Господин Энакин, вы мой создатель, и я желаю вам удачи.
Вот только жаль, что вы не закончили работу надо мной.
ЗВ. Скрытая угроза.

Here’s to being human –
All the pain and suffering
Three days grace. I am machine

– Каков он? – не договорив, Нокаут поставил початый куб энергона на платформу, потом все же осмелился: – В смысле – Он?
– Праймус? Многолик, как Будда, и изменчив, как сама жизнь, – крайне серьезным тоном ответила Эбби.

Десептикон явно ждал еще чего-то, и она рассмеялась: механический смех звучал непривычно, чтобы не сказать отталкивающе. Эбби Смит поймала себя на том, что утраченной вместе с человеческим телом способности читать мысли ей именно сейчас не хватает. «Вот уж новости… Не было печали!» – хмыкнула она про себя. Дорого бы Эбби дала, чтобы знать, что творится в этом умном процессоре, под покровом начищенного шлема…
– Ну какой-какой?.. – бело-красная фем попыталась удобнее сесть на платформе, но людские представления о комфорте не совпадали с возможностями ее нового высокотехнологичного тела. Помаявшись немного, Эбби просто свесила серво вниз. Нокаут внимательно, с опаской наблюдал за ней. Девочка (да какая я вам теперь девочка!) это заметила.
– Эм…Только не надо смотреть на меня так, как будто я твой драгоценный медблок сейчас разнесу к чертовой бабушке! Я в здравом (относительно) уме и твердой, заметь, памяти. А что до боженьки, – тут она попробовала улыбнуться и скривилась от чуждых механических звуков, которые сопровождали движения пластин лицевой (хронический артрит, как есть!) – что до Праймуса. Я тебе по секрету скажу, только никому ни слова, ладно?

Нокаут навострил аудиосенсоры, ожидая услышать откровение от Хранителя, но Эбби его чаяний не оправдала:
– Он немного…того. Ну, в том самом смысле того, понимаешь? – глядя, как причудливо изгибаются оптограни собеседника, она поборола желание захихикать (к этому звуку я пока не готова!) и доверительным шепотом добавила: – Кукушку ему сорвало. Давно и бесповоротно. Безумного шляпника из «Алисы…» знаешь? Нет? А магистра Йоду? Тоже нет? Загугли, замиксуй – получишь полное представление о творце всего сущего. А так…в целом он нормальный, если бы не этот юморок его. Замогильный.

Пока медик приходил в себя, Эбби слезла-таки с платформы и осторожно прошлась туда-сюда по отсеку. Несмотря на то что она была онлайн уже двое земных суток, или, как говорили все, солов, справиться с моторными функциями пока не до конца получалось.

Воспользовавшись замешательством Нокаута, она подошла к его рабочему столу, с интересом подобрала с поверхности какой-то механизм и повертела его в манипуляторах. Доктор тут же подскочил, схватил непонятный предмет и, отложив штуку подальше, не по-десетиконски мягко предупредил:
– Хранитель, осторожней!.. Это элемент топливной системы, там еще остался энергон. Если он соприкоснется с электромагнитным полем – может детонировать. А ваши поля развернуты…как крылья. Если аналогия понятна.
– Больно ты для десептикона вежлив, друг мой. Рэтчет бы со мной церемониться не стал…– сказала Эбби: – Тем более что ты меня с нуля собрал, можно сказать даже – родил…Если аналогия понятна.

На этих словах Нокаут поперхнулся, ощутив, как из бака наружу просится энергон.
Эбби засмеялась: «Ну что ты! Не хотела тебя шокировать, но, сам понимаешь, факт есть факт…Не переживай, не буду просить тебя читать мне сказки на ночь, укладывать спать и водить в зоопарк по выходным. Тебе повезло, что я большая девочка», – как бы в подтверждение собственных слов Эбби окинула себя взглядом.
«Огромная, как корова, как слон, как мамонт…» – пробормотала она.

– Зато ведешь себя, точно спарк неразумный! – взвился Нокаут, от подобной несправедливости перейдя с Хранителем на «ты». – Мы с учителем очень старались, когда писали дизайн-протоколы для этого молда! И никакой не мамонт, – сообщил он с обидой. – Очень изящно все получилось! Зря ты так…Стал бы я мамонта собирать…
– Бу-бу-бу-бу-бу-бу! – передразнила Эбби. – замашки у тебя что по трескотне, что по занудству прямо Рэтчетовы.
Нокаут смутился.
– А во что я трансформируюсь? – наигранно безразлично поинтересовалась бело-красная фем.
– В колесный транспорт. Масл-кар, по-местному, – скупо ответил Нокаут.
– Ух ты, вся в мамочку! – не удержалась Эбби.
– И если ты только скажешь, что твой альт некрасивый, что ты жирная, похожа на мамонта или еще какие людские заскоки – пеняй на себя! – в поддельной злобе рыкнул Нокаут.
Посмеялись.

«Что ж, не так страшен черт, как его малютки. Человеком-то, может, и похуже было. Это тело хоть разлагаться в ближайшее время не собирается», – подумала Эбби.
Как-то вдруг взгрустнулось.

«Посиди со мной», – попросила она, и Нокаут повиновался: примостился неподалеку на медплатформе.

