Some kind we never forgive
Haven"t seen the back of us yet
We"ll fight as long as we live
/
Есть те кого не забыть,
Простить возможно не всё;
Нам нет дороги назад -
Биться будем покуда живём.
Neil Finn «Song of the Lonely Mountain»*
За окном монорельса мелькали пригородные пейзажи Полигекса. Долгие ряды ангаров, складов, отдельные жилые блоки для рабочих, обслуживающих заводы – типичная картина при подъезде к любому старому городу Кибертрона. Решением Совета было установлено правило – все технические и производственные структуры должны находиться за пределами жилых кварталов, дабы не нарушать архитектуру города.
Еще несколько кликов непрерывного мелькания сигнальных огней, и взгляду ученого открылся окутанный светом Полигекс. Многоярусный полис вздымался над нижними трассами монорельса переливающимся каскадом, прошитым цветными нитями транспортных магистралей и увенчанным острыми шпилями верхним уровнем – местом, где обитала элита. На нижнем ярусе линия монорельса, соединяющая разные города, разветвлялась на паутину городских маршрутов со сложной системой смежных и пересадочных станций.
Легкое волнение с начала пути превратилось в непонятную тревогу, причину которой, Старскрим, как не пытался, но понять не мог. Это уже не первая конференция, на которой он будет выступать, и далеко последняя, отчего же такое беспокойство. Чем дальше, тем больше ему казалось, что дело вовсе не в предстоящем докладе, а в чем-то совершенно ином, более глобальном и оттого пугающем. Но бело-красный мех только усмехнулся сам себе, стараясь не думать ни о чем дурном.
Едва выйдя на перрон, ученый обратил внимание на толпу, собравшуюся перед информационной панелью. На экране мелькали кадры обваленной шахты на одной из лун Кибертрона, остатки оплавленных корпусов, ставших серо-черными после столь мучительной дезактивации. Рядом виднелась техника, разбиравшая заваленный вход, были наготове медики, чтобы оказать помощь уцелевшим.
- ...взрыв на энергоновой шахте. Сообщается о десятерых погибших, еще двадцать шахтеров остаются за завалом. Проводится спасательная операция, которая усложняется возможностью повторных взрывов...
В толпе пронесся тревожный гул, послышались гневные восклицания и ругань.
- Уже шестая авария за последнюю треть ворна, – проворчали рядом с ученым. – Шлак, это ненормально… Прежде такого никогда не случалось…
- А я давно говорил – эти старые выработки пора закрыть... – тут же откликнулся кто-то еще.
Несколько возмущенных голосов, стали теми искрами, от которых разгорелось пламя яростного спора.
- А кому есть дело до нескольких десятков каких-то шахтеров? Не эти, так другие найдутся на их место.
- Да уж, Совет не станет лишать себя прибылей, ради существования кучки мехов, которые только и способны, что на низкую, грязную работу! Правительство, озабоченное лишь собственным обогащением, забыло, что означает выполнять свои функции!
- Сенаторы делают, что могут, скажите спасибо, и за такое функционирование, могло быть гораздо хуже…
- Совсем процессором двинулся?! Куда уж хуже? На нижних уровнях уже убивают ради энергии, а расследовать эти случаи никто не собирается, делают вид, что ничего не происходит.
Гул голосов звучал все громче и злее. Большинство стоящих перед панелью, были простыми рабочими, которые не исключали подобной трагической судьбы и для себя. Недовольство толпы росло с каждым орном, грозя, однажды, перерасти в восстание. Старскрим только покачал головой, даже ему, никак не связанному с шахтерским делом, сложно было представить, чтобы разом вышли из строя предохранительные системы безопасности разных типов шахт с разными степенями выработки. Подобное никак не могло быть случайностью, и он это прекрасно понимал. Как понимал и то, что виновных в трагических событиях следует искать не только в высших эшелонах власти.
Ученый стал постепенно выбираться из образовавшейся толпы – ему следовало поторопиться, чтобы не опоздать к началу конференции, но внезапная смена темы заставила его задержаться.
- Говорят, в Айконе не все так спокойно, уже нашелся смельчак, осмелившийся открыто критиковать нынешнюю систему… – негромко заметил кто-то из мехов.
- Ха, ну это ненадолго, скоро и ему процессор отформатируют, чтобы не говорил лишнего.
- У него уже много сторонников, так что Совет опоздал с этими мерами.
- А что это за шлак такой? – заинтересовались сразу с нескольких сторон.
- Вроде бывший библиотекарь, в архиве работал, а теперь…
Но говорившего прервали презрительным восклицанием:
- И вы всерьез поверили, что ему удастся что-то изменить? Да он ничто по сравнению с Советом!
- Тем не менее, никто больше не осмелился выступить против зарвавшихся сенаторов! Эта система насквозь проржавела и нуждается в изменениях!
- Ах, в изменениях!..
Спор вспыхнул с новой силой, и каждая сторона считала себя абсолютно правой.
Толпа волновалась, словно водный океан на органических планетах, на фейсплетах было беспокойство, и никто не обращал внимания на ученого, с извинениями протискивавшегося сквозь собравшихся мехов. Отойдя, Старскрим бросил последний взгляд на экран, где высокопоставленный чиновник давал свои комментарии относительно произошедшего. Его внешность исследователю была совершенно незнакома. Впрочем, он никогда не интересовался политическими играми в Совете, постоянной сменой кадров, а за последние полтора ворна, проведенных в экспедициях, он получал слишком мало информации о событиях на Кибертроне.
Но даже обрывочные новости, доходившие до него, внушали тревогу, а вовсе не воодушевление грядущими переменами. Что-то было в них такое, отчего в искру закрадывался страх.
Мысли о трагических событиях, их причинах и последствиях неотступно преследовали ученого, и только вновь появившееся волнение перед выступлением отодвинуло их на край сознания.
Сверившись с хронометром, ученый понял, что уже опаздывает и поспешил к центру Полигекса, где располагался Университетский комплекс. Не хотелось заставлять Талекса ждать – слишком давно он не видел старого знакомого, а расспросить его о последних новостях, равно как и насладиться красотами города можно и позже, когда будет сделано то, ради чего и мех прибыл в Полигекс. Данные полученные в последней экспедиции оказались слишком интересны, чтобы удержаться от соблазна поделиться ими на этой престижной конференции, куда приедут выдающиеся исследователи со всего Кибертрона и колоний. Ученый уже предчувствовал жаркие дебаты в собравшемся научном обществе по поводу его результатов и выводов, и не мог сдержать улыбки. Так уж вышло, что в его специализации большинство ученых придерживались старомодных, и зачастую устаревших взглядов, и слишком мало оказывалось новаторов, предлагавших свежий взгляд на устоявшиеся догмы. И каждый доклад, отличающийся от общепринятого мнения, встречался яростными спорами.
Проводимая раз в ворн междисциплинарная конференция была большим событием для Университета. И подготовка к ней происходила на соответствующем высоком уровне. Талекс, как глава Университета, уже сбивался с ног, контролируя процесс подготовки, а впереди оставалось самое важное задание – уговорить собственного друга принять участие в грядущем мероприятии. Только дело осложнялось тем, что Мегатрон редко когда соглашался на выступления, предпочитая спокойную аналитическую работу, шумным дебатам, в отличие от многих его коллег. Хотя, возможно, именно это и обеспечило ему заслуженное звание профессора.
Улучив момент, когда работа была налажена так, чтобы не требовать его вмешательства, зеленый с золотом мех зашел в кабинет математика.
- Ты завтра выступаешь с докладом! – ультимативный тон, не оставляющий никакой возможности отказаться.
Но ответом ему был лишь скептический взгляд ярко-голубых линз и задумчивое хмыканье.
- Да? И кто это сказал?
Мегатрон был одним из немногих в Университете, кто мог разговаривать с Главой подобным образом. Они с Талексом были друзьями еще с той далекой поры, как сами учились вместе.
- Я сказал. Посмотри на себя - все время проводишь за своими расчетами, словно ничего более важного не существует.
По фейсплету бело-серого меха скользит улыбка - его нелюбовь к публичным выступлениям стала уже легендой, а Талекс не мог удержаться и не припомнить ему этого.
- А может быть в следующий раз, когда результаты исследований будут более подходящими для нашей ученой элиты? - неуклюжая попытка отказаться, не потеряв достоинства. - Это ведь не последняя конференция, в конце концов.
- Ты что, шутишь? - всплеснул манипуляторами Глава Университета. - Провести такую грандиозную работу, чтобы оставить ее только в информационной базе Университета, ни разу не показав ее обществу?! Твои разработки математической модели социума...
Мегатрон поморщился от воспоминаний.
- Ты забыл реакцию нашего ученого совета, когда я докладывал об этом на прошлом собрании? Хочешь повторения того, не спорю, забавного спектакля – пожалуйста. Но уволь меня от этого – нет охоты снова вступать в спор и надрывать вокалайзер.
Но Талекс не собирался отступать.
- Нет, твои выводы были весьма э-э-э... - он запнулся, пытаясь подобрать нужное слово.
- Похожими на результаты размышлений сдвинутого процессором дрона? - с веселым смешком подсказал математик. - Ты это хотел сказать?
- Я хотел сказать, что они были весьма смелыми, но, безусловно, интересными, - укоризненно глянул на него Глава. - Никто не заставляет тебя делать полную выкладку. Несколько тезисов, предположения, обход острых углов в теме, и никто не сможет ничего сказать против.
- Нет уж, - упрямо возразил Мегатрон. - Либо все данные, либо ничего. Ты же знаешь - я не терплю полумер. Раз ты так хочешь - будет тебе доклад. Посмотрим, что из этого выйдет.
Безмерно обрадованный результатами переговоров, Талекс вышел из кабинета, не заметив того, как быстро погасла улыбка в голубых линзах друга, сменившись тревогой и отчаянием. Невинная на первый взгляд попытка ученого описать общество и процессы, происходящие в нем посредством чисел и математических формул, обернулась видением ужасающей картины. Под внешним благополучием и стабильностью существующей системы, скрывался ее изъеденный ржой остов. Общество менялось, словно покрывалось сетью трещин, каждая из которых разделяла прежде тесно сплетенные слои на разные полюса.
Цифры, уравнения вскрывали все недостатки и проблемы существующего общественного строя, но не давали ответа на вопрос: «а что же с этим делать?». Впрочем, изменения происходили так стремительно, что Мегатрон едва успевал осознавать, ЧТО именно он видит в складывающихся графиках. И последние результаты, полученные всего несколько орн назад, заставили его оцепенеть от ужаса – гражданская война на Кибертроне перестала казаться неясным призраком будущего, став вполне определенным и реальным завтра.
Но математик, несмотря на все свои усилия, не мог сказать, когда все произойдет. Ему оставалось только беспомощно наблюдать.
Ох, зря он поддался на уговоры Талекса – ведь никто не поверит в правдивость исследований, сочтут нелепыми, как и многие в Университете. Никто не верил в грядущие перемены. Только Глава не отмахнулся от слов давнего друга и прислушался к ним, хотя и с большой долей сомнения.
Холл Университета напоминал растревоженную стаю скраплетов, множество голосов сливались в единый гомон, в котором невозможно было различить отдельные слова. Но громкий радостный возглас, ученый расслышал даже в этом шуме.
- Старскрим, ну наконец-то! - сквозь толпу к бело-красному меху пробирался Талекс. Золотистая оптика ярко сверкала, а на фейсплете была радость от встречи со старым знакомым. - А я все гадал: ты заблудился в нашем городе или просто решил не приезжать. Рад тебя видеть! Думаю, твое присутствие здесь означает, что нас ждет очередная увлекательнейшая лекция.
