Рэтчет пришел в себя словно от толчка. Впрочем, почему словно? Толчок без сомнения был, вернее, удар. Этот удар явно швырнул его об стену, возле которой он теперь лежал. Подняв руку, он ощупал глубокую вмятину на шлеме слева и сломанный левый конец шеврона. И тут пришла боль - не в голове, в груди. И с ней - воспоминание, от которого он громко застонал. Вспышка плазмы, огромная дыра в обшивке корабля, ощетинившиеся оружием фигуры, выстрелы...
Он мучительно попытался вспомнить, чем все закончилось, но вспомнил только чужие лица перед собой - злобно-азартные, ненавистные - и лучи, впившиеся ему в грудь и в бок. После этого была только тьма.
Тьма окружала его и сейчас. На мгновение он поддался панике, решив, что полностью утратил зрение, но включившиеся наплечные прожекторы осветили закругленные кверху металлические стены, решетчатые от силовых балок. Грузовой отсек шаттла. Их шаттла. Но ни вибрации, ни гудения двигателей не было слышно. Шаттл никуда не летел.
Рэтчет с трудом приподнялся. Боль резко усилилась, но он почти не обратил на это внимания. Им владела одна мысль. Он огляделся.
Должно быть, шаттл упал на неровную почву. Пол представлял собой наклонную плоскость, и все тела скинуло, будто с горки, к одной стене, где они и лежали теперь неподвижно. Проул, Брон, Айронхайд...
Рэтчет выругался. Зрение при ударе все же пострадало, мир был черно-белым, тепловое зрение тоже не действовало, и он никак не мог понять, есть ли среди лежащих живые. Оставался лишь один способ - осмотр.
Рэтчет ползком - поврежденные системы отреагировали на попытку встать дикой болью - приблизился к Проулу. Что ж, тут детального осмотра и не требовалось. Тактик лежал на спине, его рот был широко открыт, оптика беспросветно темна. Средняя часть его простреленного корпуса уродливо вспучилась и покрылась сетью трещин. Взрыв энергоблока. Мгновенная смерть.
Рэтчет поглядел на Айронхайда, и почувствовал, как в нем поднимается несвойственная ему обычно ярость. Бок ветерана был разворочен и оплавлен ударом плазмы, но не это было самым отвратительным. У Айронхайда не было головы, вместо нее - бесформенный ком расплавленного и застывшего металла, уродливые потеки испятнали левое плечо воина. Его добивали - цинично и расчетливо. Опыт подсказывал Рэтчету, что пережив первый выстрел, Айронхайд просто не мог пережить второй - шок от разрушения тонкой системы датчиков и вспомогательного процессора слишком силен. Бедный старина Айронхайд...
Проклятье! Но хоть кто-то должен был выжить!
Рэтчет ощутил страх от мысли что остался один. Судя по тому, что в шаттле была земная атмосфера, он находился на Земле. Но где именно? И остались ли еще на борту десептиконы? Рэтчет прислушался. Тишина. И только снаружи, в отдалении, слышался какой-то грохот. Взрывы? Стрельба? Внезапная догадка заставила его вздрогнуть. Ну, конечно же. Взять на абордаж пустой шаттл десептиконы могли с одной-единственной целью - использовать его как прикрытие для атаки на Город. Он сверился со своей системой координатной привязки, которой пользовался на Земле. Все верно. Шаттл лежал на каменистом плато в полумиле от базы, и сейчас, судя по всему, в Городе кипел бой.
Первой мыслью было срочно найти выход из шаттла или хотя бы связаться с кем-то из защитников Города. Но Рэтчет тут же отбросил эту неудачную идею. Он серьезно ранен и вряд ли сможет быть полезным, и уж тем более непростительно отвлекать тех, кто сейчас там сражается насмерть. Нужно по возможности привести себя в порядок, но сперва... Может, хоть кому-то на этой треклятой посудине все-таки нужна его помощь?
Рэтчет подполз к Брону. Когда он взглянул в лицо маленького крепыша, он почувствовал, что радость и облегчение заполняют все его существо. Глаза Брона светились, причем не так уж и слабо. Он был без сознания, но рана которую Рэтчет увидел, осторожно перевернув силача, вовсе не выглядела такой уж опасной. Кому-то она, возможно, и задала бы трудов, но не ему. От радости он даже забыл о боли, которая никуда не девалась и понемногу усиливалась. Ничего, его собственные царапины подождут.
Ремонтник полностью погрузился в работу. Его пальцы, превратившиеся во множество тончайших инструментов, порхали по поврежденному схемоблоку, восстанавливая сложнейшую трехмерную сеть электронных цепей. Рэтчет был сейчас почти счастлив. Он делал то, для чего он был создан, то, что составляло смысл его жизни более чем четыре тысячи лет. Боль от собственных ран, скорбь по товарищам, страх неизвестности - все это отступило куда-то далеко. На миг в его сознание проскользнула мысль, что если Город падет, то его работа окажется бесполезной, но он тут же прогнал ее. Его пальцы все так же продолжали порхать, не останавливаясь ни на мгновение, пока, наконец, ремонт не был вчерне завершен. Рэтчет коснулся контрольного разъема. Более чем удовлетворительно. Брон, возможно, побудет в стазисе еще час или два, но его жизни уже ничто не угрожает. Молодец, малыш, не подвел ремонтника. А теперь самое время заняться своими дырками. Если честно, то уже давно пора...
