1.
…грохот, зловещий скрежет металла, обжигающее дыхание огня… Девушка спотыкаясь, бежит через поле. Больно хлещут по ногам высокие стебли трав, но Джессика этого не чувствует. Там, позади, еще слышны леденящие кровь человеческие крики, гудит огромный костер, в который превратился их старенький семейный автомобильчик. Но самое страшное вовсе не это…
Под ногами задрожала земля, и девушка спиной ощутила движение чего-то невообразимо большого. Бежать! Бежать как можно быстрее, прочь от этого непонятного, ужасающего существа. Но тело уже не подвластно разуму, ноги подгибаются, слабеют и, в очередной раз, споткнувшись, Джессика падает в холодную влажную траву. А нечто все ближе и ближе, и от него уже не убежать…
Девушка закричала, надрывно и отчаянно, словно пытаясь заглушить собственный страх и отогнать от себя громадное металлическое существо, которое уже склонилось над ней и вот-вот коснется своей несущей гибель рукой…
Джессика проснулась от собственного крика и резким рывком села, неосознанным движением комкая в руках грубую шершавую ткань, служившей ей одеялом. Этот кошмар снился ей каждую ночь, и всякий раз она вскакивала в холодном поту, надеясь, что сон окажется всего лишь страшными грезами и ничем более. Но реальность оказывалась прямым продолжением кошмара.
Прошло уже несколько дней с того момента, как девушка стала пленницей гигантских роботов, а она все еще не могла прийти в себя от пережитого. Джессика помнила, как ехала с родителями домой после каникул, как они весело разговаривали, смеялись, и были полны надежд. И никто не подозревал, что над своими судьбами они больше не властны.
Беда пришла нежданно. На пустынной вечерней трассе появились несколько черных автомобилей, преследовавших их машину. Ни Джессика, ни ее родители не поняли поначалу, что неожиданные преследователи – десептиконы.
А когда поняли, то было слишком поздно.
– Джесс, беги! – голос отца едва пробивается сквозь грохот и скрежет, учиняемый огромными металлическими пришельцами. Он, уже отчаявшись расстегнуть ремни безопасности и открыть заклинившую дверь автомобиля, обернулся к сидящей на заднем сиденье дочери. Но девушка отрицательно замотала головой, крепко вцепившись в его руку.
– Нет… нет! Я не уйду…
– Быстрее! – мать так же тщетно пыталась освободиться от плена тугих ремней. На бледном лице ни кровинки – женщина уже смирилась со своей участью, но не могла допустить мысли, что их дочь погибнет. – Джесс, быстрее! Убегай!
Как в тумане, Джессика выбралась через разбитое заднее окно, до крови ссадив себе ладони об осколки стекла, и замерла не в силах оторвать взгляда от гигантских роботов.
– Беги, Джесс! Спасайся! – слова похоронным звоном отозвались в ушах, и девушка сорвалась с места. Она уже не видела, как один точный выстрел превратил автомобиль в огненный клубок, она бежала со всех ног к темнеющей неподалеку роще, надеясь спрятаться там от пронзительного взгляда кроваво-алых глаз. Только раз она осмелилась обернуться, чтобы понять, сколь бессмысленны ее попытки убежать. Десептикон настиг Джессику в несколько больших шагов и ловко подхватил на бегу огромной ладонью, слегка сжав. От этой хватки у девушки воздух выбило из легких, а сердце забилось так быстро, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
Джессика онемела, когда увидела над собой пару пылающих алых линз. От парализовавшего ее страха она даже не могла ни сопротивляться, ни закричать, только слабо застонала от боли в ушибленных и сдавленных конечностях. Она мысленно молилась, чтобы все закончилось как можно скорее, но, похоже, роботы не собирались убивать ее сразу.
А если бы она понимала кибертронский, то, возможно, испугалась еще больше.
– Неплохой экземпляр, – заметил мех, который держал девушку в ладони. – На нее точно найдется покупатель. Выглядит крепкой, не должна внезапно и без причины уйти в офф. Свиндлу наверняка понравится.
Его собеседник удовлетворенно хмыкнул.
– Только не сломай ей ничего случайно. Иначе точно ничего не получим. Никому не нужны сломанные игрушки.
Речь роботов напоминала помехи в старом неработающем телевизоре. Такая же трескучая, шипящая и лишенная всяких эмоций.
Два алых взгляда снова внимательно посмотрели на Джессику, но она опустила голову, чувствуя, как боль и страх уползают куда-то вглубь сознания, уступая место тошноте и отвратительной мути вместо мыслей.
А потом свет стал меркнуть, и девушка провалилась в беспамятство.
Что было потом, Джессика старалась не вспоминать. Адекватно воспринимать действительность она смогла очень не скоро. Но когда, наконец, пришла в себя, то обнаружила, что находится в комнатке без окон и дверей, только с небольшими дырами в стенах, похожими на вентиляционные отверстия.