- Как видишь, - со смущенной усмешкой развел манипуляторами ученый. - Надеюсь, тебе понравятся некоторые выкладки, Талекс. Давно мы с тобой не встречались на подобных мероприятиях. Слышал, тебя можно поздравить с новой должностью Главы Университета?
Зеленый с золотом мех рассмеялся, увлекая гостя из Кристального города за собой по лестнице. На верхнем ярусе располагался зал заседаний, в котором скоро должны были начаться выступления.
- Значит, очень давно не виделись. Я занимаю этот пост уже больше пяти ворн, но спасибо за поздравление. А ты? С чем к нам приехал? Спорю, нечто необычное, как всегда твоем стиле.
- Не преувеличивай мои достижения, Талекс, - смущенно двинул плечом Старскрим. - Всего лишь рутинная работа. Недавно вернулся с экспедиции на одну из органических планет, в соседнем звездном скоплении. Очень интересный мир, и по моим наблюдениям существа, населяющие его, вполне подпадают по определение разумных. Собственно, о доказательствах этого тезиса я и буду вести речь на нынешней конференции.
- Достаточно смелое заявление, многие захотят его оспорить, – на фейсплете Главы Университета появилась широкая улыбка. – Впрочем, я не ожидал от тебя меньшего… - он несколько кликов помолчал, и словно вспомнив о чем-то важном, неожиданно сменил тему. – Слушай, а что у тебя запланировано на ближайшие полворна?
Бело-красный ученый озадаченно приподнял надлинзовые щитки, с любопытством и одновременно с легкой настороженностью глядя на Главу Университета.
- Пока ничего...
- Отлично, - обрадовался Талекс. – Тогда как тебе идея прочесть несколько лекций курсантам, в начале следующего учебного цикла, например?
- Я? - смутился Старскрим. - Да, это точно неожиданное предложение.
- Вполне заслуженное. Мы уже наслышаны о твоих достижениях, и это будет большой честью для нас, если ты согласишься.
Несмотря на известность в научных кругах, на высокое признание своих исследований, Старскрим по-прежнему испытывал неловкость, когда речь заходила о нем самом. Провентилировав системы, ученый, наконец, кивнул.
- Хорошо, я обязательно подумаю над этим.
В золотистых линзах Главы Университета зажглась искренняя радость и, уже следуя в зал заседаний, он добавил:
- Мы обязательно это все обсудим и отметим, но сначала я хочу тебя кое с кем познакомить. Уверен, двое таких талантливых исследователей, как вы, точно найдут тему для обсуждения, - Талекс сверился с хронометром и сконфужено поправился. - Наверное, стоит отложить это на некоторое время, пока не закончится первая часть сегодняшних мероприятий. Но не смей никуда пропасть, - шутливо пригрозил он.
Усадив Старскрима на предназначавшееся для ученого место, и, пообещав вернуться, зелено-золотой мех быстро затерялся в толпе, выполняя свои непосредственные обязанности организатора.
Мегатрон вошел в зал заседаний одним из последних. Коротко и сдержанно поприветствовав знакомых, он занял свое место в секторе участников конференции. Приветственные речи, по обыкновению, прослушал, увлеченно изучая датапад с информацией о планируемых лекциях. Отвлекся математик только тогда, когда воцарившаяся тишина сменилась ровным, уверенным голосом докладчика.
- Учитывая растущие темпы экспансии кибертронцами космоса, и перспективы освоения органических планет, нам следует принимать во внимание особенности функционирования существ отличных от нас. Существует распространенное мнение о неразумности органических существ в виду отсутствия у них искры, как материальной основы личности, но последние исследования позволяют мне опровергнуть этот факт…
По залу заседаний пробежал шум. Многие ученые недоуменно смотрели на выступающего бело-красного меха, от всей искры полагая, что тот решил пошутить. Но Старскрим никак не отреагировал на возмущенный шепот, у него были веские доказательства своей правоты.
«Любопытное заявление. Дерзкое, но не лишенное смысла» - математик отложил датапад в сторону, всерьез заинтересовавшись услышанным. Но в процессоре уже успела завестись мысль, заставившая его усмехнуться: «Интересно, а насколько абсурдными назовут мои собственные выкладки? Не удивлюсь, если именно наши доклады станут сегодня главной темой для обсуждения».
До самого конца выступлений царила абсолютная тишина, но едва погас голопроектор, сопровождавший речь последнего докладчика, как зал взорвался возникшими вопросами, комментариями – восторженными, сдержанно хвалебными, критическими.
- Это абсолютно невозможно! Допустить, что органические существа могут иметь личность – абсурд!
- Но послушайте, это ведь открывает новые перспективы в науке!
- Нет, нет и нет! Это все равно, что утверждать о разумности кристальных растений или турбокрыс…
- А почему, собственно, и нет? Об органических видах мы знаем не так много. И не можем с абсолютной уверенностью утверждать, что они лишены разума, - мягко заметил бело-серый мех, неслышно подошедший к группе ученых яростно спорящих о реалистичности выводов гостя из Кристального города. Сам же автор столь неоднозначного доклада стоял чуть в стороне, сложив манипуляторы на груди и иронически улыбаясь, словно наблюдал ожидаемый, но все равно увлекательный спектакль.
- А-а, Мегатрон, - скептически фыркнул исследователь, поворачиваясь к математику. – Ну, кто же еще, кроме вас, может отрицать очевидное. Всем известно – то, что лишено искры, лишено и разума. Любое проявление логического поведения у таких существ – всего лишь примитивная программа, заложенная в процессор, а наличие эмоций никем не доказанный факт. Я поражаюсь, как профессор может не знать таких элементарных основ.
- Я знаю. Но не отрицаю и того, что наука динамична, и нам мало что известно о существах, отличных от нас. Приравнивать обитателей органических планет к кибертронцам, применяя одни и те же параметры – неразумно.
- Приведенные докладчиком данные достаточно спорны, так же как и ваши, - упрямо возразил мех. – Вы сами заметили – наука динамична, также как и исследуемое вами общество. Но утверждать, что социум стоит на пороге грандиозных перемен… Нет, разумеется, предложенная вами математическая модель весьма интересна, даже более того – потрясающа, но в ней есть определенный радикализм, свойственный молодости.
- Но ведь некоторые недавние события очень точно вписываются в парадигму… - встрял в разговор другой ученый, но одного строгого взгляда консерватора было достаточно, чтобы он оставил свое мнение при себе.
- Выводы строились на основе произошедших событий, и нет оснований полагать, что они были предугаданы. Факты довольно неожиданны. Я потрясен проделанной вами работой, однако, увы, не могу быть уверенным в приведенных данных. В науке нужен, прежде всего, четко работающий процессор, а не желание видеть невероятное в самом обычном.
Судя по неторопливости движений и невероятному упорству в непринятии новшеств, ученому было уже немало ворн. Намного больше чем Мегатрону. Но это не помешало бело-серому меху спокойно и с легкой улыбкой парировать.
- Ну что ж, не буду спорить. Я рад, что мне удалось произвести на вас впечатление. А разногласия... пусть нас рассудит время.
Математик только слегка склонил голову в почтении перед старшими учеными, предпочитая не продолжать бессмысленного разговора. Заметив, что бело-красный исследователь внимательно прислушивается к разгоревшемуся спору, он подошел к нему. И прежде чем тот успел, что-либо сказать, негромко прокомментировал.
- Надо же, вам удалось их расшевелить. Давно здесь не было столь резонансных докладов. Но поздравляю, это прекрасное исследование, которое, уверен, войдет в историю. Вы убедили меня в своей правоте.
- Рад, что сумел оказаться убедительным. Только моей заслуги, судя по разговору, в этом ничуть не больше, чем вашей, - со смущенной усмешкой ответил ученый, глядя в мерцающую голубую оптику. – У вас интереснейшая работа, но мне показалось, или вы действительно сообщили не обо всех полученных результатах.
- Не показалось, - качнул головой мех. – Узнай они обо всей правде, у них бы все контакты замкнуло, вот я и... Впрочем, позвольте представиться лично – Мегатрон.
- Старскрим, - кивнул в ответ бело-красный ученый. – А я могу рассчитывать услышать полную выкладку ваших выводов? Они выглядят довольно необычными и… пугающими.
Мегатрон удивленно посмотрел на собеседника. Пожалуй, этот мех был первым, кто воспринял его исследования всерьез.
- Почему бы и нет. В моем кабинете есть более подробные…
Его речь прервало радостное восклицание:
- О, я вижу, знакомство уже состоялось! – К ним быстрым шагом приближался Глава Университета. – Очень этому рад. Ну и навели вы сегодня шуму… Я боюсь представить себе реакцию научного общества, если в следующий раз вы решите предоставить общую работу. Однажды вы оба точно будете известны не только всему Кибертрону, но и далеко за его пределами.
- Да будет тебе, Талекс, - махнул манипулятором математик. – Никто не планировал такого резонанса. Мы не сделали ничего особенного.
- Но, тем не менее, вам обоим удалось его вызвать и разговоров теперь будет до конца конференции… - Талекс на миг замер и сокрушенно покачал головой. – Жаль, друзья, но не выйдет нам сегодня выпить по кубику высокозаряженного за встречу, у меня снова возникли неотложные дела.
- Не волнуйся, у нас еще есть время, - усмехнулся Старскрим. – Я хотел задержаться в Полигексе после окончания заседаний, так что успеем наговориться.
- Вот и прекрасно, - обрадовался зеленый с золотом мех. – Тогда желаю приятного времяпрепровождения. И да, Старскрим, профессор именно тот мех, с которым я хотел тебя познакомить. Думаю, вам будет что обсудить.
Серовато-синие вечные сумерки безраздельно царствовали над Кибертроном. Слабое сияние далекого светила, мало чем отличалось от мерцания миллиардов звезд, густой сетью опутавших небосклон. Но их тихое свечение полностью затмевали огни городов.
Золотистые, аквамариновые, бледно-голубые густые волны света, лившиеся с верхних ярусов Полигекса, разбивались на тысячи сверкающих осколков о причудливые цветы Хрустальных садов, колючим дождем осыпались на нижние уровни, где таяли, смешиваясь с насыщенными желтыми, оранжевыми, алыми тонами вечно работающих заводов, технических предприятий, грузовых линий монорельса.
А вдали, на самом горизонте уже виднелся такой же водопад света другого города-государства Кибертрона. Еще один драгоценный камень в убранстве стальной планеты.
Город жил своей не затихающей ни на миг, вечно куда-то спешащей, жизнью. Где-то звучала музыка, слышались беззаботные разговоры, смех, и тут же рядом сверкание огней монорельса, его стрекот, звон, стук. Охрана порядка следила за соблюдением законов, пресекала любые попытки нарушить покой и стабильность. Но стоило спуститься вниз, всего на несколько уровней, чтобы увидеть совершенно иной мир. Целую вселенную полумрака, неясных теней и багровых сполохов. Сюда мало кто осмеливался заходить без охраны, только те, кому и принадлежал этот мир. Здесь не имели значения законы и правила, кроме одного – выживать любой ценой даже в условиях тотального дефицита любых ресурсов, от технических до энергетических. Только на нижних уровнях можно было увидеть дезактивированный корпус с разорванными топливными магистралями, до которого никому не было дела. Корпуса тех несчастных, кто обладал чуть большим запасом энергона, чем другие, но оказавшихся недостаточно сильными, чтобы бороться за него и победить. Охрана порядка не расследовала подобные случаи, и чаще всего по той причине, что не рисковала заходить на территорию, где не имела полной власти. Да и кого интересовал дезактив безымянного рабочего – крохотного винтика в машине социума, или маргинала, забытого всеми, даже самим собой.
