Оптимус был раздавлен таким положением дел. Он брёл к своему отсеку, словно в забытьи. В его памяти всплывало ухмыляющееся лицо Мегатрона, который, давая очередной «дружеский» подзатыльник, говорил:
– Слушай, ну кто угодно из тебя вышел бы, но только не воин! Ты просто позор академии, а не будущий потенциальный лидер!
– Тогда почему ты со мной возишься?
– Потому что ты единственный из всей Академии кто мог бы мне противостоять. Не интересно становиться лидером без хорошего противника.
– Ты считаешь меня хорошим противником?
– Не болтай. Ещё сем тысяч ударов, потом трансформация на время.
Автобот почти дошёл до своей комнаты, как вдруг сзади послышались торопливые шаги. Оптимус не оборачиваясь, пробормотал:
– Шершень, извини, но я сейчас не в настроении, о чём-либо говорить.
– Ладно, тогда я, пожалуй, пойду, - донёсся до него приятный женский голос. Прайм резко развернулся.
– Лэира?
Она застыла в пространстве широкого коридора.
– Я… Я просто хотела сказать…
Трансформерка была смущена и вела себя как-то странно. Но Оптимус был так заворожен одной только мыслью, что она пришла повидать его…
Она продолжила:
– Я хотела узнать…
– Эм-м-м. Что именно?
– Я хотела узнать… - автоботка наконец собралась с духом. – Где комната Мегатрона? Вы пришли вместе и… и я думаю раз вы друзья, то…
Это был удар в самый двигатель. Прайм мысленно осел на самое дно накативших на него романтических мыслей. Это ещё раз подтверждало одну простую истину – Мегатрон действительно лучший, раз смог с первого визита очаровать эту красавицу. Сине-красному трансформеру ничего не оставалось, как с достоинством принять полученное поражение, и исполнить дружеский долг.
– Прямо и налево по коридору комната 4-Эм.
– Спасибо, Оптимус. Кхм… Я хотела бы извиниться.
– За что?
– Ну…э-э-э…я немного напридумывала с доктором, там, и…
– Мегатрон тебя сразу раскусил, - улыбнулся Прайм. – Он сказал, что это из-за того, что тебе не дают показать свои возможности в полной мере.
– Правда? Так и сказал? – удивлённо замигала оптикой автоботка. Оптимус утвердительно качнул головой. – А он молодец… Оптимус, я ещё хотела сказать… Моё настоящее имя не Лэира, а Ариэл.
Сказав это, она ещё больше засмущалась, и в каком-то странном детском порыве побежала прочь из корпуса потенциальных лидеров.
– Ариэл… - прошептал автобот.
– Ага, - донеслось откуда-то. – Лэира это Ариэл, только наоборот. В общем, анаграмма.
– Шершень?!
Жёлтый автобот выполз из очередного потайного укрытия, и, посмотрев по сторонам нет ли кого-нибудь по близости, перешёл на шёпот:
– Т-с-с! Ты меня выдаёшь. Ну что? Выяснил?
Оптимус затолкал Шершня в свою комнату и быстро закрыл дверь на блокировочный замок.
– А ты знаешь, что с тобой будет, после того как ты мне всё рассказал? А? Ты подумал об ответственности хотя бы за свою броню? – прошипел Прайм, насильно усаживая минибота в кресло.
– Я знал, на что шёл, - дерзко выпалил Шершень.
– Знал? А ты знал, что меня по умолчанию уже определили в лидеры?
– Догадывался. А тебе не сказали почему, именно ты должен стать лидером?
– Нет. – Прайм в конец обессилил от всевозможных вопросов и тайн, он потихоньку опустился на пол сев в позу лотоса. – Я ничего не понимаю, Шершень. Меня нет в списках Академии, я проучился тут практически до конца, пытаясь понять, что я тут делаю.
– И тут внезапно появляется Мегатрон, который кроме тебя, великого ботаника всего лидерского курса, никого к себе не подпускает. С какого-то квинта, он отчаянно натаскивает тебя вот уже который мегацикл.
– Мы случайно познакомились. Он мой друг, поэтому прошу тебя, не примешивай сюда Мегатрона, он здесь не причём, – возразил Оптимус.
– Ты уверен? Тогда почему нет его документов?– оптика минибота излучала суровость и холодность. Разведчик словно знал какой-то секрет, который бы разоблачил Мегатрона и позволил бы разглядеть в нём последнего негодяя. – Ты слышал о том, как проходят сражения на верхних коронах Центавры?
– Да. Квинтесоны просто так от Кибертрона не отступятся. В последнее время их набеги снова перестали быть закономерностью. Но причём тут Мегатрон?
– Я видел... – еле выдавил из себя Шершень.
– Что видел? – раздражённо бросил Прайм.
– Я видел квинтесона рядом с его отсеком.
– Шершень, это бред. Квинтесон не прошёл бы, его бы обнаружили и... – тут Оптимуса словно током ударило. – Как ты можешь утверждать, что видел квинтесона, если согласно вашему уставу ты должен был предупредить офицерский состав об опасности вторжения или нападения? Это же военный трибунал! Я тебе не верю. Не знаю с чего ты всё это взял, но я не хочу больше ничего слышать о том, что Мегатрон... – он не смог договорить. Во второй раз за день его процессор подвергался этому достаточно неприятному чувству злобы, смешанному с беспомощным стремлением узнать правду. Прайм не хотел верить в предательство. Жёлтый автобот поник головой и чуть не плача закричал:
– Ну как мне ещё доказать что он предатель? Я понимаю – у меня нет доказательств, но пойми ты, башня-переросток, он опасен!
– Убирайся! – не своим голосом рявкнул Оптимус, и стукнул кулаком по стене, оставив в ней отпечаток. Шершень замер, затем послушно встал и направился к двери.
– Прости, Оптимус, я только хотел... А, не важно, – разочарованно махнул он рукой и скрылся за дверью.
Прайм даже не сразу осознал, что только что потерял друга. Он злился. Впервые безудержная злость овладела его процессором целиком и полностью.
«Что ты творишь Прайм, чёрт тебя дери! Мне нужно увидеть Мегатрона и самому убедиться, иначе...»
Но он не решился выйти из своей комнаты. Понимая всю свою слабость перед сложившимися обстоятельствами, будущий лидер Кибертрона решил ни о чём не говорить с белым десептиконом. Будь что будет. Он верит ему – Мегатрон его наставник и друг. Он не может предать.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