Эбби чувствовала боком его электромагнитное поле – это не было неприятно, скорее успокаивало. Поддавшись секундному порыву, она притушила оптику и позволила собственным полям развернуться: ничего сложного, оказывается. Это как дышать, как протянуть руку и дружески сжать ладонь соседа или обхватить за плечи того, кому нужна поддержка.

Нокаут на мгновение замер, затем отшатнулся. Он неверяще смотрел на Эбби, как будто впервые видел.
– Извини…Я напугала? Я не хотела.
– Да что там… – не сразу нашелся Нокаут. – Твои поля такой силы, что начисто сносят мои файерволы. Держи их к себе поближе: пусть лучше никто не знает, какая сила таится в этом корпусе, – он легонько постучал когтем по ее броне. – А вообще…так делать не принято. Это, как бы тебе объяснить, – Нокаут замялся, – неприлично, mon ange. Обнять полем можно только кого-то, кто тебе очень близок, ma chérie.
– Ну мамочку же можно?
– Господи-Праймусе! – стукнул себя манипулятором по лицевой Нокаут.
– Ты ж в него не веришь.
– С тобой уверишься.
– Знаешь, – вдруг совершенно серьезно сказала Эбби, – а он тебя слышит. Сидит там небось, в зеркало на нас смотрит. Думаю, ему приятно…Хотя кто его разберет.
– Хранитель…
– Меня Эбби звать.
– Ладно, Эбби. Так что насчет твоей миссии? С чем Он прислал тебя? Если не хочешь, не говори, конечно…– спохватился Нокаут.
– Да ни с чем. И он не посылал меня, я сама вернулась. Жить охота, знаешь ли. Так что миссии нет.
– Как так? – логические центры Нокаута явно отказывались принимать входящую информацию.
– Как есть. – Эбби глубже подвинулась на платформе и прислонилась к стене: – Может, у Старскрима, создателя моего, и были какие-то идеи. Только он не успел мне тогда рассказать. А Праймус…Ему в основном пофиг, – грустно закончила она.
Нокаута хватило только на не очень разумное «В смысле?».
– В прямом. Может, конечно, и не совсем ему до нас дела нет, но он принципиально ни во что не вмешивается. Карма, сансара – вся эта лабудень. Он там все видит и слышит, ясен пень, но на наши жизни тут не влияет. Это по научному называется вне-сце-ни-чес-кий пер-со-наж. У него «все дороги ведут к людям». Не я придумала, это Экзюпери так сказал. К людям…трансформерам, гунганам или хоббитам – не важно. Хоббитов с гунганами потом погуглишь, тебе доставит.
Мы с ним как-то чуть не поругались даже – не сошлись во взглядах на развитие сюжета… – фем говорила что-то еще, но ее слова давно уже не достигали Нокаута. Логические и эмоциональные узлы рухнули в крутой локдаун и так бы и прозябали в нем, не встряхни Эбби десептикона хрусткой электромагнитной волной – как щелкают пальцами перед лицом ушедшего в себя товарища.
– Эй! – проворчала она. – Неохота выносить тебе мозг, в смысле проц. Давай воспоминание скину лучше? На мост посмотришь, на Колодец… Доставай думосброс, – несмотря на неудобства нового тела, она улыбнулась.
– Мемори-файл. Мемори-файл и инфопорт, – машинально поправил Нокаут.
– Да уж знаю. Не обессудь, но я одну жизнь, считай, уже прожила на этой планете, и местные дефиниции мне ближе и ясней, чем кибертронские. Пока не могу представить, чтобы собственные ноги обозвала серво…Но поживем – увидим. Я пойду поем, пока ты смотришь? – с этим она направилась к диспенсеру энергона, Нокаут промурлыкал вслед:
– Детка, открою секрет, я до неприличия многозадачен. Ты мыслишь, как человек, а они больше одного, максимум двух дел делать не могут…Я же вполне в состоянии болтать с тобой, смотреть мемори, да еще писать научную статью и по комму трещать параллельно. С’est claire?
– Ну тогда и Рэтчету скинь файл. Пусть они с Оптимусом посмотрят тоже. Раз ты у нас такой гребаный Юлий Цезарь.

Нокаут кивнул и неожиданно замер, его оптика судорожно моргнула и мучительно долго перезагружалась. Фем смотрела на десептикона с пониманием и долей жалости: какой там мультитаск, если тебе посмертие во всей красе показывают…

Эбби приблизилась к медику аккуратно и бесшумно, в молчаливом жесте поддержки накрыла когтистый манипулятор металлической рукой и принялась ждать. Через некоторое время медкон начал неспешно приходить в себя.
– Так все-таки не было никакой миссии, – глухо, ровно и нарочито спокойно произнес он. Подняв рубиновый взгляд на Эбби, Нокаут почти прошептал: – Ты могла попросить все что угодно, а попросила только имя…Ты отмолила одну жизнь, хотя могла бы…могла бы…Ах, пустое! – воскликнул десептикон и махнул манипулятором в ее сторону.

