Большинство автоботов на "Ковчеге" спасла низкая опорная орбита корабля. Из-за маленького радиуса Джанкиона ее траектория пролегала на сравнительно небольшом расстоянии от центра тяжести планетоида. Именно поэтому падение пусть и причинило разрушения, но не погубило "Ковчег" целиком. Когда Оптимус Прайм вслед за Рэчетом и Айронхайдом добрался до места крушения, он увидел, что автоботы – по всей видимости, не пострадавшие – уже выбираются из аварийных люков корабля. Почти сразу он заметил Сильверболта: тот подскочил вверх, трансформировался в высшей точке своего прыжка, и, запустив бустеры, описал большой круг над местом падения, словно бы разыскивая что-то.
– Сильверболт, – произнес Оптимус Прайм в свой передатчик. – Рапортуй.
– Оптимус Прайм! – раздалось в ответ. – Внутри судна, рядом с местом прежнего ремонта, произошел новый взрыв. Орбита "Ковчега" была дестабилизирована. Это спровоцировало падение на поверхность планеты.
– Потери? – рано было требовать полного отчета, но Оптимус Прайм хотел услышать, что им уже известно. – Рэчет, ищи сигналы искр.
– Уже, – ответил Рэчет. – Сравниваю со списком пассажиров... слишком много помех. Выживших много!
– Устанавливаю охранный периметр вокруг "Ковчега", – сообщил Сильверболт.
– Джанкионы не враждебны. Подтверди прием.
– Понял.
"Много выживших". Уже лучше, чем ничего. Оптимус Прайм отыскал глазами Джазза и Праула, а рядом с ними – Бамблби... и Хаунда. Как Хаунд добрался до места катастрофы так быстро? Оптимус Прайм отложил эти размышления на потом. Сейчас есть вопросы поважнее.
Он приблизился к Джаззу и Праулу.
– Прайм! – воскликнул Джазз. – Я решил со второй командой высадить всех остальных!
– Не время для шуток, Джазз, – осадил его Оптимус Прайм.
– Почему? Расслабься ты. Насколько я знаю, никто не пострадал. Погибших автоботов нет, – рядом с Джаззом нарисовались Мейнспринг и Клокер, и он добавил. – С велоситронцами тоже порядок.
– Причина? – спросил Оптимус Прайм. – Сильверболт сообщил о месте взрыва. Кто-нибудь может что-то добавить?
– Саботаж, – сказал Мейнспринг.
Все присутствующие обернулись к нему.
– Я был связан с диагностическими подпрограммами с того момента, как мы вышли на орбиту, – сказал он. – Когда все случилось, я как раз занимался проверками. Программы ни разу не сообщили о проблемах. Я могу запись дать.
– Спасибо, Мейнспринг, – сказал Оптимус Прайм. "Опять предатель".
Теперь все автоботы переключили внимание на него.
– Думаю, Праул, ты знаешь, что делать.
– Да, Оптимус Прайм. Знаю.
Было просто жизненно необходимо установить личность диверсанта на борту "Ковчега". Очевидно, мнимый автобот прилагал все больше усилий к тому, чтобы задержать "Ковчег", но при этом не разрушить его. Единственным мотивом таких действий могло служить стремление лишить автоботов форы перед Мегатроном.
– Можешь начинать, – сказал Оптимус Прайм.
Праул кивнул и укатил прочь. Оптимус не знал и на самом деле предпочитал не выяснять, как именно Праул добывал свою информацию. Прайм возложил на него ответственность получить результат, и не забывать при этом про моральный кодекс автоботов. Детали – на усмотрение Праула.
– Клокер, Мейнспринг, Джазз, Рэчет, – сказал он, – вы ответственны за оценку полученного ущерба. Начинайте.
Они отошли.
– Айронхайд, ты со мной. Нам нужно поговорить с Рэк-Гаром. Положить начало альянсу автоботов и джанкионов было непросто. Отныне все должно становиться только лучше, – Оптимус Прайм и Айронхайнд развернулись, намереваясь отправиться к домне, у которой в последний раз видели Рэк-Гара, но вождь джанкионов сам последовал за ними в компании своих соотечественников и уже был неподалеку.
– Откопаем джанкионов! – сказал Рэк-Гар. – Много запчастей! Много мусора! Это то, в чем мы мастера!