Но и здесь находились те, кто умудрялся процветать даже в столь неприглядных условиях. Торговцы нелегальным оружием, присадками и веществами, которые вызывали чарующие и одновременно устрашающие грезы, энергоном, о происхождении которого лучше не узнавать. И это тоже была жизнь. Мрачная, грязная, холодная и обжигающая жаром плавильных печей. Жизнь, которую многие из Совета не желали принимать во внимание, как нелицеприятную, неудобную правду.
И как легко заставить многие из этих измученных искр поверить в то, что подобное существование можно изменить.
Хотя находились те, кто не собирались что-то менять, потому что их вполне устраивали сложившиеся условия. И те, кто просто желал немного лучших условий, но не готов был ради этого брать в манипуляторы оружие. Были и те, кто, молча влачил свое безрадостное функционирование, смирившись с неизбежностью. Сколько мехов жило в этих темных кварталах, столько было и мнений. А наверху, среди света и чистоты было слишком мало тех, кто готов был их услышать. Но все же они были.
Старскрим шел по улице, не расставаясь с датападом в руке, полностью погруженный в изучение расчетов и формул. Поначалу ученый то и дело отвлекался от научных данных, любуясь красотами Полигекса, но пройдя несколько уровней, не мог удержаться, чтобы снова не углубиться в чтение. Порой он настолько забывался, что Мегатрону приходилось постоянно следить за ним, чтобы увлекшийся исследователь не натыкался на препятствия.
- Только не говори, что ты снова отключил все сенсоры и системы ориентации, - взмолился он, когда бело-красный мех в очередной раз споткнулся на ступеньках переходов между ярусами. Они спустились на уровень, где располагались Кристальные сады – тихое место, подходящее для раздумий и спокойных разговоров.
- А? – рассеянно отозвался Старскрим. – Отключил на время, они отнимают энергию, которую можно использовать для изучения этих результатов.
- Да оставь ты их, наконец, в покое. Ты уже третий орн носишься с ними. Хочешь увидеть больше, чем я написал?
- Нет, - ученый со вздохом спрятал датапад в подпространственный карман и посмотрел на друга. – Просто никак не могу поверить в то, что действительно может случиться в любой клик. Не понимаю, как ты можешь быть спокойным, обладая таким знанием. Или уже смирился?
Мегатрон покачал головой и махнул манипулятором, отчего на бело-сером корпусе заплясали радужные блики отраженного и пропущенного через кристаллы света. Сколько раз за последние орны поднималась эта болезненная тема, и сколько раз он читал в ярко-голубых линзах ученого из Кристального города грусть и обреченность. Новостные сводки только подкрепляли уверенность в сделанных расчетах, но никакой радости от хорошо сделанной работы это не приносило.
- Меня не программировали на излишнюю эмоциональность в научных вопросах, иначе у меня была бы другая специальность, - серьезно ответил математик. – Я столько раз просчитывал все эти данные, уже свыкся с ними. Хотя я был бы счастлив, если бы это все оказалось только результатом сбоев в моем процессоре.
- Ну, за свой процессор можешь быть спокоен, - Старскрим не удержался от смешка. – Либо нам обоим следует обратиться к мнемохирургу. А заодно и Талексу, он ведь тоже тебе поверил. – Мех поднял голову, невольно залюбовавшись игрой отблесков городских огней на мягко сияющих кристаллах. Полупрозрачные друзы излучали нежный свет, отчего, издали казалось, что они окутаны трепетным голубоватым пламенем.
- Самое печальное, что я никак не могу повлиять на события. Что толку с моих знаний и расчетов. Их почти никто не воспринимает всерьез. От страха или неверия в возможность перемен. Но когда все произойдет – будет слишком поздно, - Мегатрон кивнул в сторону прохожих. – Они даже не подозревают, что скоро мирной жизни придет конец.
- А некоторые желают перемен. Мне приходилось слышать о необходимости форматирования существующего общественного строя. И многие называли имя Оптроникса, - задумчиво произнес бело-красный мех. – И все в совершенно разных значениях. Кто-то говорит о нем с восхищением, кто-то с презрением, а есть и те, кто приходит в ужас, стоит только сказать это имя. Наверняка он как-то связан со всем происходящим.
Математик посмотрел на друга странным взглядом.
- И ты говоришь, что не интересуешься политикой?!
- Всего лишь сопоставил известные мне факты и слухи, - неопределенно двинул плечом Старскрим. – Впрочем, больше ни о ком из Совета я ничего не знаю.
- Проведя социо-статистический анализ всех личностей, имеющих достаточно высокий коэффициент влияния, и описав полученную информацию посредством математических формул, я бы выдвинул его в первую тройку бунтарей, наиболее склонных к поднятию восстания. А может быть и вовсе на первое и единственное место. Несмотря на то, что к представителям власти Оптроникс не имеет ни малейшего отношения.
- Тогда откуда такая уверенность? – удивился Старскрим.
- Я слышал несколько его выступлений, и вынужден признать – он умеет быть убедительным. Должность библиотекаря в Главном Кибертронском архиве открыла ему почти неограниченный доступ к информации, и он сумел ею воспользоваться. Но парадокс состоит в том, что на его стороне не только обделенный и озлобленный на Совет нижний класс, но и даже многие представители элиты, находящиеся сейчас у власти. Чем их привлекли его рассуждения – я понять не могу.
- Значит, и в Совете найдутся сенаторы способные поддержать Оптроникса? Неудивительно, что в последнее время так стремительно растет недовольство…
Глухой рокот внезапно пронесся над Хрустальными садами. Бело-красный мех запнулся, вслушиваясь во внезапно наступившую тишину, и новый взрыв не заставил себя ждать. Грохот и скрежет звучали с северной стороны нижних уровней. Земля под ногами затряслась, тонкие, изящные кристаллы тихо зазвенели, ударяясь друг об друга, многоцветная мозаика затанцевала невероятный танец, чтобы в следующий миг навсегда погаснуть под слоем призрачно-серебристой хрустальной пыли.
- Кажется, самое время произнести фразу: «а я говорил!», - мрачно пробормотал Мегатрон, направившись в сторону отгремевших взрывов.
Словно в ответ на его слова ожил коммлинк:
«Мегатрон, где ты сейчас находишься?» - голос Талекса встревожен, даже с нотками ужаса.
«В Хрустальных садах… Что за шлак происходит?»
«Немедленно возвращайся в Университет! Бери Старскрима, если он с тобой, и возвращайся. Немедленно! Не ввязывайтесь ни в какие стычки!»
«Но что случилось?»
«Все подробности по прибытию!» - резко ответил Глава и отключился.
Со стороны линии монорельса послышались выстрелы и почти сразу же отчаянные крики. Старскрим метнулся было в сторону шума, но математик цепко ухватил его за плечо.
- У тебя глюк в процессоре? Куда ты несешься безоружный?! Хочешь в дезактив раньше времени?
- Но ведь… - ученый отчаянно взглянул на друга. – Им нужна помощь… наверное…
Мегатрон только тихо провентилировал системы, но манипулятора не опустил.
- Мы им ничем помочь не сможем, а наши дезактивированные корпуса и подавно делу не помогут. Талекс сказал возвращаться в Университет. Будем надеяться, что это только прелюдия к предстоящим событиям.
Канонада загремела ближе, крики боли и страдания мешались с боевыми воплями, торжествующими восклицаниями. Но разобрать в этом многоголосии суть было невозможно. От грохота взрывов по всему ярусу прошла дрожь. А когда наступили краткие клики тишины, воздух вокруг наполнился тихим мелодичным звоном, который все нарастал, пока не сменился жалобным стоном разрывающихся кристаллических связей. В единый миг Кристальные сады – одна из прекраснейших достопримечательностей Полигекса, обратились в почти невесомую пыль.
Воздух пах гарью и озоном – запахами, о существовании которых благополучный мирный город успел забыть. И еще витал острый аромат страха и паники, запах, который не улавливался обонятельными сенсорами, но его прекрасно чувствовала сама искра. Мало, кто сумел сохранить самообладание во внезапно воцарившемся хаосе. В линзах встреченных учеными мехов и фем впервые за много ворн появился ужас. Никто не понимал, что происходит, и скудные крохи информации, перейдя от свидетеля к слушающему обрастали самыми невероятными подробностями и домыслами. И эта неопределенность пугала еще больше.
Но чем дальше от Кристальных садов, тем тише становилось на улицах, их обитатели только нервно толпились у информационных панелей, ожидая каких-либо объяснений учиненным беспорядкам. Но пока никаких вестей не было.
Волнение, царящее в холле Университета, ощущалось почти физически. Ученые, преподаватели не умолкали ни на клик, все гадая, что же происходит. Кто-то выглядел растерянным, кто-то испуганным и встревоженным, а были и те, кто даже не пытался скрыть свою радость, торжество. Но все с одинаковым нетерпением ожидали выпуска новостных сводок, чтобы подтвердить или опровергнуть слухи о поднявшемся в Айконе восстании.
Зеленый с золотом мех стоял чуть поодаль от всех остальных и, сложив манипуляторы на груди, тревожно поглядывая, то на экран все еще остающийся темным, то на вход. Только тогда, когда он увидел своих друзей, целых и невредимых, потускневшая оптика вспыхнула светом.
- Слава Юникрону, с вами ничего не случилось! А ведь возле Кристальных садов квинт знает что твориться. Празднуют, что б их ржа взяла! – быстро-быстро заговорил он, пытаясь таким образом унять терзающую искру волнение.
- Подожди, - Мегатрон поднял манипулятор, останавливая неудержимый поток слов. – Что происходит? Кто празднует? Что празднуют? Объясни, Талекс.
Глава Университета долгим пристальным взглядом посмотрел на своих друзей. Затем скрипящим от внезапно проявившихся помех голосом произнес.
- Сейчас увидите сами… Это… это просто ужасно… – Золотистые линзы полыхнули горечью и болью, которых никто ни разу не видели у такого вечно суетящегося и говорливого Талекса. Даже голос поменял звучание, став дребезжащим и каким-то безжизненным. – Впервые хочу сказать, как я ненавижу, что ты всегда оказываешься прав…
- О чем ты? – математик все не мог понять, о чем идет речь, но осторожное касание белоснежной ладони и чуть слышный шепот приводят к ответу.
- Смотри…
Мегатрон никак не мог заставить себя взглянуть на экран, на котором мелькали кадры новостей. Искрой, а не процессором, он понял, ЧТО именно произошло. Он видел, как в немом ужасе расширяется ярко-синяя оптика ученого из Кристального города. Почувствовал, как неровно бьется собственная искра.
«Ты ведь знал, что так будет. Ты все просчитал заранее. И что же? Уже поздно бояться того, что случилось…»
Огромный, залитый ярким светом Центральный Зал – место заседаний Совета Кибертрона, показывали нечасто. Но всякий раз это было свидетельством больших изменений в жизни планеты. Высокие трибуны всегда были заполнены пестрой толпой сенаторов, дипломатов, правителей городов-государств, возникавшие споры старались разрешить путем компромисса. По крайней мере, так показывалось простым жителям Кибертрона.
Но теперь величественные колонны Зала обвивали темные щупальца дыма, скрывая разводы копоти, следы выстрелов, почти сочувственно укрывая посеревшие дезактивированные корпуса тех, кто осмелился стать на пути участников переворота. Совет расколола невидимая трещина, проходящая по центру зала, где лежали погибшие.
Все происходящее выглядело абсолютно неправдоподобным видением, вызванным сбоем в процессорных микросхемах, ведь на месте Главы Совета по-прежнему восседал Альфа Трион. Только сквозь невозмутимость голубой оптики теперь проглядывало удовлетворение от происходящего. Место справа от него пустовало, и, судя по испуганно-тревожным взглядам некоторых сенаторов, один из советников уже нашел свой дезактив, потому что его мнение разошлось с мнением Главы. Слева, сжимая в манипуляторе бластер и недобро ухмыляясь, замер красно-синий мех, вокруг которого собралась большая группа вооруженных кибертронцев. И хотя оружие они держали опущенным, никто не сомневался, что при малейшей возможности оно будет пущено в ход. Как это случилось всего несколько бриймов назад.