«Я сошла с ума и это психиатрическая клиника? Или это тюрьма? Или…» – она вспомнила огромных роботов и содрогнулась. – «Или я умерла? Только разве там есть боль?».
К ее большому удивлению значительных травм не было. Синяки, ссадины, ноющие ребра – вот и все повреждения. Гораздо больше девушку угнетало чувство безысходности, отчаяния и страха.
Все эти дни она просидела неподвижно в углу непонятной комнаты, уставившись в одну точку. Мысли исчезли, эмоции тоже, оставив по себе только бессвязные обрывки воспоминаний. Поначалу она еще гневно бросалась на стены, что-то крича, требуя, чтобы ее отпустили, плакала, звала родителей, а потом накатили апатия и слабость. У Джессики даже не осталось сил на слезы, во рту пересохло, несмотря на то, что рядом всегда стояла емкость с водой. Но девушка к ней не прикасалась, свернувшись клубочком в углу большого ящика и укрывшись грубой тканью, она хотела только одного – умереть.
Время от времени верхняя часть комнаты-ящика открывалась, и в нее заглядывал робот с алыми глазами. Когда он видел нетронутую воду и еду, с виду напоминающую серую кашу, то выглядел недовольным, но пленницу не трогал, только резко и отрывисто что-то говорил на своем языке.
2.
Вчера комнату немного потрясло, снаружи слышался уже привычный звук помех: то затихающий, то вновь усиливающийся. Джессика с трудом понимала, что происходит: от голода, жажды и изнуряющей бессонницы она время от времени впадала в беспамятство. Но даже в полном сознании разум отказывался принимать эту реальность.
Когда ящик снова открыли – на девушку взглянули ярко-фиолетовые линзы, от вида которых, несмотря на некоторое оглушенное отупение, она сдавленно вскрикнула и забилась в угол.
– Тихо-тихо, малышка, – проворковал Свиндл, протягивая к ней манипулятор. – Не нужно себя травмировать лишний раз, а то мне придется тебя дезактивировать как бесполезный органический мусор. Кто захочет возиться с покалеченным органиком…
Ее взяли в ладонь почти нежно, стараясь ничего не пережать и не сломать. Поставили на огромную плоскую поверхность, продолжая что-то говорить на скрипуче-шипящем языке.
Очутившись на столе, Джессика впервые увидела интерьеры жилища этих роботов. Все вокруг было металлическим и поражало своими гигантскими размерами. Строгость и простота линий, никаких излишеств или украшений, только мрачные тона – серый и черный, иногда темно-лиловый.
Неподалеку стояли два робота. Один из них – тот самый, который и поймал ее, другой – незнакомый, с фиолетовыми глазами. Они говорили быстро, то и дело, бросая взгляды на девушку. Наверное, боялись, чтобы она не сбежала.
Но Джессике было все равно. Куда убегать? Зачем, если это бесполезно? Она села на поверхность стола и обхватила руками колени, спрятав в них лицо.
«Когда же этот кошмар закончится?».
– Как она тебе? – поинтересовался ловец.
– Ничего так, – лениво отозвался Свиндл. – Думаю, даже можно продать ее кому-то из аристократии. Выглядит она неплохо, достаточно красиво, чтобы стать украшением. Главное, чтобы не ушла в офф от нехватки ресурсов.
– Ничего не могу поделать. Она просто не реагирует на них. Может быть, она не совсем исправна?
– Не знаю. Посмотрим. В крайнем случае, можно будет продать ее ученым. Они рады даже хилым экземплярам для своих экспериментов.
Треск и шипение прекратились, и Джессика осторожно подняла голову, настороженно оглядываясь и чувствуя, как внутри все холодеет. То, что она слышала теперь, звучало как отдаленные раскаты грома. Гулкий и ритмичный звук. Похожий на… шаги. Каким же огромным должно быть это существо, чтобы производить такой шум.
Высокие темно-серые створки, напоминающие лифтовые, разошлись, и в проеме показался новый робот, каких девушка прежде никогда не видела. Он был куда выше и больше чем те, которые поймали ее. Но ярко горящие алые глаза выдавали их сородича. Джессика в ужасе попятилась, упершись спиной в стенку ящика. Впрочем, вошедший не обратил на нее ни малейшего внимания.
– Дошли слухи, что последний рейд был удачным, Свиндл.
– А, Старскрим, – главный торговец десептиконов оживился при виде сикера. – Слухи это всегда ненадежно. Но ты ведь не за ними сюда пришел? Что тебя может заинтересовать? Оружие? Экспериментальный материал?
Крылатый трансформер поморщился от быстрой речи Свиндла. Тот порой его раздражал своими манерами, но нельзя было не признать, что без регулярных поставок оружия и других необходимых вещей десептиконской армии пришлось бы нелегко.
– Как насчет органиков? – как можно равнодушнее поинтересовался Старскрим. – Мне они нужны для кое-каких экспериментов.
