Автор лого - Belaya_ber
Ширина страницы: 100%| 3/4| Размер шрифта: 9 pt| 10 pt| 12 pt| 14 pt

Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания к фанфику:

Музыкальное сопровождение - Secret garden - Song from a secret garden в гитарном исполнении.
https://www.youtube.com/watch?v=UJAXJsUQRuQ

Примечания автора к главе:

Да, я знаю, что у Бластера альт-форма бумбокс, но мой выбор был продиктован исключительно необходимостью дать ему возможность передвигаться на дальние расстояния.

Осень пришла с тихим шелестом пожелтевшей листвы, шепотом дождей и печальным пением ветра. Красивая, величественная и до боли грустная пора. В воздухе витал тревожный запах отцветающих цветов, опавших листьев и невыразимой тоски по утраченному.

Конец света уже наступил, но этого, казалось, не заметил никто, кроме людей. Природа кружилась в безумном карнавале теплых красок – желтых, охристо-рыжих, багряных и оранжевых. Торжество роскоши, апогей зажигательного фламенко осени. До зимы еще далеко и буйство цветов в самом разгаре.

Мир затих, словно прислушиваясь к неслышимым раньше звукам. Ничто не нарушало многоголосое молчание лесов – прежние шумы ушли в небытие вместе с навсегда ушедшим прошлым.

 

А где-то вдали нарастал рокот, все ближе и ближе звучал шорох покрышек по дорожному полотну. Из-за изгиба трассы показались несколько автомобилей – новых, блестящих полированными боками. Красивых, но совершенно чуждых тому, что их сейчас окружало. Они мчались по асфальту, оставляя за собой цветные вихри опавших листьев, и только, когда впереди замаячили человеческие строения, машины сбавили скорость и стали похожи на хищника, подкрадывающегося к добыче.

- Мы почти прибыли в указанные координаты, - холодным ровным тоном сообщил Джаз, обращаясь к своим спутникам. – Согласно последним разведданным именно здесь находится одно из укрытий человеческих повстанцев. Действуем, как было уговорено заранее.

- Ой, да ладно тебе, - Рикошет, притормозил настолько близко, что едва не оцарапал бок своему брату-близнецу. – Не будь таким скучным, давай развлечемся. Эти хлюпики не смогут ничего нам сделать.

- У них есть разработки нашего же оружия, - возразил ему молчащий до этого Бластер. Он следовал за элитной охраной Прайма в альт-форме автомобиля, специально подобранной для дальних поездок.

- О, а зачем ты с нами поехал, мой процессор и вовсе отказывается понимать. Ты же не любитель наших игр, а сегодня пришла пора как раз подобных развлечений.

- Я согласился сопровождать вашу двинутую компанию только по той причине, что должен удостовериться в правдивости полученных данных. И нашим заданием было поиск и ликвидация укрытия повстанцев, а не уничтожение очередного поселения людей.

- Сопутствующий ущерб местному населению разрешен и одобрен высшим командованием, - лишенным всяких эмоций голосом ответил бело-черный автобот.

- Ага, я перевожу, если ты не понял, - снова откликнулся Рикошет. – Одним городишком органиков больше, одним меньше – без разницы. Вечеринка будет в любом случае.

Бластер, приняв робо-форму, раздраженно провентилировал системы, едва сдерживая желание, чтобы не ответить в соответствующем тоне. Ему вовсе не хотелось получить проблемы в обличье мстительного бело-красного меха.

Связист автоботов никогда не понимал и не разделял излишней жестокости близнецов при убийствах органических существ. Они были настолько мелкими, что, даже получив на вооружение технологии кибертронцев, представляли собой весьма неприятную, но совершенно незначительную помеху. Один выстрел – и быстрая смерть.

Но при этом люди были теми существами, которые умели и любили создавать прекрасное. Еще при первой встрече с человеческой культурой Бластер был поражен ее многообразием и красотой. И особенно ему полюбилась музыка. Связист уже привык работать под постоянное сопровождение земных мелодий.

И только за эти прекрасные сочетания звуков он готов был позволить людям жить. Пусть в подчинении фиолетового знака, но все же жить.

Но у приближенных Прайма совершенно иной взгляд на вещи.