Особняком стояла высокая темная фигура, от которой веяло почти иррациональной жутью. Алые, чуть прищуренные линзы пылали нетерпением, но черная маска успешно скрывала все эмоции. Скрестив манипуляторы на груди, Оптроникс с мрачным торжеством смотрел на растерянных членов Совета, которые могли только безмолвно взирать на попрание прежде неукоснительно соблюдавшихся законов.
А в противовес уверенности, непоколебимости революционеров в противоположной стороне зала сбились в беспорядочную кучу тревожно переглядывающиеся сенаторы. Не имеющие одного лидера, они не могли даже провести переговоры, не говоря уже о том, чтобы оказать сопротивление. Только какой-то дипломат – ярко-желтой расцветки с единственной синей линзой на пятиугольном шлеме, пытался что-то доказать своему оппоненту – меху со светло-серым цветом брони. Многие узнали в спорщиках сенатора и дипломата Шоквейва, и Миража – представителя кибертронской элиты.
Резкие и быстрые движения манипуляторов сопровождали явно экспрессивную речь Шоквейва, но в общем шуме голосов невозможно было разобрать слова, оставалось только догадываться об их сути. Впрочем, желтому меху не дали возможности выполнить свой долг невольного парламентера до конца. Оптика Миража злобно сверкнула, и в единственный окуляр недвусмысленно уставилось дуло бластера. Несколько мгновений дипломат потрясенно смотрел на оружие, а затем, склонил голову и отступил, признавая свое поражение.
- Во имя Юникрона, что происходит в Айконе?! – с отчаянием в голосе воскликнул Талекс, заметив знакомые фигуры членов Совета. – Неужели Альфа Трион не мог предотвратить происходящее?!
- А он и не собирался, - негромко ответил Мегатрон, чуть качнув шлемом. – Он с ними заодно…
- Но как? – потрясенно прошептал Глава Университета. – Он ведь стоит во главе Совета. Как он может?..
- Это ровным счетом ничего не меняет.
Казалось, математика невозможно было ни удивить, ни испугать. Все тот же спокойный взгляд, ровный тон и абсолютная непоколебимость. И никто даже не догадывается, какие чувства охватывают искру.
Внезапно наступившая тишина, нарушаемая только чуть слышным ровным гулом систем, прозвучала громче любого крика. Казалось, вся планета замерла в ожидании. В предчувствии неизбежного перелома.
От группы вооруженных мехов отделился библиотекарь Кибертронского архива и, остановившись на границе, разделяющей два лагеря, громко обратился и к обреченно умолкшим сенаторам, и к тем, кто в этот миг наблюдал за происходящим в Айконе через системы коммуникаций.
- …этот мир требует изменений. И я их принесу. Но для того, чтобы привести Кибертрон к вершинам славы и власти, мне нужны верные последователи. Каждому, кто сейчас пойдет со мной, я окажу великую честь – сохраню искру и дам возможность проявить себя на службе. Каждый, кто откажется, и будет противиться пришедшей власти – будет дезактивирован. Могущественной империи не нужны претендеры и предатели. Начинается новая эра в истории нашей планеты! И мы провозглашаем себя автономными от этого насквозь проржавевшего общества. Отныне мы носим имя Автоботы!..
Слова мрачным эхом рассыпались по городам планеты, отзываясь страхом и ужасом в одной половине, и затаенной темной радостью в другой. Уже ничего не нужно было говорить – события развивались настолько быстро, что даже те, кто от всей искры верил в незыблемость существующей системы власти, начали этом сомневаться.
Все ближе был тот миг, когда каждому жителю Кибертрона придется делать свой непростой выбор.
По толпе притихших сенаторов пробежал ропот, местами вспыхивали короткие, но яростные споры, которые ничем не заканчивались. Кто-то уговаривал соседей не играть в оппозицию и сдаться пока еще обещают сохранить актив. Кто-то напротив – горячо убеждал не сдаваться, ведь этот беспорядок не может длиться долго, рано или поздно все наладится и будет как прежде. Но единого мнения так и не было.
Оглянувшись на спорщиков и устало покачав головой с единственной голубой линзой, Шоквейв снова вышел вперед. Оптроникс наблюдал за смельчаком со смесью любопытства и презрения – желтый мех был ниже библиотекаря, едва достигая ему до плечевых сочленений. Но, по-видимому, отваги ему было не занимать.
- От имени всех сенаторов, я прошу переговоров. Мы должны разрешить этот конфликт мирным путем, не вовлекая в него ни в чем неповинных жителей Кибертрона. Все должно быть решено здесь, не выходя за пределы Центрального Зала. Мы готовы выслушать вас и ваши требования и прийти к консенсусу… - голос парламентера звучал четко и спокойно, словно не существовало у его ног дезактивированных корпусов, не гудело взведенное оружие в манипуляторах восставших – автоботов, а был только светлый зал заседаний и такой же уравновешенный дипломат напротив.
Оптроникс холодно взглянул прямо в мерцающую синюю линзу.
- У нас единственное требование – изменения. Кардинальные перемены, форматирование этого зашлакованного общества. Мы достаточно терпели вас у власти, достаточно выслушивали ваши лживые обещания лучшего существования. Что вы можете сказать нового? Любое ваше предложение – ржавый хлам, не достойный даже того чтобы быть выслушанным!
- Но любые реформы требуют обдуманных решений. Невозможно в краткие сроки столь радикально изменить систему, которая выстраивалась тысячами астроциклов…
- Заткни вокалайзер, шлакогон, - угрожающе прорычал черный мех, демонстрируя внушительного вида вооружение. – Иначе познакомишься с моими пушками.
Архивариус Кибетронского архива поднял манипулятор, призывая к молчанию обе стороны.
- Сенатор Шоквейв, я разрушу этот мир до самого основания, очищу его от накипи обмана, неравенства, несправедливости, от всей той мерзости, которая поразила общество, - наклонившись, он обратился к отступившему на шаг дипломату почти доверительным тоном, словно к близкому другу. Но это отчего-то пугало больше чем угрозы. – И только после этой чистки будет построен новый мир, с новыми порядками, правилами и законами. Теми, которые буду устанавливать я. Эпоха Автоботов уже началась. А теперь пусть каждый делает выбор – будет ли он со мной в эту пору, либо станет топливом для плавилен, как ненужный металлолом. И начнем, пожалуй, с вас.
Лязгнуло поднимаемое оружие, негромко, но грозно загудело, генерируя заряды, и каждый, стоящий напротив Оптроникса понял – на раздумья остались считанные клики.
Что заставило первого сенатора шагнуть навстречу автоботам осталось загадкой – страх, убедительность в словах библиотекаря, или просто желание принять участие в изменениях и надежда, что это будет оценено по достоинству. Как бы там ни было, но за первым шагнули и остальные, и группа оппозиции постепенно уменьшалась. Оставшиеся упрямо смотрели на противника, не желая сдаваться, хотя и понимали – их решение никого не заботит. Но, по крайней мере, они погибнут не предателями.
А впрочем, никто не знал, что же именно будет предательством.
Шоквейв, не шелохнулся, когда мимо проходили бывшие коллеги, только когда алый взгляд Оптроникса, казалось, заглянул в самую искру, дипломат отступил назад и отрицательно покачал шлемом на невысказанный вопрос.
- Ты не посмеешь! – его вокалайзер выдал целую гамму эмоций, от гнева до панического ужаса, синяя линза то вспыхивала, то почти затухала.
Под темной маской не было видно устрашающей улыбки, но она отчетливо читалась в багровом блеске взгляда. Бывший архивариус одним резким движением взял желтого меха за плечо и развернул к себе спиной, чтобы тому хорошо было видно как ослепительно яркие сполохи выстрелов молниями вонзаются в корпуса безоружных сенаторов, в один миг превращая их в безжизненные серые монолиты.
- Теперь только я решаю, что разрешено, а что нет, - тихо, но на удивление разборчиво произнес Оптроникс. Его голос с легкостью перекрывал шум, даже не боя, уничтожения несогласных. – Вы не желали слышать нас раньше, теперь же наши голоса зазвучат повсюду. И вся Вселенная узнает о том, кто мы есть. О нашем могуществе и величии. И тогда все живые существа преклонятся перед великой Кибертронской империей основанной Автоботами.
Он несколько кликов прожигал взглядом притихшего, но все еще не сдавшегося Шоквейва, а затем отшвырнул того на груду искореженного металла, которым стали члены оппозиции. Нечего было заботиться о том, выжил ли кто-то или нет. Поверженная оппозиция больше не представляла никакой угрозы.
Мало кто из находящихся в холле Университета сумел сдержать крик ужаса. Жестокое, бессмысленное по своей сути убийство членов Совета повергло в шок многих на планете.
Война… страшное, полузабытое слово. Его никто не произносил, но выстрелы и беспорядки возвестили о ее приходе. Казалось, происходящие события стали необратимой цепной реакцией, остановить которую невозможно до той поры, пока она не исчерпает сама себя.
Кто-то бросал торжествующие взгляды на соседей, словно гордясь тем, что увидел. Кто-то обреченно смотрел на экран, не в силах поверить в наступивший перелом. Но все без исключения понимали – в размеренной жизни планеты наступил поворотный момент.
Талекс потрясенно пригасил оптику и отступил от информационной панели, словно это в него целилось оружие автоботов.
- Как? Как такое могло случиться? У нас, на Кибертроне… где всегда было мирно и спокойно… мы ведь так давно ни с кем не воевали. Слишком давно… - голос скрипел и прерывался помехами, словно вокодер был серьезно поврежден. Золотистые линзы мерцали, становясь то ослепительно яркими, то почти полностью выцветая. Глава Университета поднял полный страха взгляд на математика. – Скажи мне, что это неправда? Что это просто глюк моего процессора и сбой видеодатчиков. Такого не должно быть! Такого просто не могло произойти! Не у нас!..
Мегатрон сумел только отрицательно покачать головой. Он потратил много орн на проведение сложных расчетов, полагая, что сможет предугадать все возможные исходы назревавшего конфликта. Но гибель десятков мехов стала для него таким же потрясением, как и для остальных. Цифры не имеют облика, они лишены красок и чувств, не могут отразить всей картины. Статистика может свидетельствовать о сколь угодно ужасающих событиях, но она слишком суха, чтобы заставить сопереживать.
- Видеодатчикам своим не верю… - чуть слышный шепот – единственное, что сумел произнести ошеломленный беспощадным уничтожением оппозиции Старскрим. В его расширенной до предела оптике застыл ужас безнадежности.
Профессор положил манипуляторы на плечи своим ближайшим друзьям, от всей искры желая дать им хоть малую толику успокоения. Но разве это возможно, когда перед оптикой разворачивается подобная трагедия. Он едва может справиться с собственным страхом, отчаянием и гнетущим ощущением собственного бессилия.
Только показывать этого он не имеет права – слишком молящим был взгляд Талекса, и обреченным бело-красного ученого. Они оба смотрели на Мегатрона с робкой надеждой, что тот сумеет что-то изменить, если сумел предсказать эти события.
Но разве это в его силах?..
Бывший библиотекарь сделал несколько шагов навстречу вставшему Альфа Триону, с гордостью глядя на Главу Совета. В манипуляторах фиолетово-малиновый мех держал сияющую кристальную сферу, облаченную в металлическую рамку-стабилизатор с рукоятками по бокам. Исходящий от нее свет был настолько ярким, что многие вынуждены были пригасить видеосенсоры.
