Они бесцеремонно ввалились в мой отсек, как, впрочем, делали это раньше, когда затевали очередное развлечение, непременно желая втянуть в него и меня. В этот раз я даже не протестовал – мое будущее заточение, связанное с режимом особой секретности, предусматривало и ограничения на посещение моего жилища сторонними личностями.
С ними ворвался целый вихрь запахов. Пахло окислившимся кибертронием трассы, разгоряченными протекторами, полиролем и легкозаряженным энергоном. С запахами ворвались звуки – смех и глухие удары металлических тел друг о друга, когда они забавно толкались, притворно соперничая и пытаясь протиснуться в узкие двери все сразу. Их не остановил даже тот факт, что, приходя ко мне в гости, требовалось пройти через кордон охраны внизу, предъявить свои идентификационные номера, служебные пропуска и долго-долго подниматься на лифте.
Я наклонился, чтобы незаметным движением нажать секретную кнопку, блокирующую видеодоступ в мой личный отсек для отдыха. Моей организации и сейчас по регламенту полагалось держать своих сотрудников под пристальным наблюдением. Прослушиваемое служебное жилье в охраняемом корпусе — пережиток прошлого, было обычной мерой контроля имперских спецслужб. Впрочем, пока я был обычным служащим, контроль был весьма условен. Я быстро разобрался в нехитрых системах электронного видеонаблюдения и давно избрал нужную линию поведения на публике. Время «Алого Террора» закончилось. Кибертронская цивилизация вступала в эпоху политического застоя. Но это не значило, что зверствующие в те времена спецслужбы сейчас стали ленивы и недальновидны.
– Орион, ты превращаешься в параноика и зануду! Мы не видели тебя восемь циклов, не слишком ли ты перестраховываешься?! – раздалось прямо с порога.
Они были правы, моя обыкновенная, почти инженерная должность пока не требовала жесткого ограничения свободы – ни в перемещениях по планете, ни в общении с друзьями. Разве в том, что сейчас хотели предложить мои приятели, заключалось некое отступление от правил.
Покой был безвозвратно утрачен, тишина унеслась прочь, а небольшое пространство моего жилища внезапно стало тесным. Сразу шесть трансформеров с альтформами средних грузовиков – это все-таки много для маленького мирка с прозрачной крышей, небольшой зарядной платформой и стенами, украшенными электронными рамками с трехмерными изображениями. Мои неунывающие друзья окружили меня. Друзья, не знающие печалей, твердо убежденные, что только они знают настоящую жизнь, в то время как я, их старший по званию товарищ, витаю в глупых мечтах и бесполезных размышлениях. Я не хотел разубеждать в этом никого – ни их, ни спецслужбы.
– Ваша идея мне очень не нравится, – изо всех сил стараясь быть серьезным среди этого натиска задора и жизнелюбия, сказал я.
Пять полных сил товарищей с ярко-алыми инсигниями на разноцветных корпусах, энергичным блеском голубой оптики и открытыми симпатичными лицевыми пластинами, только засмеялись в ответ, бесцеремонно рассредоточиваясь по отсеку. Мои новые друзья – Таймфол, Грузохват, Блок, Флешсторм и старый друг Дион, который, как и я, предпочитал новомодным прозвищам свое базовое имя, данное при активации – мы все обслуживали Технический Архив и были с одинаковыми транспортными альтформами тыловых дешифровщиков, все созданные в разгар Войны, но так ни разу и не увидевшие ее. Мы были из одного поколения, одинаково оснащенные и почти неразличимые по очертаниям корпусов. Но все же я чувствовал неуловимую дистанцию между нами. Они могли прыгать по моей платформе, брать небольшие вещицы из моих ниш, шутить и вести себя на первый взгляд бесцеремонно, но я знал, что определенные границы никто из них не рискнет перейти никогда.
Ярко-синий трансформер по имени Таймфол с грохотом рухнул на мою платформу, попутно сорвав со стены электронную картину с запечатленными на ней четырьмя фазами захода нашего солнца за горизонт.
