И когда они вшестером помчались по каменистому плато, он в полной мере ощутил, какая сила находилась теперь под его контролем.
Конечно, это был еще не полноценный транстектор – Шквал пока не стал хедмастером и не мог напрямую управлять гигантским телом. Он сидел внутри в специальной кабине, подключенный к электронике робота через терминал, но по его воле руки безголового механизма поднимали полутонный бластер, а ноги уверенно оставляли за спиной километр за километром.
Они достигли цели спустя три часа. Шквал, Буфер, Напалм и Монета остановились почти синхронно, едва вдалеке показался главный корпус заброшенного завода. Их роботы типичной для курсантов окраски – белые с оранжевыми вставками – были похожи как близнецы, только Буфер держал в руках вместо обычного бластера скорострельный излучатель.
Через несколько минут четверку догнал отставший Марш. Он неуклюже затормозил: контейнер на спине и массивные блоки на плечах потянули его вперед; робот качнулся, но устоял. "И ничего хорошего в этом нет! – вспомнил Шквал слова друга, сказанные в ответ на удивленные возгласы сокурсников при виде обвешенного тяжелой экипировкой командира. – Системы связи и навигации, детекторы и локатор. Это даже не оружие, а только обеспечение нормального взаимодействия подразделения. Так что на огневую поддержку от меня можете сегодня особо не рассчитывать". Кажется, это было правдой…
А потом рядом приземлилась Лета. Она трансформировалась, сложила за спиной длинные крылья и бордо отрапортовала:
– Территория завода обследована с воздуха, силы неприятеля не наблюдаются.
Самолетная альтформа дала ей легкий обтекаемый корпус, разительно отличающийся от всех остальных. Подчеркнуто стремительный, не имеющий ни одного прямого угла, он казался среди них совершенством. Даже почти царапающие землю красные крылья и приткнувшаяся на спине между ними длинноствольная винтовка не лишали транстектор Леты изящества. Шквал не переставал восхищаться ею – но вместе с тем не мог ей простить, что это не он первым получил право летать. А ведь Лета даже не хотела, не старалась особо: просто однажды майор Фрейя решила, что будет так.
Шквал тогда попробовал заявить, что тоже хочет летающую альтформу, но майор сказала, что для поддержки наземной группы с воздуха одной боевой единицы будет более чем достаточно. Шквалу оставалось только доказать, что именно он достоин такого права больше, чем кто-либо другой. Это юный воин и собирался сделать.
– Чего же мы ждем! – Шквал вскинул бластер и зашагал к заводу. – Вперед!
Но Марш одернул его:
– Подожди! Нельзя лезть напролом, нужен план.
Он повернулся к Лете.
– Ты уверена, что там никого нет?
Та пожала плечами.
– Ну, если только они не попрятались от страха в самые дальние углы подвала…
Марш задумчиво кивнул.
– Хорошо… Сделаем так. Лета, выдвигайся на фланг. – Он указал на гряду холмов впереди справа. – Это хорошая позиция для наблюдения и обстрела. Следи за входами в здание, если кто-то появится – стреляй. Остальным проникнуть в знание и осмотреть его. При передвижении следите за окнами. Задача ясна? Тогда, группа, короткими перебежками – вперед!
Они двигались по очереди, прикрывая друг друга. Лета отделилась от отряда и заняла указанную позицию, а оставшаяся пятерка преодолела поваленные плиты ограды и приблизилась к центральному входу.
Марш осторожно заглянул внутрь.
Широкий сквозной проход или даже скорее холл. На противоположной стороне за воротами видны развалины каких-то подсобных строений и остатки периметра. Аппарель в центре: на второй этаж и, наверное, дальше на крышу. Высокие потолки: их специально делали так, чтобы под ними легко прошел бы даже трансформер. И коридоры в обе стороны: там цеха с брошенным оборудованием, путаные переходы с тупиками; и неизвестно, кто в них может прятаться.
Марш поднял руку, требуя внимания.
– Так, Шквал и Буфер – осмотреть первый этаж, убедиться в отсутствии противника, по исполнению доложить. Монета, следуешь со мной на второй этаж. Напалм, остаешься здесь. Выдвинись немного вперед, наблюдай за подступами к зданию с противоположной стороны. Обнаружишь противника – сразу же докладывай и отходи назад. Вопросы?.. Начали!
Шквал выбрал себе левый коридор, Буфер – правый. Марш дождался, пока они не скроются из виду, пропустил Напалма; и только убедившись, что везде всё спокойно, поднялся по аппарели наверх.
Второй этаж мало чем отличался от первого. Марш махнул Монете в сторону левого прохода, а сам свернул направо…
Пять минут спустя, пробираясь через мешанину коммуникаций, он понял, что совершил ошибку. Второй этаж оказался техническим: низкие помещения были заставлены брошенным оборудованием так плотно, что среди блоков оставалось слишком мало места для передвижения тяжелого робота. Проникающего через маленькие окошки скудного света едва хватало для того, чтобы найти свободный проход; и Марш то и дело задевал навешенной на него экипировкой за неудачно выступающий аппарат или свисающий с потолка кабель. Если где-то здесь прятался противник, ему ничего не стоило подстрелить неповоротливого командира отделения.
Марш тихо обругал себя. Командир, называется! Сюда следовало послать кого-нибудь полегче, а самому пойти осматривать первый этаж, или вообще остаться на месте Напалма. Он не должен совершать таких ошибок! Но теперь возвращаться уже поздно – проще дойти до конца…
Десять минут спустя Марш понял, что ошибся дважды. Он стоял перед сплошной и, судя по виду, несущей стеной, перегораживающей весь этаж с одной стороны до другой. Получалось, что ему всё-таки придется возвращаться назад тем же путем.
Марш задумчиво приподнял бластер. Прострелить? Сделать себе проход? Но выстрелы наверняка привлекут внимание противника, если он где-то здесь есть. И ещё неизвестно, что случится с этим старым зданием, если разрушить стену.
Он тронул коммуникатор:
– Монета, приём. Приём! Я наткнулся на сплошную стену. С твоей стороны то же самое?
Его подчиненная не ответила.
– Монета, приём…
Марш попробовал еще несколько раз с тем же результатом.
– Приём! Приём… – он начинал нервничать.
– Командир, что происходит? – возник в эфире голос Буфера.
– Буфер! – Марш был рад, что хоть кто-то отозвался. – Я наткнулся на стену и не могу пройти дальше. И теперь ещё потерял связь с Монетой. У тебя внизу есть стена?
– Была! Такая толстенная! Это, наверное, брандмауэр, он отделяет один цех от другого. Но там был проход – да не, целый туннель с такими мощными дверями – так что я давно уже за ней. А насчет Монеты не волнуйся – тут вокруг столько железной арматуры, наверняка она экранирует сигнал.
– Буфер, тогда тебе нужно будет обследовать второй этаж со своей стороны, – сказал Марш и внутренне кивнул сам себе. Да, это правильное решение.
– Не вопрос, командир. Я уже видел тут еще одну аппарель. Сейчас закончу внизу и поднимусь наверх.
– А я вернусь в центр и посмотрю, что происходит у Монеты, – Марш на секунду задумался. – Шквал, слышишь меня. Приём!
– Да, Марш, я всё слышу, – отозвался юный боец.
– С твоей стороны тоже есть подъем наверх?
– Ага, так точно!