- Матрица лидерства… - проносится по рядам автоботов почтительный и одновременно испуганный шепот. Почти все слышали легенды об этом таинственном артефакте, но мало кто видел его воочию. Говорили, что в Матрице заключена сила самого Праймуса…
Казалось, в Центральном Зале вспыхнула сверхновая. Едва оказавшись в манипуляторах Оптроникса, Матрица засияла еще сильнее, заставив всех присутствующих невольно опустить головы, не то в почтении, не то в попытке уберечь чувствительную оптическую нейросеть. Мех высоко поднял артефакт над собой, и даже в потоках ослепительного света было видно, каким торжеством пылают алые линзы.
- Жители Кибертрона, с этого клика началась новая эпоха в нашей жизни. Эпоха автоботов. Мы сокрушим прежние устои и установим законы, которые буду диктовать я – лорд Оптимус Прайм. Мы – автоботы, и теперь этот мир наш! И пусть те, кто понимают нашу мудрость – присоединяются к нам, а те, кто будет сопротивляться – должны быть уничтожены!..
Трансляция прервалась шипением помех, картинка погасла и одновременно где-то вдали взревела толпа. Радость, ликование и одновременно неудержимая ярость прозвучали в этих выкриках. Снова возобновилась стрельба, затихшая было на время передачи новостей из Айкона, взрывы, отчаянные вопли внезапно застигнутых жертв. Даже не видя происходящего можно было догадаться, что город захлестнула волна паники.
Только ученые и преподаватели Университета на несколько бесконечных кликов замерли, глядя друг на друга. Все понимали, что раскол в обществе затронул и их, и что каждый в эти мгновения делал свой выбор, определяющий дальнейшую судьбу. Но пока царила напряженная тишина, готовая в любой момент взорваться конфликтом.
Талекс переводил взгляд с одного своего подчиненного на другого, читая в их оптике целую гамму эмоций, от бессловесной покорности, до торжества. Он поднял манипулятор и тихим, но от того еще более убедительным тоном попросил:
- Я не могу, не имею права, как-либо повлиять на выбор любого из вас, но прошу только об одном – не нужно повторения того, что мы только что увидели.
Эти слова и всколыхнули замершую толпу. Многие ответили на призыв Главы неприязненными взглядами, заставив того отступить назад. Кто-то, вдохновившись речами бывшего библиотекаря, выкрикнул:
- Мы должны следовать идеям Оптимуса Прайма – уничтожать несогласных во имя процветания Империи Автоботов!
Но его быстро заставили замолчать менее фанатичные последователи Прайма, и те, кто перешел на сторону автоботов только из страха перед их силой. Воздух задрожал от едва сдерживаемой ненависти, и только взаимное уважение, еще не успевшее до конца исчезнуть, сдерживало обе стороны. А Талекс стоял, не шевелясь, пытливо всматриваясь в фейсплеты друзей, коллег, знакомых. Он все еще не мог поверить в реальность происходящего, в то, что отныне никогда не будет, так как прежде.
Как пугающе все это выглядело, когда было выражено в цифрах, формулах, в сопровождении лаконичных комментариев математика, но не сравнить с тем, насколько ужасающей оказалась действительность.
Недалеко прогрохотал взрыв, сменившийся канонадой выстрелов, все приближалась которая с каждым кликом. Повстанцы, нарекшие себя автоботами, вступили в схватку с силами службы Охраны порядка. Но ярость оказалась лучшим помощником, чем взвешенность и рассудительность полномочных представителей власти. Именно она заставила офицеров отступить, во избежание гибели, как собственных кадров, так и мирных жителей, случайно оказавшихся под огнем перестрелки.
Вдохновленные первыми победами, автоботы двинулись к верхним ярусам Полигекса, туда, где жила элита, которая, по словам Оптимуса Прайма, и была повинна во всех бедах Кибертрона. Но на их пути находился Университет – оплот науки, средоточие знаний и умений. Место, где можно найти сильнейших союзников, а можно и обрести врагов, которые отравят весь дальнейший актив. Повстанческая кампания автоботов основывалась не только на грубой силе, как могло показаться постороннему наблюдателю, а еще и на вовлечении в себя новейших технологических достижений и тех, кто мог оказать неоценимую научную помощь. В манифесте автоботов, написанном самим Оптимусом Праймом и подпольно распространяющемуся по всему Кибертрону, было четко указано, что именно ученые могут стать главной движущей силой революции, и помогут построить новое очищенное общество. Далее следовал длинный список имен исследователей, инженеров, конструкторов, которых следовало привести на сторону автоботов. Привести любой ценой, не убеждением, так силой и угрозами.
Поэтому, пока большая часть повстанцев направилась к острым башням элитных кварталов, остальные приближались к Университету Полигекса, попутно призывая жителей примкнуть к ним. А всех тех, кто оказывал сопротивление, без долгих разговоров расстреливали.
- Выбирайте, на чьей вы стороне, - резко произнес кто-то из той толпы мехов, которая выглядела более чем уверенной в своих силах, обращаясь к троим друзьям, все еще стоящим между двух полюсов. Но ответа так и не пришло. Мегатрон положил ладонь на плечо Главы Университета, мягко, но настойчиво отводя его в сторону, кивнул Старскриму, давая понять, что сейчас лучшая тактика – выжидание. И только оказавшись подальше от конфликтующих сторон, обеспокоенно прогнал воздух по системам, но все еще молчал, погруженный в размышления и планирование дальнейших действий.
Талекс встревожено смотрел в сторону главного входа, сквозь который проникал непривычный багряно-оранжевый свет. Отблески занявшихся пожаров плясали на светлом металле стен, отчего казалось, что все здание очутилось посреди гигантской плавильной печи. И острый запах горючих материалов, раскаленного металла только подкреплял это впечатление.
- Что теперь? - в голосе Главы прозвучал непривычный скрежет. – Эти обезпроцессорные фанатики разнесут город еще до того, как автоботы придут сюда.
- Эти фанатики и есть автоботы, - поправил его Старскрим. – И, думаю, они действуют не по собственной инициативе. Все спланировано и рассчитано, и все приказы отданы самим Оптрониксом… Оптимусом Праймом. – Ученый гневно сжал кулаки. – Он осмелился взять себе такое имя! Принять Матрицу! Не просто взять как символ власти, а принять в себя! Кем, ржа его разъешь, он себя возомнил?! Преемником самого Праймуса?
Бело-красный мех, едва сдерживая свои эмоции, нервно зашагал взад-вперед, стараясь, впрочем, не слишком приближаться к последователям Прайма. Тихий, мягкий ученый словно превратился в само воплощение гнева. Он не обращал никакого внимания на яростные взгляды сторонников автоботов, которые слышали едва ли половину его слов, но по выражению фейсплета догадывались об остальном. Только Старскрима совершенно не волновали эти взгляды. Привычный мир рухнул, погребая под своими обломками все надежды, ожидания, мечты. Невозможно было представить, как после столь жестокого переворота Кибертрон сможет вернуться к прежней жизни. И не понять, что тревожило искру больше – страх перед будущим, или волнение за тех, кто дорог, и кого можно в любой момент потерять навсегда.
Время замерло словно замороженное. Каждый клик казался вечностью, а в отдалении не смолкали звуки боя. Непривычные звуки для совсем недавно еще мирного и спокойного города.
Золотистый визор Талекса полыхнул отчаянием, страхом и одновременно злостью. Заслышав шаги приближающихся повстанцев, он хотел было шагнуть навстречу незваным гостям, как математик заступил ему путь.
- Ну и куда ты двинулся? – мрачно поинтересовался Мегатрон, с легкостью удерживая Главу Университета одним манипулятором.
- Я… я не позволю… не позволю, чтобы они, - он кивнул на входящих автоботов, - устанавливали свои порядки здесь! Не в Университете! Я… я должен что-то предпринять…
- Талекс, они не понимают языка дипломатии, - мягко заметил Старскрим, подходя к золотисто-зеленому меху. – Ты ничего им не докажешь. У автоботов только один вопрос – ты с ними или против них. Это все, что их сейчас волнует! – в голосе ученого от волнения сквозили едва слышные помехи.
- Подтверждаю, - кивнул математик. – Для тебя подобная безрассудность добром не кончится.
Но Глава только отрицательно покачал шлемом. Он уже и сам не понимал, как следует поступить. Способность здраво рассуждать, уступила место отчаянному желанию вернуть утраченный порядок и сохранить контроль над ситуацией. Центральный процессор наряду с Искрой не выдерживали навалившихся эмоциональных нагрузок, отчего начинались сбои в логических цепях, блокировалась программа самосохранения, а в грудной секции разливалась волна жгучей боли. Талекс был настолько далек от мыслей о насилии, беспорядках, что все происходящее ввергало его в панику и полнейшую растерянность. Перед взглядом то и дело вспыхивали сообщения о системных ошибках, вызванных сильнейшим эмоциональным потрясением, но все это казалось таким незначительным по сравнению с тем, что ожидало их всех в будущем.
- О да, ты ведь это знаешь, - странным тоном, в котором угадывались нотки печали, произнес золотисто-зеленый мех. Он нервно двинул плечом, стряхивая с плеча ладонь друга и одновременно подчиненного, и быстрым шагом двинулся навстречу автоботам.
- Талекс, стой! Совсем оквинтел?! – словно забыв о субординации, выругался Мегатрон, рванувшись за Главой, но выстрел винтовки преградил ему путь.
- Стоять, шлак! – угрожающе прорычал желтый мех с мерцающей зеленой оптикой. На его грудной секции выделялась фиолетовая инсигния – знак, который вскоре станет символом страданий. – Одного парламентера от вашей никчемной компании вполне достаточно! Хотя о каких переговорах может идти речь... Меня зовут Бамблби и от имени всех автоботов, я пока мирно предлагаю вам присоединиться к нам. И если вы будете верны нашему делу, то вам нечего будет бояться во всей Вселенной.
Автобот пренебрежительно бросил под ноги математику датапад с начертанными на нем словами Манифеста. Но бело-серый мех даже не шелохнулся, внимательно наблюдая за всеми движениями носителя фиолетового знака. Тусклый желтый корпус, покрытый царапинами, небольшими вмятинами явно свидетельствовал о том, что его обладатель из самых неблагополучных районов города. Но судя по той небрежности и легкости, с которой он держал в манипуляторах оружие, по холодному расчетливому взгляду зеленых линз, автобот явно не принадлежал к рабочему классу. А вот к тем, кто всегда жил по ту сторону закона – вполне.
Бамблби только довольно ухмыльнулся и перевел взгляд на ученых, чья оптика горела желанием вступить в ряды последователей бывшего архивариуса Кибертронских архивов.
- Вы будете щедро вознаграждены милостью Оптимуса Прайма, - пообещал фиолетовозначный, когда последние сомневающиеся стали за его спиной. Осталась только небольшая группка тех, кто, несмотря на все угрозы, предпочел бесславно погибнуть, чем запятнать свою честь предательством идеалов, которым были верны тысячи ворн. Чуть в стороне молча стояли Мегатрон и Старскрим, а перед самим посланцем автоботов опустил голову Талекс. – А ты? – мех толкнул Главу Университета винтовкой в плечо. – Ты сделал свой выбор?
Страх заполонил всю Искру без остатка. Но отчего-то он не лишал сил, не призывал сдаться, наоборот – заставил Талекса гордо вскинуть шлем и, прожигая автобота взглядом, твердо ответить:
- Никогда! В этом месте вам никогда не подчинятся! И не ожидайте, что я перейду на сторону безпроцессорных фанатиков, одураченных…
- Ответ ясен, - оборвал его Бамблби, вскидывая оружие. – И последствия тебе, я полагаю, известны.