Эбби начала раздражаться. Проявив недюжинную силу, она схватила Нокаута за плечевую, резко развернула и дернула к себе, так что между их фейсплейтами оставалось не больше дюйма:
– Что. Я. Должна. Была. Попросить. – шипела она, прожигая десептикона разноцветным взглядом. – Расскажи, раз ты такой умный! Ты все видел! Ты слышал его! Он мне отказал! Он не внял моим просьбам за вас! Что мне оставалось? В Колодец рухнуть? Зато сейчас я здесь. Имею я право на одну нормальную жизнь? – со злостью выкрикнула Эбби.

Где-то в глубинах Ничто, закипая, засвистел чайник.

Нокаут не нашелся с ответом.

Эбби сделала неловкий шаг назад: чуть громче обычного гудела вентиляционная система. Посчитав про себя до десяти и обратно, как учил Френзи, она вновь нашла взглядом оптику Нокаута и спешно зашептала: «Неужто тебе невдомек, что я его…типа обманула? Или – его языком говоря – позволила обмануться и обойти собственные запреты». Нокаут резко дернул шлемом, точно стряхивая с себя что-то.

«Он не вмешивается, – продолжала фем, – только смотрит, как пойдет. В этой реальности, как я поняла. В других он, бывало, использовал «ластики» свои – хранителей. Не понравилось. Попроси я отпустить меня в сансару, то бишь в Колодец, я так и не узнала бы, чем тут все закончится. А мне, знаешь ли, интересно. И ко многим я тут душой прикипела. Пока я здесь – и жизнь проживу, и вам, глядишь, чем полезной быть смогу. Как Френзи говорил, нельзя и на стульчик сесть, и рыбку съесть, но я попробую. Ух…прямо чувствую, как во мне протоколы хранительские пашут, конфликтуют с моей человеческой составляющей – система ругается…Так что, Нокаут, я решила завершить все гештальты. Прежде чем уберусь восвояси, хочу увидеть, как братья встретятся. И дай Праймус, чтобы они друг друга не поубивали…Не прямо сразу хотя бы. Тогда есть шанс. Но это как пойдет. Так умрешь пару раз – фаталистом станешь…»

– Ты сейчас вообще о чем? – спросил Нокаут потерянно. – Я как-то утратил нить твоих рассуждений.
– О своем, о девичьем. – Огрызнулась Эбби. – Ты Мегатрона до войны знал?
– Да. – Нокаут на долю клика задумался. – Ну как…знал. Давно это было, я спарком, почитай, был.
– Тогда должен помнить, что он не всегда таким был. И ему можно помочь. Вы с Рэтчетом смогли бы, я думаю. Как это у вас называется, перепрошить его?.. Ты у учителя своего попроси, чтобы он тебе мемори покидал, а то я неточно объясню, только запутаю. Но, грубо говоря, у него от кривого софта какой-то узел в ментальной матрице перемкнуло, он закис – и система к нипелям полетела.
Десептикон молчал долго, видимо, общался с Рэтчетом. Эбби терпеливо ждала. Когда он снова заговорил, тон его был деловым. Доктор Нокаут принял очередной научный вызов.
– Это было бы слишком просто, – начал он. – Да и вообще странно, что никто раньше не догадался…Даже если так… – Нокаут обращался к самому себе, – Даже если так…то до него еще добраться надо. Не представляю, как…

Эбби глянула на медкона, как на умалишенного.

– А вырубить его не хотите попробовать? И случай сейчас подвернуться должен: он же меня как увидит, так потащит брату хвастаться. Под шумок отстрелите ему что-нибудь не особо ценное, но чтобы отрубило на время, не?
– Ты меня сейчас призываешь к покушению на Лорда? – в поддельном ужасе проскрежетал Нокаут.
– Да какой он тебе лорд, – отмахнулась Эбби. – Вы там обсудите, подумайте. А то другого шанса может и не быть. Кстати, ты не знаешь, почему он до сих пор не пришел на меня посмотреть?
– Потому что я не говорил, что ты онлайн. Тем более…он занят. Объявлена всеобщая мобилизация. В связи с твоим появлением, mon ange. Лорд спешит выиграть войну, и к этому шарику сейчас направляются все, кто мало-мальски функционирует.
Эбби, я не смогу долго тебя прятать. Шоквейв того и гляди потребует для тебя аудиенции у Мегатрона. Поэтому очень, очень прошу – осторожней. Если правда то, что вы думаете насчет протокола…просто постарайся его не злить и аудиенцию эту пережить, – предостерегающе добавил Нокаут.
– Дуру мне сыграть не в первой, – хмыкнула Эбби. – Ты только Рэтчету напиши обо всем. А то у меня пока нет моральных сил самой с ним общаться…
– Уже, – в ответе медкона чувствовалась ехидца, – да и как ты с ним свяжешься? Ты его комм-частоту не знаешь.
– А вот это глупости ты говоришь, – ответила фем. – У хранителей тоже свои бонусы есть. Хотя если они все такого пошиба, то это просто издевка Праймуса, – добавила она. – Судя по списку контактов, с которым я вышла в онлайн, сейчас в этом мире в числе живых порядка полутора тысяч трансформеров. Точнее…тысяча триста семьдесят три частоты, не считая боженькиной, загружены в мою импровизированную телефонную книжку. Тебе телефончик чей-нибудь подсказать? – Шокированный вид Нокаута откровенно забавлял Эбби.

Ответить на шпильку ему не удалось, поскольку в закрытую дверь медотсека коротко и настойчиво постучали.