Бластер нарочно приотстал от взявшихся за любимое развлечение братьев-близнецов – Джаза и Рикошета. Сегодня особенно не хотелось смотреть на гибель крохотных и чаще всего абсолютно беззащитных существ. На фоне пышной, непривычной красоты природы, крики умирающих звучали до невероятности абсурдно и чужеродно.

Впрочем, у него есть задание, и пока элитная охрана Оптимуса Прайма развлекается, он должен подтвердить или опровергнуть данные о том, что здесь находится одно из укрытий человеческих повстанцев.

На шуршащий лесной покров спрыгнул стальной лев. Кассета связиста настороженно повела головой, улавливая даже самые незначительные и слабые запахи, и тихо двинулась на разведку. Стилджо не нужно было объяснять, что именно они ищут, и Бластер был уверен – их работа завершится очень скоро.

Шорох листвы под тяжелой поступью меха не мешал слушать другие – безмолвные звуки, пронизывающие весь мир. Связист мог уловить местонахождение любого прибора испускающего электромагнитное излучение в радиусе десятка километров. Но сейчас в эфире царила тишина. Темно-серый кибертронец мог слышать только причудливую, ни на что не похожую песню осени. Чуть слышный шелест падающих листьев, журчание холодных ручьев, несущие их, словно невесомые красочные парусники, прощальные крики перелетных птиц далеко разносились в прозрачном утреннем воздухе. Звуки побоища, учиненного Джазом и Рикошетом, остались где-то в стороне, становясь совершенно незначительными на фоне величественного угасания природы.

Мало кто из автоботов удостаивал своим взглядом окружающих их мир на этой планете. Для многих из них она была всего лишь очередным источником ресурсов, а когда те закончатся, можно будет покинуть этот плацдарм, расширяя свою власть на другие миры. Мало кто отмечал ее красоту, ее быстротечность по сравнению с неизменностью пейзажей Кибертрона. Но именно в этой непрерывной смене красок, замкнутом круге увядания и возрождения крылась неповторимая прелесть органического мира. Здесь ничего не было постоянным, все находилось непрерывном процессе изменений.

Это тоже была музыка. Симфония красок, в которую вплетались звуки, прежде ему неизвестные.

Кроме одного, очень хорошо знакомого – звука плача.

 

***

 

От застилающей глаза пелены слез, Диана не видела куда бежит. Знала только одно – чем тише звучат взрывы и выстрелы за ее спиной, тем дальше она от происходящего ужаса. Там позади остался кошмар – пылающие дома, кровь, тошнотворный запах паленой плоти, оглушающие, но совершенно беспомощные крики и мольбы о помощи, а над всем этим звучит злобный скрежещущий смех автоботов.

Все началось так внезапно, что никто не успел ничего предпринять. А когда люди осознали происходящее – было слишком поздно, до этого дня маленький городок, затерянный среди бескрайних лесов чудом оставался нетронутым в этой необъявленной войне между людьми и пришельцами. Впрочем, едва ли это можно было назвать войной, скорее уничтожением.

Диане никогда прежде не приходилось сталкиваться с автоботами лицом к лицу, но рассказы очевидцев, беженцев из захваченных районов страны, были достаточно красноречивы. При личной встрече не выживает никто. И единственная милость, которая оказывается людям – быстрая и относительно безболезненная смерть.

Девушка бежала, не оглядываясь, словно боялась, что столкнувшись взглядом с металлическими пришельцами, не сможет сдвинуться с места. Легкие разрывались от боли, холодный, насквозь пропитанный запахом гари воздух, обжигал горло, заставлял кашлять и задыхаться. Глаза щипало от дыма, по лицу хлестали ветки, и уже непонятно отчего же льются слезы.

От охватившего ее ужаса девушка едва осознавала, как оказалась в лесу. Опомнилась только тогда, когда споткнувшись об очередной корень, упала на мягкую подстилку из опавших листьев и мха. Несколько минут она лежала, не шевелясь, только мелко дрожа и страшась поднять голову. Но вокруг царила тишина… Что-то тихо шептали деревья, словно удивляясь, куда же люди так спешат, если в мире все подчинено законам повторения. Когда безумно колотящееся сердце начало замедлять свой ритм, Диана услышала щебет птиц, ощутила ласковое прикосновение осеннего солнца, и на несколько кратких мгновений ей подумалось: «А может быть, это был всего лишь сон. Страшный, болезненный, но только сон, и ничего более».

