Сикер не спеша шел по длинному темному коридору: для него это — просто дорога на эшафот. Причина этому — Мегатрон. Когда он вызывал Старскрима в свой тронный зал после неудачного исхода битвы с автоботами, это означало только одно — ему очень повезет, если после разговора на нем не появится еще пару десятков новых трещин. Военно-воздушные силы десептиконов, командиром которых он являлся, всегда первыми летели под вражеские лазеры и больше всех страдали, соответственно. В случае проигрыша виноваты тоже были они, а конкретно он — Старскрим.

Красно-белый трансформер остановился около двери и вздохнул, продувая свои вент-системы, стараясь придать себе более уверенный вид. Дверь без предупреждения отъехала в сторону, пропуская его в тронный зал повелителя десептиконов. Это помещение можно было назвать весьма величественным, но уж больно серым и угрюмым по причине тусклого освещения: из-за нехватки энергона вся планета умирала; это заставило всех и каждого переходить на жесткую экономию энерго-ресурсов.

Командующий ВВС медленно и с опаской направился к трону повелителя. Трон был установлен на возвышении, куда вели ступени. Старскрим поставил правую ногу на нижнюю ступеньку и учтиво поклонился. Мегатрон просто молча сидел на троне, подперев рукой подбородок и наблюдая за каждым его движением, и Старскрим понимал, как это опасно: Мегатрон, который ничего не говорит, еще страшней, чем Мегатрон, который орет на него во все горло.

— Я страшно тобой недоволен! — резко высказался Мегатрон, вставая с трона и спускаясь вниз по ступенькам к своему подчиненному. — Тебе еще не надоело меня подводить?!

— Сэр, их было больше, — начал парировать сикер, сделав пару шагов назад, стараясь занять более безопасную позицию для отступления в случае чего.

— У тебя полностью отсутствует сообразительность, Старскрим! — заорал Мегатрон, подойдя вплотную к своему подчиненному так, что их оптические датчики оказались на одном уровне. — «Больше их было»! Это не оправдание. Их всегда больше! И раз так, то почему ты повел своих сикеров в битву, а не перегруппировался?!

— Вы же приказали атаковать в любом случае…

— Атаковать с целью победы, а не позорного проигрыша!

— Значит, если я не подчиняюсь вашим приказам, «Повелитель», — Старскрим показал пальцами кавычки, — и не атакую, то это плохо, если я подчиняюсь приказам беспрекословно и атакую, это тоже плохо? Либо у меня сбой в центральном процессоре, либо я не совсем понимаю, чего вы от меня хотите?!

Старскрим замолчал. Он осознавал, какую непростительную дерзость допустил в разговоре с Мегатроном, и даже начал обдумывать, как ему сейчас будет лучше уворачиваться от града выстрелов, которыми тот его одарит. Но Мегатрон был спокоен, даже слишком спокоен, периодически поглядывая на крупную трещину на правом крыле Старскрима: это наводило на мысль, что начальник хочет совсем оторвать ему крылья в качестве достойного наказания.

— Это повреждение досталось тебе в битве с автоботами? — холодно спросил Мегатрон, не выдавая никакого явного интереса к этой проблеме.

— Да, — ответил Старскрим, и учтиво добавил, — сэр.

Мегатрон противно ухмыльнулся и положил левый манипулятор на его поврежденное крыло, накрыв ладонью трещину. Со стороны это можно было бы расценить, как жест сочувствия, но сикер понимал: от подобных перепадов настроения шефа можно ожидать чего угодно, а что касается конкретно отношения к Старскриму, то ожидать можно было только одного. Мегатрон сжал манипулятор на крыле, сикер поежился от боли. Края трещины разошлись еще больше: центральный процессор, завалило лавиной данных, поступающих из сенсорной сети, находящейся по всей поверхности крыла. Каждый, кто мог летать в режиме истребителя, осознавал, для чего нужна сенсорная сеть на крыльях и почему из-за нее они являлись довольно чувствительными. Контроль над скоростью и давлением потока воздуха и расчет собственных аэродинамических возможностей. Мегатрон знал это и нажимал все сильнее, стараясь доставить воину, который его подвел, как можно больше страданий. Но Старскрим стоял прямо и не показывал дискомфорт, опустив взгляд в пол. Перед ним он точно не покажет слабости — это недопустимая роскошь, когда ты — десептикон!

Мегатрону явно наскучила эта пытка, и он ослабил хватку, но одним резким рывком притянул сикера к себе и, с нешуточной угрозой в голосе, прошипел:

— Может мне отрезать тебе крылья, чтобы ты стал более послушным? Забрать у тебя самое дорогое, что у тебя есть — небо.

Старскрим чувствовал, как контурные охладительные системы начинали работать все активные в попытках понизить температуру корпуса, он посмотрел в кроваво-красную оптику Мегатрона и осторожно заметил:

— Сэр, ну какой вам будет толк от сикера, который не может летать? И кого вы назначите на пост командира ВВС? Неужели Скайварпа? Да он умудряется врезаться во все столбы, которые видит.

— Резонное замечание, — задумчиво протянул Мегатрон, даже забыв добавить свое традиционное «идиот!». Он отпустил многострадальное крыло, и постучал пальцем по скуле. — До тех пор, пока твои… если можно их так назвать… солдаты, не выпишутся из ремблока, ты остаешься без энергона, — он поднял манипулятор, видя, что Старскрим хочет возразить, — мне незачем тратить драгоценный ресурс на командира, который не может уничтожить жалкую кучку автоботов. А теперь пошел вон!

— Благодарю, что оставили мне жизнь, Лорд Мегатрон, — Старскрим снова поклонился. Хотя Мегатрон и слышал в этой фразе только отвращение и насмешливые нотки, он отпустил сикера; возможно впервые у него не возникло желание пострелять по этой живой мишени, у него были другие заботы, и очередной завал операции Старскрима его уже мало волновал.