Загудела винтовка, генерируя заряд, и в последние клики своего существования Глава Университета только мягко улыбнулся, твердо уверенный в своих последних словах, словно нашептанных откуда-то свыше.
Одного выстрела в камеру искры с такого близкого расстояния было достаточно, чтобы разнести корпус на мелкие оплавленные осколки. Грохот разнесся по всему холлу Университету, слившись со сдавленными вскриками. Ясно-синие линзы ученого из Кристального города вспыхнули неудержимым гневом и желанием отомстить за гибель того, кто за несколько орн успел из просто знакомого стать хорошим другом. Он, словно забыв о возможных последствиях, рванулся к автоботу. Бамблби снова поднял оружие, целясь в шагнувшего вперед меха.
- Во имя Юникрона, Старскрим, хоть ты не делай этого! – непривычно глухо произнес Мегатрон, стискивая кулаки в бессильной ярости и терзающем искру отчаянии. – Мне совсем не хочется потерять в один орн обоих своих друзей.
Старскрим замер и обернулся, чтобы встретится с взглядом математика – жестким, и одновременно наполненным невыносимой болью. Ученый понимал всю безрассудность и бессмысленность собственных действий, но искра никак не могла смириться с первой собственной потерей. А ведь погибших уже не вернуть. Но осознать все это помог только окрик профессора Университета Полигекса.
Зеленая оптика автобота чуть прищурилась. Он вызвал из загруженной базы данных сведения о тех ученых, которым было приказано сохранить актив до прибытия Оптимуса Прайма. И если он уже успел совершить ошибку, то пусть это будет только одна ошибка.
Да, озвученное имя действительно присутствовало в списке. Так же как и…
- Как твое имя? – резко спросил Бамблби, обращаясь к бело-серому профессору.
- Мегатрон, - спокойным, почти равнодушным тоном ответил он.
Автобот ухмыльнулся.
- Значит верно. Приказано не отправлять вас в дезактив. А остальных, - он кивнул пришедшим с ним союзникам. – Уничтожить.
Никто не успел ничего произнести. Фиолетовый знак был скор на расправу. Воздух застонал от пронзивших его выстрелов, наполнился предсмертными криками, резкими запахами озона и расплавленного металла. Но эта песня ужаса длилась недолго, закончившись так же быстро, как и начавшись.
Желтый автобот удовлетворенно окинул взглядом учиненное побоище, обмерших ученых, которые не в силах были произнести и слова, и махнул манипулятором, давая повстанцам знак покинуть помещение. И уже выходя, он обернулся:
- Благодарите Прайма, что он пожелал лично встретиться с вами. Это величайшая честь, которая оказывается немногим.
Гулкий топот металлических ног затихал вдали, постепенно стали отдаляться звуки выстрелов, взрывы, жестокий смех захватчиков – их торжество продолжалось. И чудом уцелевшие вынуждены были оставаться простыми наблюдателями разворачивающихся перед ними страшных картин.
А холл Университета медленно наполнялся дымом. Сизый полог просачивался через вход, принося с собой запах гибели. Он бережно обвивал дезактивированные корпуса, словно скорбя вместе в выжившими, вспархивал к потолку от малейшего движения, чтобы тут же снова осесть и невесомыми пальцами коснуться останков гибнущей эпохи.
Мегатрон опустился на колено рядом с посеревшими остатками корпуса Талекса. Он все еще не мог поверить в то, что произошло. Но оптика, как и центральный процессор, навсегда запечатлевший увиденное и пережитое, обманывать не могли. Треснутая картина привычного мира рассыпалась на тысячи мелких осколков, лишая всякой надежды на благополучный исход. Только затаившееся где-то в глубине искры упрямство, нежелание мириться с несправедливостью заставили его вскинуть голову и, превозмогая боль, твердо произнести.
- Я не сдамся. Пусть они делают со мной, что хотят, но я никогда не перейду на их сторону.
Старскриму не нужно было уточнять кто такие «они», все и так было ясно. Он посмотрел в тускло мерцающие линзы друга и мягко, но уверенно ответил.
- Ты будешь не один. Что бы ни случилось, я пойду с тобой.
Новостные сводки становились все драматичнее с каждым обновлением. Всего несколько орн назад, информацию о том, что Совет Кибертрона окончательно разделился на две фракции, многие все еще воспринимали как нелепую шутку. Никто из мирных жителей не мог поверить, что их опора, их последняя надежда на мирное разрешение проблемы, падет под натиском фанатиков. Но Совет, разделенный внутренними противоречиями, пал, оставив планету без управления.
Айкон был потерян. Фиолетовозначные уничтожили всех тех, кто осмелился оспорить их право на правление Кибертроном и объявили город столицей Империи Автоботов. Другие города планеты оказались охвачены ужасом и паникой, которая распространялась, словно огонь на масляном пятне. Но находились смельчаки, решившиеся бросить вызов новой власти. Группки добровольцев чудом выкрав у автоботов разработки оружия, пытались сопротивляться. Только их было слишком мало, и лишенные единого предводителя они терпели поражение за поражением.
В Полигексе пока был относительный покой, хотя вступление Прайма в город было только делом времени. Автоботы разделили город на сектора, которые было удобно контролировать, но уже не совершали бесчинств, как в первый орн своего торжества. Чтобы построить великую Империю им были нужны не только приспешники, но и рабы.
Университет затих впервые за много ворн. В его коридорах не звучали оживленные разговоры, никто не строил планов на будущее, в застывшем воздухе повисло ощущение беды. Нижние коридоры, куда и раньше редко кто заходил, стали импровизированной усыпальницей, местом упокоения погибших преподавателей и ученых. А те, кто уже перешел на сторону фиолетового знака, никогда не вернутся к привычным для них занятиям. Теперь их уделом стала война, создание самых устрашающих методов уничтожения противника.
- Он уже в городе. И ничего не происходит, - удивленно заметил Старскрим, облокотившись о перила верхнего яруса в холле Университета. В коридорах было пусто, автоботы не тронули здание, избегая даже появляться рядом с ним. Все ожидали появления Оптимуса Прайма, который и отдаст последние приказы.
Мегатрон стоял рядом, и им обоим не нужно было уточнять, кто имелся в виду. Не отрывая взгляда от входа, он ответил приглушенным голосом:
- Он не станет уничтожать Полигекс. Пока что. Пока не получит то, что хочет. Он придет сюда.
- Придет с предложением? – недоверчиво хмыкнул бело-красный мех.
- Да, с более чем заманчивым предложением. И угрозами, если его условия не будут выполнены. Это вполне в его стиле.
- А мы?
- Выслушаем, и тогда решим, как поступить.
Старскрим едва не подскочил на месте от возмущения.
- Ты еще собираешься с ним говорить?! – вспылил он. – После того, что он сделал?! Прости, но у тебя с процессором все в порядке?
- Вполне, - Мегатрон говорил настолько спокойно, словно речь шла о решении очередной математической задачи, а не о вопросе актива и дезактива. – Мы должны это сделать. Если получится, оттянуть время. Но не сдаваться. Это все, что мы сейчас можем…
Его речь оборвалась гулким звуком шагов. На входе появился высокий фиолетовый с черным мех. Нижняя часть его лица была скрыта за маской, отчего сложно было понять эмоции. Алые линзы, казалось, прожигали насквозь каждого, заглядывая в искру. Этот взгляд словно спрашивал: «Ты со мной или против меня?» И на случай отрицательного ответа в его манипуляторах было оружие. Прайм оглядел пустой холл и взглянул в прямо оптику ученых.
- Я знал, что вы будете здесь, - в его голосе прозвучал смех. – Два великих ума Кибертрона. Думаю, вы и сами догадываетесь, зачем я пришел.
- Почти, - уклончиво ответил Мегатрон, смело глядя на лидера автоботов.
- Вы знаете мои условия. Но ради вас, - Оптимус Прайм издевательски изобразил поклон. – Я готов пойти на уступки. Если вы согласитесь принять мою сторону – вы разделите со мной власть и почувствуете пьянящий вкус победы. Если же станете сопротивляться и откажетесь…
- …мы будет уничтожены. С особой жестокостью, – прервал его Старскрим.
- О, нет, - протянул автобот. – Уничтожать столь выдающихся, талантливых мехов – глупость. Ваш ум может преобразить этот мир, а я просто хочу указать вам правильное направление. Я не дезактивирую вас, поверьте. Это было бы слишком просто, - Прайм говорил медленно, выделяя каждое слово. И нельзя не признать, был убедителен. – Если не покоритесь, то я заставлю вас терпеть такую боль, что вы будете молить не о пощаде, а о смерти и избавлении от страданий, но не получите этого. А когда, сломленные и измученные, вы приползете на коленях к моему трону, тогда я сделаю из вас рабов. Ничтожных, жалких рабов, которые будут способны только на одно – беспрекословное выполнение любых моих приказов. Вот моя уступка – вы будете жить, и видеть, как мир, который вы знали, меняется и становится полностью в моей власти. Выбор за вами.
В звенящей тишине, наступившей после столь выразительной речи, ученые переглянулись. И в яркой синей оптике застыл только один ответ, предназначавшийся автоботу. Они оба осознавали, на что идут, но веление искры было сильнее страха.
- Нет! - отрезал Мегатрон, отвечая за обоих. – Мы не станем тебе служить!
- Глупцы! – злобно пророкотал Оптимус Прайм. – Вы не понимаете, какую ошибку совершаете, отвергая мое предложение. Что ж, я дам вам еще несколько джооров, чтобы изменить свое решение.
- Мы его не изменим, - холодно произнес Старскрим. – Так что, можешь и не надеяться.
Если бы на фейсплете Прайма не было маски, ученые увидели бы издевательскую усмешку на губах автобота.
- Ты ведь не из Полигекса, Старскрим, - задумчиво-вкрадчиво заметил фиолетовый мех. – Ты из Кристального города. Что ж, я это учту. И ты, математик, еще увидишь, на что способны автоботы.
Несколько мучительных кликов длился безмолвный поединок взглядов, которыми обменялись автобот и будущие десептиконы. Никто не желал уступать и признавать превосходство другого. Больше не было единого мирного Кибертрона, теперь были два лагеря, каждый из которых отстаивал свой путь во Вселенной. Наверное, именно в этот момент и зародилось Противостояние, которому суждено будет изменить мир.
- Мы поступили правильно? – задумчиво произнес бело-серый мех, отводя, наконец, взгляд от входа в Университет и глядя на друга.
Быстрая вспышка яркой голубой оптики.
- А ты сомневаешься? – ответил ему недоуменным и одновременно возмущенным взглядом Старскрим.
- Нет, - покачал головой математик. – Просто… он не зря упомянул про демонстрацию силы, про Кристальный город... Ты не боишься, Скрим?
Бело-красный мех отводит взгляд и молчит.
- Боюсь, - наконец тихо признался он, но миг тревоги сменяется твердой уверенностью. – Но если я поступлю иначе, то до конца существования не смогу себе этого простить, а презрение со стороны тех, кого я знаю будет вполне оправдано. Поэтому, я сделаю все, чтобы наш мир не стал его игрушкой.
- Значит, нам с тобой по пути, - улыбнулся горькой улыбкой Мегатрон. – Что ж, посмотрим, что это будет за путь.
Жизнь в Полигексе замерла. Автоботы не нападали на мирных жителей, ожидая приказа Прайма. А сам лидер автоботов ожидал желаемого ему ответа. Но чтобы предотвратить какие-либо попытки покинуть город, все транспортные магистрали были перекрыты и полностью контролировались представителями фиолетового знака.
Фактически это была осада, которая в любой момент могла превратиться в уничтожение.