«Никто не ждал испанской инквизиции, но вот она пришла», – провозгласила Эбби и улеглась на платформу, спешно потушив оптику.

Шоквейв прошествовал к тому месту, где находился недвижимый корпус. Не обращая внимания на подоспевшего Нокаута, он вознамерился было вручную вывести Хранителя в онлайн, но Эбби его опередила: моргнув для верности разноцветными оптическими анализаторами, она вытаращилась на инженера. Шоквейв метнулся к медику:
– Хранитель функционирует. Почему об этом до сих пор не доложено на мостик? – сухо поинтересовался он.
– Я еще проверяю некоторые системы… – Нокаут постарался принять уверенный вид, но вышло не очень.
– Лорд Мегатрон уже весьма недоволен тобой и этой проволочкой. Но объясняться с ним будешь сам, – констатировал ученый. – Даю тебе десять бриймов, чтобы подготовить отчет и Хранителя к аудиенции у Лорда. И ни кликом больше. – Шоквейв всем корпусом повернулся и вперил единственный оптический анализатор в фейсплейт Эбби, затем продолжил. – Лорд разочарован тем, что тебе не удалось собрать корпус воина. Как только она освоится с операционной системой, ты должен начать ее боевую экипировку. Сейчас я вижу корпус ментора для младшей спарк-группы, а не бойца. И еще. Сними все пароли со своих файлов, – Шоквейв ткнул когтем в мониторы на рабочем столе Нокаута. – В случае, если будешь отстранен или деактивирован (что логично), я не хочу тратить лишние клики на взлом этого ИскИна. Лорд уже дал понять, что проект буду завершать я.

С этими словами, не удостоив никого более взгляда, инженер вышел из отсека.

Нокаут медленно сполз по стене. «Вот и все?..» – полувопросительно-полуутвердительно выговорил он.
– Да сейчас прямо! – Зло выкрикнула Эбби. – Тебя, что, напугал этот заносчивый козел? – И уже спокойнее добавила: – Прекрати разводить панику. Мы постараемся не убиться. Но Рэтчету все-таки отпишись. Мало ли… Сколько у нас времени до вечеринки в отделении буйно-помешанных?
– Пара земных часов от силы.
– Тогда можно и поесть, – оживилась Эбби.
– Куда в тебя столько влезает? – Нокаут от удивления на клик позабыл, что ему только что прочили скорую и неминуемую деактивацию.
– Растущий организм, мамочка, – отрапортовала Эбби, – требует полноценного, многоразового питания.

На мостик «Немезис» Эбби Смит, поддерживаемая под новообретённый металлический локоть молчаливым Нокаутом, ступила в сопровождении четырех вехиконов. Лицевая медика не выражала ничего; электромагнитые поля были плотно укатаны к корпусу, жесты нехарактерно скупы, движения – нарочито механистичны. Нокаут, словно бы не удивленный конвою, вид имел отстраненный и неживой. «Кухонный комбайн, как есть…» – подумала Эбби и, неудобно извернув шейные магистрали, попыталась заглянуть в окуляры десептикона. Увиденное ее не обрадовало: оптика доктора была стеклянно-пуста и светилась тускло и матово – лишь настолько, чтобы дать понять окружающим: под этим шлемом еще функционирует процессор и под доспехом еще теплится искра. «Какой же ты трус, однако!» – скинула она медкону на комм. «Да пошла ты», – беззлобно упало в ответ.

Ждали они довольно долго. От скуки и в надежде размять затекшие с непривычки серво фем начала топтаться на месте, чем заслужила напряженное внимание конвойных. Правда, приблизиться к ней, тем паче – поднять оружие никто не осмелился. Это весьма обнадеживало. «И они боятся», – промелькнуло в процессоре, – «все тут чего-то или кого-то боятся».

Погруженная в себя, Эбби Смит пропустила появление Мегатрона; с опозданием пришла мысль, что для такого огромного и тяжелого, видать, существа двигается он совершенно неслышно – крадется, как хищник. Внутренние банки данных услужливо демонстрировали картинки, подсказывая, с какими земными и кибертронскими созданиями можно сравнить Лорда.

Мегатрон тем временем неспешно обошел вокруг Эбби, заложив за необъятную спину манипуляторы, увенчанные когтистыми дланями и все еще не проронил ни слова. Тишина становилась откровенно давящей, и бело-красная фем украдкой бросила очередной взгляд на Нокаута – там было без изменений, разве что шлем смиренно и низко опущен.

Так Эбби Смит покорно стояла, слушая мерное тиканье силового поля, глядя прямо перед собой и ожидая, когда уже что-нибудь да произойдет. «Нет, это я точно зверушка в зоопарке», – сказала она себе, – «на что тут смотреть? Бабу металлическую, что ли, впервые видишь?».
Мегатрону, наконец, наскучило ходить кругами, и теперь он остановился, изучая фейсплейт Эбби, – оставалось лишь встретить его взгляд. «С прошлого раза ничего не изменилось, такой же, блин, клинический», – констатировала она про себя и передала сообщение аналогичного содержания на частоту Рэтчета: то-то он удивится! Мысль о военвраче и о том, как он, наверное, смешно выматерился, осознав, кто ему пишет и по какому поводу, подняла настроение, но от улыбки Эбби воздержалась – Мегатрон не поймет.