Но обожженные и оцарапанные руки, синяки по всему телу, пепел, запутавшийся в волосах – все это убеждает в обратном. Как и знакомая теплая тяжесть за спиной. Гитара…

Девушка со стоном приподнялась и села, с плеча соскользнул ремень футляра и через разошедшуюся молнию блеснул желтым боком инструмент. Диана ласково коснулась гитары, словно гладила самое дорогое и близкое ей существо и не сумела сдержать слез.

Кошмарные картины недавнего прошлого не желали уходить из памяти, как она не старалась их оттуда изгнать. Казалось, с каждой попыткой, они становились все ярче и отчетливее, в ушах снова зазвучали жуткие вопли умирающих и ужасающий смех пришельцев.

Диана разрыдалась от страха и боли, прижимая к груди самое ценное, что у нее осталось. Вся ее прошлая жизнь сгорала, сворачиваясь черными лепестками, и только прикосновение к знакомым струнам помогало ей не сойти с ума от мучительной тоски, спасая и утешая.

Шорох… в лесу никогда не бывает абсолютно тихо, особенно осенью, но этот чуть слышный, даже словно смущенный шорох заставил девушку поднять голову. И встретится взглядом с пылающим огнем алой оптики стального льва.

Горло сдавило спазмами, и крик застрял где-то в груди. Она могла только смотреть, как ее внимательно разглядывает инопланетное создание и слышать исходящий от него ровный гул. Собрав воедино все силы, Диана медленно попятилась от пришельца, чтобы упереться спиной в нечто чуть теплое и металлическое по ощущениям. Раздался глухой рык, заставивший девушку вскрикнуть. Над ней возвышалось еще одно существо, похожее на носорога и в его маленьких красных глазах разгоралась ярость.

Рамхорн угрожающе наклонил голову, словно для разгона, но в этот же момент Стилджо попытался было ухватиться за гриф инструмента, но немного промахнулся. Попавшая в пасть ткань чехла оказалась слишком тонкой для его зубов и с жалобным треском разорвалась, частично оставшись на стальных зубах. Разочарование, отразившееся на миг в оптике кассетника, нельзя было передать словами – никто еще не мог ускользнуть из его мертвой хватки.

- Нет! Не смей трогать! – отчаянно всхлипнула Диана, так крепко прижимая к себе гитару, что, казалось, стала с ней единым целым.

Ответом ей был грозный рев. Носорог медленно сделал несколько крохотных по его меркам шагов, почти упершись рогом в грудь девушки, а лев припал к земле, готовясь прыгнуть, если загнанная жертва попытается убежать. Но она и не пыталась, только дрожала и, зажмурившись, мысленно молила о быстрой смерти, не смея взглянуть на происходящее.

Внезапно над головой раздался громкий шипяще-скрежещущий звук. Земля дрогнула от тяжелой поступи, взметнулись вверх листья, щекоча замерзшие пальцы, но ощущение острого рога возле сердца пропало. Секундная пауза и шорох возвестил о том, что металлические создания отошли от Дианы. И тогда, судорожно вздохнув, она осмелилась открыть глаза.

Так и есть, стальные звери остановились у ног робота-пришельца, внимательно слушая его слова. Шипение, треск были речью, понятной только им. Несколько секунд и существа скрылись в чаще леса, а робот пристально взглянул на оцепеневшую девушку.

 

***

 

Разумеется, это плакал человек. Только эти двуногие органики выражают свои эмоции таким образом – проливая прозрачную жидкость из своих окуляров. Неужели после такого им становится легче? Непонятное свойство.

Стилджо тут же отреагировал на звук, и, не дожидаясь приказа, метнулся в золотисто-оранжевый водоворот зарослей, за ним со свойственной ему тяжеловесной грацией последовал и Рамхорн. Казалось, среди органических лесов и белковых собратьев у кассетников наступали особо острые приступы любопытства, и они не могли оставить без внимания ничего, что двигалось и издавало звуки. И порой эти игры заканчивались для органических существ весьма печально.

Бластер быстрым шагом направился в сторону источника плача, в тот же момент сменившегося жалобным криком. Видимо, Стилджо и Рамхорн уже начали свою любимую забаву – охоту на мелких существ. Все бы ничего, но сейчас у них есть работа, которая намного важнее.