А тем временем, слухи о смелом отказе ученых сотрудничать с Праймом стали распространяться по всему городу. Многие жители пришли в Университет с робкой надеждой найти там защиту. Они были уверенны – если нашлись смельчаки, которые бросили вызов самому лидеру автоботов, то они имеют на это веские основания.
Впервые Мегатрону пришлось принять на себя непривычные ему обязанности организатора. Среди тех, кто пришел в Университет за помощью, были и вооруженные мехи, служившие в охране порядка. Неизвестно откуда принесли небольшой запас энергокубов, оружия и боеприпасов, а в чей-то процессор забрела светлая мысль держать оборону в здании Университета, которая тут же была высказана математику.
- Это безумие, - пробормотал Мегатрон, оглядывая коридоры, превратившиеся в подобие военной базы. – Во имя Юникрона, как так вышло, что я втянул в это противостояние такое количество невинных жизней. Это же закончится…
- Не так уж и плохо может закончиться, - весело возразил ему сине-белый мех, внезапно оказавшийся рядом. Кажется, именно он, вместе со своим товарищем – белым кибертронцем с красными и синими полосами на плечах, приволок первые контейнеры с оружием. – Сегодня автоботы немного недосчитаются своих запасов, которые успешно перекочевали к нам, но они об этом не узнают. Энергона пока достаточно, медики, на всякий случай, тоже наготове. Так что, мы можем принимать гостей. И, думаю, они очень удивятся.
- Но, откуда? – поразился математик, внимательнее присмотревшись к невысокому, но ловкому меху, безумолчно перечислявшему список необходимых средств. – У нас же нет оружия…
- Уже есть, - беззаботная ухмылка не сходила с фейсплета меха. – Автоботы пропустили меня через кордоны за пару пушечек из их арсенала.
- То есть, ты заплатил им оружием, которое же сам у них и стащил? Так получается?
- Ну, оно же нам нужнее, верно? – развел манипуляторами весельчак. – Если еще что-то нужно будет – только скажите, профессор, и я добуду.
- Как тебя зовут-то, пройдоха? – бело-серый ученый уже и сам не мог сдержать усмешки, глядя на шустрого и сообразительного меха.
- Свиндл, - гордо отрапортовал ему добытчик. – Если мы с Октаном будем нужны, то ищите нас здесь. А мы пока проведем инвентаризацию запасов и представим вам полный отчет.
Последние клики джоора истекали быстро. Это было похоже на чудо, что мирные жители были надежно укрыты в нижних коридорах Университета, а все те, кто мог и умел сражаться, стояли неподалеку от входа, в любой момент готовые отразить нападение автоботов, пусть и ценой своей искры. Совсем недавно такое сложно было предположить. И еще невозможнее было представить, что те, кто никогда не задумывались о войне, станут первыми, бросившими вызов врагам.
Старскрим сжал в манипуляторах бластер. В его позе была напряженность и неловкость – никогда раньше ему не приходилось держать оружие, но в голубых линзах застыла холодная решимость.
- Мне удалось связаться с городским правительством и предупредить их, - негромко произнес он, так, чтобы слышал только стоящий рядом математик. – Если теперь что-то случится с Кристальным городом, клянусь Юникроном, он за это ответит!
Как не походил этот мех на прежнего, слегка растерянного, мягкого и тактичного ученого Старскрима. Он вел себя так, словно уже мысленно попрощался со всеми, словно был готов сражаться до последней капли энергона.
«Мне бы такую решимость, - невольно подумал Мегатрон. – Сегодня невинные пришли сюда, надеясь, что я их защищу. Огромный груз ответственности… А я… я не знаю, как правильно поступить…»
Сквозь главный вход было видно, как к добровольцам-охранникам направляется массивный фиолетовый с черным мех. Его сторонники остановились на противоположной стороне улицы, недобро сверкая оптикой, но, впрочем, не предпринимали каких-либо попыток применить силу. Хрупкое, ненадежное перемирие подходило к концу и через несколько кликов решится судьба целого города.
А может быть и всего Кибертрона.
Охрана Университета молча расступилась перед Оптимусом Праймом, пропуская его в здание. Таково было указание Мегатрона, которому негласно отдали право вести переговоры с врагом. Но, несмотря на кажущуюся покорность, во взглядах вспыхивало отчаянное желание дать отпор тем, кто принес на планету ужас и страдания.
- Так-так, я вижу, вы успели подготовиться, - мрачно заметил автобот, окидывая взглядом прежде пустынный холл Университета. – Я так понимаю, что вы упорствуете в своем нежелании сотрудничать. Что же, придется убеждать вас силой.
Прайм театральным жестом указал на информационный экран, находящийся над входом. Среди автоботов нашлись мастера, сумевшие запустить и передать сигнал с Кристального города, и теперь все видели его панораму.
- Узрите мощь автоботов, упрямцы! Узрите и устрашитесь! Это может стать и вашей судьбой!
Перед собравшимся открылся вид на красивейший город планеты. Самый молодой, самый светлый город, по праву считавшимся главным украшением Кибертрона. Он сверкал, как драгоценность, искрился, отражая и преломляя свет. Кристальный купол, накрывавший центр города, переливался всеми оттенками синего серебра, а величественные, и одновременно хрупко-нежные башни тянулись шпилями к небу, словно состязались в красоте с самими звездами.
Таким был Кристальный город за несколько мгновений до своей гибели.
На площадях, улицах, в хрустальных садах внезапно распустились невиданные цветы. Багрово-золотые лепестки на колышущихся дымных стебельках взметались вверх, тут же опадая черным снегом. Перезвон разбивающихся кристаллов и стекла заглушил все нарастающий рев оружия. Город дрогнул, тысячами голосов застонав от боли, поднялся на дыбы, вспыхивая сверхновой, и… осыпался мутнеющим на глазах дождем хрустальных осколков.
Краем взгляда Мегатрон заметил, как подался вперед Старскрим, с отчаянием глядящий на гибель Кристального города. Но увиденное становилось все страшнее. Улицы превращались в скопление оплавленного стекла и кристальной крошки, а дымы пожаров надежно скрывали реальную картину происходящего. Своеобразный акт милосердия войны – в серой взвеси мельчайших частиц не видеть изломанные корпуса погибших, не видеть ужас застывший на их фейсплетах.
Бело-красный мех содрогнулся и с гримасой боли прижал свободный манипулятор к груди, где быстро и тревожно забилась искра. В этот миг, далеко от Полигекса дезактивировались его друзья, коллеги, просто знакомые – невинные кибертронцы, никак не заслуживающие такой страшной гибели. А он…
А он ничем не мог им помочь. Даже более того – именно его отказ привел к таким последствиям. Прими он предложение Прайма… Нет, слишком поздно об этом думать. Решение принято и оно единственно верное, как бы ни было тяжело это принять.
- Будь ты проклят, Прайм! – голос ученого трудно было узнать от исказивших его хрипа и скрежета. – Никогда, слышишь, никогда!
Алые линзы автобота полыхнули злобой, он повернулся к Мегатрону и столкнулся с его гневным взглядом. Черно-фиолетовый мех опешил – ожидать сопротивления от ученых, что может быть глупее, но именно здесь он пока потерпел поражение. Но ненадолго!
- Теперь ты будешь сражаться с воинами, а не уничтожать невинных, - неожиданно, прежде всего, для самого себя, спокойно и уверенно произнес математик. – Если ты надеялся убедить меня в правильности принятого решения, то тебе это удалось.
Назад пути уже не было. Вызов брошен.
Оптимус Прайм наконец встретил достойного соперника и впервые не нашелся что ответить, только оптика вспыхнула мрачным, не сулящим ничего доброго огнем.
А до начала войны оставались считанные клики, которые неумолимым метрономом, отсчитывали гулкие шаги уходящего автобота. Условия поставлены, решения приняты, и запущенный механизм уже не остановить.
Тишина повисла тонкой звенящей струной. Те, кто с этого клика стали называться бойцами Сопротивления, не смели произнести и слова, боясь нарушить хрупкое равновесие, установившееся после слов Мегатрона. Еще совсем недавно, заходя под своды Университета, они только робко надеялись на спасение, а сейчас уже были уверенны, что будут сражаться. И что это сражение будет иметь смысл. Страх, неуверенность, уступали место надежде и доверию тому, кто первым в открытую осмелился не смириться с новой властью.
Математику не нужно было даже оборачиваться, чтобы почувствовать обращенные на него взгляды, полные ожидания и веры. Но он сам никак не мог решиться взглянуть в оптику тем, кто доверился ему. Боялся не удержать этот груз ответственности.
А тем временем по нестройным рядам пробежал шорох, заставивший его обернуться и встретиться взглядом с высоким белым мехом с красными и синими полосами на плечах. Того несильно пихнули из задних рядов и прошипели:
- Давай уже, Октан, говори.
Кибертронец только отмахнулся от настойчивых пинков и, собравшись с мыслями, шагнул навстречу бело-серому ученому.
- Мы пойдем за тобой, Мегатрон, каким бы ни был приказ. Мы верим тебе, наш Лидер.
Спокойный, ровный тон придает уверенности и самому профессору Университета Полигекса. Он обводит своих, с этого момента, подчиненных взглядом, не видя в них и тени сомнения. В фиолетовой оптике невысокого Свиндла светится восхищение, когда тот смотрит, то на своего старшего товарища, то на Лидера. В ясно-синих линзах Старскрима застыла холодная решимость и уверенность в выбранном пути. И слова Октана только укрепили это решение. Остальные, имен которых Мегатрон еще не знает, тоже склоняют шлемы в молчаливом согласии.
Лидер… Он никогда не думал, что его будут так называть, никогда не напрашивался на эту должность. Только судьба решила все по-своему и теперь именно на нем лежит огромная ответственность за всех, кто осмелился выступить против врага.
Внезапно страх и неуверенность отступают, и математик находит в себе силы отдать первый в своем активе приказ. Первый, и отнюдь не последний.
- Тогда мы будем сражаться до последнего. Сражаться за мир, за свободу, за Кибертрон.
В тот орн Полигекс был впервые атакован автоботами. И только отчаянное сопротивление тех, кого вскоре назовут десептиконами, превратило побоище в почти равный бой. И пусть больше половины из них никогда прежде не держали оружия в манипуляторах, нежелание становиться рабами, добавляло и смелости, и умения. Не ожидавшие встретить подобного отпора, автоботы отступили, дав возможность силам Сопротивления взять под свой полный контроль весь Университетский комплекс, ставший с того момента их оплотом – единственным и последним местом, где никто не собирался сдаваться без боя. И именно сюда из других городов, стали прибывать те кибертронцы, которые тоже не хотели кориться фиолетовому знаку.
Бои за Полигекс продолжались долго, то накатывая всеуничтожающей волной до самых верхних ярусов, то отступая к пригородам. Фиолетовый знак был настойчив в своем желании подчинить непокорный город, но его жители с не меньшим упорством обороняли его, жертвуя ради этого даже собственными искрами. Завораживающее перламутровое сияние Полигекса погасло, остановились линии монорельса – многоцветная транспортная паутина Кибертрона, разорванная первыми же взрывами, целые сектора потеряли свой первоначальный облик, превратившись в выжженные поля сражений. Верхние ярусы, где жила элита, тоже опустели. Кто погиб, так и не поняв до конца, что произошло, кто перешел на сторону захватчиков, обязуясь служить им в обмен на собственный актив. Не осталось никого, кто принадлежал к правительственному классу и мог принять на себя управление городом.
На сумрачных улицах средних и нижних уровней процветало мародерство, контрабанда, торговля нелегальными, а порой и запрещенными товарами. А растерянная, дезориентированная служба Охраны Порядка, сосредоточившая все свои силы на защите города, слабо справлялась с борьбой против преступности. Только ужесточившиеся позднее законы помогали не превратить жизнь Кибертрона в хаос.