Свиндл развел манипуляторами.
– Для тебя всегда найдутся. Партия небольшая, но в качестве игрушек уже не годятся. Выглядят не совсем исправными. Вряд ли найдутся желающие их взять. Так что, уступаю за полцены и плюс еще один экземпляр в подарок.
– Где подвох? – хмыкнул сикер. – Не поверю, чтобы у тебя, и не было двойного дна.
Свиндл ухмыльнулся.
– Я знаю, кому и что можно предлагать. И мне моя репутация пока что дорога. Так что, идет такая сделка?
– Идет, – недолго думая, ответил Старскрим. – А теперь покажи мне этот свой подарочный экземпляр. Что в нем такого особенного?
– Да вот он, – торговец указал манипулятором на стол, где сжалась в комочек перепуганная Джессика.
Девушке показалось, что она задохнется от ужаса, когда алые глаза гиганта с крыльями стали ее внимательно разглядывать. Этот взгляд не был враждебным или злым, скорее оценивающим и немного любопытным. Так обычно рассматривают зверька, которого собираются купить на потеху ребенку.
Джессика, всхлипывая, еще сильнее вжалась в стенку ящика, понимая, что это бесполезно – ей никуда не деться. И непонятно чего ожидать. Если хотели убить, то почему не сделали этого раньше. А если она нужна им живой, то для чего?..
– Хм, неплохой образец органика. Выглядит целой, но не в самом лучшем состоянии.
– Она отказывается от ресурсов. Системы ее организма работают в критических условиях, – отозвался Свиндл, заполняя необходимые документы. – И если так пойдет дальше, то ее дезактив будет скорым. А кому нужен непослушный и хилый питомец. Чем пропадать такому экземпляру, то лучше пусть послужит большой науке.
– Отлично. Контейнер с подопытными пусть отнесут в лабораторию, а ее я заберу сейчас. Пока она еще онлайн, то можно будет провести интересное исследование.
– Как скажешь, Старскрим, – пожал плечами торговец, не отвлекаясь от своей работы.
Девушка сдавленно вскрикнула, когда крылатый мех протянулся к ней руку. Джессика попыталась увернуться от нее, но от слабости ее шатало, и, не сумев скоординировать движения, она упала прямо в ладонь из светло-синего металла. К ее большому удивлению, боли не было. Пальцы робота бережно обхватили тело, не причиняя ни малейшего неудобства. Но все это девушка осознала только потом, а в тот момент она была настолько напугана, что могла лишь слабо всхлипывать, не делая попыток вырваться.
«Скорее бы конец… Скорее бы… я не хочу больше мучиться. Пожалуйста… если ты будешь меня убивать, то сделай это быстро… Я больше не могу… не хочу…».
Сознание медленно уплывало, мысли перестали быть ясными и превратились в бессвязные мольбы глухим небесам. Джессика не была уверенна, что не говорила вслух. Но разве это имело какое-то значение, если ее никто не понимал. Она закрыла глаза, оказываясь во власти сонного оцепенения, и уже не понимала, что происходит вокруг, желая только умереть поскорее.
3.
Старскрим осторожно уложил обмякшее тело органической фемки на стол, проведя пальцами вдоль позвоночника. Смешно было признаться, но она ему понравилась, как нравится красивое, хрупкое и забавное существо. Даже жаль было отправлять ее на эксперимент.
Еще по дороге к личному отсеку, сикер просканировал организм нового приобретения и заметил, как она ослабла. Конечно, все органики ослабевали после отлова и пребывания у торговцев, но она выглядела особенно жалко. Похоже, что энергосистемы фемки не потребляли ресурсов извне, перейдя только на автономное обеспечение. И это должно было в скором времени погубить ее.
Сейчас крохотное существо лежало на боку, дрожа и сжимаясь в комочек. Тихий прерывистый звук, который она издавала, свидетельствовал о том, что ей очень плохо. И, по-видимому, она не скоро сумеет понять, что осталась жива, и даже в некоторой относительной безопасности.
Сикер накрыл ее тельце ладонью, чтобы немного успокоить, и задумался.
– Ну и что мне с тобой делать, крошка? Может оставить тебя в качестве питомца? Тогда следует дать тебе имя. – Он окинул ее оценивающим взглядом, как будто что-то вспоминая. Слово пришло из ниоткуда, но казалось таким точным. – Террена… по-моему тебе подходит. Слышишь, Террена?
Джессика осторожно подняла голову, мутным взглядом глядя на гиганта, который почти прижал ее к плоской поверхности и что-то говорил на своем странном шипящем языке. Пронзительный взгляд чуть прищуренных алых глаз был прикован к ее персоне, но он не был жестоким, а легкие поглаживания не причиняли боли. Это все может быть просто обманом, но… но зачем?.. Зачем?..
