- Осторожно, осторожно. Так, теперь чуть выше. Так уже лучше. Ну-с, можете отдыхать.
- Спасибо, доктор. – Я устало заковылял к платформе, но не выдержал, хотя и знал, что мой вопрос вызовет раздражение, - Когда меня можно будет выписать?
- А куда вы собственно торопитесь? – Врач с раздражением сложил манипуляторы на груди. – Транспорт для беженцев будет готов лишь через три ротации.
- Да, конечно, но я не хотел бы занимать место и тратить ваше время. – Я смущенно потупил оптику. - В любую минуту платформа понадобиться для новых раненых.
- Может, предоставите право мне решать - куда и на что тратить время? Теперь каждый ржавый бот мне будет давать указания! – Врач яростно полыхнул оптикой, но всё-таки сдержался. – Будьте добры – соблюдайте предписанный режим.
Я с трудом устроился на платформе и погасил оптику. Вот ведь, хотел как лучше. Я ведь вижу, что медботы с сервов сбились, пытаясь оказать помощь вновь прибывшим раненым с передовой. А я - какой-то там гражданский, а занимаю чьё-то место в госпитале. А я ведь даже не отношу себя ни к одному знаку. Мне ли в мои ворны лезть в пекло гражданской войны. В пекло, которое забирает всё новые и новые искры. Такие молодые искры!
На вечернем обходе врач снова подошёл ко мне, устало провентилировав, присел на край платформы.
- Ну, как у нас дела? – Спокойно поинтересовался он у меня.
- Спасибо, всё хорошо. – Вежливо ответил я, стараясь не смотреть на него.
- Вы уж извините меня, что я сорвался. – Он смущенно улыбнулся. – Был очень сложный день.
- Я всё понимаю. – Сдержанно кивнул я. – Сейчас не до этикета.
- И всё же - извините… - Врач покачал головой и снова устало улыбнулся. – Вы знаете, за вас очень просил Фёрст Эйд. Он вам кто?
- Он был моим учеником и воспитанником. – Я тоже улыбнулся в ответ.
- Значит вы – учитель? – Врач с уважением посмотрел на меня.
- Был когда-то. – Я грустно посмотрел в оптику моего собеседника. – Когда Кибертрон ещё не накрыла война, и ещё активировались молодые трансформеры. Теперь моя профессия не нужна. А вот возраст не даёт, к сожалению, возможности перепрограммироваться во что-то более полезное в это ужасное время.
- У вас было много учеников? Всех, наверное, и не вспомните?
- Ну, почему не вспомню. Память о каждом моём ученике заархивирована и тщательно храниться мной. - Я произнёс это с некоторой гордостью.
- Наверное, особенно тщательно – о ваших любимчиках? – Врач с хитрецой взглянул на меня.
- Ну что вы! Какие любимчики? – Я протестующее замахал манипуляторами. – Все мне дороги, всех люблю одинаково.
- Ой, не лукавьте, Учитель! – Со смехом произнёс подошедший в этот момент Фёрст Эйд, только что вышедший из медблока, где он всё это время трудился. – Как это не было любимчиков? А как же Ред Бей, Пресептор, Хаффер, и ещё почти сотня ботов, гордо считающих себя Вашими любимцами, не говоря уж о вашем «мелком чуде», к которому мы все Вас уже стали ревновать.
- Это ты о Бамблби? – Я невольно рассмеялся на «атаку» Фёрст Эйда. – Каюсь, грешен. Но и тебя я всегда тоже очень любил. А что до Бамблби, так ведь он из моего последнего выпуска, точнее из последнего молодого поколения трансформеров. Выпустить-то их как положено из школ мы не успели, война не позволила. А первая и последняя любовь знаешь ли самые сильные. И Бамблби действительно для меня – «чудо».
- Что же в нём такого чудесного? – Ревниво спросил Фёрст Эйд.
- Да двумя-тремя словами не объяснишь. – Я задумался. – Это рассказывать надо.
- Ну, так расскажите. – Подбодрил врач. – Моё дежурство на сегодня закончилось, и мы с Вашим учеником с удовольствием послушаем Вас.