– Тогда поднимайся и иди мне навстречу. Скорее всего, там тоже будет стена, но проверим.
– Сделаю!
– Тогда до связи.
Марш оборвал разговор, заметив еще один настойчивый вызов. Инструктор Миротворец, личный канал.
– Командир? – ответил Марш, приняв запрос.
– Докладывай. – Инструктор, как обычно, был сух и немногословен.
– Я потерял связь с одним членом группы, и сам попал в немного затруднительную ситуацию. Мы осматривали второй этаж, а тут очень мало места, трудно развернуться с моей экипировкой.
– Ты сам пошел осматривать этаж? Зачем?
– Ну… – Марш замялся. – Я подумал, что должен делать что-то наравне со всеми. И тут вроде высоко, обзор лучше – если что, можно будет раньше заметить врага, и удобней будет стрелять. Но, кажется, я ошибся. Я виноват, я не должен был…
– Это место может стать ловушкой. Тебе нужно выбираться оттуда. – Инструктор пропустил его признание вины мимо ушей. – Пока ты там, а положение Монеты неизвестно, в группе по факту отсутствуют два бойца. Учти это, и сообщи остальным.
– Есть, командир!
– Действуй.
Инструктор Миротворец отключился. Марш связался с Буфером и Шквалом, предупредив, что на своих флангах они остались одни, и ещё раз попробовал вызвать Монету. Вновь не услышав ответа от неё, он сдался и двинулся в обратную сторону.
А через минуту коммуникатор взорвался криком Напалма.
– КОНТАКТ!!! КОНТАКТ!!!
Сразу за этим раздались выстрелы.
– Контакт! – продолжал кричать коммуникатор. – Шесть единиц противника атакуют с фронта!
Марш бросился к окошку.
Вражеские роботы в наземных альтформах атаковали стремительно и не таясь.
Двое двигались прямо к заводу, поливая Напалма градом выстрелов. Тот, прячась в развалинах небольшого одноэтажного склада, без особого результата пытался отстреливаться.
Другая двойка по большой дуге обходила склад слева. Еще немного, и Напалм окажется под перекрестным огнем, от которого ему будет не укрыться. Проклятье, ну зачем же он начал стрелять?! У него же был другой приказ!
– Напалм, отступай! – заорал Марш в коммуникатор, выбивая окно стволом бластера. Надо во что бы то ни стало помочь ему отойти!
– Сейчас повоюем, командир! Прикрой меня с тылу! – уверенно отозвался Напалм. Почувствовав поддержку, он оценил ситуацию слишком оптимистично.
Узкий оконный проем не давал Маршу возможности прицелиться в заходящего с фланга противника. Он несколько раз выстрелил, но никого не задел. Зато враги засекли Марша, и в стене в опасной близости от него стали появляться пробоины.
Командир отделения с опозданием понял, что тонкая стена с окном не сможет послужить ему надежным укрытием. Он дернулся, суетливо огляделся, пытаясь найти более защищенную позицию, и тогда увидел третью двойку. Последняя пара врагов обходила Напалма справа, грозя замкнуть кольцо… или уйти дальше – туда, где за холмами пряталась Лета. А она… она хороша в разведке, или же в поддержке, во второй линии; но ей ни за что не справиться с двумя в открытом бою.
– Лета, ты слышишь меня?! – В нетерпении Марш переключился на личный канал, не дожидаясь ответа. – Лета, две единицы противника движутся в твою сторону. Меняй позицию…
Подозрительный звук сзади заставил Марша прервать связь и обернуться.
У него за спиной Монета медленно поднимала бластер.
Командир опешил.
– Что ты делаешь? – в его голосе прозвучало недоумение. Марш не испугался – скорее удивился, почему его сокурсница и, несомненно, подруга вдруг направляет на него оружие.
Бластер на секунду застыл, а потом дрогнул и сместился в сторону. Автоботка выстрелила через дыру в стене; на той стороне что-то взорвалось, и огонь неприятеля резко ослаб.
– Монета?.. – Марш был в замешательстве. – Эмм… отлично! Сейчас мы их…
– Ты предал его.
Она не отрываясь смотрела на него через стекло кабины.
– О чем ты?!
– Ты предал Напалма. Из-за тебя его убьют. Это всё твоя вина. – Монета холодно бросала слова, словно зачитывая приговор.
– Ты ошибаешься. – Марш постарался придать голосу как можно больше уверенности. – Я отдал ему другой приказ.
– Заткнись! Ты предал его. – Она замахнулась свободной рукой. Марш был вынужден отступить назад.
– Послушай… – он примирительно поднял руки, – сейчас не время ругаться. Мы должны выбраться отсюда и помочь Напалму.
Наверное, Монета задумалась над его словами, на какие-то секунды утратив бдительность. Иначе как объяснить, что когда стену прошила длинная очередь, она никак не отреагировала – не пригнулась, не отскочила. Прыгнув вперед, Марш в последний момент оттолкнул ее и тут же почувствовал, как правое плечо разрывает бластерным зарядом. На пол посыпались обломки навесной экипировки.
Выжимая максимум из приводов, Марш сделал шаг и толкнул Монету дальше, пытаясь укрыть ее в узком пространстве между двумя стойками с оборудованием. Должно быть, его усилие оказалось слишком большим. Ржавая стойка не выдержала удара и рассыпалась; Монета завалилась на спину, увлекая Марша за собой. Вражеская очередь прошла над ними и оборвалась.
Ненадолго стало тихо. В возникшем завале кабины их транстекторов оказались почти напротив друг друга. Марш видел, как Монета на секунду потеряла контроль над происходящим и судорожно задергалась в креплениях кабины, но почти сразу же восстановилась.
– Ты в порядке? – обеспокоенно спросил командир.
– Да, спасибо, – нехотя буркнула автоботка.
На мгновение Маршу показалось, что она чуть улыбнулась.
– Мы должны выбраться отсюда и помочь Напалму, – повторил он.
Монета кивнула. Марш поднялся сам и протянул руку сокурснице:
– Давай, надо выяснить диспозицию и действовать.
Когда она встала, он активировал коммуникатор.
– Шквал, Буфер, приём! Приём! Где вы находитесь?!
Эфир молчал.
Быстрая диагностика показала, что бластерный заряд разрушил систему обеспечения командного взаимодействия. Тактическая связь подразделения была безвозвратно утрачена. Марш переключился на резервный канал, попробовал личную связь – та же тишина.
Неожиданно ситуацию прояснили звуки снаружи. Сначала там с лязгом и скрежетом рухнуло что-то большое и тяжелое, а потом часто загрохотал скорострельный бластер. В ответ взвыли движки и вновь раздались выстрелы.
Марш обрадовался, услышав излучатель Буфера. Короткая команда – и бесполезная теперь навесная экипировка рухнула на пол, а командир отделения рванулся к окошку. Он замахнулся прикладом, намереваясь проделать в изрешеченной бластерами стене проход в полный рост, но сокурсница одернула его:
– Стой, дурак. Так мы окажемся на виду у всей шестерки врага.
Марш в сомнениях отступил.
– Давай быстрее назад и вниз по аппарели. Там соединимся с Буфером, – закончила Монета.
Грохочущий излучатель Буфера был слышен и на другой стороне завода.