– Что-то новенькое! Закат в Тарне! Тебе удалось использовать естественную рефракцию. Такого крупного солнечного диска ведь на самом деле не существует.
– У самого горизонта атмосфера меняется и порой проявляет себя как линза. Я замечал такое явление только близ Тарна, кроме того, был очень холодный вечер...
А потом Тайм разглядел главную особенность этого изображения и восхищенно ахнул.
– Фиолетовый луч! Орион, это же невероятно редкое явление!
Товарищи, сталкиваясь друг с другом плечевыми блоками, сгрудились около изображения. Теперь они видели над самым краешком почти исчезнувшего солнца тонкий сине-фиолетовый столб света.
– Ветер дул в сторону города, и атмосфера была на редкость прозрачной, – пояснил я, – мне помогла моя скорость, она отличалась от угловой скорости вращения Кибертрона всего лишь на несколько единиц. Только поэтому я смог увеличить время экспозиции и запечатлеть луч.
– В процессоре не укладывается, Орион, когда ты все успеваешь? За таким закатом нужно охотиться целыми орбициклами напролет, как шарктикон за добычей.
Они всегда меня подначивали, глядя на мои увлечения. На стене возле зарядной платформы висело несколько светящихся электронных изображений закатов и профили различных городов на их фоне. Мое излюбленное шоссе этого полушария S60-6 имело удобное направление для подобных наблюдений.
– Обычного зарядного цикла хватает на двадцать рабочих, – я постарался ответить серьезно и даже придал лицевой пластине строгое выражение. Но они опять прыснули со смеху.
– Во время моих выходных я почему-то становлюсь очень энергоемким, и валяюсь на платформе дольше обычного, – ответил Таймфол и вдруг стал испускать инфракрасные волны, смутившись собственного ответа.
Приятели начали отпускать в его адрес довольно фривольные замечания. Смех усиливался. Я чувствовал, что сам скоро не сдержусь, присоединюсь к ним, забуду на время свои тревоги и погружусь в позитив. Они был полны сил и беспечны. Клубы, гонки, игры, а иногда и утонченные столичные бордели – я знал, как они проводят свое свободное время и не осуждал их. Это было естественно и, наверное, правильно. В них не было того, что осталось в моей Искре осколком счастья, печали и бесконечной ответственности – того, что с момента образовавшейся связи с моим учителем, стало незаметно отличать меня от всех остальных. Но я совершенно осознанно сделал свой выбор. И теперь мне оставалась лишь вера и размышления над тем, что я в себе нес, а еще ... закаты. Да, наверно только они, со своей исцеляющей красотой.
– Это необычайно красиво, Орион.
Дион, грузовик с бледно-зеленым корпусом и белыми полосками на плечевых накладках, подошел ко мне. Он всегда понимал меня лучше, чем кто-либо из них.
– И все же сегодня тебе нужно изменить своим правилам, – его пальцы коснулись моего плеча.
– Почему сегодня? Ведь праздник завтра.
– Потому, что ты прекрасно знаешь – в то место, куда мы тебя зовем, нужно выезжать заранее.
Я отвернулся и посмотрел в иллюминатор. В сгущающихся сумерках город был необыкновенно прекрасен. Вечер манил своей свободой, я словно ощущал зуд протекторов, желающих соприкоснуться с поверхностью трассы. Когда я вновь обернулся к ним, то не смог сдержать улыбки – пять пар голубых окуляров так преданно смотрели на мою лицевую пластину, что я беспомощно развел манипуляторами.
– Не понимаю, почему я вам так необходим?
– С тобой интересно! – ответил желто-серый грузовик по имени Блок.
Он держал в пальцах бронзовую фигурку квинтессона – видно, снял ее с полки – и старательно гладил его выпуклый живот.
– Настолько, что ты решил применить последнее средство, – засмеялся я.
– Да, но ты же знаешь, что оно самое верное!
