Автор лого - Belaya_ber
Ширина страницы: 100%| 3/4| Размер шрифта: 9 pt| 10 pt| 12 pt| 14 pt

Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Кейд ударил по тормозам. Машина застонала и припала к земле, будто животное. Господи, ну почему накрыло именно сейчас, посреди дороги, в пыли? Ехавший за ним «форд» вильнул в сторону, обогнал и громко просигналил. Водитель показал неприличный жест, высунув руку из окна. Циферблат его часов блеснул на солнце. Водитель добавил ходу. Шум двигателя скоро растворился в полуденном мареве. Больше в обе стороны никого не было. Желтая облупившаяся краска дорожной разметки на сером асфальте, проложенном сквозь акры сочных стеблей, обласканных ветром. Одинокое светило в высоком ярко-синем небе. Кейд смотрел на солнце и не видел его. Он отвернулся, когда глаза закрылись сами собой, наполнившись влагой.
Кейд сжал руль. Он снова водил сам. Уставший пикап, старый работяга, во всем его слушался, но выжать больше шестидесяти в час не мог.

Он пил. Неделю, потом еще одну. Сотни пылинок плясали в солнечном свете и замирали на мебели, одежде, бутылках. Коробки стояли перетянутые скотчем. На столе громоздилсь картонки из-под китайской еды. Часы показывали четыре: то ли вечера, то ли утра. Это было полусном, головной болью, неверной молочной дымкой утреннего тумана. Потом он долго говорил с Тессой и заставил себя вернуться к работе. Тесса училась в колледже. Она молодец, его девочка. Она приезжала на каникулы, иногда с Шейном.
Ему заново отстроили дом и мастерскую. Только погибшие в пожаре фотографии Эмили не могли вернуть. Время шло. Мастерская заполнялась запчастями, инструментами,ветошью. Но эти богатства часто оставались нетронутыми. Он забывался. Он забывал оплачивать счета. В этом был какой-то парадокс, потому что он по-настоящему любил ферму и старался заботиться о доме. Хорошо, когда есть, куда возвращаться. Дома хорошо. А желание все бросить, отправиться к черту на рога; вернуться к ветру, который превращается в раздраженный свист во время сумасшедшей гонки в Долине Смерти; услышать гул самого надежного мотора на свете... Просто сон беспокойной душной ночью. Он просыпался на мятых простынях – горячий, весь в поту. И лежал, не смыкая глаз, до утра, проступавшего розовыми штрихами из космической тьмы.

Синие огни перемигнулись с красными. Полицейская машина поравнялась с пикапом , коп вопросительно посмотрел на Кейда через стекло. Кейд устало махнул в ответ и нажал на газ. Песок хрустнул под колесами. Добро пожаловать в Париж, штат Техас.

– Если захочешь, потом мы поедем в Вегас, ты проиграешь все свои унизнаки, подерешься с охраной – я тебя знаю. Потом мы устроим гонки с полицией, и моя репутация рухнет окончательно.
Имитировать улыбку Оптимусу не позволяла структура лицевых сегментов, вместо этого в его глазах зажигались искорки. Он прикоснулся к Кейду. Руки Прайма такие тяжелые и надежные. Кейд знал их, как свои.
– И когда мы поедем?
– Однажды.
Кейд хотел сказать еще хоть что-нибудь, но Оптимус остановил его.
– Слово Прайма.

Потом Оптимус покинул его.
Эмили хотя бы оставила Тессу.

Осень проступала ржавчиной на изумрудном летнем ковре. Иногда череда тихих дней перемежалась ливнями – просто еще одна вещь, с которой Кейд ничего не мог поделать. Было по-прежнему жарко, томительно, особенно под вечер. Время тоски и исступления, душевного и телесного.
Зеленые поля расцветали соломенно-желтым и терракотовым. Днем на прозрачное голубое небо набегали редкие облака. Вечером оно становилось тяжелым, темно-красным, как доброе вино. Воздух был терпким, дурманящим, напоенным ароматами позднего цветения. За этим благодушным будничным спокойствием мерещилась какая-то утонченная жестокость. Мир обойдется без тебя или, по крайней мере, без твоих соплей – вот что говорили небо, ветер и дороги. Мы-то все те же.

Кейд подъехал к ферме и бросил машину перед домом. Здесь была его территория, и он раскидывал вещи, как хотел. Он открыл почтовый ящик, машинально почесав подбородок. Щетине исполнилось несколько дней.
Солнце садилось. В домах, располагавшихся так далеко, что назвать их соседними можно было лишь с натяжкой, зажигался свет. Повеяло прохладой, птицы смолкли. Кейд остался сидеть на ступенях крыльца. Один день заканчивался. Завтра будет другой.