Девушка с опаской наблюдала за движениями робота, слабо отмечая про себя, что он не выглядит бездушной и безжалостной машиной. На лице из серебристого металла проявлялись эмоции, линзы слегка мерцали, и в этих, беспорядочных на первый взгляд, переливах света крылись чувства.
Огромная ладонь убралась, и Джессика с некоторым трудом села. Голова кружилась, перед глазами плыла серая муть, и от слабости хотелось спать. Но если заснуть, то снова будут сниться кошмары. Замкнутый круг.
Тем временем крылатый бело-красный робот поставил на стол металлический контейнер, наполненный прозрачной жидкостью, и пододвинул его поближе к девушке. Она непонимающе покосилась на гиганта, на всякий случай, попятившись, но металлическая рука преградила ей путь к отступлению. Робот что-то произнес на своем языке, и на этот раз она уловила в его трескуче-шипящей речи настойчивые и убеждающие нотки.
Убедившись, что девушка не станет совершать неразумных действий, Старскрим пододвинул контейнер еще чуть ближе к ней, и отошел – если уж оставлять органика в качестве питомца, то следует создать ему приемлемые условия для функционирования.
Джессика проследила за ним взглядом и осторожно склонилась к емкости, пытаясь понять, чего же от нее хотят. Чистая прозрачная жидкость едва уловимо пахла разогретым металлом и еще чем-то незнакомым, но не отталкивающим.
Может ли это быть опасным? Или все таки она нужна этому великану живой? Для нее теперь ничто не имело значения, мозг перестал воспринимать информацию, не говоря уже о том, чтобы обрабатывать ее, и Джессика безвольно опустила руку в емкость.
Вода! Да это же самая обыкновенная вода! Девушка не сразу это поняла, а сообразив, почувствовала, что ее мучает жажда. Сколько она уже не пила. День, два… Счет времени был потерян.
Пить хотелось невероятно. Губы покрылись сухой корочкой, которая трескалась и кровоточила, язык превратился в наждак. Поэтому прохладная, хоть и с металлическим привкусом, вода показалась Джессике самым прекрасным напитком, который она когда-либо пробовала. Мысли о смерти постепенно уползали вглубь сознания, вытесняемые совершенно другими ощущениями.
Девушка попыталась подняться на ноги, но безуспешно. После утоления жажды даже чувство голода ушло на второй план, осталась только безумная слабость.
Впрочем, Старскрим заметил ее робкую попытку встать и осторожно взял на руки. Джессика слабо попыталась вырваться, но сил на сопротивление уже не было. Она почувствовала, как ее несут, а потом укладывают на нечто мягкое.
Когда огромные пальцы убрались, девушка поняла, что сидит в широкой, выложенной тканью коробке с низкими бортами.
– Вот здесь ты и будешь спать, Террена.
И снова этот непонятный язык – стрекот, шипение, но в этот раз они кажутся не настолько резкими и пугающими. Синтетическая, слегка царапающаяся ткань оказалась такой мягкой, а лежать на ней было почти так же удобно, как и в домашней постели. За прошедшие несколько дней, наполненных ужасом и отчаянием, Джессика почти забыла каково это – снова ощутить комфорт. Она легла на бок, поджав под себя ноги и обхватив руками плечи. Металлическая ладонь снова прикоснулась к ней, ласково погладила и накрыла куском ткани. Девушка зажмурилась, сжимаясь от прикосновений, и только когда ее оставили в покое, снова осмелилась открыть глаза, чувствуя, как по щекам текут слезы.
Фантасмагория, безумный сон, бред… А на самом деле это была ее новая реальность.
4.
Эти маленькие двуногие существа были такими забавными. Пугливыми, вздрагивающими от малейшего шороха, а, в конце концов, привыкающими ко всему, если, конечно, не дезактивировались раньше срока. Такой оказалась и Террена, которая уже второй орн жила в ящичке на рабочем столе Старскрима. У заместителя лидера десептиконов появилось новое развлечение – наблюдать за поведением крохи. Поначалу органическая фемка сидела, забившись в угол, отказывалась от ресурсов, кроме воды, и почти не шевелилась, но потом все-таки постепенно стала выходить из такого зависшего состояния, начиная реагировать на его присутствие иначе, чем испугом.
Джессика проснулась, словно от толчка, и долго смотрела на бесконечно далекий потолок, пытаясь выровнять дыхание. За прошедшее время кошмары потеряли свою пугающую остроту, но никуда не делись, мучая девушку каждую ночь. Впрочем, смену дня и ночи она определяла исключительно по своим внутренним ощущениям, потому что у этих роботов явно были совершенно другие понятия о времени.
