Невозможность проникнуть в сознание первого гладиатора Каона была настоящей пыткой для телепата такого уровня, как Саундвейв. Среди сотен встречающихся на базе существ, мысли которых он мог пробовать на вкус, анализировать и даже менять, находилась эта черная, неприветливая скала, о которую разбивался весь его отточенный циклами тренировок изворотливый ум. Сознание Мегатрона оставалось для Саундвейва закрытым и непонятным, словно черная дыра для телескопа. И вдвойне непонятным оставалось – каким образом боевой механоид, пусть и очень способный, мог научиться подобному. Сам Мегатрон телепатией не владел – это связист знал наверняка. Но его умение закрываться от ментального взлома было поистине уникальным – он распознавал взлом уже на этапе намерения и невероятно быстро выстраивал защиту.
«Тайна. Очередная тайна. Сколько же их у тебя, проклятый десептикон?»
«Закрытое» сознание Мегатрона было не единственным символом отчуждения, которым серебристый трансформер отгородил себя от остального мира. Саундвейв вел строгий учет всего непонятного, с чем столкнулся с момента знакомства со своим новым хозяином, и уповал на одно очень простое правило – все тайное со временем обязательно станет явным. В правдивости данного выражения бывший служащий коррумпированного автоботского Сената нисколько не сомневался. Он любил наблюдать и делать выводы – ведь однажды именно эти качества спасли ему жизнь. И не только ему.
С тех пор, как Саундвейв попал на службу к Мегатрону, нацепил на себя алый визор, маску и облачился в два слоя фальшивой брони с генератором нового поля, об его истинном происхождении знали только двое – сам Мегатрон, и хозяин главной Арены, Шоквейв, одновременно начальник внешней разведки пока еще несуществующей армии десептиконов.
Нелегальное положение беглого автобота среди фиолетовознаковых, готовящих переворот в Империи, делало связиста полностью зависимым от того, кто держал его в клещах амбиций, власти и... любопытства. Любопытство в этой связке постоянно выходило на первый план. Поэтому-то и щелкал Мегатрон по вездесущему носу своей новой гениальной игрушки с таким непередаваемым наслаждением. Власть и кредиты – мотивация лишь для тех, кто собирался лизать ему антигравы на ногах. Мегатрон знал – связист, привязанный к нему узами любопытства, намного надежнее, чем властолюбцы всех знаков и альтформ. А телепату с нежно-голубыми линзами только и оставалось, что ценить это внезапно оказанное доверие лидера, да чтить правила, от которых зависела его жизнь. Хорошо помня о железной хватке черных пальцев у собственного горла и не принимая близко слова Мегатрона о тщетности попыток что-либо узнать, Саундвейв предпочитал делать вид, что подчиняется. Но действовал, естественно, с оговорками.
Вот и сейчас он весь обратился в слух, подключившись к микрофонам напрямую. Однако, звуковая сцена событий, происходящих в лидерском отсеке, оказалась весьма скупа на подробности и до странности коротка. Саундвейв услышал быстрые шаги десептикона, шипение дверей, короткую паузу – видимо, хозяин отсека и гость общались в интерактиве, – а затем… лишь шорох. Он даже не успел заняться расшифровкой этих звуков, как на тайной частоте снова прозвучал скрипучий неприятный голос Мегатрона. Десептикон отдал приказ связисту явиться к себе без промедления.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