«С чего же начать? Бамблби был самым невысоким ботом в моём последнем наборе. Но ужас до чего шустрый. Уж такая непоседа! И всё-то ему было интересно. И на всё-то у него было своё особое мнение. Намучился я с ним! Но со временем я всё таки нашёл к нему подход и заслужил его доверие. А для наставника заслужить доверие воспитанника – это, знаете ли, главная цель и награда. Вы, молодёжь, когда попадаете в руки своего наставника, всегда обладаете двумя или больше талантами, которыми вас одарил Праймус. И наша, наставников, задача помочь определить и развить ваш главный талант, который станет вашим вектором, прошивкой на всю жизнь. К сожалению, с Бамблби оказалось всё не так просто. Его нельзя было назвать гениальным, но таланты безусловно присутствовали. Жаль лишь, что слишком в разных сферах. Я никак не мог решить, что же будет для него лучше. Он хорошо учился, хотя и не был лучшим учеником. Преподаватель математических дисциплин отмечал у него неплохие аналитические способности, трудолюбие и терпение. Но с другой стороны, его преподаватель спортивных дисциплин настаивал, что бы Бамблби посвятил себя спорту. Что, исходя из заложенных в него технических характеристик, упрямства и азарта, он слепит из него «второго Блера» - звезду гоночных трас. А я же надеялся, что мне удастся развить в Бамблби его редкий, уникальный талант, которого тот почему-то стеснялся. Дело в том, что у Бамблби очень красивый голос. Даже когда он просто что-то рассказывал или декламировал, я готов был слушать его часами. А если он начинал петь, то он совершенно преображался. От него словно начинало исходить сияние. Поверьте мне, это очень редкий дар. За всю мою наставническую деятельность я могу вспомнить лишь не более десятка подобных примеров из нескольких тысяч. Дарить всем радость и чувство прекрасного – что может быть лучше? Но Бамблби, увы, не относился серьёзно к моим советам, что его предназначение – это искусство. Он воспринимал свой дар как что-то совсем обычное и естественное, не требующее серьёзной огранки. С большим трудом мне удалось его уговорить хотя бы раз в декацикл один-два джоора заниматься вокалом с одним музыкантом, кстати, тоже моим бывшим учеником. Тот, услышав голос Бамблби, с воодушевлением заверил меня, что поможет развить его талант и преподнести Кибертрону настоящее украшение сцены. Но пока только я и самые близкие друзья Бамблби могли насладиться его песнями. Он очень смущался демонстрировать свой талант перед большой аудиторией. Хотя робким его назвать было нельзя. А ещё определению его основного таланта мешала некоторая особенность характера Бамблби. Он готов был ежедневно доказывать всем вокруг, что он «мал да удал». Это у него стало настоящей манией. Причём «свою удаль» доказывал он, не взирая на личности. Не важно, какая проблема затрагивалась, и кто был противник, какая модель, параметры, возраст. Стоило кому-либо бросить насмешливый взгляд в сторону Бамблби или намекнуть на неспособность решить какую-нибудь задачу, Бамблби было уже не остановить. Мне не раз приходилось его сопровождать в медчасть для ликвидации последствий его стихийных выяснений отношений "кто есть кто". На все мои уговоры, внушения, нотации он лишь виновато улыбался, вежливо со всем соглашаясь, а спустя парочку декациклов всё повторялось. Сами видите, что намешано было много всего. И мне «всё это» нужно было каким-то образом соединить и сплести во что-то серьёзное и жизненно важное. Как? Я совсем запутался и лишь льстил себя надеждой, что у меня впереди ещё много времени. И я успею до окончания Бамблби школы помочь определиться ему с выбором. Увы! Жизнь внесла свои коррективы. Как сейчас помню один из «этих» дней. Я вёл как обычно занятия. Надо сказать - моя специализация помимо наставничества была словесность, история и письменность. Тема урока была – «Образы Праймов в истории Кибертрона: быль и легенды». Обсуждалась личность Прайма, которого называли падшим. Завязалась дискуссия. Как всегда в споре лидировали пятёрка молодых трансформеров и Бамблби среди них. Да уж – он спорщик ещё тот. Так и сыпал цитатами и доводами. Но его главная мысль – что этот Прайм по своей сути не был преступником. Он запутался, потому, что не понял, не справился с зовом своей искры и сошёл с правильного пути. Я бы с Бамблби не согласился. Но сама идея имела право на существование. Но вот – конец урока. Я объявил баллы за работу на уроке и отпустил класс.
- Бамблби, задержись на парочку бриймов. Я хочу с тобой обсудить кое-что.
- Хорошо, Учитель. – Бамблби с улыбкой снова устраивается за «партой». – Что вы хотели мне сказать?
- Объясни мне, что с тобой происходит в последнее время? Ты стал каким-то отстранённым. Твой тренер жалуется, что ты пропустил несколько тренировок. Последние контрольные сделаны не лучшим образом. Занятия по вокалу заброшены полностью. Что случилось?
Бамблби как-то сразу подобрался, утрачивая свой весёлый настрой, став серьёзным и сосредоточенным.
- Но, Учитель, сейчас такое время…
- Какое-такое?
- Началась война. Надо сделать выбор. Определить свой путь, предназначение, сторону. Я уверен, что мой долг...
- Твой долг, Бамблби, достойно учиться и развить свой талант, который определит твоё предназначение. А политику оставь, пожалуйста, взрослым. Не стоит лезть туда. Это грязное дело.
- Но автоботы…
- О Праймус! Ты ещё слишком молод, что бы выбирать сторону!
- Но если я не сделаю это сейчас, слушая свою искру, то скоро сама жизнь заставит сделать выбор, а сделанный под давлением обстоятельств, он не всегда бывает верным.
Вот так! Я и не заметил, что мой «малыш» повзрослел и сам стал искать свой путь. Да и вообще вся эта молодёжь, это последнее поколение Кибертрона под влиянием времени как-то слишком быстро «стало взрослым». Вот такой «педагогический казус». Я не смог, не успел развить ни один из талантов Бамблби до основного. И теперь всё зависит от воли случая. И признаюсь, это меня мучает до сих пор…»
- А что же Бамблби? – Тихо спросил Фёрс Эйд . – Что он решил? Что было потом?
- Потом? – Я устало погасил оптику. - Потом был налёт десептиконов, обстрел, пожары, дезактив, паника, срочная эвакуация. И я потерял Бамблби из виду. Помню, что его посадили вместе с другими учащимися на один из кораблей, отвозящих беженцев в разные сектора галактики. Мне же пришлось задержаться, что бы проследить за дальнейшей эвакуацией оставшихся. А затем наша группа попала под обстрел. Мы долго прятались. Потом война окончательно накрыла нас и… И вот я здесь. Радуюсь только, что Бамблби сейчас в безопасности.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