Первые несколько «суток» девушка с ужасом взирала на все, что ее окружало. Некоторые вещи напоминали ей те, которыми она пользовалась дома, но только во много раз увеличенные и сделанные из металла. Другие же оказывались совершенно непонятными. Но пугали Джессику вовсе не интерьеры, выполненные в темных тонах, и так мало похожие на человеческие. Страх внушал робот, который тоже жил в этой огромной комнате. Когда безразличие немного отступило, и проявилось слабое любопытство, она рассмотрела белоснежный и красный металл корпуса, за спиной такие же белые крылья, с красными полосами и сложным фиолетовым знаком. Ладони существа были словно в красивых светло-синих перчатках, и, к ее большому удивлению, оказались очень бережными, почти ласковыми. Ко всему этому можно привыкнуть, но только не к пронзительному взгляду алых глаз из-под черного шлема. От этого взгляда. Джессике хотелось убежать и спрятаться. Но некуда…
Но, как известно, человек ко всему привыкает. Так и девушка смирилась со своим нынешним положением. Ее почти не трогали, не пытались намеренно причинить боль или напугать. Большую часть времени она проводила в одиночестве, разглядывая комнату, ставшую для нее новым обиталищем, вспоминала родителей и пыталась угадать свою дальнейшую судьбу. Она не осмеливалась выбраться из своей коробки-спальни, боясь высоты и открытого пространства.
Старскрим вернулся поздним вечером, когда Джессика уже не ожидала его увидеть. Он подошел к столу, положил рядом с ящиком стопку металлических предметов, отдаленно напоминающих электронные книги, и произнес что-то на своем непонятном языке. Наверное, это было приветствие, потому что выглядел он хоть и грозно, но не опасно. Девушка начинала понимать, когда ее опекун злится, а когда наоборот – говорит мягко и доброжелательно. Впрочем, последнее случалось редко, и только тогда, когда он видел ее. И поэтому сейчас она слабо улыбнулась и махнула рукой, вызвав ответную улыбку робота.
– Ты забавная, Террена. Уже немного обвыклась. Ну и правильно, теперь ты здесь будешь жить всю свою оставшуюся жизнь.
Старскрим сел за стол, невесело глядя на стопку датападов перед собой. Все-таки в должности заместителя лидера были и свои недостатки – монотонная работа. Бесконечные ряды цифр, данных, которые следовало уточнить и свести воедино – все это навевало скуку.
Джессика оперлась о край своей спальни и смотрела, как робот начинает что-то писать. На темном фоне листа электронной книги вспыхивали бледно-голубые символы, значения которых девушка даже не пыталась угадать. Она настолько увлеклась рассматриванием, что не заметила, как в комнату вошел другой робот. Лишь тогда, когда над ее головой прозвучал громкий и неприятно скрежещущий звук, девушка обернулась и обмерла. Вошедший был очень похож на ее опекуна, только цвет корпуса другой – небесно-голубой.
– Твоя игрушка, Скример? – небрежно поинтересовался Тандеркрекер, махнув в сторону органической фемки, забившейся при его появлении в угол ящика.
– Моя. Пугливая такая, но ко мне уже привыкла.
– А я думал, ты их только в своих экспериментах используешь. На сантименты пробило?
Сикер хмыкнул.
– Нет, просто скучно бывает. А за органиком забавно наблюдать.
– Нужно будет и мне завести подобного зверька, – ухмыльнулся Тандер. – Закажу Свиндлу. Ах, да, зачем я зашел. Вот еще кое-какие данные с планеты, думаю, тебе будет интересно.
Небесно-голубой десептикон бросил еще один любопытный взгляд на перепуганную девушку и вышел.
Джессика попыталась восстановить дыхание и унять дрожь в руках и ногах. Она настолько привыкла, что рядом с ней только этот робот, и успела начисто забыть о существовании других. Поэтому появление этой крылатой громадины с голубыми крыльями привело ее в ужас.
Тем временем над столом развернулись и повисли несколько полупрозрачных экранов, их бледный свет заставил девушку отвлечься и поднять голову. Снова непонятные знаки, сложные таблицы, схемы, некое подобие графиков. Все это ее опекун свернул, оставив последний экран, и сел, сложив руки на груди. Его алые глаза неровно мерцали, а изящные серебристые губы сложились в подобие мрачной улыбки. Таким Джессика его еще никогда не видела.
Беспорядочное мельтешение красок, помехи и на экране появилось изображение планеты Земля. Девушка охнула, и начала внимательно всматриваться – хоть какая-то весточка из родного мира. Мира, который она больше никогда не увидит.
Картина приблизилась. Выхватывая из молочно-белых завихрений облаков вначале континент, затем город.
Любопытство пересилило страх, и Джессика осторожно выбралась из ящика, приблизившись к роботу и сев на поверхность стола, чтобы лучше видеть происходящее. Трескуче-шипящая речь наверняка передавала некую важную информацию, оставшуюся для девушки тайной. Камера – или что у этих существ вместо нее – фиксировала каждую мелочь: пустынные улицы и в противовес им забитые автострады. В глазах людей отражается безумный страх, отчаяние и паника, и Джессика прекрасно их понимала. Иных чувств громадные металлические пришельцы вызывать не могут.