Он посмотрел мимо Оптимуса Прайма и Айронхайда на "Ковчег", на треть погребенный в мусоре. Место падения, домна и центральная часть колоссального карьера, что так сильно пострадал в результате катастрофы, вместе образовали практически равнобедренный треугольник.
– Я надеюсь, вы извлечете из-под обвала всех пострадавших, – сказал Оптимус Прайм. Он видел оползни, которые спровоцировал "Ковчег", и боялся, что под завалами не осталось выживших.
– Раскопаем или разберем! – сказал Рэк-Гар. – Все едино! Делай, ломай, бери, обжигай, собирай!
Такое отношение Рэк-Гара к живым Искрам ужаснуло Оптимуса Прайма. Он понимал, что джанкионы были продуктом своей среды в той же мере, как и любой другой народ. Подобно зацикленным на скорости велоситронцам, они все оценивали как пригодное или непригодное для утилизации. Это можно было понять, но не принять.
– Я был бы рад предложить нашу помощь, – сказал он. – Но нам в первую очередь нужно убедиться, что жизням автоботов на борту "Ковчега" ничего не угрожает.
– Джанкионам не нужна помощь! Джанкионы сами себе помощь! Запчасти, мы их починим! – Рэк-Гар поедал "Ковчег" глазами с той же алчностью, какую Оптимусу Прайму уже приходилось видеть на лицах ботов, что пытались распилить Рэчета на кусочки. Вся вселенная для них была сломанной машиной, которую они бы с радостью расплавили и пересобрали.
– Хорошо. Нам нужны запчасти, – сказал Айронхайд. – И время, и место для ремонта.
Оптимус Прайм уже хотел было вмешаться и попытаться сгладить прямолинейность Айронхайда, но оказалось, что этого не требовалось.
– Это к нам! Мы – ремонтники! – сообщил Рэк-Гар и, подумав мгновение, добавил. – И еще мы разбираем все, чего нельзя отремонтировать. Мы его плавим и собираем из него новое, которое сломается потом. Вот что мы делаем!
Удивительно, подумал Оптимус Прайм. Эти миры, оторвавшись от своего нервного центра – Кибертрона – сосредоточились только на одной стороне своей жизни. Он опять вспомнил Велоситрон, но почти тут же осознал, что джанкионам, скорее всего, выбирать не приходилось. Жизненный путь любого из них был связан с невзгодами и лишениями: потерявшиеся путешественники, жертвы аварий, случайностей и предательств, боты, волею судеб забытые во время отлета их корабля. Ничего удивительного, думал Оптимус, что они страдают навязчивой идеей создать что-то из ничего.
– Мы через наноклик заметили, что вы объявились, – сообщил Рэк-Гар. – Я послал за вами Аксера ходить. Аксер странный. Не как мы! Хоть и с нами.
– За кем он ходил? – спросил Айронхайд. – Точно не за мной. За мной не было хвоста. Я бы знал.
– Не, он за этим ходил! – ответил Рэк-Гар, тыкая пальцем в Хаунда, который только что появился рядом с группой и ждал в отдалении, видимо, собираясь что-то сообщить Оптимусу Прайму. – А потом мне сказал. А потом мы все пришли! – он закрутил головой, словно бы выглядывая Аксера.
– Мы благодарны тебе за предложение помощи, – сказал Оптимус Прайм. – Многие боты на вашем месте, оставшись в изоляции, впали бы в отчаянье.
– Не Джанкионы! Мы все делаем! Много всего! – Рэк-Гар опять вперился в Хаунда. – Ты куда пошел с Аксером?
Хаунд покосился на Оптимуса Прайма, а потом снова перевел взгляд на Рэк-Гара.
– Оптимус Прайм, должно быть он говорит о том боте, что атаковал меня, когда на вас набросили сеть, – сказал он. – Я дрался с ним, и он исчез. А потом я искал, куда вы пропали, и увидел, что "Ковчег" падает. И прибежал сюда.
– Не говори с Аксером! Я ему не доверяю! – посоветовал Рэк-Гар.
– Тогда зачем ты послал его следовать за Хаундом? – спросил Айронхайд. Оптимус Прайм считал этот вопрос обоснованным и уже готовился задать его сам.
– Потому что я вам тоже не доверял!