Наконец Лорд нарушил молчание. Чего никто не ожидал – того, что первым словом, обращенным к Хранителю, станет «Занимательно…». Мегатрон это пророкотал-протянул, приподнимая когтем металлический подбородок Эбби и заглядывая ей в окуляры. «Ничего себе», – удивилась она, и оптограни непроизвольно выпятились, а надлинзовые дуги поползли вверх и причудливо изогнулись, являя миру совершенно человеческую мимику.

– Меня зовут Лорд Мегатрон, и я приветствую тебя на борту «Немезис», непобедимого флагмана армии десептиконов, воин, – прозвучало прямо над аудиосенсором, и Эбби приложила все усилия, чтобы не скривиться. – Я уверен, твое появление – дар Проведения, и тебе предстоит немало свершений во благо нашего общего дела и скорой безоговорочной победы!

«Не была бы в этом так уверена…» – подумала Эбби, но предпочла смолчать. Фем моргнула от неожиданности, когда на комм упало ответное сообщение Рэтчета: «Девочка, ты вернулась». Простая, казалось бы, констатация факта, но как от этого стало тепло на душе (или что там вместо?).
:Не отключайся, пожалуйста, и прими мои координаты: – набрала она, включая диктофон и прямую трансляцию на выбранную частоту.

Экс-лорд Протектор тем временем продолжал разоряться на тему великой армии, не менее великих деяний, побед и мирового господства, но Эбби его не слушала. Очнулась она только на пафосном «принять присягу и с гордостью носить инсигнию, как символ…» чего-то там, бла-бла-бла.

Отчетливо сознавая, что убить он ее он пока что не убьет и к Нокауту тоже, к счастью, никакого интереса не проявляет, Эбби Смит ничего другого не придумала, как привлечь к себе внимание оратора, вежливо «кашлянув», точнее – с силой вытолкнув несколько небольших порций воздуха из вентиляционной системы.

Мегатрон прервал речь: его оптограни чуть сдвинулись, отчего цвет окуляров казался сейчас не алым, а темно-багровым, в лиловых отзвуках безумия.

Эбби поморщилась бы, имей ее новое лицо такую функцию, а Лорд тем временем выжидающе на нее смотрел: «Ты хочешь что-то сказать, воин?» – произнес он обманчиво мягко. – «Понимаю, тебе многое не ясно, и я не могу тебя винить в непонимании субординации и незнании устава. Что ж, в свое время тебя всему обучат…А пока…Я слушаю тебя…» – последнее прозвучало устрашающе, шипяще-тихо. «Если б это была не я, а несмышленыш-реформант, хрен бы он его так успокоил», – подумала Эбби Смит, но вслух сказала совсем иное. Операционка выбросила на внутренний дисплей окошко лингвистической программы, предлагая выбрать язык, – а что, отличная идея!

– Извините, – проговорила она на родном языке Мегатрона той модификации, которую его воспринимающие субрутины обязаны были распознать как иаконскую разновидность литературного языка. – Извините…Я думаю, тот факт, что я отлично помню как свою прошлую жизнь в человеческом теле, так и многие факты из истории Кибертрона, значительно сэкономит нам время. Не хочу вас оскорбить, но ту часть вашей речи, что про «мировое господство и с гордостью носить инсигнию», из объективной реальности придется исключить по двум простым причинам: во-первых, война вот-вот закончится, а трансформеров, по моим сведениям, осталось чуть меньше полутора тысяч – так что ни в автоботах или десептиконах в целом, ни в армии в частности надобности не будет…Ну, если только вы все снова не решите объединиться и строить где-нибудь цивилизованное гражданское общество – тогда вам этот институт может и понадобиться, но это не скоро. – Эбби перевела дух, так пока и не избавившись от привычки из прошлой жизни. – Во-вторых, мне Праймус на чистом кибертронском разъяснил, что Хранитель – сам по себе, остальные – сами по себе. Так что физически и морально я не могу (а также не хочу и не буду!) носить какие бы то ни было инсигнии и прочие знаки отличия, вступать в партии и профсоюзы, или как это у вас называется, поскольку это противоречит моим религиозным убеждениям и должностной инструкции, на худой конец.

Эбби внимательно посмотрела на Мегатрона (вроде пока ничего!) и уточнила: «Я могу продолжить?»

– Я тебя не прерывал, – ответил он на удивление спокойно. О существовании вехиконов, Нокаута и неизвестно когда появившегося на мостике Шоквейва Лорд, похоже, и думать забыл.
– Спасибо, – кивнула Эбби. – Если вы готовы меня выслушать, это хорошо. Это даже больше, чем я могла бы рассчитывать, потому что в прошлый раз, когда у меня было что вам сообщить, вы меня попросту прикончили (извините, что напоминаю). Но я не в обиде, потому что, как выяснилось, это был единственный путь отсюда к Праймусу, а повидаться с ним мне было смертельно, то есть жизненно необходимо. Начну, пожалуй, с плохой новости, Лорд Протектор, – на этих словах Мегатрон вскинулся было, но Эбби остановила его едва заметным жестом манипулятора. – Подождите, пожалуйста. Я все сейчас объясню. Пожалуйста… – Она снова ухнула вентиляторами и помотала шлемом. – Так вот, плохая новость: в вашем первом боевом протоколе (помните, еще до войны, когда с сенатом вся заварушка только начиналась?) были допущены ошибки, в связи с чем…как бы помягче выразиться, у вас испортился характер. Но это еще не все, есть и хорошая новость: все можно исправить! Последствия этих каскадных ошибок можно убрать – только прикажите! Все еще можно починить…Вы меня слышите? Вы меня понимаете? – Фем смотрела на Лорда в панике, но с безумной надеждой и совершенно не находила нужных слов; слова просто не шли.