Дверь бесшумно закрылась за Старскримом, температура, поднявшаяся, от стресса, наконец, начала падать. Он сжал кулаки, представляя, как отрывает Мегатрону голову, хотя понимал, что победить в одиночку ему не удастся — нужно ждать подходящего момента. Его мечты прервали чьи-то шаги, он поднял голову и увидел идущего к себе на встречу синего трансформера-связиста — Саундвейва. У этого парня были большие проблемы по части выражения эмоций: он не многословен. В принципе, так и положено разведчику.

— Саундвейв, — Старскрим окликнул его перед тем, как тот успел дойти до двери в тронный зал. — Мегатрон сейчас не в духе, так что пожалей свои микросхемы и не ходи туда.

— Мегатрон не в духе из-за тебя, — его голос звучал с сильными металлическими нотками, как будто разговор велся по старой рации. — Наш великий Лидер никогда не сердится на тех, кто правильно делает свое дело.

— Да-а, трансформироваться в кассетный магнитофон, слушая чужую болтовню — это чертовски сложное дело, — с сарказмом заметил Старскрим, сложив манипуляторы на груди.

— Я разведчик, я должен быть незаметным, — прогудел Саундвейв своим электронным голосом, который резал слух.

— Я в курсе. Наверное, Мегатрон любит окружать себя такими же бездарями, как и он сам, — он запнулся, осознавая, что ляпнул: Саундвейв был тем, кому Мегатрон доверяет больше всего. Так доверяет, как никогда не будет доверять Старскриму… и правильно сделает.

— Приятель, ты ведь не доложишь об этой моей словесной оплошности Мегатрону, правда? — Старскрим дружески обнял его за плечо одной рукой, стараясь сдерживать отвращение.

— Предложение отклонено, доклад будет произведен, — отчитался Саундвейв и скинул его руку с плеча.

— Ты что издеваешься?! — не выдержал он. — Необязательно закидывать нашего доблестного «Повелителя» такими мелочами. — Старскрим сам не сразу заметил, как злорадно и неубедительно это прозвучало.

— Доклад будет произведен согласно кодексу десептиконского разведывательного…

— Только не надо про кодекс! Я знаю его наизусть после того, как Мегатрон заставил выучить в качестве наказания.

— Лидер ждет доклада, — повторил Саундвейв. — Ты должен меня пропустить.

— Да иди уже! — отмахнулся Старскрим.

Синий десептикон-разведчик вошел через открывшуюся перед ним дверь, и исчез из поля зрения.

— Когда убью Мегатрона и захвачу власть над десептиконами, ТЫ будешь моим личным ковриком для ног, Саундвейв, — со злостью прошептал Старскрим самому себе.

Он покинул пределы базы и вышел на взлетную площадку, которую освещали только звезды в ночном небе.

— Старскрим, — услышал он голос за своей спиной. Чья-то рука вновь коснулась его крыла, на этот раз здорового. От неприятного чувства, исходящего от сенсорной сети на крыле, он поежился. — Тандеркрекер, тебя уже выписали из ремблока?

— Да, — ответил он и тут же убрал манипулятор с крыла командира, понимая какие неприятные ощущения это приносит. — Руку мне приделали.

— Как я рад, — без особого энтузиазма и радости протянул Старскрим. — Только не говори, что меня опять вызывает Мегатрон: после беседы с ним у меня что-то крыло разболелось, — он машинально приложил ладонь к трещине, от которой продолжала исходить боль.

— Нет, пока не вызывал, — ответил Тандеркрекер и обошел Старскрима, посмотрев ему в лицо. — Зато я слышал про твою энергоновую диету. Сочувствую, это было жестко.

— Достойное наказание за недостойный провал операции, — безучастно буркнул Старскрим, и уже более живо и импульсивно добавил: — Этот Мегатрон ни на что не способный лидер! Я его уничтожу!

Он замолчал, глядя на вопросительное выражение лица второго сикера.

— Что?! У всех бывают плохие дни! — выпалил Старскрим. — И пока этот плохой день не закончился, я лучше свалю отсюда!

— Куда свалишь без энергона? — осведомился синий сикер, разводя руки в стороны. — Ты на своих запасах далеко не залетишь, да и еще с повреждением на крыле тебя будет постоянно кренить вправо!

— Я не спарк, чтобы меня наказывать недостачей энергона! — отрезал Старскрим. — Надоело это отношение! Что бы я не сделал — все плохо. Может мне тоже завести себе зверюшку, как у Саундвейва? Чтобы беспрекословно любила меня и говорила, какой я классный и красивый? Эх, мечты!

— Ну, а Мегатрону я что скажу, если он спросит, где ты?

— Скажи: улетел на разведку, — Старскрим размял плечевые шарниры, готовясь к трансформации. — Он все равно может меня позвать, только если ему захочется во что-нибудь пострелять!

Тандеркрекер хотел было что-то возразить, но не успел — командир элитного взвода сикеров взмыл в воздух, изящно трансформируясь в белый истребитель с красными полосами на крыльях и корпусе. Это была его любимая трансформа — он считал ее более удобной, чем неуклюжие кибертронские истребители, один из которых был трансформой Мегатрона, например. Он летел довольно ровно, несмотря на боль в крыле. Он видел пейзажи родной планеты, убитой войной, которая длилась уже не одну тысячу лет — выжженная черная пустыня. Он даже мог посочувствовать тем, кому приходилось ходить по этой поверхности, а не ощущать радость от полета. Безжизненная поверхность родного мира не предвещала никаких сюрпризов… кроме одного, который он никак не мог ожидать.