В первые орны разразившейся войны многие жители Кибертрона искренне надеялись, что наступившие боевые действия – не что иное, как недоразумение, недосмотр правительства, и что совсем скоро Совет восстановится, возьмет ситуацию под контроль и вернет на планету привычный мир. Но проходил декацикл за декациклом, а действительность становилась все страшнее. Города пали один за другим, признавая над собой власть автоботов, к счастью ни один не постигла участь Кристального города, от которого остались только искрящиеся в тусклом свете звезд руины.
Последователи Прайма не старались уничтожить полностью все население, которое не желало перейти на их сторону и получить метку в виде фиолетового знака. Порой достаточно было капитуляции, безоговорочного признания их власти, чтобы сохранить искры сотням мехов и фем. А уж если мирные жители еще и выдавали пару-тройку повстанцев…
В каждом городе Кибертрона находились те отчаянные смельчаки, которые осмеливались дать отпор кампании террора, проводимой автоботами. На пути безжалостного уничтожения становились отдельные, разрозненные группки бойцов. Не имея единого лидера, они не могли нанести противнику существенный урон, и их слабые попытки были обречены на провал. Но когда по планете разнеслись новости о том, что в Полигексе образовалось ядро армии Сопротивления, многие устремились в город, который стал символом надежды.
Очередное затишье в сражениях окутало город мягкой тишиной. И пусть тихо шумели заводы на нижних уровнях, где-то слышались звуки стройки, не звучало главного – выстрелов, взрывов, грохота рушащихся зданий, криков и стонов, ставшими уже такими привычными. Тишина неслышно вступала в искалеченный город, даря крохи покоя и умиротворения. Мрачной, устрашающей ухмылкой скалились останки зданий, лишенные света, покрытые копотью, потерявшие свой первоначальный облик, но в такие краткие моменты все еще теплилась надежда, что когда-нибудь в город снова вернется жизнь. Пусть и не такая как раньше.
Перерыв позволял решить неотложные вопросы, починить раненых и построить планы дальнейшей обороны и… просто вспомнить каково это – не слышать безумной песни войны и ее вечной спутницы – смерти.
По горькой иронии судьбы именно тот зал заседаний, где впервые прозвучал доклад Мегатрона, касающийся изменений в обществе Кибертрона, стал главным залом совещаний, в котором отныне принимались самые важные решения сил Сопротивления.
Над голопроектором висело полупрозрачное изображение планеты, по которому расползались красные пятна – регионы, где была установлена власть автоботов. Слабый свет падал на меха, сидящего за столом и сосредоточенно изучающего последние отчеты от разведчиков. Мегатрон сразу узнал в кибертронце своего советчика и заместителя. Но прежде всего – друга.
После гибели Кристального города, Старскрим некоторое время явно был немного не в себе, молчал и не сразу отзывался на собственное имя, а в любом сражении оказывался в самом его центре, желая отомстить за дезактив тех, кого он знал. Но никто из ополченцев Сопротивления не догадывался о том, что творилось в искре ученого. Кроме Мегатрона, ставшего для него, пока что, единственно близким другом.
- Бросай ты уже эти чтения, - обратился математик к ученому. – Мы ведь все уже обсудили и решили. Пора на перезарядку, если не хочешь системных сбоев.
Быстрая вспышка льдистой оптики заставил бело-серого меха невольно вздрогнуть. Никогда раньше он не видел такого взгляда, где боль была настолько тесно переплетена с гневом и ненавистью.
- Потом. – Короткий резкий ответ. И пусть линзы перестали казаться столь холодными, как на первый взгляд, тепла в них по-прежнему было мало.
Мегатрон покачал головой, подходя к столу. Даже в тусклом свете было хорошо видно, что бело-красный корпус покрывают мелкие царапины, следы ударов, выстрелов. Но, казалось, ученый этого не замечает, теперь есть дела важнее, чем мелкий косметический ремонт, тем более что другие нуждаются в куда более серьезной помощи, чем он.
Только мучили Старскрима вовсе не мысли о предстоящих операциях. Это было только способом отвлечься от собственных переживаний.
- Ты все думаешь, что изменилось бы, прими ты предложение Прайма? – напрямик спросил Лидер, краем взгляда замечая, как дрогнул манипулятор друга. Значит, угадал.
- Ты ведь все можешь рассчитать. Ты знаешь, какова была вероятность спасения. Ответь мне… пожалуйста…
Мольба? Нет, скорее безнадежное отчаяние и робкая надежда, что ответ успокоит измученную искру. Но Мегатрон знает – не успокоит, и заставляет себя не отводить взгляда.
- Мене сотой доли процента того, что город не был бы уничтожен.
- Но ведь не ноль… - горько заметил ученый.
Математик положил ладонь на плечо друга.
- Это ничтожный шанс, не кори себя. Ты все равно ничего не смог бы изменить.
Бело красный мех только опустил взгляд, скрывая как тяжело у него на искре. А ведь и вправду, шансы были ничтожны, и кто знает – может все обернулось бы куда хуже, чем есть. Тяжело смириться с этой мыслью, но гораздо тяжелее с тем, что Кристальный город уже не вернуть. Остается только надеяться, что отняв самое дорогое, судьба что-то даст взамен.
- Что это у тебя? – удивился Старскрим, заметив в манипуляторе друга блеснувший инфокристалл.
Мегатрон с сомнением глянул на накопитель информации, словно раздумывая, а стоит ли вообще показывать, но все-таки протянул его своему заместителю.
- Есть кое-какие мысли. В теории все выглядит прекрасно, но как это будет на практике – не знаю. Кажется, раньше такого никогда не совершали… По крайней мере, изучив всю датабазу открытий с самого момента ее создания, я ничего подобного не встретил. Но может быть, это тебя порадует.
На фейсплете бело-красного ученого появляется искренний интерес. Впервые за много декациклов.
Перед мехами разворачивается голографический экран, на котором высвечиваются сложные расчеты, формулы, описывающие базовые принципы механики взаимодействия отдельных узлов корпуса кибертронца. За ними следуют схемы некоего механизма, под влиянием которого происходит смещение основных структур в корпусе, сдвигаются пластины брони, и кибертронец принимает форму легкого транспортного средства, широко распространенного в больших городах. Под изображениями шли краткие комментарии, объясняющие принцип работы изобретенного механизма, позволяющего производить трансформацию. Также следовали схемы возможных модификаций оружия и соединения его напрямую с корпусом.
- Вот она – наша надежда… - задумчиво прокомментировал Мегатрон, глядя на голопроекцию. – Технология трансформации.
- Прости? – ученый вопросительно поднял надлинзовые щитки. Он не удивлялся внезапному молчанию математика и не менее внезапно высказываемым им мыслям, которые не имели никакого отношения к теме разговора. Отчасти потому, что и сам таким бывал, когда полностью отрешался от мира, поглощенный размышлениями.
- Мы слишком слабы по сравнению с хорошо вооруженными и имеющими опыт автоботами. А при этом пытаемся вести честную игру. Сейчас это абсолютно лишено смысла. И если для того, чтобы уравнять наши силы и вернуть кибертронцам мир и свободу, понадобится применить хитрость и обман, то я это сделаю не задумываясь.
Лидер Сопротивления с некоторым удивлением смотрел, как его заместитель в своей привычной манере начинает расхаживать по залу. Как давно ученый не выглядел настолько взволнованным и увлеченным привычным для него делом.
- Ты хочешь встроить оружие в корпус и при этом дать возможность принять форму любого механизма для маскировки, - дождавшись сдержанного кивка, мех усмехнулся. – Знаешь, эта идея так же безумна, как и гениальна.
- Осталось только найти инженеров и медиков, которые могли бы помочь нам реализовать ее, - заметил Мегатрон. – Хотя, мне кажется, что конструктиконам эта задачка понравится.
Конструктиконами называли шестерых мехов, чудом спасшихся из гибнущего Кристального города. Из того самого прекрасного города, который они сами и построили. Безоружные и застигнутые врасплох, они потеряли двоих своих товарищей, ставших пленниками автоботов. Остальные шестеро прибыли в Полигекс – ближайший и единственный город, не сдавшийся войскам Прайма. Оказавшись в штабе Сопротивления, они сразу же приняли на себя обязанности медиков, ремонтируя любые повреждения ополченцев, и помогали укреплять и отстраивать разрушенные сектора города.
А теперь им предстояло куда более интересное и сложное задание.
Хук и Скраппер, едва услышав, что он них требуется, тут же углубились в изучение сложнейших схемы и расчетов, периодически тихо перебрасываясь специфическими терминами ремонтников.
- Ну что ж, это вполне реализуемо, - вынес, наконец, вердикт Скраппер. Он развернул отредактированные и уточненные схемы, демонстрируя их всем присутствующим. – Учитывая индивидуальные особенности строения и функционирования, можно создать целый спектр возможных трансформ. Разумеется, для некоторых видов необходимо будет пройти специализированные тесты, которые помогут выбрать оптимальную альт-форму и набор оружия. Остальные детали мы сможем понять только в процессе создания шестерни трансформации и вживления ее в корпус.
- И как быстро вы сможете это реализовать? – Мегатрон с нескрываемым любопытством смотрел на внесенные изменения.
Скраппер пожал плечами, обернувшись на коллег.
- Если нам удастся найти нужные материалы, то достаточно быстро. Не более чем за декацикл.
- Мы со Скавенджером даже знаем, что и где искать, - заверил его Лонг Хаул. И кивнул на самого молодого из конструктиконов. – А Миксмастер сможет синтезировать недостающее.
- И не забудьте о балансировке нагрузки на нейросеть, - вставил Хук, по-прежнему, внимательно изучающий записи Лидера. Он то и дело хмурился и что-то неразборчиво бормотал, словно комментируя каждый этап будущей работы – неизбывная привычка тщательно все спланировать, прежде чем что-то делать. – Иначе, ничего не выйдет.
Да, Старскрим был прав: эта идея оказалась гениальной и абсолютно безумной. Только других все равно не имелось.
Способность к трансформации в любой выбранный вид техники стала поистине бесценным подарком для сил Сопротивления. Скрытность, непредсказуемость и внезапность атак перевесили чашу весов военной удачи в их сторону, и прежде, чем автоботы сумели опомниться, десептиконы освободили несколько крупных городов планеты.
Да, теперь они получили свое имя, под которым будут сражаться еще многие тысячи ворн. Имя, под которым будут известны всему Кибертрону и другим мирам, куда придут как освободители от тирании фиолетового знака.
Десептиконы… Случайно оброненное слово стало символом надежды. Они были обмануты теми, кому доверили свои судьбы – Советом Кибертрона. Но ради спасения планеты обманывали врага сами – принимая облик различных механизмов, и так скрываясь от бдительного взгляда фиолетового знака. Только алая инсигния будет выдавать в них армию Сопротивления.
Они выиграют эту битву, а за ней еще одну, и еще. Но торжество продлится недолго – Оптимусу Прайму не понадобится много времени, чтобы воспроизвести технологию трансформации и снова уравнять ставки.
И борьба между фракциями вспыхнет с новой силой, еще более жестокая, чем раньше. Она будет настолько долгой, что даже звезды свыкнутся с ней, не представляя, как могло быть иначе. Огни Кибертрона будут гаснуть один за другим, покрываясь темной пеленой жестокости автоботов. Планета будет содрогаться от тяжелой поступи захватчиков, медленно умирая, погруженная во тьму отчаяния.
Но все это время не перестанет тлеть искорка веры в счастливый исход. И единожды вспыхнув, уже не угаснет огонь надежды.
