Ночью на трассе, опустошенной гремящим по Велоситрону праздником, тайно встретилась группа ботов. Трое из них были доверенными лицами Рэнсака, которые уже пытались осторожно расспрашивать гостей с Кибертрона: "Что на самом деле у вас произошло? Кто такой Оптимус Прайм, и почему вы ему подчиняетесь? Что ждет Велоситрон теперь, когда кончились циклы его изоляции?" В конце концов, один из пришельцев согласился на серьезный разговор, но только вдали от ушей лидеров обеих планет. Так договорились об этой встрече.

Одного из посланцев Рэнсака звали Хайтейл. Когда-то он носил другое имя, но уверенность в этом давно была стерта прошедшими циклами. Единственный в компании кибертронец озвучить свое имя отказался:

– Можешь называть меня 777, – сказал он. – Так меня когда-то звали. Я был охотником за головами в Зольных Болотах, что лежат между Плато Гидракс и городом Каоном. Слыхали об этих местах?

Никто из собравшихся не мог ничего припомнить. Хайтейл уж точно.

– Видите, – протянул 777. – Не с Кибертрона все вы, а с Велоситрона! Да, ВсеИскра дала вам жизнь, но жизнь эта принадлежит только вам, и Кибертрону вы ничем не обязаны. – И, помолчав, добавил. – Особенно после того, как Оптимус Прайм выбросил ВсеИскру в космос.

– Зачем ему это делать? – спросил Хайтейл.

– Затем, что, по его мнению, простые кибертронцы не могут сами принимать решения, – ответил 777. – Когда-то он сам был революционером, но Высший Совет Кибертрона дал ему слишком много власти. Они назвали его Праймом, и он забыл о рядовых ботах. А когда началась война, он больше не хотел никого освобождать. Он хотел только вести за собой.

Последовала еще одна пауза, после которой 777 продолжил:

– А если он не мог вести их – или они сами того не желали – он их уничтожал. Вот почему на Кибертроне до сих пор война. Вот почему Оптимус Прайм бежал через всю галактику. Власть ударила ему в голову.

– А какое нам дело до Кибертрона? – спросил Хайтейл. – Мы-то здесь.

– Так и я здесь, – сказал 777. – А заодно и Оптимус Прайм. Нельзя вам больше закрывать глаза на то, что происходит на Кибертроне. Космические мосты будут восстановлены, и вам придется выбирать. Оптимус Прайм ведь не единственный лидер Кибертрона. Там достаточно ботов, которые не разделяют его идей.

– Сколько циклов назад ты видел Кибертрон в последний раз? – спросил еще один из тройки, и Хайтейл загудел, чтобы тот не прерывал: старика трясло от желания услышать больше и, чтобы сжечь лишнюю энергию, он запустил двигатель работать вхолостую.

– Я был там гораздо позже тебя, бот, – сказал 777.

– Как тебе верить, – сказал Хайтейл, – раз ты даже имя свое не говоришь?

– Зачем? Откуда я знаю, что могу вам доверять? Откуда я знаю, что вы не покатитесь прямиком к Оптимусу Прайму и не перескажете мои слова?

Несколько минут тишину нарушал только шум двигателей. Хайтел больше всего на свете хотел оставить все как есть, забыть услышанное и вернуться к привычной жизни: быстрой езде, поиску способов ездить быстрее и строительству дорог, по которым можно будет ездить еще быстрее. Но рядом с ним были еще трое. И когда стало казаться, что 777 вот-вот сдастся и уедет, один из них вдруг попросил:

– Расскажи поподробнее.



Этот бот был начальником команды механиков. Из тех, кто всю жизнь проработал на гонщиков, не имя возможности гонять самому, и, конечно, был недоволен положением дел. Не каждый на Велоситроне в состоянии быть самым быстрым, а Блурр и вовсе может быть только один. Но мечта-то есть у каждого. Мечта Бэкфайера умерла давным-давно, пока он смотрел, как прочие боты меняют оснащение или получают такую возможность благодаря какой-нибудь крупной гоночной команде. Такие счастливчики превращались в знаменитостей, в то время как боты наподобие Бэкфайера горбатились в тени ангаров и смотрели как восхваляют плоды их трудов, понятия не имея, кто на самом деле их автор.

