов! Когда опустели бассейны первородного энергона, многие кибертронцы взяли на содержание некрупных четвероногих механоидов. Теперь те, кто не мог выбраться из зданий, выбрасывались прямо из иллюминационных проемов, разбивая хрустальные стекла и сами порой разбиваясь, если падать приходилось со слишком большой высоты. Они чувствовали приближение чего-то более ужасного, чем смерть.
И вот перед Циклонусом-нынешним во всей красе развернулось то, о чем в обычном режиме он уже и не помнил. Он переживал это заново, как в первый раз…
Небо Кибертрона поблекло, словно его закрыла грозовая туча - явление абсолютно невозможное на планете, где нет влаги. Профили высоких зданий на фоне угасающей зари, желтеющее небо… Но это ведь не вечер? Он видел панораму крупнейших городов планеты и тень, медленно наползающую на стены строений, заполняющую ущелья проспектов. Он чувствовал страх, поселившийся в тысячах Искр и тысячи тревожных взглядов, устремленных на внезапно потухшее небо.
Сканируя в одночасье потемневшие здания и магистрали дорог, он ощущал нарастающую в грудном отсеке тревогу, словно чьи-то холодные манипуляторы терзали Искру, скручивая и сжимая ее в плотный комок. И тут мимо него стремительно пронеслось и упало на поверхность тяжелое тело. За ним еще и еще... А затем Циклонус ощутил предательскую, разливающуюся по всем системам непонятную слабость.
Теряя высоту, он успел увидеть внизу черные кляксы-вмятины, оставшиеся от первых низвергнутых с небес. Покорители космических пространств - те, кто избрали небо стихией своего существования - все, как один, были сорваны с него силой, которую всегда презирали - тяготением. Задействовав боковое зрение, шаттл ужаснулся происходящему. Это была уже не тревога, это действительно был... ужас! Базовый, примитивный страх захлестнул закаленное огнем бесчисленных сражений сознание Циклонуса с такой силой, что оно утратило ясность. Он уже не мог думать, он просто смотрел и смотрел, как вместе с ним, такие же беспомощные, проламывая магистрали и верхние площадки строений, падают сотни летных альтформ – тех, кого катастрофа застала ищущими спасения в воздухе.
Небо отвернулось от всех, с молчаливым и холодным безразличием внимая всеобщему паническому трепету перед неизбежностью.
Двигатели как по команде заглохли, и теперь приближение к поверхности тяжелых тел угадывалось лишь по вою встречного ветра в лопастях стабилизаторов. Вспышек света, сопровождающих удары, не было. Все милостиво накрывала тьма. Но Искра Циклонуса осознавала все масштабы трагедии лучше, чем самые чувствительные датчики восприятия. Доставляя своему хранителю невыносимые муки, она содрогалась в болевых спазмах, заходилась в безмолвном крике, слитом из многих тысяч голосов. А потом исчез и звук. Фиолетовый шаттл завершил свое падение в полной тишине, с распахнутыми невидящими окулярами и полностью отказавшими электронными системами. Ему показалось, что это было мягко и безболезненно, словно в видениях спящего режима.
Дальше - если верить записи по данным внешнего хронометра - от падения на поверхность до полного выключения сознания прошло не более десяти астросекунд. В блоке же памяти Циклонуса сохранились терабайты информации. Что это? Те самые субъективные ощущения, которые перед неизбежной дезактивацией становятся настолько объемными, что напоминают собой целую жизнь? Или нечто другое, пока неизвестное?
Чтобы добраться до четких видений на кристаллах памяти, необходимо было преодолеть хаос эмоций и ощущений на фоне... страха - такой силы, что он распознавался дешифрующими системами Альфа Кроноса, как мощный и низкий радиочастотный шум. Вскоре вместе с могучим корпусом фиолетового шаттла стал дрожать и обгоревший корпус бывшего Главнокомандующего. Страх – невыносимая, медленная, разрушительная по своей сущности частота. Кронос ужасно страдал, но связи не разрывал, продолжая внимать пережитому.
Несколько орбициклов, за которые совершалась катастрофа, слились в один бесконечно долгий квант времени. Эфир онемел, умолк даже треск вездесущих помех. Первозданная тишина показалась самым ужасным врагом. В ней не отражалось ничего. Пустота. Внезапное исчезновение всех импульсов и полей стало для кибертронцев настоящим шоком. Непроглядная тьма полностью подавила сигналы оптического и инфракрасного спектра. Пропало все - от длинных радиоволн до гамма-излучения.
И тогда процессор, потерявший способность к обратной связи и командам, начал работать в новом режиме, управляемый полем не электромагнитного происхождения – полем Искры. Это было странное чувство – поначалу совершенно беспомощный, слепой и глухой корпус продолжал быть активным и внезапно обнаружил способность к новым и странным возможностям функционирования без электронного обеспечения.