Последние несколько минут Шквалу казалось, что справа доносятся выстрелы. Он пробовал выглядывать в попадающиеся в стенах узкие окошки, но ничего не увидел. Чуть ранее странное сообщение от Марша, что тот не может связаться с Монетой, уже заставило юного воина насторожиться. Теперь, когда зазвучал скорострельный бластер, Шквал окончательно убедился в том, что его команда наткнулась на противника.
Он активировал коммуникатор:
– Марш, приём. Приём! Марш, что происходит?
Коммуникатор не отвечал.
– Буфер, приём! Лета?! – Шквал пробовал связаться с другими своими товарищами, но так же безрезультатно.
Необходимо было что-то решать. У него был абсолютно ясный приказ командира – двигаться по второму этажу до стены – но этот приказ заводил Шквала в тупик перед брандмауэром. Оттуда юному воину было бы предельно сложно помочь своим товарищам. Ситуация явно изменилась, и приказ уже не соответствовал действительности.
Шквал улыбнулся: у него появилась возможность показать, чего он стоит. Он развернулся и побежал назад к аппарели.
В сознании всплывали отработанные команды. Инициализация вычислительного ядра… Загрузка координатной информации… Ввод первичных установок прогнозирования боя… Запуск программы автоматической стрельбы… Общий старт!
Пришло время доказать, то он не зря потратил последние месяцы. Сложнейшая система анализа боя, учитывающая тысячи возможных стратегий и выбирающая из них оптимальную – была запущена и готова к работе. Система, созданная им самим, которая даст ему неоспоримое преимущество, сделает его первым – потому что другой такой больше ни у кого нет!
Аппарель… и первый этаж… Он уже был тут, он знает каждый угол, а враг – нет… Коридор… поворот и новый коридор… Впереди появляется фигура… нет, две… Шквал ныряет в боковой проход – он не думает, он знает, что нужно делать именно так. Автоматическая система ведет его вперед, как будто охотничий инстинкт. Этот проход позволит ему попасть в главный коридор за спинами его противников. А они, конечно же, будут в этот момент осторожно продвигаться туда, где видели его раньше. И всё их внимание будет обращено вперёд.
Шквал выскакивает в главный коридор, стреляет почти не глядя и тут же скрывается в комнате с противоположной стороны… Потом вновь пересекает коридор, стреляя в прыжке… Его противники уже ждут… Но у них нет навыков ведения превентивного огня по цели, появляющейся в промежутке между стенами меньше чем на секунду. К тому же, они мешают друг другу в узком коридоре… Враги промахиваются, а выстрелы Шквала успешны – один из двоих падает.
Юный воин вновь обходит оставшегося противника по кругу. Резкое сближение, выстрел почти в упор и мощный удар ногой… Враг даже не сопротивляется… Победа!.. Боевая машина ещё оседает сзади, а Шквал уже мчится вперед на помощь товарищам…
Центральный холл встретил его обугленными стенами и рухнувшей аппарелью. Откуда-то снаружи, из-за продырявленных ворот доносились звуки боя. Шквал не раздумывая повернул туда.
Выбежав из здания, он почти сразу наткнулся на тело Напалма. Транстектор лежал на спине в причудливой позе, вывернув конечности под неестественными углами. Разбросанные вокруг куски брони и иссечённые лазерами внутренности совершенно ясно давали понять, что с ним всё было кончено.
Убийца Напалма обнаружился чуть дальше. Этот был опрокинут на грудь и не имел заметных повреждений. В теории, он может неожиданно подняться… Хотя, если только он не бежал с поля боя, все критические повреждения должны были прийтись на грудную панель… А она сейчас зарылась глубоко в песок… Торопясь, Шквал не стал переворачивать вражеский транстектор, а только отметил в памяти его положение и поспешил дальше.
Потом он нашел еще двоих. Буфер лежал на импровизированной баррикаде, перевалившись через ее верх. Должно быть, он использовал оборудование с завода, створки ворот и куски стены, чтобы соорудить здесь укрытие. Какое-то время ему удавалось сдерживать врагов, но потом они сумели выманить его из-под защиты баррикады… А вот, видимо, и тот, кто выманивал – другой транстектор, с характерными следами от скорострельного излучателя на броне, лежал неподалеку. Хорошо, что он не смог далеко уйти. Буфер отомщен… Но где же остальные?! Неужели все убиты?! Нет, ведь он же слышал выстрелы!.. Где-то еще идет бой! Лета! Марш! Где же они?! Но автоматическая система боя не знала ответа на этот вопрос.
Шквалу пришлось преодолеть всю длину здания завода, прежде чем он увидел друзей. Один вражеский транстектор валялся на земле; Монета стояла сверху, прижимая его коленом, и методично наносила удары. Из ее левого плеча торчал короткий обрубок с мотком рассечённых магистралей; а оторванную левую руку, ухватив ее правой как дубину, Монета раз за разом опускала на грудь противника.
Второй враг намертво сцепился в клинче с Маршем. Не в силах перебороть друг друга, они кружились на месте: шарниры вибрировали от чрезмерного напряжения, манипуляторы вздрагивали, но не могли отыграть хоть сколько-нибудь заметного преимущества. Шквал вскинул бластер, прицелился… и с досадой опустил оружие – выстрелить по сплетённым роботам так, чтобы не задеть товарища, не было никакой возможности. Однако прежде чем юный воин успел попробовать что-то другое, из бока противника Марша посыпались искры разрядов. Значит, этот транстектор уже поврежден и скоро должен сдаться. Осталось немного… Ну нажми же, Марш!
Наконец Марш извернулся, поднял своего противника и с силой впечатал его в землю. В спине робота что-то хрустнуло, манипуляторы дернулись и бессильно раскинулись в стороны.
– Победа! – заорал Шквал.
Марш оглянулся на крик, и на его лице появилась смущенная улыбка.
– Кажется, всё закончилось… – тихо выговорил он, ещё не до конца осознавая их успех.
– Ма-а-арш! – донеслось со стороны холмов. – Ма-а-арш!
Лета бежала к ним, размахивая винтовкой.
– Марш, ты победил! Я так рада, так рада!.. – взволнованно выпалила она, останавливаясь перед друзьями. – А я всё пыталась выстрелить, но никак не могла прицелиться, ведь вы так вертелись, так вертелись… Но ты меня простишь, да?.. Ой, Марш, ты такой молодец!..
– Ладно, ладно, не суетись, – попробовал успокоить ее Марш. – Видишь, всё уже позади, мы выиграли…
Заработавший коммуникатор не дал ему договорить.
– Команда "синих" уничтожена, – возник в эфире голос майора Фрейи. – Победа присуждается команде "красных". Курсанты, закончить тренировочный бой!
"Убитые" вокруг зашевелились. Бывший противник Марша активировал резервные системы – до того заблокированные настройками боя – и медленно поднялся. Выпрямившись, он махнул рукой Маршу:
– Отменно подрались.
Послышались крики со стороны главного входа – там тоже оживали "погибшие". Каждому хотелось поделиться своими успехами или обсудить неудачи. Марш коротко кивнул бывшему противнику и отвлекся на коммуникатор: теперь нужно было связаться с остальными; удостовериться, что всё прошло нормально…
– Эй, ты что, не слышала?! Закончили, закончили! – раздался позади возмущенный голос.
Марш оглянулся: Монета по-прежнему прижимала к земле одного из команды "синих" и сминала ударами корпус его транстектора. Она как будто не слышала команды – или проигнорировала её. За такое серьезное нарушение правил вполне могли дисквалифицировать.
