Автор лого - Belaya_ber
Ширина страницы: 100%| 3/4| Размер шрифта: 9 pt| 10 pt| 12 pt| 14 pt

Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Глава I
Мой дом – тюрьма?

Танк-тонк, танк-тонк, танк-тонк, клик, клик, клик.
Танк-тонк, клик, клик, клик.
Каждое утро, сколько помню себя здесь, я просыпаюсь под этот звук; каждый день говорю себе заметить точное время, когда он появляется, – и всякий раз забываю. Может быть, это не так важно? Просто металлический звук – как ход старых механических часов… Только в этой комнате нет никаких старых часов, а звук доносится с улицы, где вообще ничего подобного быть не может – разве что сарай, подъездная дорожка и вересковые пустоши, куда ни кинь взгляд.
Это очень спокойный звук. Занятно, что и в нём есть некоторое постоянство... Мой опекун говорит, что постоянство – вещь весьма относительная и обманчивая, особенно на Земле, и я согласилась бы с ним, если бы вся моя жизнь не опровергала этот тезис.
В одно и то же время приходит звук. Вслед за ним в коридоре слышатся шаги Френзи – у него смешная прыгающе-семенящая походка. В семь ровно – всегда в семь и ни минутой позже – отвратительно пищит будильник. Не понимаю, зачем он нужен, когда есть Френзи: он приходил, приходит и будет приходить. В семь пятнадцать завтрак, потом уроки.
Я не хожу в школу и не знаю детей, живущих поблизости, но уверена, что они где-то есть, ведь есть же школьный автобус, который вечно проезжает мимо вдалеке, никогда не сворачивая к нам. Мне иногда хочется, чтобы этот порядок вещей что-нибудь нарушило; чтобы взломало что-то эту рутину, надкусило её и выпустило хаос наружу. Например, чтобы школьный автобус свернул к нашему дому. Может, вовсе не школьный, даже совсем не автобус – может, вообще плод моего воображения. Но чтобы свернул! Чтобы я взяла рюкзак, бросила в него сэндвич, приготовленный мамой, и, заматываясь на ходу шарфом, перепрыгивая через ступеньки, сбежала бы к нему, предвкушая рвущийся из-за желтых дверей гомон.
Но нет ни мамы, ни сэндвича. Только мы с Френзи. Мы одни в этом красивом доме – богатом, комфортном и пустом. Из всего перечисленного у меня есть разве что шарф – много шарфов и прочих шмоток, но что в них толку, если похвастаться ими некому. Френзи все равно; он робот и не носит одежду.
Да, он робот. На полголовы выше меня ростом, кстати; опекун привез его мне откуда-то. Я посмотрела в интернете, но так и не смогла толком разобраться, кто производит таких. Опекун ожидаемо в подробности не вдавался, но все равно я ему благодарна. Он сказал, что это опытный образец и, возможно, он был немного поврежден при транспортировке – чтобы я не удивлялась глюкам, короче.
Сначала Френзи почти не говорил. Думаю, у него есть какая-то функция, позволяющая учиться: сейчас он умнее любого компьютера и моментально отвечает на любые вопросы – даже неинтересно стало. А что везли его сюда как-то неправильно или роняли, так это факт. Первое время голова у него толком не поворачивалась, он смешно крутился всем корпусом, когда я его звала. Теперь лучше, «башка больше не чужая», как он говорит.
…Иногда мне кажется, что Френзи живой, как я, как любой человек. Но, конечно же, этого не может быть. Ведь не может? Опекун сказал, что мне не будет одиноко здесь, да и еду кто-то должен готовить. А на самом деле, я думаю, Френзи что-то среднее между телохранителем и тюремщиком. Уж не знаю, чем занимается мой опекун, но, судя по тому, что он может добыть чудо техники, возможности которого опережают современность лет на сто, он должен быть сказочно богат. А я? Я не дочь ему, не племянница, не внучка… Кто я? Не знаю сама.
В общем-то я не жалуюсь, ибо не на что. Есть, правда, вещи, которых я не понимаю. Как, например, некоторые запреты: туда не ходи, это не открывай, туда не смотри и главное – не оставайся одна. Ничего не имею против компании, но иногда хочется же побыть наедине с собой, помечтать или почитать что-то отличное от списка рекомендованной литературы, по которому Френзи нещадно гоняет меня.
Раз я решила ускользнуть из дома – без какой-то определенной цели, просто погулять. Стоит ли говорить, что мой верный страж остановил меня прямо посреди клумбы, в которую я прыгнула из окна первого этажа!..
Я спросила тогда:
– Как ты нашел меня?
Мой телохранитель ничего не сказал, лишь отвел меня к неприметной двери в глубине коридора на цокольном этаже, молча набрал код – и моему взору предстали мониторы. Большие и маленькие, черно-белые и цветные. В них я увидела каждую комнату, каждый уголок дома и прилегающей территории.
Тут-то мне и стало по-настоящему страшно, обидно и даже как-то противно.
Я орала долго, потом плакала, а потом у меня появились вопросы:
- Скажи в таком случае, сколько я живу здесь, как заложница? – спросила я, утерев слёзы.
- Это глупый и нелогичный вопрос. Ты была здесь всегда. – Френзи явно хотел, чтобы от него отвязались.
- Всегда – это сколько? Сколько стоит этот дом или сколько я живу на свете? Где моя семья, мои родители? Почему мне нельзя выходить одной? Почему я не хожу в школу? Как моя фамилия, черт возьми? – я уже совершенно потерялась в потоке собственных эмоций.
- Не используй бранные слова и выражения.
- Да пошел ты, - крикнула я. – Чертова жестянка! Всё ненастоящее! Даже я ненастоящая! Где моё имя? Где моя жизнь? Почему я этого не знаю? Почему первое, что я помню, это омерзительный тикающий звук?
- Человеческое дитя, у меня нет доступа к запрашиваемой тобой информации. Переформулируй вопрос или переадресуй его.
- Чёрт, чёрт, чёрт, ты придурок! Переадресовать – кому? Ты видишь тут кого-нибудь, кроме меня, глючный ты тостер! Ты не понимаешь, что ни-ко-го и ни-ког-да здесь не бывает?! И я не могу отсюда выйти. А что, если я попробую? Что ты сделаешь? Убьёшь меня?
- Не рекомендую предпринимать попытки покинуть территорию. Я должен буду остановить тебя.
И тут я побежала – прочь, куда глаза глядят. В тот момент меня обуревали такие эмоции, что абсолютно всё равно было, прилетит мне в спину проклятие или пуля. Я бежала, бежала не оглядываясь, не обращая внимания на направление, пока не начала задыхаться. Я закрыла глаза и мысленно приняла решение сделать еще один – последний! – рывок. Дальше, дальше от этого дома, от книг и учебных фильмов, пустых комнат и металлического голоса моего маленького надсмотрщика. Дальше, ещё быстрее, ещё шаг (как колет в боку!), еще шаг – и я на полном ходу врезаюсь в какое-то препятствие.
Я открыла глаза, почувствовав, что меня обнимают – бережно, осторожно и в то же время крепко, пресекая дальнейшие попытки к бегству. Запах машинного масла и практически осязаемый привкус чего-то металлического в воздухе, как будто держишь пенни на кончике языка, – мой опекун.