Автор лого - Belaya_ber
Ширина страницы: 100%| 3/4| Размер шрифта: 9 pt| 10 pt| 12 pt| 14 pt

Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания автора к главе:
Работа в соавторстве с Transy
Разочарование – да, именно так называется это горькое чувство, охватившее Искру. Дрифт пытался медитировать и разобраться в себе, но разочарование и обида не давали сосредоточиться. Родимус… он возлагал на него надежды, это был восторг перед молодым и ярким лидером, который не смотрел презрительно, а выслушал и зажегся новой идеей, подарив надежду. И почему он тогда не разглядел, что это всего лишь юношеский максимализм, жажда приключений?

Все-таки что же он видел тогда на грани жизни и смерти, кто послал странные видения?
Ох, Родимус, Родимус, ты ведь уже почти забыл о нашей цели, Прайм с половиной Матрицы! Прайм… ты пытаешься быть ответственным, вести вперед, но почему-то мимо цели. Ты молод, ярок и красив, ты хочешь доказать, что можешь быть Лидером. Только вот лидер должен уметь слушать и понимать. Я твой советник, третий на этом корабле, но ты не слышишь меня и, кажется, смеешься над экспедицией…

Потом ты начал отталкивать меня, приблизив Магнуса; что ж, я не слеп – с кем хочешь, с тем проводами и путайся. Мне твои ласковые улыбки и взгляды не нужны, я воин, и нет места больше никому в моей Искре. Но я все равно продолжал помогать, пытался сделать из тебя воина…

И вот пришла беда: сначала бушевал ФортМакс, а потом и Ред Алерт едва не угас, лишившись шлема. И к кому ты пошел? Конечно, ко мне. Я решил подыграть тебе, а Циклонус – изобразить плохого парня; бедный джет, ему и Тейлгейта хватает, в момент атаки он успел шепнуть одну вещь: "Авти бьют в спину".

Я тогда решил, что это он о себе, но как я заблуждался! Персептор, друг и напарник, он один помогал сдерживаться, чтобы не надрать тебе бампер в воспитательных целях. Ты окончательно забыл, зачем мы летим, и был занят только собой. Каждая моя попытка напомнить заканчивалась либо скандалом, либо попыткой соблазнить, чтобы отвлечь. Наивный юнец. Хотя кто из нас тогда был наивнее…

Проул, конечно, шлаков интриган, но ты – как ты мог меня предать, обвинить в своих грехах? Сейчас я сижу и жду твоего решения. Хотя мог бы и вырезать половину корабля вместе с тобой. Подобрел, шарков ублюдок. Дэдлок… приручил себе на шлем. Да, я бывший десептикон, на меня так удобно все свалить – и Оверлорда, и раненых, и то, что мы мечемся, как слепые звероконы.

– Изгнать, – это болью резануло по Искре, но я ушел, гордо и молча, не оправдываясь. Только я вернусь, поверь.

Персептор смотрит мне в спину и говорит на нашей личной частоте. Ее знаю я, он… ну, и Сприн, но тому не до разговоров. Он усмехается и кривит рот. Я уходил, но не в никуда; я уходил, четко зная свою цель. Но ты об этом никогда не узнаешь.

«Держи связь, друг, иначе я совсем двинусь среди этих психов», - говорит снайпер по связи.

«Зови, если что, я тебя не брошу», – ответил я, покидая корабль.


**************

«ЛостЛайт» и его экипаж долго еще не могли прийти в норму после освобождения Оверлорда. Рэтчет с Фест Эйдом и Амбулоном заперлись в медблоке, занимаясь ремонтом пострадавших и не оставляя попыток спасти Магнуса. Ранг тоже не сидел без работы, иногда даже ночуя в своем офисе. Родимус же словно забыл о том, что совсем недавно его вторым заместителем был бывший десептикон, поддерживающий любые его идеи и замыслы, и переключился на новые цели. Сейчас капитан был занят другим, отвлекаясь от воспоминаний и неприятного чувства вины, прячущегося где-то в глубине Искры. Поэтому Родимус и носился по всему кораблю, принимая участие в устранении последствий наравне со всеми. Сразу же после церемонии памяти погибших Родимус попытался поговорить с Хромом, убеждая его в том, что они не виноваты в случившемся – стечение обстоятельств и несколько ошибок привели к катастрофе. Если кого и винить, так это Проула: его же была затея насчет шестифазников. И Ревинд сделал свой выбор.

– Слабая попытка для утешения, – произнес Хром. – Но не старайся, сейчас я просто хочу побыть один.