Почему эти дополнительные возможности были заложены в основу их корпусов – непонятно. Ведь не могли же Создатели предвидеть такой поворот событий.
Первое что активировалось – альтернативный вокалайзер.
И Циклонус закричал. Вернее, захрипел в звуковом диапазоне - благо атмосфера Кибертрона никуда не исчезла. Он уже не думал о собственной прошивке и гордости воина - тьма, накрывшая планету, заползала во все щели сегментов, в каждый кристалл памяти, каждый кубик микросхем, тьма ломала и рвала его. И вот, устройство, вентилирующее ротовую полость, выпустило струю воздуха на тонкие металлические пластины, издавая примитивнейший звук, показавшийся боевому шаттлу невообразимо жалким. Эта способность была чисто механической, основанной на движении потоков воздуха с разной температурой, проходящих через узкую щель в центре горла.
Никто раньше не пользовался таким способом передачи вербальной информации. Зачем? Поговорить приватно, опасаясь быть услышанным? Они никогда не скрывали ничего друг от друга. Даже их язык был основан в большей степени на образах, а не на символах и звуках. Передать информацию - элементарное дело – достаточно только захотеть, и все, кому она предназначена, получат ее. Секретные частоты вошли в их жизнь недавно, вместе с Войной, а потом и в связи с предательством Юникрона. Тогда и символы древнего языка стали иметь большее значение, чем генерация объемного изображения-состояния.
А вот собственные способности застали Циклонуса врасплох.
Он со свистом набирал воздух вентиляционными отверстиями в щелях сегментов и стонал. Губы и глосса неумело шевелились, чтобы с помощью воздушной струи создавать слова бесполезных молитв, больше похожих на проклятья - того, что в здравой процессорной активности суровый шаттл не произнес бы никогда.
В том числе, он молил, задыхаясь в этой тишине и слепоте, хоть о какой-то информации из внешнего мира. И она пришла. С других примитивных сенсоров. Активировалась альтернативная нейросеть, переносящая сигнал с помощью недолговечных химических медиаторов. А потом и цепочки температурных датчиков, основанные на теплопроводности кибертрония. Там, где дорожки были не повреждены, проходил сигнал. Он принес информацию о катастрофическом понижении температуры.
На Кибертрон обрушился космический холод. Смазка в сочленениях застыла. Ротовая смазка еще долго была вязкой, пока ее согревал поток воздуха из внутренних систем. Но потом все затвердело. Все, даже мелкие сегменты гибкой глоссы. С выключенным двигателем, без электронной регуляции температурного баланса даже межгалактический шаттл рисковал превратиться в застывшее изваяние.
По всему корпусу их планеты разлились волны вибрации. Ее отметили прежде ненужные масляные гироскопы, контейнеры которых, запечатанные вакуумом, не могли замерзнуть даже в открытом космосе. Циклонус лежал на холодной поверхности, растерзанный эмоциями, никогда прежде не свойственными ему, и ощущал, как трясется планета - мелко, грозно, раскачивая исполинские кибертрониевые балки каркаса до самых своих недр...
Кибертрон вошел в нулевую зону.
Сознание Циклонуса схлопнулось, погрузилось внутрь себя и наступил покой… Такой, какой бывает при слиянии. Только от ощущений подобного слияния Искра заледенела в своей камере и оцепеневшим взором уставилась в неподвижное и безмолвное лицо Врага. Непроизносимое и непознанное, то, чему не было имени и определения, материализовалось. Враг смотрел ласково и властно, понимая, что отныне этот сгусток священной плазмы, прежде такой непостижимый и непокорный, станет его рабом.
Самое базовое из всех полей кибертронца, поле Искры - торсионное поле. Этот тип взаимодействия имеет частоту настолько высокую, что на его фоне даже жесткие гамма-кванты кажутся тяжелыми свинцовыми шарами. Тиски меняющейся реальности не смогли его погасить, но оказались в состоянии подвергнуть тяжелой трансформации. Развернутое поле Циклонуса, вращающееся в одном направлении с полями всех кибертронцев, спрессовывалось, уплотнялось и меняло конфигурацию. И самое страшное – подпрограммно чувствуя, что только так оно может спастись от Врага - оно начало разрывать связи. Словно треск пошел по материи мироздания. Все Искры и их хозяева стали автономны.