Мегатрон не ответил. Единственным звуком, разорвавшим ошеломительную тишину, повисшую на мостике, были механические щелчки трансформационной последовательности и звук активируемого оружия. Эбби узнала пушку, которой был сметен с лица земли ее дом и которой, вероятно, был лишен жизни ее создатель.

В считанные клики произошло сразу несколько событий. Как в замедленной съемке, Эбби Смит наблюдала: вот в панике разбежались и попадали навзничь вехиконы, вот зашел за полированную колонну Шоквейв – только краешек единственного окуляра виднеется, вот Мегатрон прицелился прямо в нее, вот появился откуда-то сбоку Нокаут. Мгновения хватило, чтобы понять, что задумал медкон; логические узлы ЦП Хранителя моментально рассчитали линии вероятности: не на пол он ее сбить хочет, он собирается закрыть ее собой! Удивиться Эбби Смит не успела – последней доли клика ей хватило, чтобы резко метнуться вправо и вниз, одновременно избегая сгустка обжигающей плазмы и увлекая Нокаута за собой.

Выстрел Мегатрона оставил в борту «Немезис» зияющую пробоину, из которой на мостик вползало холодное серое небо.

Как сквозь вату фем слышала шум и отрывистые крики: кто-то отдавал команды. Прямо впереди, отделяя их с Нокаутом от Лорда, разверзлась воронка граундбриджа, и оттуда появился Оптимус Прайм в сопровождении Бамблби, Рэтчета, Арси, Айронхайда и нескольких автоботов, которых Эбби встречать не доводилось, но система тут же услужливо перечислила ей их позывные.

– Мегатрон, остановись! – воскликнул Оптимус и ринулся к брату. – Остановись! Все кончено!
– Именно так, Прайм, – пророкотал Лорд. – Для вас все действительно кончено. Сдавайся, и я, возможно, проявлю милосердие к твоим автоботам, – последнее слово он буквально с отвращением выплюнул. – Ведь именно так должно поступить победителю…– Мегатрон обвел не ведающим жалости взглядом замерших трансформеров. Его оптика мазнула по Эбби с Нокаутом и снова остановилась на Прайме. – Хранитель в моей власти, а на орбите этой жалкой планетки моего приказа ожидают десятки кораблей, на которых прибыли мои соратники. Все кончено, Прайм. Признай свое поражение, или я уничтожу тебя. Хотя, пожалуй, я в любом случае тебя уничтожу, – издевательски протянул он.

Выстрелили Оптимус Прайм и Мегатрон одновременно. Первым упал Прайм, ужасным металлическим грохотом и лязгом заставив содрогнуться само нутро «Немезис». Мегатрон еще несколько кликов стоял над корпусом брата, глядя, как неумолимо тускнеет некогда яркая броня. Казалось, он так увлечен был этим зрелищем, что не замечал, как сочится, коротя опаленные провода, из развороченного грудного отсека энергон и как его собственный доспех из серебристого обращается матово-серым.

Сигналов болевых протоколов Экс-лорд Протектор тоже не ощущал, ибо все внимание вдруг сосредоточилось на красном всплывающем окне, которое поверх десятков прочих замерло перед его взором на внутреннем дисплее: «Дальнейшая угроза объекту в связи с его аннигиляцией отсутствует. Отключить протокол? Да/Нет»

Оптика, уже угасающая, в последний раз полыхнула алым: «Да».

Гигантской серой глыбой, бесформенной горой Мегатрон осел наземь возле корпуса брата. Последним, ошеломительно-жестоким даром, подобно улыбке Праймуса, на Лорда Протектора снизошло понимание.

Долгое время никто не двигался с места. Эбби показалось, что она вечность простояла так, окаменев. Отстраненно наблюдала она, как Рэтчет в два широких шага преодолел расстояние, отделявшее его от командира, и склонился сначала над Оптимусом, затем – над Мегатроном. По движению воздуха она поняла, что Нокаут отошел от нее и присоединился к учителю. По их движениям и жестам ничего нельзя было понять. Когда Рэтчет поднял фейсплейт и обвел взглядом оставшихся, слов у него не нашлось.

«Доигрались», – сокрушенно прошептал кто-то за правым плечом. Эбби обернулась, но никого, кроме осоловелых вехиконов, не обнаружила. Остальные пребывали в трансе, так что она сделала вывод, что голоса слышатся ей одной.

Не понимая, что делает, с трудом переставляя серво, как будто они стали весить по десятку тонн, Эбби Смит доковыляла до Рэтчета и опустилась на пол между ним и Нокаутом. Она вдруг ощутила, как вся тяжесть неба, в котором зависла «Немезис», обрушилась на нее.

