Утром в Городе снова шел дождь – мелкий, затяжной, прекратившийся только к вечеру. Небо, однако, так и не прояснилось, нахмурилось тяжелыми серыми тучами, такими низкими, что, казалось, до них можно достать рукой. Мокрый асфальт маслянисто поблескивал в синеватом свете тусклых уличных фонарей.
Джаз завернул на знакомую улицу и остановился там, где в прошлый раз десептикон поджидал свою жертву, не став сворачивать к обочине. Улица была пуста.
О том, где сейчас находятся остальные, Джаз мог только догадываться. Чтобы десептикон ничего не заподозрил, ему пришлось отключить системы связи. В Тендерлойне его прикрывал только отряд Леннокса – разумная предосторожность, на случай, если Бэйтстрайк почует подвох и вздумает воспользоваться сканером. Рэтчет, Айронхайд и Оптимус Прайм ждали условного сигнала где-то в городе, вне досягаемости стандартной системы обнаружения.
Бэйтстрайк появился через несколько минут, медленно выкатившись из переулка. Видимо, все-таки решил для начала удостоверится, что Джаз действительно приехал один.
Черная «инфинити» плавно развернулась, остановившись напротив «понтиака» и коротко мигнула фарами. Почти тут же Джаз получил запрос на неизвестной частоте.
«Доброй ночи, автоботик». Голос Бэйтстрайка звучал почти что ласково.
«Не думаю, что для тебя она будет доброй», огрызнулся Джаз. «Где она?».
«В надежном, безопасном месте», пропел десептикон, заводя двигатель. «Поехали, я тебя провожу».
«Я в эти игры не играю», сказал Джаз. «Сначала освободи Леону. Потом поедем, куда ты хочешь».
Бэйтстрайк хихикнул.
«Ле-о-ну», передразнил он. «Нет, автоботик. Если хочешь, чтобы она пережила эту ночь, ты будешь играть по моим правилам. Разве я похож на безмозглого спарклинга, которого можно провести таким примитивным приемчиком? Я прекрасно знаю о белковом шлаке, который ты притащил на бампере. И не сомневаюсь, что они сразу начнут палить из своих игрушечных пушечек, едва ты получишь свою Ле-о-ну. Поэтому я решил подстраховаться. Сейчас ты отключишь свой пеленгатор, и мы чуть-чуть покатаемся, чтобы избавиться от налипшей на колеса грязи. А потом я отведу тебя к ней».
Джаз мысленно выругался. Ну конечно. Этого следовало ожидать. Впрочем, сам он с самого начала не питал особых надежд, что этот план удастся так легко осуществить.
«Я хочу убедиться, что она жива», ответил он, растягивая время.
«Ничем не могу помочь. Когда я уезжал, она довольно бодро верещала, но мало ли, что могло произойти в мое отсутствие… Хочешь, кстати, прокручу запись?».
Джаз подробно объяснил ему, куда он может пойти с этой самой записью, в конце намекнув, что там его, должно быть, давно заждались. Десептикон в ответ гаденько захихикал.
«Я смотрю, ты уже разозлился», удовлетворенно промурлыкал он. «Думаю, нам пора».
Не говоря больше ни слова, кон развернулся и неспешно покатил вдоль по улице, увеличив скорость только когда «понтиак» пристроился за его кормой.
Они долго и, казалось, бестолково петляли по городу, но Джаз не сомневался, что это маршрут десептикон продумал заранее. Вряд ли теперь их смогут найти достаточно быстро, чтобы успеть придти на помощь. Его проводник избегал оживленных улиц, где на каждом перекрестке были установлены видеокамеры местной дорожной полиции, предпочитая тихие и безлюдные переулочки, вроде того, откуда они только что уехали.
В конце концов, они выбрались на восьмидесятое шоссе, и Бэйтстрайк свернул в сторону залива. Теперь он уже не торопился – казалось, специально, чтобы позлить автобота. Бок о бок они пересекли мост Бэй, съехали с шоссе в районе истока Берма-роуд и дальше покатили вдоль берега залива на юг, петляя по портовой зоне.
Их путь закончился где-то в Окленд-Иннер, среди угрюмых портовых складов и лабиринтов погрузочных контейнеров. Бэйтстрайк затормозил у одного из громоздких серых зданий, на просторной площадке у ворот, большую часть которой занимал огромный погрузочный кран.