Единая сеть, которую Циклонус воспринимал, как что-то вечное, пульсирующим узором лежащее в энергетическом ядре, исчезла. Общая память и доступ к ней внезапно закрылась, а личная подверглась дефрагментации… после чего стала чужой, непривычно примитивной. Весь опыт древнего существа, все идеалы и ценности прежней жизни - стали далекими, расплывчатыми и непонятными. Но вот что странно - он продолжал совершенно четко осознавать все, что поддавалось логическому осмыслению, помнил термины и технические аспекты функционирования, собственное имя, звание, принадлежность к социальному слою, все свои военные навыки, но все же… Циклонус почему-то ощутил себя ограбленным, словно из середины большого гармоничного узора вынули самую главную фигуру и он распался на отдельные элементы.
Все иррациональное, нелогичное, чувственное и интуитивное в одночасье погибло в нем или исказилось до неузнаваемости. Вместе с тем как что-то чужое, не кибертронское, вошло внутрь и поселилось в самом центре. В темноте его парализованного сознания одна за другой стали активироваться новые, незнакомые программы. Что это - усовершенствование или деградация? Инстинкты, не успевшие угаснуть, даже не вопили от ужаса - онемели. И он уже равнодушно, с каким-то жестоким любопытством наблюдал, как все духовное, тонкое, незыблемое обрывается навсегда. В Искре открывалась бездна, и он смотрел в ее холодные глаза, не менее холодно и дерзко, словно бросая вызов. Он понимал – вот оно, новое! И он взрастит внутри себя нечто злое, чужое, становящееся с каждой астросекундой родным. Он не хотел признаваться, но почувствовал, что по-своему рад этому новому. Зло (он стал называть это злом) внезапно дало ему невиданную доселе свободу, и эта свобода сразу принесла свои первые плоды.
Из Искры внезапно вынули саднящий осколок стабильной плазмы, засевший там с момента взрыва в Каоне. Он понял это, когда холод, заполнивший ужасную пустоту, принес долгожданную анестезию и страшно обрадовался этому факту. Затем произошло нечто еще более невероятное - ослабла его связь с Командором, бывшая ранее чем-то священным и не менее необходимым, чем энергетическое обеспечение систем. Осталось только чувство долга, преданность, но не более… Прошло всего несколько астрочасов, и он с удивлением осознал, что не помнит, ЧТО ЖЕ их так сильно связывало. И что вообще могло его связывать с остальными ему подобными?!
Альфа Кронос, препарируя сознание Циклонуса, не удивился. Последние каналы Общей Памяти, по которым он успел послать свое сознание, тоже принесли неутешительную информацию со всех концов Галактики. Закрытие Единого Сознания совершилось везде. Портал нулевой зоны прошел через ось Сигма Конвертера и не пощадил не единого города и ни единого жителя Кибертрона - даже тех, кто в эти роковые циклы находился на других планетах и даже в других системах. Физическое расстояние в пространстве не имело никакого значения.
Когда волны чужеродного зла схлынули с растерзанной планеты, вернув свет, звук и ощущения, оказалось, что многие не приняли новых условий - одни не смогли, другие не захотели. Одни попросту не пережили изменений. Это были, в большинстве своем, кибертронцы с синими линзами и превалирующим процентом программ Праймаса. Улицы Йакона, в котором исторически проживало большинство трансформеров с невоенной прошивкой, оказались сплошь покрыты дезактивированными корпусами без видимых повреждений. Те, к кому возвращалось сознание, поднимались на ноги и с ужасом обнаруживали себя окруженными мертвыми собратьями. Что явилось причиной их гибели и почему их Искры отказались принять в себя новое - оставалось загадкой. Носители же алых линз, по большей части военные механоиды, выражали свой подпрограммный протест по-иному - едва получив возможность снова действовать и мыслить, некоторые их них замыкали собственные контакты, вскрывали топливопроводы или бросались с огромной высоты вниз, что бы разбиться в дезактив, но не подчиниться тому, что взломало их изнутри. Альфа Кронос, скорбя всей Искрой, наблюдал, как по меньшей мере треть его соотечественников предпочла уйти в Колодец Всех Искр, но не остаться в этом новом мире.
Устояли те, чей дух подпитывался или долгом, или любовью, а может, чем-то иным, более темным, родственным новым вибрациям. Среди тех немногих, сохранивших рассудок, активным остался и он – глава армейской разведки - Циклонус. Его Искра сумела принять новые условия и обрести новые смыслы. Так или иначе, он сделал выбор. Может быть, благодаря когда-то сознательно впаянной навеки программе верности Командору, а может быть, благодаря способности к смирению (в это Кронос не очень-то верил, он хорошо знал собственного заместителя). Скорее всего, холодная и расчетливая Искра фиолетового шаттла расценила все, что с ним произошло, как новое оружие и новую броню, за которой можно будет беспрепятственно укрыться в ставшем чужом и жестоком мире.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания автора к главе:
Собственно - сам апогей апокалипсиса, вынутый из памяти Циклонуса