«Это моя вина», – то ли сказала, то ли подумала Эбби. «Нет, дитя», – прозвучало в ответ. – «Здесь нет твоей власти. Это лишь один из возможных вариантов завершения истории. Нам не дано предугадать. Мегатрон с равной долей вероятности мог внять тебе или убить. Он мог убить Нокаута, а Оптимус мог не прийти. Но сейчас это уже тупиковые линии. Все кончено».

– Все кончено, – эхом повторила Эбби и совершенно по-человечески разрыдалась, хотя ее нынешнее тело к подобным реакциям не было приспособлено.

– Что же теперь делать? – Потерянно подал голос Нокаут; его вопрос прозвучал жалко и в то же время значимо.

«Ответь, Эбби», – прошептали за правым плечом. – «От тебя этого ждут, дитя. Они хотят возложить на Хранителя ответственность за последние слова этой истории, но они не знают: история уже рассказана и обрела плоть, так что… Что бы ты ни сказала – это ничего не изменит. Я пока оставлю тебя…Но я рядом. Не забывай, что у тебя в запасе осталась целая жизнь. Не всем присутствующим так повезло».

– Что же нам теперь делать? – Повторила вопрос Нокаута Арси. Эбби нашла в себе силы встать и встретить фиалковый взгляд другой фем.

Она аккуратно обошла безжизненные корпуса братьев и приблизилась к бортовому компьютеру «Немезис». ИскИн десептиконов на удивление легко послушался ее команды, и вмиг на экранах за спиной Эбби появились капитаны кораблей, о которых говорил Мегатрон. Эбби постаралась установить связь с Телетрааном, оставшимся в ставке автоботов. Последний поупирался для приличия, но все-таки ее признал. Сейчас, благодаря чудесам техники, ее голос звучал на всю галактику. Все трансформеры, выжившие в этой войне, обречены были принять сигнал.

Чтобы в прямом смысле не упасть под гнетом ответственности, Эбби схватилась обоими манипуляторами за управляющую консоль. «Что ж…Если такова цена жизни, я готова… Но потом все. Дальше пусть они сами», – и она заговорила:

– Меня зовут Эбби Смит. Я была создана на планете Земля. Я Хранитель. Сейчас я выполняю единственную миссию, возложенную на меня Праймусом, – обращаюсь к вам. Трансформеры! Автоботы! Десептиконы! Нейтралы! Ваша война окончена. Оптимус Прайм и Мегатрон мертвы – как вы говорите, ушли в Колодец. Меня спросили: что теперь делать? Но я не знаю ответа, который бы удовлетворил всех вас. Я могу только напомнить, что в этом мире вас осталось ничтожно мало, ваш дом в руинах, и кажется, что надежды нет. Так? Да.
Но кем мы станем - то, как мы распорядимся своими жизнями, зависит только от нас, от наших решений. Плоды одного такого решения мы пожинаем сейчас. Уже не важно, что было бы если бы… Сейчас имеет значение только то, по какому пути каждый из вас решит пойти. Я не имею права ни к чему призывать, у меня нет такой власти. Я могу лишь напомнить, что надежда на что-то хорошее всегда остается. Вспомните о свободе, которая право всех разумных существ. Именно веруя в нашу разумность, Праймус наделил нас возможностью выбирать и нести ответственность за принятые решения. Сейчас вы все свободны – от клятв, от альянсов и от прошлого. Какой выбор сделаете вы? Продолжите уничтожать друг друга или попытаетесь найти свое место в бескрайнем мире? Решение остается за вами. – Эбби умолкла.

В ответ с одного из кораблей прозвучала реплика капитана:
– Конечно, тебе легко говорить, Хранитель. О какой надежде ты нам талдычишь? Наш дом разорен, Куб уничтожен – жизнь на Кибертроне не возродить.
Эбби Смит колебалась, как будто с кем-то совещаясь. Потом склонила белый шлем, точно кивнула кому-то незримому и ответила:

– Великая Искра – трансцендентная сущность. Ни один артефакт не мог быть ее вместилищем, только аватаром. Она неуничтожима и существует везде и нигде одновременно. Вот что мне дозволено было сказать вам. Но от себя я осмелюсь добавить, так как на заре прошлой жизни мы встречались с Ней. Тогда я не понимала… Великая Искра – это сама жизнь. Во всех ее проявлениях. Если Она не являет себя нам в какой бы то ни было ипостаси, значит мы неправильно смотрим, не того ищем или не видим Ее. Не думайте о Ней, как о вещи или вместилище Силы. Она живая, и все мы для Нее важны. Когда-нибудь Она явит себя.