Рэтчет привалился к стене и сдвинул заслонку контрольного гнезда у себя на груди. Несколько мгновений, хмурясь изучал картинку. Ничего, справимся, не в первый раз...
И тут он услышал звук. Слабый, прерывистый скрежет.
-Брон? - окликнул Рэтчет. Молчание - и вновь этот звук. Рэтчет сообразил, что исходит он вовсе не оттуда, где лежит отремонтированный им Брон. Ремонтник повернул голову на звук... и замер. Рука Айронхайда, раньше безжизненно лежавшая вдоль тела, теперь была вытянута вперед. Пальцы упрямо царапали пол, будто пытаясь приблизить изувеченный безголовый корпус к какой-то неведомой, но очень важной цели.
"Прайм" - потрясенно догадался Рэтчет. Прайм здесь и сражается, и Айронхайд в предсмертном бреду пытается оказаться рядом.
В предсмертном? Как бы не так!
Рэтчет почувствовал как в нем разгорается знакомая азартная злость, заставлявшая его упрямо браться за почти безнадежные случаи. Раз уж Айронхайд каким-то немыслимым чудом остался жив, то он не умрет. Он, Рэтчет, этого не допустит, вот и все.
Ему потребовалось с полминуты, чтобы добраться до Айронхайда. Каждое движение отзывалось вспышками боли во всем теле. Но он сразу забыл о собственных страданиях, когда понял, насколько плох ветеран. Айронхайд балансировал на самой грани жизни и смерти, удерживаясь на ней разве что одним лишь упрямством. Рэтчет решил, что двое старых упрямцев смогут совершить невозможное.
Ему пришлось перевернуть тяжелое тело ветерана, чтобы добраться до пробоины в его боку. Усилие отозвалось такой болью, что он опустился на пол рядом с Айронхайдом, пережидая, пока исчезнут мельтешащие перед глазами вспышки. Он приступил к ремонту в тот же миг, как прояснилось зрение. Иногда он негромко бранился. Собственные руки казались ему преступно неуклюжими и медлительными. Время убегало в никуда, будто насмехаясь над ним, и он мучительно боялся не успеть. В какой-то момент он впал в какой-то полубред или транс. Исчезло все, кроме раны, над которой он трудился. Даже боль, ставшая почти невыносимой, существовала где-то отдельно, словно бы повисла огненным шаром в воздухе за его плечами. Он чувствовал, как с каждым мгновением что-то сдвигается, рушится у него внутри, возможно, непоправимо, но это было ему безразлично. Только успеть, только успеть!
Внезапно все замерло. Рэтчет, не понимая, смотрел на практически восстановленный схемоблок. Двигаясь словно по инерции он проверил общее состояние Айронхайда. Оно было все еще тяжелым, но вполне стабильным. Большего в этих условиях добиться было просто невозможно. Рэтчету казалось, что он повис в странной пустоте. Время исчезло, превратившись в один тягучий, звенящий миг, в готовый лопнуть, до предела натянутый трос.
- Рэтчет? Г-где мы? Ч-что случилось?
Слабый, неуверенный голос Брона прозвучал в оглушенном сознании ремонтника, словно гром. Рэтчет медленно повернул голову и посмотрел на маленького силача, который пытался приподняться на локте. Он хотел сказать ему, чтобы он пока не делал резких движений, но тут бесконечное мгновение все-таки лопнуло.
Боль, до сих пор жившая отдельно, ворвалась в него окончательно и бесповоротно. Он сразу понял, что это конец.
- Рэтчет? - встревоженый голос Брона прозвучал откуда-то из бесконечного далека.
- Ничего, - еле слышно сказал ему Рэтчет, опускаясь на пол. - Я... просто... полежу немного...
Если Брон и ответил что-то, ремонтник уже не услышал. Все чувства исчезли, а через минуту ушла и боль. Сознание ненадолго сделалось кристально ясным, и среди этой ясности Рэтчет различил знакомое видение, которое часто являлось ему в моменты беспамятства или запредельного истощения сил - бесформенная серая тень, жадная и злобная. Рэтчет спокойно улыбнулся ей твердеющими губами.
"Что, добралась до меня, серая дрянь? Радуешься? Не радуйся, я все равно побил тебя. Ну ладно, ладно - свел вничью. Два на два - хороший счет..."
Сознание медленно меркло, ему казалось, что какая-то огромная ладонь бережно и плавно уносит его куда-то вверх, выше низкого потолка трюма, выше неба, выше звезд и галактик, в область чистого света. И в этом свете сгорела и растаяла без остатка проклятая серая тень.
А там внизу, над озаренным вспышками выстрелов полуразрушенным Городом автоботов понемногу разгорался рассвет.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания к фанфику:
Еще один маленький эпизод альтернативных событий Муви-86. Когда-нибудь я соберу это все воедино, а пока что получается как получается...