Марш бросился к ним и перехватил единственную руку робота сокурсницы до того, как она нанесла новый удар. Монета дернулась, попробовала высвободиться, но командир держал ее крепко.
– Моя подчиненная просто увлеклась, извини, – попытался он оправдаться перед "синим". – Этого больше не повториться.
– Психованная… Лучше держите её подальше… – буркнул тот, выбираясь из покорёженной кабины.
Монета собралась было что-то ответить, но Марш поспешил увести её в сторону – и как раз вовремя, потому что на вершине соседнего холма показались машины инструкторов.
Оставляя за собой два столба пыли, майор Фрейя и лейтенант Кросс устремились вниз. А спустя считанные секунды они уже затормозили около курсантов и трансформировались.
– Отличный бой, курсанты, – сказала майор. – Поздравляю команду "красных", благодарю команду "синих" – и запомните, ваше второе место ничуть не менее почётно. Сейчас нам придётся немного подождать инструктора Миротворца, и потом разберём всё подробнее. Пока свободны.
Довольные курсанты вернулись к обсуждению деталей закончившегося боя. Скоро к ним присоединилась группа, пришедшая от главного входа, и дискуссия стала еще более громкой. Самые отважные рискнули послушать Буфера – рассказывая об обороне своей баррикады, тот так оживленно размахивал излучателем, что многие опасались открыть список небоевых потерь.
Оба наставника стояли чуть в стороне, ожидая Миротворца, и тихо посмеивались над взбудораженной молодежью.
Этот момент идеально подходил для важного разговора. Шквал отделился от остальных.
– Инструктор Фрейя, разрешите обратиться? – решил попытать судьбу юный автобот.
– Разрешаю, – кивнула майор.
– Эмм… Я вот по какому вопросу… Понимаете… Я сегодня в одиночку победил двух противников сразу… Наверное, это отличный результат…
Шквал неожиданно понял, что не представляет, как именно изложить свою просьбу. Майор выжидающе смотрела на него. "А, была не была!" – решил курсант.
– В общем, мне кажется, что я заслуживаю транстектор с летающей альтформой! – выпалил он концовку.
– С летающей альтформой, говоришь? – Фрейя задумалась. – Ну, во-первых, не совсем двух. Одного из тех, кого ты победил, до того основательно потрепал твой товарищ Напалм. Вспомни, один из твоих противников ведь почти не сопротивлялся. Так что пол-очка за победу полагается Напалму, и полтора – тебе. А во-вторых… Если уж считать очки, то трое в вашей команде заработали по пол-очка, Монета – одно очко, ты – полтора, а Марш – два. Он был лучше всех, у него – чистые две победы. Так что твой результат – это не отлично. Это только хорошо…
Справа зашуршали по песку гусеничные траки. Перевалившись через гребень холма, платформа наставника Миротворца начала медленно спускаться.
– …Но я подумаю! – закончила майор.
– Спасибо, инструктор, – юный воин повернулся и поплелся к остальным курсантам.
– Какой горячий… – тихо сказала Фрейя Кроссу, смотря Шквалу вслед. – Может многого добиться… Но как бы чего не вышло.
Песок под гусеничными траками заскрипел совсем близко.
– Обсуждаете мою команду? – не в меру громко спросил Миротворец, останавливаясь.
– Да так, просто болтаем, – отмахнулась Фрейя. – Но пора браться за дело.
Она одним четким движением повернулась к Миротворцу и вскинула кулак к груди.
– Что ж, инструктор Миротворец, я должна поздравить вас с победой, – официальным тоном заявила майор. – Это было интересно. Интересно, и поучительно. Признаться, после "смерти" Напалма мы расслабились и подумали, что бой будет лёгким. Но мы просчитались. Этот случай станет для нас хорошим уроком. – Она кинула быстрый взгляд на лейтенанта. – Инструктор Кросс, не хотите что-нибудь добавить?
– Да, – вступил в разговор Кросс. – По моему предложению мы использовали "глушилки", чтобы нарушить связь, и рассчитывали легко добить ваши разрозненные и нескоординированные силы. Но оказалось, что вы можете успешно воевать и без координации совместных действий. Я не предполагал наличия у ваших курсантов такой выучки. Признаю своё поражение… – он вопросительно посмотрел на Фрейю. – Так?
– Мы совершили ошибку и поплатились за это – наша команда проиграла, – продолжила майор. – Примите мои поздравления, инструктор Миротворец. Я даже жалею, что не могу пожать вам руку.
– Тогда пожмите руку моему командиру отделения, – ответил Миротворец. – Он внес в победу немалый вклад, и, несомненно, заслуживает этого. Тем более что вон он стоит и заинтересованно смотрит на нас.
– С удовольствием.
Фрейя дала Маршу знак подойти.
– Поздравляю, командир Марш, – она протянула руку.
Тот, осторожно двигая поврежденным плечом, направил к ней свою ладонь.
– Спасибо.
Их руки соединились и вновь разошлись.
– Один вопрос, наставник, – Фрейя вновь сменила тон с официального на более привычный. – Скажите, вы специально пожертвовали Напалмом, чтобы усыпить мою бдительность?
– Разумеется.
Миротворец ответил почти мгновенно. Марш удивленно посмотрел на наставника.
– Я почему-то и не сомневалась, – резко сказала Фрейя. – Вам должно быть известно, что в настоящем бою преступно так жертвовать…
– Но подождите, – перебил её Марш. Он переводил взгляд с одного инструктора на другого, не понимая, что происходит. – Это ведь неправда! Инструктор Миротворец никем не жертвовал. Это я послал Напалма вперед, и он должен был в случае обнаружения врага отходить назад, не вступая в бой…
– Это не важно, Марш, – тихо сказал Миротворец; и курсанту показалось, что голос наставника, всегда сухой и жесткий, вдруг подобрел. – Командир отвечает за всё, что происходит с его командой. Вы были моей командой, а значит, каждое ваше действие есть результат моего решения – и никак иначе. Ты должен это понять.
– Я… – Марш отступил на шаг, озадаченный словами инструктора. – Я понимаю… Наверное…
Майор Фрейя неопределённо хмыкнула:
– Что ж, если никто никем не жертвовал – тем лучше. Значит, этот вопрос закрыт. Есть еще один вопрос, инструктор, но... – она выразительно посмотрела на Марша, – я не думаю, что курсанты должны знать о нём.
– Говорите, у меня нет секретов от моего командира отделения, – бросил Миротворец.
Фрейя кивнула.
– Хорошо, если хотите… Дело в том, что меня беспокоит поведение одной ученицы – кстати, из вашей группы, инструктор Миротворец. Она демонстрирует необычно высокие способности в некоторых военных дисциплинах – например, в рукопашном бое – а также тягу к применению этих способностей. Создается впечатление, что её кто-то уже обучал раньше, а поскольку это были не мы, то значит… Вы понимаете, кого я имею в виду?
– Понимаю, – сказал Миротворец. – Вы считаете, что Монета как-то связана с десептиконами.
– Нет, тут надо уточнить – я еще ничего не утверждаю, но провести расследование – необходимо. Вот только каким образом?..
Марш вспомнил, как Монета целилась в него из бластера, и как только недавно била своего уже поверженного противника, не собираясь останавливаться…
– Позвольте мне!