Треск стал отрывистым, еще более резким, чем обычно, и затих. Вместо этого донесся слабый свист, сменившийся звуком взрыва. По улицам города пронеслась огненная волна, сжигая все на своем пути. Стекла звенели, лопаясь от невероятного жара, плавился асфальт и стекал в трещины, образовавшиеся после взрыва, как шоколад, растаявший под летним солнцем. Тотчас же занялись пожары, были слышны крики о помощи.
Девушка почувствовала, как по ее щекам катятся горячие ручейки слез. Город, пусть незнакомый, но город ее родной планеты, погибал от нападения пришельцев. Вот та улица, еще пять минут назад зеленая и цветущая, теперь превратилась в пепелище, потеряв свои привычные очертания. Вот обгоревший остов домика, бывшим маленьким уютным кафе. И только чудом уцелевший навес, синим пятном, лежит на краю дороги.
– За что?! В чем мы провинились перед вами, что вы так жестоко нас уничтожаете?! Мы ведь никого не трогали, а вы… – Джессика не замечала, что говорит вслух, и что Старскрим отвлекся от просмотра видеохроники, покосившись на нее.
Но самое страшное было впереди: огонь выбрался из города и принялся пожирать все, что лежало на его пути. В обезумевшей стихии сгорали деревья, поля, а громадные роботы упрямо шагали к толпе перепуганных людей. Звуки выстрелов смешались с криками ужаса и боли, остатки зелени обагрились кровью, и девушка поспешила закрыть глаза, не в силах смотреть на этот ад. Только шум, доносящийся до нее, выдавал истинную картину кошмара.
Джессика не выдержала и зажала уши ладонями, желая только одного – забыть о том, что только что увидела. Но отдельные выстрелы и последующие вопли все равно были слышны, и она вскрикивала, глотая слезы.
Тишина наступила внезапно, навалилась удушливым тяжелым одеялом. На самом деле это не было концом записи – Старскрим прервал ее, заметив, какие мучения это доставляет его крохотной органической игрушке. Фемка сжалась на поверхности стола, трясясь и всхлипывая, а порой и бормоча что-то на своем языке. Сикер протянул ладонь, осторожно поглаживая ее по спине, но девушка снова вскрикнула и попыталась оттолкнуть от себя металлические пальцы. Ей было уже все равно, что с ней сделают – после увиденного не хотелось жить.
– Пусти меня! Пусти! Ненавижу вас! – она отчаянно била по светло-синему металлу, когда ее обхватили и оторвали от ровной поверхности. Но робот даже не замечал ее ударов и пинков.
Впрочем, силы иссякли быстро, и Джессика затихла, все еще не в состоянии справиться со слезами. Она робко взглянула на своего опекуна. Робот не выглядел злым, скорее удивленным, растерянным.
– Террена, успокойся! Иначе отправлю тебя в лабораторию, как материал для исследований, – от первого окрика девушка оцепенела, и смотрела на него перепуганными глазами. Но потом Старскрим постарался говорить тише: не хотелось так быстро довести игрушку до отказа ее крохотного и несовершенного процессора. – Успокойся.
Он чуть склонил набок шлем, внимательно глядя на беззащитную органическую фемку.
«Террена, это война. Нам нужны ресурсы, а вы ими владеете. Поэтому не нужно лить омыватель зря, ты этим ничего не изменишь. Ты, наверное, решила, что я тебя тоже дезактивирую, как и многих жителей твоей планеты?».
Десептикон аккуратно погладил крохотное существо по спине и мягко произнес, надеясь, что тона голоса будет достаточно, чтобы Террена поняла смысл его слов.
– Если будешь послушной и хорошо себя вести, то я ничего тебе не сделаю и другим не позволю. И ты избежишь участи своих сородичей.
Дрожь под пальцами постепенно проходила. Джессика слушала уже такое привычное шипение и треск – речь робота. Он словно понял, почему ей так плохо. Понял и пытался что-то сказать ей. Объяснить, успокоить, или наоборот – пригрозить. Или все вместе. Незнакомый язык не давал возможности уловить все тонкости смыслов и эмоций, но однозначно давал понять, что ей пока ничего не грозит.
Девушка еще несколько раз судорожно всхлипнула и замерла. К ее удивлению прикосновение металлических пальцев не приносили боли, наоборот были ласковыми, почти нежными, насколько это вообще возможно. Джессика устало закрыла глаза, ничему не сопротивляясь. Она почувствовала, как ее аккуратно уложили на импровизированную кровать, укрыли тканью, а поверх еще и накрыли ладонью. Стало тепло и уютно, как в далеком-далеком детстве, когда ее обнимала мама. Девушка только сейчас поняла, что металл теплый, словно живой. Может быть, и у этих существ есть душа, если они живые?
С этими мыслями она заснула. И впервые с момента плена ей не снились кошмары.
5.