- Она здесь, - произнес он, указывая на закрытые, слегка покореженные ворота. – Можешь освободить ее, а потом мы с тобой поговорим по Искрам, ты да я… Я подожду тебя здесь.
Джаз оскалился в ответ и подошел к воротам.
Внутри все было точно так же, как и на записи, разве что склад оказался несколько больше, чем он ожидал. Свет единственного прожектора косо падал сверху и сбоку, порождая длинные, иссиня-черные тени, создававшие причудливую иллюзию полного хаоса. Видимо, десептикон обосновался здесь совсем недавно, и, скорее всего, надолго задерживаться не собирался.
Леону он увидел практически сразу. Она была еще жива, но выглядела немногим лучше тех несчастных на автовокзале, хотя, хвала Праймасу, Бэйтстрайк, кажется, еще не успел с ней «поиграть» - по крайней мере, каких-то серьезных повреждений, кроме многочисленных ссадин и синяков, Джаз не заметил.
Он бросился к скрипачке, на ходу перепрыгивая через какие-то ящики и перевернутые цистерны, словно несколько мгновений, которые он таким образом выиграл, могли что-то решить. Джаз упал на колени рядом с колонной и тут же ухватился за цепь, стальной змеей обвившей маленькую землянку. Путы поддались на удивление легко – проржавевшие насквозь звенья просто рассыпались, стоило Джазу покрепче сжать их в пальцах. Освобожденная Леона, лишившись опоры, начала медленно сползать на пол, но Джаз успел ее подхватить. Ее кожа была холодной, как у мертвеца, но она дышала – тяжело и глубоко, словно цепь все еще давила ей на грудь. Джаз поднял ее на руки.
Он позвал ее по имени, осторожно притронувшись пальцем к перепачканной кровью щеке. Леона глухо застонала, но сознание к ней не вернулось. Джаз в панике позвал ее снова – в процессоре мигнуло человеческое словечко «кома», не самая приятная вещь, насколько он знал. В физиологии людей он разбирался не так хорошо, как Рэтчет, но примерно представлял себе, что это состояние – что-то вроде очень глубокого оффлайна, только у людей оно часто заканчивается смертью.
Но к его великому облегчению, скрипачка начала приходить в себя. Ее веки задрожали, а потом и открылись; мутный, неживой взгляд скользнул по лицу Джаза. Губы дрогнули, расплываясь в слабой улыбке.
- Джаз… ты вернулся.
- Да, детка. Я здесь, - он прижал ее к себе, осторожно убрав с ее лба непослушную прядь. – Все хорошо. Теперь все будет в порядке.
Леона медленно моргнула, и, продолжая улыбаться, с трудом подняла руку, чтобы дотронуться до его губ. Джаз стиснул ее холодную лапку в ладони.
- Я… ехала домой, - с трудом проговорила Леона. – Трамвай… перевернулся.
- Да, я знаю, - он нервно усмехнулся, - теперь все в порядке… Но, Леона, ты должна придти в себя. Тебе надо уходить отсюда, и как можно скорее.
- О чем ты говоришь? – она нахмурилась. – А… как же ты?
- Я ненадолго задержусь, - сказал он, погладив ее по щеке. – мне тут надо решить одно дельце.
- Я без тебя не хочу, - она замотала головой и поморщилась, словно это движение причинило ей боль. Джаз успокаивающе погладил ее по щеке.
- Ты должна. Уходи так быстро, как только сможешь. Иди к любому шоссе, какое увидишь - там тебе помогут. Если встретишь военных, или желтый спасательный хаммер, или красно-синий грузовик – иди к ним, они помогут. Скажешь им, где я. Поняла?
Леона слабо кивнула.
- А… Джаз…
- Леона, нет времени.
- Нет, Джаз… он…
Но договорить она не успела. Ее глаза расширились от ужаса – это было последнее, что Джаз увидел прежде, чем процессор прожгла адская боль, жгучей волной пронесшаяся по нейросети. Джаз конвульсивно выгнулся, выпуская ее из рук, но что-то толкнуло его в спину, не давая завалиться назад. Черная когтистая лапа почти что нежно дотронулась до плеча, в следующий миг сжав его в стальных тисках.
- Знаешь, - заискивающий шепот Бэйтстрайка раздался над самым аудиосенсором, - я передумал. Мне будет гораздо интереснее поиграть с вами обоими. Ты, я надеюсь, не против?
Джаз не ответил, удивленно уставившись на клинок с раздвоенным, как змеиный язык, острием, торчащий из собственной груди.