Юный воин выдержал взгляд трех пар глаз своих наставников и повторил:
– Позвольте мне! Я – командир отделения, и я обязан знать всё о своих подчиненных. Да и, думаю, она доверяет мне больше, чем вам; и мне будет проще что-нибудь выяснить. Разрешите выполнять?!
Сигнал коммуникатора всплыл где-то на периферии восприятия. Айса быстро свернула открытые видеофайлы – как будто кто-то мог их увидеть – и только тогда запросила идентификацию вызывающего.
"Марш". Что ему могло понадобиться?
– На связи, – холодно бросила Айса вместо приветствия.
– Доброго утра, Монета, – как ни в чём не бывало улыбнулся с экрана командир отделения. – Извини, что отрываю, но… ты завтра не слишком занята? Дело в том, что мы тут решили собраться, отметить нашу победу в первом тренировочном бою, да и просто провести время вместе. Это будет способствовать укреплению связей внутри подразделения, ну и вообще… Есть предложение встретиться в Долине Гейзеров, полетать на планерах. Ты ведь летала на планере?.. Приходи, будет весело… – Видя, что сокурсница молчит, Марш улыбнулся так широко, как только мог. – Короче, это приказ.
– Я приду, – коротко ответила Айса и отключила связь.
Некоторое время после разговора шпионка сидела неподвижно, обдумывая своё положение. Надо же, "приказ"! Так он, значит, заботится об "укреплении связей"! Похоже, командир начал учиться управлять своим отделением.
Марш не имел никаких полномочий распоряжаться её личным временем: все его слова были лишь разными способами убедить её прийти – уговорить, пообещать что-то интересное, надавить авторитетом… Последний, видимо, самый действенный в арсенале молодого командира. Она могла бы отказаться – но увы, то, что согласиться придётся, было очевидно с самого начала. Проклятые автоботы слишком доброжелательны, слишком близки между собой, и уклониться от дружеской встречи значило вызвать ненужные подозрения. Вести себя так, как они, и не выделяться – это было главным наставлением, данным ей теми, кто называл себя десептиконами.
Оставалось только разобраться с этими планерами. Ведь Монета живет недалеко от Долины Гейзеров и, как и вся молодежь, наверняка увлекается этими полетами, а бедная шахтерка Айса выбиралась из штреков под открытое небо едва ли раз в месяц. Может ли Монета воздержаться от полетов и просто посмотреть со стороны? Не окажется ли это роковой ошибкой?
Айса не знала ответа. Если ей подвернётся удобный случай остаться на земле, она, конечно же, им воспользуется, но не будет ли подозрительным слишком настойчивое желание избежать автоботского развлечения?..
На всякий случай шпионка нашла и загрузила руководство по управлению планером. Уверившись в том, что теперь она умеет летать на крыле, Айса вновь вернулась к видеофайлам.
Раз за разом, с разных углов и расстояний она изучала одну и ту же сцену. Вот ревущая толпа наступает на строй полицейских, звучат выстрелы – толпа откатывается, но некоторые остаются лежать. Среди лежащих – зеленовато-коричневый Динамит; среди стрелявших – красный с синими вставками Марш. Марш ли? Детальный анализ видео выдавал для этого полицейского девяносто шесть процентов совпадения с обликом Марша. Достаточно ли этого?
Подумав, Айса уверенно кивнула – да, это несомненно он.
Дальше было сложнее. Сразу несколько полицейских стреляли в том направлении, где находился Динамит. Можно ли в его смерти однозначно обвинить Марша?
Айса воспользовалась тактическим симулятором, чтобы воссоздать всю сцену в виртуальном пространстве. Так она могла взглянуть на произошедшее в тот день глазами каждого из участников. Из всех полицейских Марш был ближе всего к Динамиту, и ничто не перекрывало его сектор стрельбы. Ему было проще всего застрелить шахтера – вероятность этого составляла процентов шестьдесят…
Но не сто!
Айса с раздражением вырубила симулятор с данными на Марша. Ну почему всё настолько сложно?! Почему он не оказался тупым армейским болваном, без сомнений гордящимся своими "подвигами" в усмирении бунтующих шахтеров?! Похвастался бы перед отделением, как он "геройствовал", и избавил бы её от сомнений… Но нет, этот молчит, и даже наоборот, везде и всюду пытается подчеркнуть, что он не строгий командир, а добрый и заботливый товарищ!
Айса злилась на Марша; и злилась на себя за то, что она никак не может принять решения. Они почти собралась убить его – тогда, во время тренировочного боя, когда ей удалось подкрасться к нему со спины на втором этаже, вдали от других автоботов. Конечно, учебному бластеру не хватило бы мощности, чтобы разрушить кабину транстектора с одного выстрела, но можно было потратить некоторое время… Ему никто бы не пришел на помощь – слишком далеко, остальные заняты боем, а связь блокирована условным противником.
Они почти собралась убить его, увидев, как он пожертвовал подчинённым, и лишний раз убедив себя в его жестокости – но он тут же всё разрушил. Он вдруг стал рваться спасать Напалма, а потом полез защищать её от вражеского огня – пусть и учебного, но всё-таки огня! И она не решилась… Ей потом удалось выместить свою злость на подвернувшемся бойце из команды "синих", но вот что теперь делать с Маршем?..
Он был не такой, как она считала поначалу, и он заинтересовал её. Она засомневалась в своей оценке этого полицейского, да и остальных тоже; так что даже резервный план – убить их всех – перестал казаться ей правильным. Нужно было обязательно установить виновного, обязательно убедиться на все сто процентов, что это именно тот, кто стрелял, и только тогда действовать.
Да, так она и поступит! Она примет решение, только когда будет абсолютно в нём уверена. А пока присмотрится к этому Маршу получше.
На стартовой площадке для планеров Айса появилась последней.
Увидев её, Марш приветливо взмахнул рукой и зашагал навстречу.
– Доброго утра, Монета! Рад, что ты пришла, – он протянул открытую ладонь.
Айса обозначила улыбку и ответила на рукопожатие.
В ту же секунду из-за спины командира вынырнула Лета.
– Ма-а-арш, а Ма-а-арш, ну скоро мы будем летать? – обиженно протянула она. – О, привет, Монета, – автоботка кивнула сокурснице и тут же вновь повернулась к товарищу. – Марш, ну давай уже! Хватит терять время!
Лета схватила его за руку и потащила к планерам. Айсе не осталось ничего другого, кроме как пойти за ними следом.
Остальные бойцы отделения ждали их у шестерки расположенных в ряд крылатых аппаратов. Шквал и Буфер, оживленно жестикулируя, обсуждали что-то очень важное, так что даже обычно сдержанный Напалм периодически прерывал их, вставляя свои замечания. Троица коротко поздоровалась с Айсой и сразу вернулась к разговору.
Шпионка прислушалась.
– …А этот инструктор Миротворец совсем не такой, как мне показалось в начале, – с энтузиазмом доказывал Шквал. – Признаться, я сперва подумал, что он какой-нибудь техник, впервые вылезший из своей мастерской; или вообще рабочий с рудников. А оказалось, что он здорово разбирается в тактике. Он дал нам на занятиях столько всего полезного, о чём я и не задумывался никогда…
– Что-то я не очень помню его советов по ходу боя… – скептически заметил Напалм.