– Хорошо. Только…

– Нет, я не собираюсь ничего с собой делать, – мнемохирург прервал капитана на полуслове. – Увидимся вечером, на совещании.

Кивнув, рыжий мех направился в медблок. Сейчас Хром не в состоянии адекватно думать, и, пожалуй, лучше всего его действительно не трогать. Может, попросить потом Ранга или Скидса поговорить с ним… А пока следовало найти Рэтчета, узнать его мнение о происходящем.

Интересно, медик поверил в вину Дрифта? Они не особо жаловали друг друга – недаром чуть не сцепились тогда, в Нью Кристалл Сити. Персептор со стороны наблюдал за происходящим. Бывший рекер, вновь вернувшийся к научной деятельности, не стремился принимать участие в событиях. Его вполне устраивала тишина в лаборатории, споры с Брейнстормом насчет новых изобретений, изредка – визиты в бар Серва, где можно посидеть в углу с кубом энергона, слушая разговоры остальных кибертронцев. Что поделать, старая рекерская привычка до сих пор дает о себе знать, да и снайперская винтовка до сих пор лежит в лаборатории. И раньше Дрифт в любой момент мог составить компанию, с ним действительно было легко – и просто молчать, и говорить о чем-нибудь. Мечник все чаще и чаще выглядел разочарованным, особенно после споров с Родимусом. Капитан, как иногда казалось, вообще выбросил из процессора мысли о поисках Рыцарей Кибертрона, и корабль просто летел от одной планеты к другой в поисках приключений. Дрифт же постоянно напоминал о том, что Родимус обещал всем тем, кто тогда поверил в него.

**************

После возвращения с Теофании Дрифта было не узнать. Мечник ни с кем не разговаривал, не обращал внимания на шуточки Вирля и, казалось, полностью ушел в себя. Родимус пытался дозваться до своего заместителя, но мечник лишь фыркнул, направляясь в единственное место, где его оставят в покое. Лаборатория Персептора.

– Дрифт? – обеспокоенно произнес Персептор.

– Да, все нормально, – откликнулся бывший десептикон.

– Я же вижу, что вовсе нет, – возразил снайпер. – За столько ворн я слишком хорошо знаю тебя. Что случилось?

– Город разрушен, все его жители пропали, – мрачно ответил Дрифт.

– Все? Они же…

– Они живы, их просто кто-то похитил. И надо выяснить, кто именно. Но, похоже, Родимус явно не собирается этого делать, пока не подвернется подходящий момент.

– Твое отношение к нему изменилось, – заметил снайпер.

– Верно, – кивнул мечник. – Он загорается одной идеей, хватается за нее, затем видит другую и переключается на нее. А ведь однажды все будет зависеть от него.

– Это ты тогда видел?

Дрифт никогда полностью не рассказывал, что видел там, находясь на грани дезактива. Только упоминал про Рыцарей Кибертрона, важность Родимуса для всего происходящего…

– Да. И еще… меня ждали в Нью Кристалл Сити.

– Почему ты так решил?

Вместо ответа Дрифт активировал голографическое изображение участка стены. Надпись на ней была выполнена на незнакомом языке; Персептор не мог понять, где еще он мог видеть такую письменность.

– Это одна из разновидностей древнекибертронского. Здесь, в Нью Кристалл Сити, этот язык использовался в качестве церемониального. Винг тогда заставил меня выучить, только чтобы я перестал думать о побеге… Они меня ждали, Перси. И наверняка автор надписи – Экс. У нас было слишком мало времени, и я не успел добраться до библиотеки города.

– Зачем тебе библиотека?

Мечник указал на несколько предложений в надписи.

– Не знаю, но очень хочу выяснить.


**************

Что ж, оставалось надеяться, что теперь, покинув «ЛостЛайт», Дрифт сможет отправиться на поиски всех ответов. Бывший рекер был занят просчетом дальнейшего пути корабля, когда в лабораторию заглянул Родимус.

– Капитан? Хотелось поговорить, – Родимус огляделся по сторонам; здесь он бывал всего один раз – снайпер обычно никого не пускал сюда, делая исключение для коллег по научной деятельности и для Дрифта.

– О чем? – Персептор отошел от компьютерного терминала.

– Как ты относишься ко всему произошедшему? То, что случилось…

– Я как-то сомневаюсь, что виноват только один Дрифт, – ответил снайпер. – Эта авантюра с Оверлордом… все, кто имел к ней отношение, должны были великолепно осознавать всю ответственность.