На одной из полок в моем отсеке стояло множество предметов, подаренных мне, некоторые из них были привезены из далеких систем. Я сам подшучивал над смешным сочетанием совершенно не вяжущихся друг с другом вещей. В этой пестрой коллекции не было ни малейшего намека на какой-либо порядок или систему. Светящиеся кристаллы с далеких планет соседствовали рядом с тусклыми кибертрониевыми бюстиками Изначальных Альф. В окружении россыпи модных гадательных шариков с иероглифами, возвышалась древняя фигурка квинтессона, выполненная из меди, с окислившимися зеленоватыми пятнами купороса. Именно ее и взял Блок.
Квинт был сделан настолько реалистично, что вызывал отвращение. Особенно в этот день, когда все так рьяно праздновали победу над ними, неприятной во всех отношениях цивилизацией. Квинт восседал в тарелке своего антиграва и пятна зелени на его морщинистом лице делали его еще более мерзким. Маленькое – явно органическое –личико с отвислыми щеками выражало полное презрение ко всему сущему, а тонкие руки заканчивались длинными, как щупальца, пальцами. Живот этого странного существа был округлым, и именно он вызвал у всех берущих статуэтку патологический интерес. Среди моих друзей возникло поверье, что если погладить квинта по животу и загадать желание – оно непременно сбудется.
Я не мог им препятствовать, и при каждом визите любого из них статуэтка бралась в руки. Живот начищался до блеска и, видимо, их нехитрые желания действительно исполнялись, раз мои друзья были так настойчивы.
– У-у-у, захватчик!— Блок ткнул квинта в пузо – Как мы вообще могли подписать мир с этими монстрами, нужно было уничтожить их всех до одного!
Война закончилась так давно, что квинтессоны из агрессивной недружественной цивилизации превратились в предмет для насмешек. Капитуляция произошла на удивление гладко. Власти заключили мир и множество сделок. Я знал об этом, и это тоже не давало мне покоя. Было что-то зловещее в нашем странном перемирии. А еще я знал, что благодаря политике Сената могу вот так запросто встретить такое вот существо даже где-нибудь в Йаконе.
«Интересно, в более отдаленных городах, например, в Каоне, они встречаются чаще?»
– Орион, – вдруг спросил бело-голубой грузовик Флешсторм, стоящий рядом с Блоком. – Почему их так называют?
– В названии их расы зашифрована цифра пять, – просто ответил я.
Флешсторм растопырил пальцы.
– Пять? – удивленно сказал он, уставившись на свою белую металлическую ладонь, потом на ладонь квинта и я грустно улыбнулся тому, что такой очевидный факт был им не знаком.
Более того, если бы я сказал им, что мы и квинтессоны в какой-то степени родственники, они бы вообще меня не поняли, поэтому я не стал особо распространяться.
– Пять чувств, Флеш, речь идет именно о ПЯТИ ЧУВСТВАХ!
Они были простым техническим персоналом, в их обязанности не входило изучение закодированных материалов, более того, это требовало особого интереса к давней истории. Потому я не удивлялся наивности их вопросов. Только Дион знал чуть больше их. Знал и молчал.
– А разве чувств бывает больше? – Они спросили это почти хором.
– В эпоху Золотого Века их было гораздо больше. Трансформеры имели общее сознание, которое делало их огромным, мощным, единым существом. Потому они могли предвидеть и предчувствовать то, что случится с ними и с другими – это называлось «шестым чувством». Они путешествовали из сознания в сознание по незримым нитям единой сети и жили в тесном союзе. Это была эпоха вечного согласия и вечного общего счастья. И дело было даже не в энергии, текущей прямо из пространства в буквальном смысле этого слова, дело было в Единстве Искр – седьмом, давно утерянном чувстве.
– А квинты?
– Они полагаются только на пять чувств этого трехмерного мира. Они за разделение и личное совершенствование. За господство физического над духовным.
– Они не приемлют единства?