Жизнь в качестве живой игрушки, питомца, в личном отсеке заместителя десептиконов не была настолько ужасной, как казалось поначалу. Джессика, ненавидящая всеми фибрами души место, куда она попала и своего хозяина, считавшая унизительным свое положение, постепенно привыкла. Она понимала, что это единственная возможность выжить. И даже гордость отступила немного назад под натиском желания жить. Каким бы эгоистичным не было это желание, но именно оно всегда помогало преодолевать катастрофы и лишения.
Джессика не знала, считают ли роботы людей разумными существами, раз позволяют себя так с ними вести. Либо им попросту нет до этого дела. Но в любом случае ее крылатый хозяин явно считал ее гораздо более разумной, чем люди своих питомцев. Наверное, поэтому он иногда подкидывал ей подобие детских игрушек – головоломки, которые ей приходилось разгадывать днями, или просто необычные механические устройства. Время текло медленно, но хотя бы не однообразно.
Не обходилось и без потрясений. Другие роботы тоже были любопытны, и все время норовили потрогать крохотную игрушку. Джессику это пугало до дрожи. Но страшнее всего было тогда, когда ее еще сонную выловил из ящика Скайварп. Черно-фиолетовый сикер довольно небрежно держал ее в руках, рассматривая со всех сторон, а девушка едва дышала – сдавленные ребра не позволяли сделать даже нормального вдоха и ныли от каждого движения.
– А она такая забавная, – засмеялся Скайварп, вертя ее в ладонях. – Только такая хрупкая, просто не верится, что может сама двигаться.
– Может, – Старскрим только поднял голову от датападов. – Не сдавливай ее сильно – задохнется. Или ты ей что-то сломаешь.
– Так переживаешь за нее? – хмыкнул сикер, впрочем, слегка ослабляя хватку. – С каких это пор ты хоть о ком-то, кроме себя, волнуешься?
Джессика с облегчением сделала вдох, и только сейчас до нее дошло, что она находится на высоте десятка метров от пола. Если ее случайно уронят, то, скорее всего, итог будет печальным.
– Не переживаю. Можно наловить новых людей, но она просто более симпатичная, чем те, которые идут на эксперимент. Так что будет жаль поломать такую игрушку, тем более что она ко мне уже привыкла.
Весь этот разговор, состоящий из сплошного ровного шипения, изредка перемежавшегося треском напополам с лязгом – наверное, это был смех – девушка слушала с замиранием сердца. Ей было страшно находиться в чужих и не слишком аккуратных руках, которые могли причинить ей боль малейшим движением, но еще страшнее было смотреть вниз. К горлу подкатывала тошнота, и Джессика ухватилась за пальцы робота, молясь, чтобы ее не упустили.
Когда, наконец, черно-фиолетовый мех оставил ее в покое, на прощание потрепав по голове, отчего в глазах потемнело, девушка со стоном легла на свое привычное место – мягкий уголок ящика-постели. От ноющей боли во всем теле, тошноты и звона в ушах, она не могла двигаться весь остаток дня. У нее не осталось сил даже на то, чтобы поесть немного вязкой сероватой массы – питательной, но почти безвкусной еды, которую ей предоставлял десептикон. Перед глазами плыла муть, и девушка то и дело теряла сознание, не замечая легкой тени беспокойства в алых глазах своего хозяина-опекуна.
Крылатый мех намочил в прохладной воде маленький кусочек ткани и осторожно провел ею по лицу и рукам Террены, приводя ее в чувство. Она слабо шевельнулась под пальцами и издала тихий жалобный стон. Только убедившись в том, что органическая фемка не впадет снова в оффлайн, Старскрим очень бережно укрыл ее мягкой тканью, стараясь не касаться больного тела.
Сикер не привык относиться к кому-либо с заботой – такой задачи не было в базовой программе десептикона. Но отчего-то эта кроха с примитивной планеты приносила приятное ощущение тепла в его искру. Может быть, из-за ее доверия и безоглядного признания авторитета самолюбивого Старскрима. А может быть по совершенно иной причине…
Нет, все-таки Террена была не просто забавной игрушкой, а любимым питомцем. И за ней следовало ухаживать, чтобы она не дезактивировалась раньше времени. Заместитель лидера десептиконов не любил, когда дела шли не так, как ему хотелось, и гибель девушки не входила в его планы.
6.
Обычно в этой огромной комнате не было шумно. Во всяком случае, Джессика привыкла к постоянному громыханию металла, скрежету, шипению. Она даже научилась засыпать при этих звуках, не обращая на них внимания. Но на этот раз грохот был нестерпимым, заглушающим даже звук закрывающейся двери. Когда бело-красный робот вошел, то девушка не смогла удержаться от потрясенного вскрика.