– Дрифт тебе что-нибудь рассказывал?

– Нет, – Персептор уклонился от ответа. – Я всего лишь делаю выводы на основе моих наблюдений.

Так и ничего не добившись от ученого, капитан ушел из лаборатории.

**************

В космосе тихо и темно. Чувство одиночества обычно давит лишь сильней, стоит только оказаться один на один с черной бездной по ту сторону небольшого звездолета. Дрифт слишком хорошо знает, как быть одному. И это не страшит бывшего десептикона. Впрочем, его с тем же успехом можно назвать и бывшим автоботом. Он с самого начала был против всей этой затеи с Оверлордом на борту «ЛостЛайта». Но капитан решил по-другому, слово Прайма – закон. Даже если Проул мастерски сыграл на желании Родимуса показать себя героем. И их изначальная цель, поиски Рыцарей Кибертрона – Дрифт помнил, с каким энтузиазмом отнесся рыжий мех к идее о том, чтобы отправить экспедицию и привести на Кибертрон Рыцарей. Да, они нашли корабль, команду, а затем… Одно за другим, особенно события в Дэльфи, легко заставили изменить список приоритетов.

…До Теофании удалось добраться без особых проблем. Галактический Совет смог задержать мощный корабль, но на одноместный звездолет не обратили особого внимания. К тому же, как тогда сказал Магнус, раз Нью Кристалл Сити является религиозным объектом, то в какой-то степени Дрифт – один из адептов Круга Света. Непривычно чувствовать отсутствие клинков. Ощущается какая-то беззащитность. Перед изгнанием у мечника забрали все оружие, но перед самым отлетом небольшого звездолета, выбранного изгнанником, ему отдали Великий меч. Похоже, Родимус посчитал нужным проявить подобную милость; рыжий мех великолепно знал, как важен этот меч для Дрифта. Вот и сейчас белый мех задумчиво смотрел на синий камень в рукояти клинка. Интересно, а Винг тоже чувствовал тепло меча?

Снова при мыслях о наставнике мечник ощутил свою вину. Если бы он тогда не отправился к работорговцам и не пообещал сдать им и Локдауну жителей города, то все могло быть иначе. И Винг остался бы живым. Тогда, в тот момент, Дрифт снова дал волю своей ярости и стремлению убивать противника. Что самое странное – меч тогда откликнулся на эмоции, бушующие в Искре белого меха. Дай Атлас вроде искренне предлагал остаться, но явно обрадовался решению Дрифта покинуть город, и Экс в тот момент избегал смотреть в оптику бывшего деса. Злился за дезактив друга? Или что-то еще? Жаль, что сейчас уже не спросить.

Дрифт шел по полуразрушенному городу, направляясь в главную библиотеку. Воспоминания обрушились с новой силой, и от этого никуда не деться – можно только принять, пропустить через себя. Как там сказал Рэчет: ему нужно не просвещение, а прощение. Сам того не зная, док оказался прав.

Похитители – кем бы они ни были – явно не интересовались библиотекой города. Дрифт медленно прошел вдоль стеллажей с датападами, касаясь полок манипулятором. Зачем кому-то было нужно, чтобы он оказался тут?

Подчиняясь интуитивному порыву, Дрифт достал один из датападов. Им оказался трактат о Великих мечах. Когда-то давно Винг приносил ему такой, но Дрифт тогда не дочитал его до конца. Мечник хотел было отложить датапад в сторону, но его взгляд зацепился за пару фраз. Замерев, белый мех принялся вчитываться в текст, постепенно понимая, как могут складываться кусочки головоломки.

Все оказалось гораздо проще. Или сложнее – как на это взглянуть. Великие мечи связаны с энергией Искр своих владельцев, и энергия может расходоваться не только ради сражений, но и для сохранения. Так значит, Винг мог быть жив…

Под шлемом заломило, и вольный мечник опустился на колени. Молитва, древняя, почти на первичном коде, сорвалась с губ. Он молил Праймаса не лишать надежды и осветить путь; молил, но не за себя – за того, кто был ближе всех.

Дрифт поднялся и посмотрел в кристально чистый, голубой камень меча. Может, он приведет его к истинному владельцу этой силы. Он полетит туда, куда позовет Искра; неважно, сколько пройдет времени – он найдет его. «Праймас, только не отними надежду», – шепчет он, покидая библиотеку и закрывая все кодами Рыцарей, посторонний теперь не войдет.

Космос снова принял его; пусть огромный, пусть холодный, но Дрифт теперь знал – он не один.