– Кто знает, может быть, у них тоже есть объединяющее начало. Черное, сухое и жестокое, как их бесцветные и безвкусные эмоции. И ведь мы теперь тоже идем по их пути, свернув со своего…
Я передернул плечами.
– Ты говоришь так, словно раньше мир был другим?
– В эпоху Злотого Века – да, а сейчас... мы все больше и больше уподобляемся тем, с кем так долго воевали. Когда мы захотели уничтожить квинтов, нам пришлось сталь слишком на них похожими. И мы тоже хотим абсолютной материальной власти, забыв об истинном своем предназначении.
Я с усилием заставил себя замолчать. Они слушали меня очень внимательно, вероятнее всего, ничего не понимая, но вдохновляясь странными словами и моим возбуждением, которое всегда входило в меня, как только я начинал говорить о Единстве.
– Но это было настолько давно, что кажется сном. Я слышал что-то подобное, но ты рассказываешь уж совсем невероятные вещи. Даже Война кажется чем-то далеким, а этот фантастический мир ДО...
– Иногда мне кажется, что я помню его.
– Это твое воображение играет с тобой, Орион. Но мы ведь и любим тебя именно за это. Когда мы слушаем твои рассказы, хочется верить в чудеса, – тихо ответил Дион.
– А мне кажется, не было вообще никакого Золотого Века и все это легенды. Разве может так быть, чтобы густой энергон бил прямо из недр планеты и никто не нуждался в заправке, – ворчливо сказал Блок.
– Ты сейчас о питании или о коннекте, Блок, – засмеялся Грузохват, обхватив корпус приятеля мощными темно-красными манипуляторами. Желтый трансформер ловко стукнул его по шлему статуэткой квинта, выбив целый сноп искр. Они не могли без шуток, но их грубоватые игры были бесхитростными и вовсе не пошлыми.
– Я вас разочарую еще больше, – я смеялся вместе со всеми, – в Золотом веке не была нужна подзарядка. Медиаторы нейросети восстанавливались из другого источника, который мы находили в пространстве. Мы не настолько примитивны, как энергетический накопитель с электролитом. Просто мы все делаем неправильно.
– Это что, никаких платформ?!! А как же....
– В интерфейсе тоже не было нужды.
– Как!!! – они опять воскликнули хором и дружно покатились со смеху, от такого единого, полного разочарования вопля.
– Посудите сами, раз сознание каждого связано, то нет ни тоски, ни острого желания соединиться с другим. Ведь вы УЖЕ соединены, и намного ближе и крепче, чем при любом виде коннекта.
Я старался говорить как можно проще и понятнее. Они смотрели на меня, открыв рты.
– Да он придумывает на ходу, – нарушил тишину Таймфол, – быть такого не может, чтобы не было ни подзарядки, ни интерфейса! В таком мире можно было бы рехнуться со скуки. Я бы не прожил в нем и цикла!
– Я тоже!
– И я! Какая же это жизнь без бурной перезагрузки и спокойного спящего режима в объятиях любимого!
– Оно понятно, Орион, ты ведь и в этом мире не нуждаешься ни в том, ни в другом. Путешествуешь все свободное время, живешь здесь совсем один. Признайся, – Таймфол шутливо ткнул меня кулаком в бок. – У тебя же никогда никого не было?
– Да, да! – запальчиво подхватили Блок и Флешсторм. – Ставим линзу за то, что наш главный даже ни разу не целовался!
– Отстаньте от него! – Дион бросился меня защищать, но я не обижался их простодушным шуткам. Они были слишком беспечны. А я слишком серьезен. Должно же быть равновесие в этом мире.
– Ну конечно не было, – соврал я и продолжил смеяться вместе со всеми, украдкой перехватив грустный взгляд Диона.
Мне кажется, он знал, что после нашего расставания у меня не было соединения систем ни с кем из трансформеров, которое в общем понимании называлось интерфейсом. Кроме одного случая, о котором не догадался бы никто, даже он...
Но этот случай был слишком нестандартным и стал одной из самых больших моих тайн.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