Человеческая фемка, стояла, замерев между львом и носорогом. Не нужно быть специалистом в человеческой физиологии, чтобы понять – она испугана и находится почти на грани дезактивации от страха. Именно от страха, потому что иных повреждений, кроме незначительных, но болезненных нарушений целостности внешнего покрова, у нее не наблюдалось. Пока что…

Он не планировал мешать игре своих кассетников с одиноким представителем земной цивилизации, но взгляд зацепился за некий предмет, который девушка прижимала к себе, как самую большую ценность. Просканировав, связист опознал объект как музыкальный инструмент. И вполне возможно, что органическая фемка умеет на нем играть, если так отчаянно защищает от нападений Стилджо. Музыкант?..

- Отставить! – прикрикнул Бластер на кассетников. Равнодушие по отношению к мелкому белковому существу сменилось любопытством и нежеланием смотреть на его дезактивацию. Оно было настолько хрупким и ослабевшим, что не заслуживало такой участи.

А еще кибертронцу захотелось услышать звуки музыки, которые это создание могло извлечь из инструмента. Живая музыка земной культуры. Подобного ему еще не приходилось слушать.

- У нас есть работа – найти месторасположение пункта повстанцев, поэтому ни на что не отвлекаться. Буду ждать вас здесь с новостями, – мех строго взглянул на слегка растерявшегося Стилджо. Тот послушно кивнул и вернулся на проложенный заранее маршрут. Рамхорн с сожалением посмотрел на оставшуюся в живых девушку и покорно последовал приказу. Здесь они лишились чудного развлечения, но может быть, в другом месте им улыбнется удача.

На желтой поляне остались только двое – бессильно опустившаяся на землю Диана и разглядывающий ее Бластер.

 

***

 

Девушка и не подозревала, что у страха множество оттенков. Тот ужас, который она испытывала, находясь на волосок от смерти под клыками стального льва, совершенно не был похож на страх от вида огромного робота с алыми глазами. Но парализовал одинаково сильно. Избегая встречаться взглядом с темно-серой с синими вставками громадиной, которая опустилась на одно колено, чтобы лучше ее рассмотреть, Диана опустила голову, скрывая лицо за водопадом спутанных волос.

- Ты ведь из этого поселения, верно? – неожиданно мирно прозвучал вопрос, заданный странным механическим голосом. Не звучало угрозы или обещания расправы, что было обычным для других собратьев этого робота. Просто вопрос. Но девушка только вздрогнула, еще крепче вцепилась в гриф гитары, сжимаясь в комочек, чтобы на нее перестали обращать внимание.

Тщетно. Бластер наклонил голову и все тем же тоном продолжил.

- Мне жаль тебе это говорить, но там уже ничего не осталось. Джаз и Рикошет знают свое дело, уничтожать – это их призвание. Скоро пожары погаснут, и останется только черное пепелище…

Фемка издала долгий протяжный всхлип-стон, наполненный такой неизбывной тоски и боли, которая никак не могла быть присуща такому юному существу. Резким движением она вскинула голову и посмотрела на меха. Луч солнца упал ей на лицо, на несколько мгновений вызолотив светло-карие глаза с искорками слез. Губы дрожали, от едва сдерживаемых рыданий, но она по-прежнему не произносила ни слова.

Молчание органического существа начинало раздражать связиста. Он шумно провентилировал системы и довольно резко спросил:

- Как ты здесь оказалась, мелочь? Отвечай, когда я тебя спрашиваю!

От окрика Диана снова вскрикнула, невольно прикрыла рукой лицо, но все же чуть слышно пролепетала, запинаясь.

- У-убежала… Не… не надо, пожалуйста… за-зачем я вам?

Бластер нахмурился и нервно двинул манипулятором – судя по непрерывно поступающим от сканеров данных, в ближайших окрестностях базы повстанцев не обнаружено. А значит крохотный городок, затерянный среди лесов, был уничтожен совершенно зря. Жаль, конечно, но ведь это война… А эта фемка, похоже, понятия не имеет о том, что они ищут. Может быть, это и к лучшему.

Он снова посмотрел на девушку, слегка нахмурившись. Из разодранного клыками Стилджо кофра виднелся желтый бок музыкального инструмента.