И решил, подумал Оптимус, подстеречь автоботов и разобрать их на запчасти. Он переглянулся с Айронхайдом.
– Ну, судя по всему, ничего страшного не произошло, – сказал Прайм.
Оптимус начал потихоньку приходить к мысли, что, несмотря на стойкость и прочие восхитительные качества джанкионов, терациклы изоляции сделали их... ну, Альфа Трион называл бы их "немного эксцентричными".
А, может быть, они никогда и не были кибертронцами? И снова Оптимус Прайм задумался о том, как жизнь смогла найти способ расцвести без ВсеИскры. Это шло вразрез со всем, чему его учили всю жизнь, но доказательства – всех эти удивительно разных ботов – становилось все труднее и труднее игнорировать.
Матрица в его груди подталкивала Оптимуса вперед. У нее, видимо, была причина привести автоботов на эту планету, и уже давно пора выяснить какая. Хотя, скорее всего, дело в третьем осколке Звездного Меча.
"Осторожно, – сказал внутри него голос Джазза. – Пути Матрицы неисповедимы, и не всегда они идут согласно тому плану, что сложился у тебя. Даже если ты – Прайм".
Это был настоящий совет настоящего Джазза. А может быть того Джазза, которого Оптимус себе только представлял. Продолжай делать свое дело. Пусть цель всегда будет перед глазами, но не давай ей затмить ежедневные задачи лидера, которые в итоге помогут тебе ее достичь.
Он решил, что раз уж они все равно дожидаются оценки ущерба и списка необходимых запчастей, стоит попытаться заложить фундамент добрососедских отношений с Рэк-Гаром.
– Сколько ты здесь провел? – спросил Оптимус Прайм.
– Рэк-Гар был на Джанионе столько, сколько был Джанкион! Джанкиона не было без Рэк-Гара! Мы их починим! За работу! – и с этими словами вождь Джанкиона трансформировался в массивный мусоровоз. Прочие джанкионы, словно подстегнутые приказом, хотя никакого приказа Оптимус Прайм не услышал, быстро наполнили его кузов случайным мусором. Загруженный доверху Рэк-Гар уехал прочь, оставив Оптимуса Прайма и Айронхайда смотреть друг на друга сквозь облако пыли.
Когда оно рассеялась, оказалось, что к ним присоединился и Джазз.
– Куда он повез мусор? – спросил тот. – Чем этому мусору здесь не место?
– Наверно, завтра он привезет его обратно, после того как выбросит там и опять соберет, – покачал головой Оптимус Прайм. – Какие данные по состоянию "Ковчега"? Давай отойдем.
Все вместе они направились к доменной печи, слушая, как Джазз описывает состояние их корабля. Разрушения были существенными, но опять-таки не критичными.
– Может нам и повезло, что это случилось здесь, – сказал Джазз. – Если в галактике где и есть место с тем, что нам может понадобиться, то это точно тут.
Автоботы наблюдали за работой Рэк-Гара. Тот разъезжал по трассе, мощенной листами полимера, выложенными прямо по покореженному металлу и реже – камню, и изредка делал остановки. Во время каждой из них он набирал в кузов еще больше мусора, а иногда высыпал свой. Этот груз поджидающие его джанкионы тут же собирали и относили к своеобразному машиностроительному заводу неподалеку. Оптимус разглядел кипящие там работы по отсортировке пластика, по крайней мере четыре маленькие печи с кузнями и такое же количество химических лабораторий.... Все, что делал Рэк-Гар, преследовало какую-то цель. Казалось, каждый местный житель играет строго отведенную ему роль в механизме этого странного сообщества.
Оптимус не мог не отметить, что оба мира, которые встретились автоботам после исхода с Кибертрона, остро нуждались в ресурсах. Но чего их населению хватало с лихвой, так это находчивости. Он все больше убеждался: борьба, продолжающаяся на Кибертроне, была таким же продуктом упрямства. Жители Кибертрона – и многочисленные выходцы с него, рассеянные по вселенной – просто не могли сдаться.
Гордость захлестнула его.
Он все яснее понимал, чтó на кону в их миссии, и сколько целеустремленности и упорства потребуется от Прайма, если он хочет доказать, что заслуживает свой титул. Матрица доверилась ему, и он повел ботов на войну... и грядущий этап борьбы с Мегатроном обещает новые невзгоды.