– Так в этом-то и смысл! – воскликнул Шквал. – Ты что, думаешь, в настоящем бою тебе инструктор будет подсказывать, что делать?! Ты должен впитать эти знания так, чтобы они воспринимались как часть тебя самого, как нечто само собой разумеющееся. И чтобы в бою их можно было применять автоматически, не задумываясь. Ты должен научиться всему ДО боя, чтобы потом…
– Хватит вам уже про этого инструктора! – прервала Лета восторженный монолог товарища. – Вы на старт поболтать пришли? Марш, ну скажи им! Мы вообще сегодня летать будем или нет?!
– Да будем мы летать, будем, не вскипай, – примирительно сказал Шквал. – Что ты придираешься?! Мы собрались сегодня не только полетать, но и пообщаться. Но если ты так хочешь… Давай наперегонки?
– А? Что? С тобой?.. – это предложение застало Лету врасплох. Она растерянно посмотрела по сторонам. – Я не знаю… Я думала, что полечу в паре с Маршем, как обычно…
Командир отделения отрицательно покачал головой.
– Я полечу последним. Я должен убедиться, что с вами всё в порядке, и никому вдруг не понадобится помощь. Так что я пока буду наблюдать за вами отсюда, а ты, раз так рвешься лететь – то лети со Шквалом.
– Ну-у… – протянула автоботка. – Раз ты так говоришь, то конечно…
Пока Шквал и Лета присоединяли на спины крылья, Айса отошла к краю площадки. Долина Гейзеров раскинулась перед ней во всём своём величии. Прямо у ног склон круто уходил вниз, уже через сотню метров из него пробивались первые струйки пара, а ещё дальше земли совсем не было видно. Из стелющегося по дну долины тумана то тут, то там поднимались к небу клубящиеся белые столбы; и почти каждую секунду с рёвом и грохотом где-нибудь взлетал вверх новый фонтан горячей воды.
Среди этого хаоса чуждыми и инородными казались гигантские каменные колонны, чёрными зубьями разрывавшие белёсую пелену. Однако их происхождение было связано с долиной самым прямым образом. Когда-то вулканическая магма поднималась с глубины по разломам в земной коре и остывала; потом за тысячи лет ветер и дожди разрушили окружающую породу – а застывшие потоки осталась стоять причудливыми мрачными изваяниями. Где-то за горизонтом эти процессы идут до сих пор: там есть трещины, тянущиеся, по слухам, до самого ядра планеты, и, наверное, даже сейчас где-то течёт новый поток лавы. Но туда планерам летать запрещено. Здесь же вулканическая активность утихла, каменные колонны стояли непоколебимо – и на каждой из них был укреплён флажок, обозначающий маршрут полёта и сторону, с которой планер должен обогнуть монолит.
Айса сверилась с полётной картой – маршрут номер семнадцать; ориентиры двадцать шестой, пятидесятый, шестьдесят третий, сто первый и сто двенадцатый. Первые три видны хорошо, остальные теряются в тумане. О местоположении посадочной площадки можно только догадываться по её координатам.
Сделав вид, что изучает маршрут, Айса задумалась над своим планом. Этот странный Марш в очередной раз попытался повысить свой авторитет, демонстрируя заботу об окружающих. Для сбора новой информации было бы неплохо ей остаться с ним наедине и поговорить… Узнать о нём хоть что-то новое… И, кажется, это будет не сложно устроить. Нужно лишь подождать, пока все улетят.
А в особенности – эта настырная Лета!
От внимания шпионки не ускользнуло, как та смотрела на своего командира, как пыталась зафиксировать на себе его внимание, и как расстроилась, когда Марш сказал, что не полетит с ней в паре. Да, то, что от неё удастся отделаться без проблем – большая удача…
– Поехали! – прервал мысли шпионки радостный возглас.
Площадка вздрогнула, когда два автобота синхронно оттолкнулись от неё, наполняя крылья ветром. Айса невольно стала следить за их полётом. Шквал сразу нырнул вниз, набирая скорость, выровнялся у самой кромки тумана и принялся чертить сложные зигзаги, ловя восходящие потоки. У ближайшего флажка он оказался первым, но разогнавшийся планер вошёл в поворот слишком широко, значительно отклонившись от оптимального маршрута. Лета же летела выверенно, как на экзамене – плавная траектория, медленный набор скорости, раннее начало поворота. При всей непохожести их техник, к третьему ориентиру сокурсники подошли вместе.
– Наверное, теперь и нам пора, – прогудел Буфер, когда первая пара скрылась из виду. – Ну, кто полетит со мной? Напалм, Монета? Марш, тебе, видимо, предлагать бесполезно, так?
– Пусть Напалм летит, – сказала Айса, постаравшись, чтобы это прозвучало как можно более безразлично. – Я хочу ещё посмотреть отсюда.
Напалм молча кивнул и пошёл к своему планеру. Через минуту площадка задрожала вновь, когда ещё два автобота прыгнули навстречу туману. В опыте они заметно уступали первой паре, а Буфер к тому же был явно тяжеловат, так что первый флажок Напалм с товарищем прошли позже – но всё же вполне уверенно.
Как только планеры миновали ориентир, Айса вернулась мыслями к Маршу. Теперь они остались вдвоём.
– Ты летишь? – перехватив её взгляд, спросил командир отделения.
– Эмм… да, вот сейчас… – неопределенно протянула Айса. Надо как-то завязать разговор…
– Марш, скажи, а тебе нравится летать?
Тот недоумённо пожал плечами:
– Конечно, иначе я бы здесь не был.
– А что именно тебе нравится?
Марш задумался.
– Ну, наверное, чувство свободы, – изрек он наконец.
– Фи, как банально. – Айса поморщилась. – Знаешь, такие возвышенные глупости обычно говорят те, у кого не хватает мозгов на собственное мнение.
– Думаешь?
– Определённо! Ты и так свободен; ты можешь поступать, как вздумается, идти, куда хочешь… Тебя никто не держит запертым в шахтах, чтобы так рваться в небо…
– Нет, это другое! – неожиданно горячо воскликнул Марш. – Как тебе объяснить… Знаешь, там, в небе, каждый зависит только от себя самого. Полёт может быть опасным, ты можешь разбиться – но это только ты разобьёшься. Ты никому не навредишь, никого не утащишь за собой… Ты свободен от ответственности, от необходимости оглядываться на других, от обязательств… которыми всегда связан, и которые так тяжелы… Так что я не просто люблю летать. Я ищу здесь вот этой вот свободы… Если бы были двухместные планеры – никогда не стал бы таким управлять. Понимаешь?
Айса молчала. Ответ Марша запутал её ещё больше. Так значит, его забота о подчинённых – не просто выполнение обязанностей командира? Он делал так и раньше? Но при этом он хочет от этого освободиться? Непонятно… И неужели полёт так сильно воздействует на них, что и вправду позволяет сбросить груз проблем? Проветрить мозги? Глупости какие! Или нет?!
Марш, должно быть, понял её молчание по-своему.
– Не веришь, да? – он приподнял планер и подтолкнул его сокурснице. – А ты попробуй! Или ты что, боишься?
Наградив командира испепеляющим взглядом, она подхватила крылья и резким движением забросила их на спину. Щёлкнул зажимы, опять дёрнулась площадка, и Айса сразу забыла обо всём, погрузившись в управление трепещущей в потоке конструкцией. Лишь только на мгновение мелькнула мысль – она же хотела остаться.