- Зачем? – задумчиво произнес связист, глядя на испуганную девушку. – Ты умеешь на ней играть, а? – спросил он, указывая на гитару.

Диана опешила. Несколько минут она недоуменно переводила взгляд с гитары на темно-серого автобота, не в состоянии понять, чего от нее хотят. Голос отказывался подчиняться, и девушка смогла только судорожно кивнуть.

- Сыграй что-нибудь, - прищурив алую оптику, попросил Бластер.

- Ч-что? – неожиданная просьба странным образом помогла справиться со страхом.

- Сыграй на своем инструменте, я хочу послушать, - резче, чем требовалось, ответил связист, раздраженно взмахивая ладонью. – Вы, люди, вроде не настолько глупы, чтобы не понять такую простую просьбу.

Видя, что органическое существо не то не может осознать, чего от него требуют, не то просто упрямится, он наставил на фемку оружие, надеясь, что она, наконец, сообразит, а не дезактивируется от ужаса.

Диана отшатнулась от бездонной черноты дула пушки и отчаянно замотала головой.

- Не надо… я все понимаю…

- Вот и прекрасно, - опустил манипулятор темно-серый мех. - Сыграй, и если мне понравится, я, возможно, оставлю тебя функционировать.

Дрожащими руками Диана открыла разодранный чехол, вынимая оттуда блестящую желтую гитару. Инструмент вместе с ней переживал все тяготы жизни, но при этом сохранил свою первозданную чистоту. В отличие от людей он не мог испытывать горе или радость, он мог только слышать голос души и переводить его в музыку.

Озябшими пальцами девушка коснулась струн, проверяя, насколько они натянуты, подкрутила колки и вытерла тыльной стороной ладони слезы, с замиранием сердца взглянув на Бластера.

Он больше не произнес ни слова, наблюдая за тем, как мелкое органическое создание возится со своим инструментом. Это было похоже на некое священнодействие, которое ни в коем случае нельзя нарушать.

А когда в воздухе проявились первые несмелые звуки, весь мир растворился в них, осталась только осень, музыка и двое совершенно чуждых друг другу созданий, которых на мгновение свела насмешница-судьба.

Мягкие, гармоничные сочетания семи нот серебряной нитью вплетались в ткань октябрьского утра. Тихий шепот опадающей листвы, прощальный крик журавлей, покидающих родные края, печаль, неизбежность потерь и горькая тоска по уходящей жизни сплетались в прозрачный узор мелодии.

И слушая эту чистую, светлую музыку, Бластер не мог оторвать взгляда от плавных движений пальцев фемки. Сколько красоты, сколько хрупкой нежности могут создавать эти крохотные создания, несмотря на их кажущуюся примитивность. И как жаль, что все это скоро пропадет навсегда. Земля была не первым миром, покоренным автоботами. Сколько других планет пало под их натиском, превратившись в бесплодные пустыни, разоренные, опустошенные войной. И скоро такая участь может ожидать и этот органический мирок. Связист только сейчас осознал, что гибнущее человечество больше никогда не создаст таких прекрасных композиций, как раньше. Как жаль… Если бы он мог что-то изменить, то не стал бы лишать людей шанса на выживание. Если бы потребовалось покорить Землю, то это можно было бы сделать без усилий, не пролив ни единой капли крови, только захватив коммуникации и связь. И тогда планета оказалась бы в полной его власти. И можно было наблюдать за тем, как виток за витком развивается музыкальное искусство.

Ему казалось, что звучащая мелодия похожа на прощальную песню. Как медленно угасала природа, так и умирала целая цивилизация. Пока еще царит феерия красок, пока воздух пахнет только грустью и робкой надеждой, что ничто не вечно: ни радость, ни горе. Еще будет тепло, солнце, свет, возрождение настанет. Но не для всех… кто-то должен уйти, чтобы уступить место другим. Пока только осень, и жажда жизни, борьбы все еще сильна. А что будет когда настанут холода, когда морозы убьют все силы и смерть подкрадется неслышно, закутывая снежным покрывалом… После этого вряд ли сохранится эта трогательная, пронзительная музыка.