– Если ты и вправду Хранитель… – Сказали вдруг из угла зала, и Эбби, обернувшись, встретилась взглядом с лиловым визором вехикона.
– Да? – переспросила она, побуждая трансформера продолжать.
– Если ты и вправду Хранитель, почему тогда, как в легенде, не сотрешь прошлое?
– Нельзя. Правила легенд не работают в объективной реальности. Праймус отказал мне в праве переписать прошлое, потому что эта история уже рассказана.
– Ты просто боишься!! – Выкрикнул кто-то.
– Нисколько, хотя Хранитель стирает и себя из той истории, листы которой он забелит, фигурально выражаясь, – проговорила Эбби. –Я дважды умерла – небытием и Колодцем меня не удивишь и не испугаешь. Но на ход истории влиять я не могу и теперь уже не хочу.
Повисла пауза.
– Видимо, все… – сказала Эбби. –Я оставляю принятие решений вам. До свидания.
– Так. Ты. Не. Останешься? – спросил на четыре голоса Бамблби.
– Нет.
– Чем. Ты. Займешься? – Эбби промолчала, но комм Бамблби мигнул, принимая сообщение: Еду в путешествие, как говорила тебе в прошлой жизни. Если хочешь, могу взять с собой:
:Мне нужно подумать:
:ОК:

Все-таки Эбби пришлось задержаться: скорбная церемония прощания, долгие разговоры, ответы на тысячи вопросов, которыми забросали ее трансформеры – представители ныне несуществующих фракций, крики и паника агента Фоулера в связи с появлением на орбите десятка неизвестных кораблей и его же вялая ругань в связи с внезапным их исчезновением…

Но самое главное – звучащий в каждом жесте, в каждом встречном взгляде вопрос: «Что со всем этим делать?».

Прошла уже земная неделя, и Эбби строго сказала себе, что откладывать дальше нельзя, иначе она никогда не решится.

Вечером она коротко попрощалась с теми трансформерами, кого знала, а ночь провела за разговорами в медотсеке Рэтчета, где теперь на правах ученика подвизался Нокаут. Только Бамблби нигде не было видно. Бывший разведчик как в воду канул и даже на сообщения отвечал через раз и уклончиво.

С рассветом Эбби была готова отправиться в свое первое путешествие. Она планировала провести несколько лет на Земле, которая перестала быть невидимкой для инопланетных цивилизаций. Затем она надеялась сесть на любой мимо пролетающий шаттл и отчалить куда глаза глядят.
Нокаут и Рэтчет вышли проводить ее за ворота базы. Эбби смотрела на них и гадала, увидятся ли они когда-нибудь. Что-то подсказывало ей, что такая вероятность есть, хотя ни один из них не планировал задерживаться здесь.

Эбби Смит в глубине искры надеялась, что судьба не разбросает тех, кто стал ей дорог, по разным уголкам космоса. «Им лучше бы держаться друг друга», – подумала она, но вслух ничего не сказала.

Совершенно по-человечески обняв обоих, Эбби с непривычки неловко сложилась в свой белый с красной гоночной полоской альт-мод, который, как заботливо подсказал Гугл, стоил тут немалых денег и звался Shelby Eleanor.

Посигналив на прощание, она аккуратно тронулась по гравиевой дороге в сторону трассы. Эффектно взвизгивать шинами и поднимать облака пыли, в считаные секунды разгоняясь до сотни, она еще не умела и, сказать по правде, не стремилась. Скорости Эбби пока побаивалась. В зеркало заднего вида она различала удаляющиеся ворота базы, а за ними – два силуэта.

Скоро Эбби скроется за поворотом, и ее друзья пропадут из виду…

«Увижу ли еще?» – опять пронеслось в процессоре с долей тоски. Не успев уехать, она уже начала скучать.
«Все будет хорошо, дитя!» – Пришло с неизвестной частоты.
«Слава тебе господи!» – Ехидно отозвалась Эбби.

Приближаясь к повороту, за которым ее ждала автострада, Эбби Смит активировала голопроектор: в зеркале отразилось худое, точно из острых углов собранное лицо, в обрамлении растрепанных мышиного цвета волос – несколько прядей выбилось из перехваченного черным шнурком хвоста. Аквамариновые глаза, на дне которых тлели алые угли, были надежно спрятаны за дымчатыми стеклами очков-авиаторов. Олимпийка без следов крови и энергона была по-домашнему уютна, ступни в светлых кедах легко нашли педали газа и сцепления, хотя если это и требовалось, то только для полноты иллюзии.

В открытые окна дул прохладный ветер, по утреннему предзимью свежий. Он трепал бахрому на рваных джинсах, и будь Эбби человеком, она поежилась бы от холодного прикосновения.

Последнее, что выхватил цепкий взгляд Рэтчета, прежде чем светлый силуэт Eleanor пропал из виду, была тонкая рука, обтянутая голубой тканью, покойно лежащая на бортике открытого окна. И просто показалось…

«Пусть у тебя все сложится», – прошептал медик и медленно пошел в сторону базы. Нокаут ничего не сказал, лишь кивнул – то ли словам Рэтчета, то ли каким-то своим мыслям. Он еще постоял немного, вглядываясь в горизонт, затем резко повернулся и зашагал вслед за учителем.

Девочка улыбнулась тонкими бескровными губами, скользнув рукой по рулю, нащупала кнопку переключения радио и начала бездумно перебирать станции, пока не остановилась на той, что играла «Telescope» Starset.

В этот миг сквозь тонкую и легкую, словно вуаль, пелену грусти Эбби вдруг почувствовала, что все, действительно, будет хорошо. Иначе просто быть не может.

Ровно гудел мотор, солнце поглаживало капот, чуть пригревая. Прошлое оставалось за поворотом, а впереди лежал неизведанный и дивный новый мир.