Просмотренное ранее руководство давало ценные подсказки. Айса направила планер вниз по пологой дуге, набирая скорость, потом выровнялась и сразу почувствовала, как поднимающийся от земли тёплый воздух тянет её вверх. Она прикинула: если всё так пойдет и дальше, она уверенно долетит до конца маршрута, и даже сильные восходящие потоки специально искать не придётся.
Тут впереди почти прямо по курсу вырос фонтан горячей воды. Поздно сообразив, что полёт на такой высоте небезопасен, Айса дёрнула нос планера вверх, одновременно тормозя перед гейзером и стараясь набрать высоту. На этом всё и закончилось.
Конечно, она знала, что такое сваливание, но никогда не сталкивалась с этим в реальности. Тонкая грань критического угла атаки, за которой крыло перестаёт держать, была для шпионки лишь фразой из руководства.
Потеряв несущую способность, крыло провалилось вниз, уводя планер в область закритических режимов. Айса попробовала выровняться, но аппарат уже не слушался рулей. Имея достаточный запас высоты, падающий на хвост планер ещё можно бы было развернуть, но…
Руководство выдало последний совет – выставить вперёд ноги.
Потом был удар.
По сторонам затрещали ломающиеся крылья. Хрупкая конструкция закувыркалась по земле, с каждой секундой всё больше теряя форму. Тонкая обшивка рвалась на части; прочные лонжероны и нервюры выгибались под непредсказуемыми углами, цепляясь за грунт и хаотично меняя траекторию планера каждую секунду. Айсу потащило вниз по склону, несколько раз перевернуло и приложило о камни, пока наконец большой валун не остановил её движение.
Едва вернув контроль над происходящим, шпионка принялась активно разгребать обломки. Силовые элементы каркаса были достаточно упругими, чтобы не сломаться, но изогнуться, опутав Айсу. Непродолжительная работа виброклинками – и она почти освободилась. Из-под того, что недавно было крылом, показались сначала голова и одна рука, потом другая, а потом тело. Большой кусок обшивки всё ещё удерживал ноги – Айса села, раздражённо оттолкнула его в сторону, попробовала встать… попробовала встать… встать…
Она недоумённо посмотрела на ноги. Мелкие повреждения покрытия были естественными в сложившейся ситуации и не могли привести к каким-либо сбоям; тогда в чём же дело? Айса активировала диагностику – никакой реакции. Система не обнаруживала дефектов и не подтверждала исправность: она молчала, словно нижних конечностей вообще не было.
Шпионка дотянулась до ног руками, с силой дёрнула их на себя… И только увидев под коленями глубокие рваные раны, она поняла, что произошло. Балка крыла, ощетинившаяся сломанными нервюрами, глубоко пропахала землю и увязла в ней – с одной стороны. А с другой торчащие концы нервюр распороли обе ноги неумелой планеристки. И, кажется, закоротили всю электронику.
Нет, не надо было ей лететь! Как же теперь выбираться?
Два взмаха виброклинками позволили Айсе отцепиться, но и только. Подтягиваясь на руках, она проползла несколько метров – ноги неуклюже волочились сзади, а склон уходил вверх всё круче. Ну что же делать?!
Вдруг в пелене тумана над головой промелькнула треугольная тень. Невдалеке зашуршали осыпающиеся камешки, и донёсся взволнованный голос Марша:
– Монета! Монета, где ты?! С тобой всё в порядке?!
Айса замерла.
Отозваться?
Отозваться, как сделал бы на её месте любой автобот? Постараться не выделяться и попросить помощи?
Отозваться, забыть про гордость и признать, что она не умеет летать?
Отозваться и отдать себя в руки техников, которые несомненно обнаружат, что её тело подвергалось многочисленным модификациям? Да ведь это фактически и не её тело.
Или ползти отсюда вверх по склону, а потом как-то добираться до своего отсека? Надеяться на то, что удастся всё отремонтировать, а потом придумывать оправдания перед отделением? Реально ли это?..
– Монета! – крик командира раздался почти рядом.
– Я здесь… – произнесла шпионка упавшим голосом.
Марш был у неё через несколько секунд.
– Монета! Что случилось?!
Айса молча указала на ноги.
Командир опустился рядом и с неожиданной аккуратностью прикоснулся к её ране. Беглый осмотр оставил его озадаченным:
– Плохо дело. Придётся вызывать спасателей и техников.
– Не надо отправлять меня к техникам… – Айса сама удивилась, насколько жалобно зазвучал её голос. – Пожалуйста… Я не хочу, чтобы они меня…
У неё хорошо получается играть эту роль, – успокоила себя шпионка. Автоботы ведь должны помогать друг другу – значит, на это и нужно давить.
– Ты ведь можешь помочь мне, да? – Айса протянула к Маршу руки. – Ты сам? Ты ведь сильный! Если ты поможешь мне добраться до твоего планера, мы сможем улететь…
Марш улыбнулся.
– Глупая… Здесь нельзя приземляться на планере, слишком сложная местность. Так что мой планер сейчас в состоянии… – он оглянулся на обломки крыла сокурсницы, – …ну, получше твоего, но летать он больше уже никогда не будет. Выходит, если ты предлагаешь выбираться самим…
Марш неожиданно легко подхватил её на руки и поднял. Перестав чувствовать под собой землю, Айса задёргалась, но командир лишь немного покачнулся, выпрямляясь. Шпионке не осталось ничего другого, кроме как уцепиться за его плечи – и она нисколько не сомневалась в правильности этого поступка. Потом, чуть успокоившись, Айса решила, что можно ослабить хватку.
– Что ты собираешься делать? – спросила она, сплетая руки на шее командира.
Марш только пожал плечами, удивляясь вопросу.
– Я попробую вытащить нас отсюда, – последовал уверенный ответ.
И он попробовал.
Сначала Марш шёл вверх по склону уверенно и прямо. Однако вскоре он стал петлять, ища более пологий путь, потом остановился и попросил Айсу перебраться к нему на спину. Освободив руки, автобот получил возможность взбираться быстрее – но только до тех пор, пока в один момент склон под его ногами не начал осыпаться. Марш сумел удержать равновесие и не покатиться вниз лишь ценой завоёванного прежде результата. Сползающий пласт породы, за который он изо всех сил цеплялся, вынес курсанта почти к той же точке, откуда он начинал восхождение.
Потом Марш попробовал ещё раз… и ещё… Айса молча держалась за плечи командира, с каждой минутой всё яснее осознавая, что им не выбраться. Логика подсказывала ей прекратить эти бессмысленные попытки, да Марш и сам наверняка должен был понимать тщетность его усилий. Но она не смела сказать ему о своих мыслях. Айсе казалось, что стоит ей заговорить, и он тут же прекратит карабкаться на склон. Вызовет помощь, передаст шпионку в руки техников, а уж те разберут её тело до винтика, выпытывая скрытую тайну… И Айса молчала, боясь нарушить сосредоточенную тишину.
А когда командир в очередной раз остановился, всматриваясь в склон и ища место для следующего броска вверх, тишину разорвал сигнал коммуникатора.
– Эй, куда вы пропали?! – услышали Марш и Айса одновременно. – Эй, вы меня слышите?! Это Шквал! Марш, Монета, где вы?! Приём!
– Я слышу, – отозвался командир.
– Марш! – обрадовался Шквал. – Ты где находишься?! Мы вас заждались! Жалко, что ты не видел, как я летел…
Тут, безапелляционно отодвинув товарища в сторону, в разговор влезла Лета.