Бластер неосознанно коснулся ладонью груди, где под броней неровно забилась его искра. Впервые за много ворн он испытывал тоску, невыносимую печаль при виде замирающей жизни. Этот мир был обречен. Как и его родная планета. Как Кибертрон, медленно умирающий под холодными, равнодушными звездами. И никто никогда не придет на помощь, никто не поможет вернуть былую красоту и силу. А ради чего? Ради чего гибель стольких искр? Ради призрачного шанса изменить мир? Они его изменили. Но к лучшему ли?

А музыка все лилась, в нее вплетались звенящее золото берез и тихая медь дубов, разговор неукротимого ветра и высокая грусть небес. Казалось, пальцы девушки касаются вовсе не гитарных струн, а прозрачных солнечных лучей, играя на них невыразимо прекрасную, щемящую песнь. Солнце несмело заглядывало сквозь редеющие кроны, создавая причудливую игру тени и света, вызывал невольный трепет гармоничный контраст глубокой синевы неба и насыщенной желтизны листвы.

Жизнь длилась. И осень это всего лишь один крохотный ее этап. Все проходит, и она тоже. И сквозь холод и снежные бури пронесут свое тепло яркие листья кленов, чтобы напоминать о том, что весна рано или поздно придет. Весна всегда приходит и приносит с собой надежду. Нужно только верить и ждать.

Семь нот... Не нужны были слова, чтобы передать всю гамму эмоций охвативших и девушку, и меха с алым взглядом. Между ними лежали непреодолимые пропасти, но одно было для них понятно – музыка, которая одинаково сильно и нежно трогает души всех существ в любом уголке огромной Вселенной.

Последний перебор струн и мелодия тихо тает, растворяется в шепоте осеннего леса. Диана не поднимала головы, глядя на шуршащий лиственный ковер под ногами. Вот и все. Вот и конец… Это была ее лебединая песня и она сыграла ее как никогда хорошо.

- Прекрасно… - скрипящий голос теперь кажется вовсе не таким пугающим, как всего несколько минут назад.

Жалость… Да Бластеру впервые в активе стало жаль хрупкое органическое создание. По-настоящему жаль, до боли в искре. И слова благодарности сами вырывались из глубин его сущности. Он осторожно коснулся пальцем подбородка девушки, заставляя ее поднять голову.

- Это было красиво. Очень красиво…

Диана с немым вопросом смотрела в пылающую красную оптику, и впервые увидела в ней не злобу, а сожаление, немного грусти и сочувствия. Прикосновение металлических пальцев оказались на удивление бережным. Робот неловким, непривычным движением растрепал ей волосы в неумелой попытке погладить, а серебристые губы сложились в подобие слабой улыбки.

Связист автоботов не знал, что ждет его в будущем. Не знал, как закончится война, какова будет его собственная судьба. Но несмотря ни на что, ему хотелось, чтобы во мраке его актива осталась тонкая, почти незримая золотистая нить этой встречи. Чтобы сложившийся прекрасный узор не был ничем разрушен.

- Беги отсюда, мелкая. Там, - он кивнул в сторону опушки, - там дорога, которая приведет тебя к твоим сородичам.

Девушка замерла от неожиданности – ее отпускали. Не пытались убить или издеваться. Ее просто отпускали на свободу.

Она хотела было что-то спросить, но понимала – ответа она не получит, ни на один из заданных вопросов. Лучше все воспринимать как данность, и благодарить небеса за оказанное милосердие. Каким бы ужасным не казалось зло, но даже у этих совершенно чуждых созданий есть струна, коснувшись которой, раскроешь еще одну грань сущности.

- Спасибо, я этого никогда не забуду, - она робко коснулась темно-серой брони, в нелепой попытке поблагодарить.

- Хватит болтать, мелкая. У тебя шестьдесят кликов, и если не успеешь убежать достаточно далеко – пеняй на себя, я предупреждал, - с привычной ухмылкой заявил Бластер.

Улыбка, осветившая усталое лицо девушки и стала тем финальным аккордом, который окончательно завершил отзвучавшую мелодию.

Шелест деревьев, поддавшихся внезапному порыву ветра, заглушил шаги уходящего человека. А перед оптикой посыпались золотые капли берез, пронеслись теплые алые огоньки кленов, скрывая весь мир в красочной прощальной круговерти.

 

Но музыка не затихала. Трепетными переливами она пронизывала все сущее, оставляя по себе терпкий привкус осени и жизни.