Старскрим шел, пошатываясь и сдавленно ругаясь, лицо и руки покрывали потеки розоватой жидкости, до жути напоминающей струйки крови. Сикер с трудом дошел до стола и сел – вот что значит не сойтись во мнениях с лидером, и при этом еще иметь смелость и наглость отстаивать свою точку зрения. Идти к Хуку не хотелось: простой ремонт он мог сделать и сам. Бело-красный мех покосился на разбитый манипулятор и снова выругался.
Джессика испуганно смотрела то на поврежденную руку робота, то на его лицо, искаженное гримасой боли. Впервые она видела подобные чувства у этих, кажущихся неуязвимыми, громадин. Радость, гнев, любопытство, иногда подобие беспокойства, а теперь еще и боль. Нет, эти роботы умеют чувствовать, переживать, просто они настолько не похожи на людей, и одновременно похожи, что понять это сложно. Девушка поймала себя на том, что сочувствует своему хозяину-опекуну, что ей хочется хоть как-то облегчить его боль. Она тихо подошла к полураскрытой ладони и осторожно погладила светло-синий теплый металл, стараясь не касаться розоватых потеков – вдруг это окажется небезопасно.
Старскрим сосредоточенно соединял провода, проверял контакты и пытался зашить порванные магистрали. Ремонт шел хоть медленно, но успешно, и сикер успел забыть о присутствии Террены. Он не сразу заметил, что кроха бережно касается поврежденного манипулятора и смотрит на него со смесью страха и сострадания.
Первой мыслью было оттолкнуть мелочь подальше, чтобы не мешала, а потом стало все равно. А хрупкое органическое существо что-то тихо говорило, и если прислушаться, то в ее речи были жалость, сочувствие, нежность. Эмоции, которые недопустимы среди десептиконов. Да и кому было жалеть Тирана небес? А главное – зачем?
Джессика с облегчением заметила, как серебристые губы сложились в некое подобие вымученной усмешки. Наверное, робот догадался о смысле ее слов и действий, только не совсем понимал, зачем она так поступает. Девушка не отходила от сикера до тех пор, пока не закончилась починка, и только потом, когда он занялся своей привычной работой, отошла и села в своем уголке, закутавшись в ткань. Отчего-то ее бил озноб. Не от страха, не от болезни – от откровения. И ясного осознания, что перед ней уже совсем не враг, но при этом далеко и не друг. Кто-то, кто заботится о ней, кто-то, от чьего настроения зависит ее жизнь. И ненависти больше не было. Было доверие, покорность и надежда.
«Если бы мы знали язык друг друга... Может быть, тогда сумели бы понять друг друга, и тогда ни ты, ни я не были такими одинокими в этом мире. И возможно, мы даже могли бы подружиться. А может быть, и нет…»
– Ну что, идем на отдых, малышка? – светло-голубой манипулятор лег перед сонной Джессикой.
Старскриму – Тирану небес, заместителю лидера десептиконов и беспощадному воину фиолетового знака, почему-то было тоскливо. И дело не в провале операции и очередной выволочке от Мегатрона. Все это привычно, и даже не вызывает никаких чувств, кроме досады. Единственное, что немного радует, так это Террена. Крохотное существо, пугливое и в то же время доверчивое, и при ее виде на искре становилось немного теплее.
«А ты ведь никогда больше не увидишь свой дом. Своих сородичей. Сколько я уже видел подобных ситуаций, а впервые жаль почему-то только тебя».
Он аккуратно взял девушку в ладонь, и ощущение хрупкого шевелящегося комочка оказалось неожиданно приятным. Террена все еще куталась в кусочек ткани, словно мерзла, и прижималась к теплому металлу. Сикер устроился на перезарядочной платформе, а крохотное существо положил себе на грудь, рассеянно поглаживая ладонью. От всего пережитого в процессоре роились мысли, и старые, привычные, вроде: «Мегатрон идиот!» и «Это я должен стать лидером, а не он!», и совсем новые чувства, робкие, осторожные: «Какие же они необычные – органики. Так легко привязываются. Я и не знал».
Джессика свернулась клубочком на жестком металле. Лежать было не слишком удобно, зато тепло идущее от корпуса робота согревало тело, и дрожь постепенно проходила. Девушка закрыла глаза, вслушиваясь в ровный гул систем и глухое биение где-то в глубине груди робота. А может и у них есть что-то похожее на сердце? Или душу. Сколько у нее появилось вопросов, на которые никогда не узнать ответов. Но если так, то стоит принять все как данность, и просто жить, даже в таких необычных условиях. Девушка была благодарна роботу за заботу и некое подобие любви к ней, ведь поначалу все казалось совсем другим.
Нежные, бережные прикосновения металлических пальцев успокаивали и усыпляли, и девушка сама того не заметив, заснула. Старскрим аккуратно накрыл ее ладонью, как одеялом и невольно усмехнулся своим, только ему известным мыслям.
Завтра будет новый день. Новый день войны и жизни. Но пока две одинокие души, двух совершенно разных существ, даже не подозревающих, что способны найти общий язык, крепко связаны волею прихотливой судьбы.