– Да подожди ты со своими полётами! Марш, чем вы там занимаетесь?! Почему вы ещё не здесь?
– Успокойтесь, друзья, – примирительно сказал командир. – Дело в том, что у нас проблемы. Мы совершили вынужденную посадку.
– Как?! Ты сейчас на дне долины? Вместе с этой Монетой?! Ты уже вызвал спасателей?!
– Пока ещё нет. Мы можем и сами…
– Это совершенно недопустимое промедление! О чём ты думал? Я прямо сейчас связываюсь со спасателями! – отрезала Лета.
– Лета, подожди… Лета!.. Лета!..
Она прервала связь.
Марш обернулся к Айсе и виновато улыбнулся:
– Прости, я не смог её остановить. Но не бойся, я не отдам тебя им.
Четверть часа спустя тяжелый конвертоплан вспорол завесу тумана над пропавшими планеристами. Трансформировавшись в воздухе, он с грохотом приземлился рядом, уцепившись за склон специально предназначенными ножами.
– Что тут у вас случилось, молодежь? – приблизив гигантскую голову, спросил спасатель.
– Вынужденная посадка, офицер, – ответил Марш. – Мы думали, что выберемся сами, но, кажется, наши друзья слишком за нас беспокоятся. Вас ведь Лета вызвала, да?
– Да, одна юная автоботка была очень настойчива, – кивнул спасатель. – Что ж, забирайтесь, я вывезу вас отсюда. Она требовала, чтобы я обязательно доставил вас прямо к ней.
Он трансформировался и мастерски завис в метре от склона.
Марш помог Айсе забраться в открытый люк, потом запрыгнул сам.
– Спасибо вам, офицер, – сказал он, оказавшись внутри.
Взревели двигатели, и конвертоплан начал набирать высоту.
– Молодежь, вам точно больше ничего не надо? – крикнул хедмастер из кабины. – У девочки, кажется, что-то с ногами?
Айса встретилась глазами с Маршем. "Пожалуйста…" – прошептала она еле слышно.
– Ничего серьёзного, офицер, – громко сказал командир. – Хотя мы будем вам благодарны, если после встречи с нашими друзьями – когда они убедятся, что с нами всё в порядке – вы подбросите нас до дома.
– Идёт! – засмеялся спасатель. – Небольшая прогулка мне не помешает.
Вскоре они опустились на посадочную площадку. Марш едва успел открыть люк, как сразу несколько пар рук буквально вытащили его наружу.
– Марш, ты цел?! – Шквал хлопнул товарища по плечам и по груди, проверяя на прочность, и, удовлетворившись осмотром, обнял. – Ты в порядке!
– Да, да, со мной всё хорошо, Монете вот немного досталось… – попробовал успокоить его Марш.
Тут тонкая, но сильная рука оторвала Шквала от его друга.
– Марш, как ты мог так поступить?! – рассерженная Лета являла собой полную противоположность обрадованному Шквалу. – Отправиться неизвестно куда, неизвестно с кем, да ещё и не вызвать помощь, когда она потребовалась!
Автобот картинно развёл руками.
– Я считал, что и сам могу с этим справиться. Но, может, ты и права, надо было связаться со спасателями раньше. Обещаю исправиться и загладить свою вину. Вот отвезу Монету домой, и сразу начну исправляться…
– Что?! Ты её ещё и домой повезёшь! – воскликнула Лета.
Марш стал серьёзнее.
– Она ранена, – твёрдо сказал он. – Я должен позаботиться о бойце своего подразделения. Это не подлежит обсуждению. Так что нам пора.
Лета гневно взмахнула руками, но командир уже повернулся и быстро запрыгнул обратно в кабину.
– Ну что, полетели? – кивнул он Айсе. – Пока они не спохватились…
Та ещё успела увидеть, как Лета пихнула в бок Шквала и не терпящим возражений тоном произнесла:
– Тогда ты сегодня проводишь меня домой.
Потом люк закрылся, и конвертоплан взмыл в воздух.
Это было ужасно. Ужасно быть заточённым в железную коробку, скованным цепями и запертым под низкими сводами, куда не проникал свет. Ужасно не видеть и не иметь возможности пошевелиться. Ужасно ждать в неизвестности.
У него оставался только слух. И он слушал. Сначала – рёв реактивных двигателей, заставлявший дрожать каждый миллиметр его железной коробки. Потом – долгую, нескончаемую тишину. А сейчас – голоса. Он был не один. Другие, такие же, как и он, были рядом и готовились разделить одну судьбу.
У него никогда не было имени, только идентификатор – РА-6. Под этим идентификатором он добывал руду в глубоких шахтах Арга; под этим идентификатором он в редкие свободные часы вглядывался в чёрное небо. Под этим идентификатором он получил шанс всё изменить.
Он согласился сразу. Но теперь, в этой бесконечной темноте, он слышал сомнение в голосах тех, кто оказался с ним рядом.
Кто-то говорил, что им никогда не стать прежними. Никогда не ощутить под ногами землю, никогда не протянуть руки к солнцу. Им обещали, что когда они победят, у них будет всё. Им обещали, но… Можно ли было верить тем, кто раздаёт такие обещания? Тем, кто желает заполучить всё для себя? Разве может быть так, что у всех было – всё? РА-6 думал об этом; и понимал, что и в нём зарождается зерно сомнения.
Кто-то не верил, что они победят. Кто-то говорил, что их враги опытны и сильны, а они – вооружённые древним оружием и наскоро обученные новобранцы. А если они не победят – тогда они не получат ничего. Но РА-6 помнил, что их было много. Помнил длинные ряды закованных в броню рекрутов, численно превосходящих врага в разы, а может быть, и в десятки раз. И он не слушал тех, кто так говорил.
А кто-то просто внезапно понимал, что его существование – может прекратиться. Оборваться в один момент, и будет уже неважно, победят они или проиграют. Кто-то понимал, то не хочет этого. РА-6 внутренне смеялся над такими. Разве существование – их существование! – стоит того, чтобы о нём жалеть? Он вспоминал Арг, рудники, шахты, выработки… Разве бесконечная темнота, камень и проникающая повсюду пыль – это большая потеря? И возникшие было у РА-6 сомнения исчезали в этой темноте.
Они говорили долго – до тех пор, пока снаружи вновь не взревело пламя. Кто-то начал кричать, но скоро рёв поглотил остальные звуки. Их тряхнуло и закрутило во всех направлениях сразу; но крепёжные цепи выдержали нагрузку. Когда вращение прекратилось, РА-6 почувствовал, как его вдавливает в пол. Казалось, его железное вместилище вот-вот треснет и развалится. РА-6 уже приготовился поверить в то, что говорили эти, рядом, но тут внезапно всё закончилось.
Раскрылись створки ворот, и в ангар хлынул свет. За воротами было солнце; и небо – чистое, невероятно голубое небо, которого РА-6 никогда не видел на своём лишённом атмосферы спутнике.
Потом небо заслонила тень, и десептикон, назначенный их командиром – РА-6 знал, его звали Импульс – махнул рукой, указывая на сверкающие у горизонта городские башни.
– Бойцы! Пришло время взять то, что полагается нам по праву! Вперёд!
Подчиняясь неслышной команде, разомкнулись и упали крепёжные цепи. Лязгнув гусеницами и развернув орудие в сторону города, РА-6 выкатился из трюма.
