"Ковчег" вышел на геостационарную орбиту около планеты и приготовился к первой серии сканирования. Результат оказался столь неожиданным, что Сильверболт отдал кораблю команду повторить.

– Там есть жители Кибертрона, – сказал Джазз, когда "Ковчег" подтвердил первые данные.

Так оно и было. Планета изобиловала уникальными для энергона спектрографическими сигналами. Никто другой во вселенной не использовал энергон, и имелся он – насколько было известно – только на Кибетроне. По результатам сканирования "Ковчег" заключил, что на планете проживают с известным комфортом, по крайней мере, несколько тысяч ботов.

Одна из потерянных колоний? Оптимус Прайм просто не мог в это поверить. Сколько там жителей? И как давно они держали связь с Кибертроном в последний раз?

– Прайм, – сказал Персептор. – Я завершил спектрографическое сканирование. Теперь "Ковчег" сможет определить наше местоположение.

Оптимус Прайм положил руку на командную панель "Ковчега" и сказал:

– "Ковчег". Установи наши трехмерные координаты относительно Кибертрона.

"Ковчег" провел серию расчетов с опорой на координаты самых ярких видимых звезд и информацию из карты Матрицы Лидерства. Довольно быстро он вычислил их позицию и вывел ее на голографическую карту галактики.

На несколько циклов пораженные автоботы погрузились в молчание. Наконец Джазз медленно произнес:

– Мы далеко заехали.

И это тоже было чистой правдой. Если бы не Космический мост, они могли никогда не забраться так далеко за все обозримое будущее Кибертрона. Их родная планета поблескивала в противоположном от их теперешнего местоположения рукаве галактики, а сами они оказались на полпути между центром галактического диска и его краем, в районе с заметным трио крупных звездных кластеров и маленькими группками звезд внутри него.

– Вряд ли кто–то из жителей Кибетрона заглядывал так далеко, – сказал Рэчет.

Эта фраза вобрала в себя значительную часть недавней истории Кибертрона, подумалось Оптимусу: потеря великого наследия и первые шаги автоботов к его возвращению.

Однако настало время для главного вопроса.

– "Ковчег", – обратился к кораблю Оптимус Прайм. – Совмести наше текущее местоположение с известными координатами колоний на момент разрыва сети Космических мостов.

Какое-то время ушло у "Ковчега" на извлечение информации, похороненной в глубинах редко используемых архивов. Наконец, сопровождаемая тихим звоном, карта галактики вновь повернулась. Одна-единственная звездная система увеличилась, и ее имя высветилось на голограмме.

"Велоситрон".

Это слово показалось им странным, как эхо из далекого прошлого Кибетрона. Они привыкли слышать о нем только в легендах, равно как и о Тринадцати...

"Если чему и научила нас война, – подумал Оптимус Прайм. – Так это тому, что мы пишем сказки, чтобы скрыть правду, которая однажды вновь заглянет нам в лицо".

– Велоситрон? – сказал Джазз. – Я бывал на гонках в Гидраксе. Там была команда "Велоситрон". Я не знал, что у этого слова есть еще значения.

– Как и все мы, – сказал Оптимус. – Но теперь мы знаем. И когда связь с Велоситроном будет установлена, может оказаться, они и нас считают легендой.

– Они должны узнать, что сталось с Кибертроном. – Cказал Балкхед. Оптимус Прайм обратил на него взор и кивнул. Балкхед редко участвовал в тактических разговорах. Он служил вместе с Рэкерами, позволяя Ультра Магнусу принимать все решения, и попал на борт "Ковчега" только из-за неразберихи последних мгновений перед отлетом. Как и прочие Рэкеры, Балкхед был огромным и немногословным, и его неяркий цвет соответствовал темпераменту. Но раз уж он подал голос, значит, что-то глубоко его затронуло.

– История Рэкеров будет рассказана, Балкхед. Но это не то, что должен услышать весь Велоситрон. – Cказал Оптимус Прайм, думая о Мегатроне. Десептиконы придут сюда. Если бы они не прошли через мост у Кибертрона, то нашли бы другой путь. В этом Оптимус не сомневался. Вполне возможно, Космический мост тоже выбросил "Немезиду" сюда, вне досягаемости сканеров, но все же неподалеку..., а если Мегатрон способен сопоставить данные так же, как и автоботы... Их козырем была Матрица и ее карта. Этого у Мегатрона нет.

Но они не знали, что у него может найтись. Лучше всего приготовиться к преследованию или даже к засаде.

Волна грусти накрыла его, когда он вспомнил обо всех храбрых автоботах, которые остались на Кибертроне, и обо всех тех нейтральных ботах, что думали избежать конфликта, а превратились в жертв садистских фантазий Шоквейва. При всей необходимости реформ, Оптимус Прайм сожалел, что гражданские демонстрации перетекли в гражданскую войну. Он старался избежать этого, старался смягчить ярость Мегатрона на царящую вокруг несправедливость, но не справился. Сделав его Праймом, Высший Совет спровоцировал бесконечную войну, что теперь поглотила Кибертрон. Время было упущено.

Что можно сделать сейчас? Это хороший вопрос. Ответом на него мог стать их поиск.

Кибертрон должен быть восстановлен.

"Начнем сначала, – размышлял Оптимус. – Сейчас нам нужно выбраться из "Ковчега" на какое-то время и понять, там ли мы, где думаем.... и параллельно узнать побольше об этом месте. Планеты, принадлежавшие когда-то Кибертрону, рассредоточены по галактике. Что если получиться объединить их в великую конфедерацию свободных миров...?"

Но это вопрос будущего, решил Оптимус. Сейчас следует сосредоточиться на текущих задачах: спуститься на планету и понять, какими станут следующие шаги по спасению ВсеИскры.

– "Ковчег" останется на орбите, – сказал он. – А мы отправимся на встречу с нашими родственниками на Велоситроне. После долгой разлуки.