Ну, допустим, последнее было не совсем правдой. На такой планете, как Велоситрон, хороших механиков уважали, ими даже восхищались. С этим Бэкфайер не мог поспорить. Но еще он понимал, что шансов на участие в гонках у него нет, и не потому что он плохой гонщик, а потому, что не водит дружбы с кем следует. Он гонял на пустырях, на коротких подъездных путях и даже выиграл пару заездов. Но давно уже стало ясно – не быть ему чемпионом. Он много циклов знал Блурра, баловня судьбы. Сам Бэкфайер никогда не был таким быстрым и никогда таким не станет, несмотря ни на какие переделки и манипуляции со своей альт-формой.

Тогда он стал начальником механиков, уважаемым среди них ботом, и потихоньку продолжал карабкаться вверх по карьерной лестнице до тех пор, пока не превратился в заместителя Мейнспринга в команде Блурра – гонщика, к которому целили все механики Велоситрона. Но уважение, которое он заработал, было сродни тому, какое генерал оказывает полезному младшему офицеру. Это было снисхождение, а он хотел совсем не этого.

Вот почему он решил разговорить 777. Конечно, тот заблуждался, утверждая, что все они с Киберторна, но Бэкфайер все равно хотел услышать побольше об этом Мегатроне.



Праул прислушался. Он улавливал лишь некоторые реплики, но и их было достаточно, чтобы понять – речь шла о Мегатроне. Неужели десептиконы нашли дорогу на Велоситрон раньше, чем автоботы бежали с Кибертрона? Это казалось маловероятным. Даже Шоквейв не обладал достаточной научной базой, чтобы переносить ботов через пространство и время.

Единственный вариант – это предатель на борту "Ковчега".

Праул был участником многих секретных операций и проник в большее число запретных уголков, чем кто-либо из ныне живущих автоботов. И даже несмотря на это, он оказался не готов к этой новости. Хуже того, предателем был один из тех автоботов, которых избрал для путешествия на "Ковчеге" сам Оптимус Прайм.

Оптимус попытался взять на борт как можно больше ботов, зная, с чем столкнется каждый оставшийся, и все равно ему пришлось выбирать. Будучи не в состоянии забрать каждого, он постарался составить команду из исследователей, бойцов и представителей культуры Кибертрона. Некоторые мужественные автоботы сами отказались лететь, пожелав продолжить борьбу (подобно Ультра Магнусу и могучим Рэкерам), но, в общем и целом, команда на "Ковчеге" была такой, какой ее сделал Оптимус Прайм. По крайней мере, так казалось Праулу.

Но сейчас, подслушивая ночной разговор под гоночными трибунами, он понял, что Оптимус Прайм прихватил с собой еще и десептикона.

Но кого? Праул не узнал голоса и опасался выдать себя, попытавшись взглянуть на предателя. Однако он сумел записать разговор, решив обработать его позже на аппаратуре "Ковчега".

Ощущая себя грязным и злым, он тихо покинул свой пост. Изменник поплатится. Но для начала его нужно вычислить. Как только Праул удалился от арены на достаточное расстояние, он заспешил прямиком к "Ковчегу", в надежде застать Сайдсвайпа между его ремонтными сменами. Вдвоем они подумают, как распознать голос.



Третьим велоситронцем, явившимся на встречу, был дорожный строитель по имени Армко. Он не знал, что и думать про бота, который называл себя 777. Особенно Армко беспокоило то, что он лично видел каждого кибертронца, покинувшего "Ковчег". Он работал на огромном сварочном аппарате в ангаре как раз тогда, когда Оптимус Прайм представил Оверрайд всех членов своей команды.

777 среди них не было.

И Армко задавался вопросом, зачем тот маскируется, а если не маскируется, то почему не был представлен Оверрайд. Как вариант, 777 мог быть одним из тех автоботов, что высадились на Велоситрон, не докладывая о том лидерам планеты.

Получается перед Армко сейчас явная проблема, а значит нужно сообщить куда следует, что бы там ни затевалось. У Хайтейла и Бэкфайера свои резоны молчать. Бэкфайер уже заинтересовался этим Мегатроном, кем бы он ни был, а, значит, не расскажет о 777, пока не узнает побольше или не увидит Мегатрона лично... или пока 777 сам не попросит его рассказать что-то Рэнсаку. Хайтейл же не был особо предан ни одному из лидеров. Как и Армко. Чего Армко на самом деле хотел, так это чтобы автоботы (или кибертронцы или как они там еще себя называют) убрались с Велоситрона, и предоставили жителям планеты самим разбираться со своими проблемами.

– Как будто мало того, что наше солнце гаснет! – сообщил он своим инструментам в мастерской, вернувшись со встречи значительное время спустя. – Нас еще и втравливают в войну на Кибертроне.

Главный ангар был пуст – все местные бригады и группки велоситронцев разошлись в гаражи для ночевок. Ангар был местом для работы. А раз Армко не хотелось отдыхать, он будет работать.

– Быстро вы управились, – произнес чей-то голос.

Армко вздрогнул и огляделся. Его мастерская была отгорожена от основного пространства ангара и располагалась у стены, за которой начинался стадион. Если ты не искал ее специально, то никак не забрел бы туда.

Армко поднял горелку и зажег ее: яркий белый язык плазмы озарил гостя резким светом. Это был один из кибертронцев.

– Ты тот, кого называют Праул? – спросил Армко.

– Да, так меня зовут. А ты – Армко.

– Да.

– Армко, ты понимаешь, что беда не за горами?

– Везде свои беды. И, похоже, у Кибертрона их куча, – ответил Армко.

Праул кивнул.

– Можешь опустить горелку, – сказал он, и Армко послушался. – Мне нужно попросить тебя об услуге.

– Попроси Оверрайд.

– Ну, с ней труднее, – ответил Праул. – Если я попрошу Оверрайд, она сделает некоторые выводы, к которым я бы не хотел прямо сейчас ее подтолкнуть. Существует такая вещь, как горе от ума.

Армко задумался. Он был уверен, что никогда не страдал от излишка информации.

– Ты хочешь, чтобы я шпионил для тебя? – спросил он.

– Нет, – ответил Праул.

– Тогда что?

– Я просто хочу, чтобы ты подошел и сообщил мне, когда этот 777 – так он себя называет? – когда он начнет рассказывать подробности о возможной высадке здесь Мегатрона или десептиконов, – он прервался, давая Армко переварить сказанное. – Это очень важная информация как для твоего, так и для нашего выживания. Смекаешь?

– Ага, – сказал Армко, хотя уверенности в этом не ощущал. Он, конечно, сообразил, чего хочет Праул, но не понимал, почему он просит об этом именно его, Армко.

Праул стал отодвигаться обратно во тьму ангара.

– Не ищи меня. Я сам тебя найду.

"Могу поспорить, что найдешь", – подумал Армко. Он вдруг понял, что не выключил горелку и поспешил это сделать, ругая себя за трату топлива. Ресурсы и без того на исходе, не хватало еще транжирить их.

Не было мира между Рэнсаком и Оверрайд, а тут еще эти с Кибертрона. Прилетели и подлили масла в огонь. Так бывало на гонках: иногда все сбивались в кучу за последним поворотом, и только на финишной прямой было видно, кто чего стоит.

Армко немного посидел в темноте, почти надеясь, что заявится еще кто-нибудь и попросит его стать двойным агентом. Но ничего такого не случилось, и он вновь зажег сварочный аппарат и принялся за работу.