Пространство вокруг медленно обретало четкость. Помещение, в котором он находился, было освещено очень скучно и его границы скрадывались полумраком. Больше ничего особенного вытянуть из поступающей в процессор картинки было нельзя. Но это были лишь ощущения, в действительности ничем не выраженные.
Нужны слова. Пока что все мысли ограничивались набором данных, получаемых от некоторого количества функционирующих сенсоров. Чистая информация, она отзывалась набором стандартных реакций, обусловленных первичной прошивкой. Темно – это лишь констанция того, что устройство считывания зрительной информации не может предоставить достаточно данных. Барахтаясь отголоском сознания в неопределенности собственных ощущений, как в какой-то жидкости пониженной плотности, он искал слова, собираясь использовать их как опору, чтобы выбраться в осмысленность.
Что есть слово? Слово это ярлык, который выцепляет из блоков памяти два файла. Первый файл – общее определение, факты, что-то сравни статьи энциклопедии или словаря. Второй файл – ссылки, перенаправляющие в блоки личной памяти. А это уже не набор фактов, но концентрат воспоминаний с данным словом связанных. Воспоминаний обычно нечетких, особенно если слово отражает собой какое-нибудь распространенное, бытовое понятие. Из памятных образов вычленяются наиболее яркие кусочки, чтобы как можно более точно дать слову определение. Но вытащить нужные фрагменты из файлов, прошедших многоуровневую архивацию не так уж просто. Разве что есть какие-либо недавние воспоминания крепко связанные с нужным понятием. Недавние, либо те, что из-за своей красочности не были побеждены временем, а точнее протоколами, отвечающими за наличие достаточного количества свободной памяти. Но опять же яркие воспоминания, редко, крайне редко связаны с бытовыми понятиями, а если и были связаны с ними первоначально, то такая связь обычно быстро стирается. Скорей сильными связями могут похвастаться абстрактные вещи.
Например – боль.
Даже за это, совсем неприятное, слово он ухватился с жаждой перерабатывающего последнюю кварту топлива, увидевшего куб с энергоном. Боль – тупая, ставшая уже привычным фоном, обволакивала все его существо.
Первое слово, издевательская соломинка утопающему, не прояснило ситуацию и не дало никаких воспоминаний. Только вспышка – вспышка света, а затем и самой боли и темнота. Та боль была гораздо сильнее преследовавшей его сейчас. Нынешний дискомфорт являлся лишь следствием усиленной работы процессора, которая после длительного нефункционала систем давалась с трудом.
Нужны были еще слова, еще ярлыки, пути открывающие доступ к блокам памяти.
А вот темнота большей частью его окружающая, не хотела становиться словом. Системами она характеризовалась как отсутствие видеосигнала или нужных для его четкости условий. Да и, в общем-то, не было особого желания искать темноте ярлыка. Тем более разум подсказывал, что никакой дельной информации это не даст.
Теперь, владея одним единственным, в сущности, на данный момент бесполезным понятием, он видел мир совершенно по-другому. Казалось, что есть такое слово, которое сможет охватить весь, сейчас потерянный для него, мир, охарактеризовать все истины, как часть одной абсолютной. А это абсолютная истина и будет тем самым Словом. Ведь такое слово обязательно есть, иначе по всей логике выходило, что мир просто не смог бы существовать. Надо только еще чуть-чуть сосредоточиться, и отыщется ярлык, который откроет доступ сразу ко всему. Осталось лишь проломить эту тонкую стену отделяющую его от понимания.
На проверку, стена, представляющаяся совсем хрупкой, оказалась тверже алмаза и слабых мест в ней не находилось. Стоило сменить тактику и попробовать что-нибудь другое. Например, поискать что-то менее монументальное, что может и не объяснит всего сразу, но хотя бы даст небольшую зацепку, маленький кусочек пазла, головоломки, какой ему сейчас представлялся мир.
Оптика дает самое большое количество информации. Что он видит? Как-никак, получается, что его взгляд во что-то упирается? Датчик равновесия услужливо подсказывал, что он пребывает в горизонтальном положении. Значит, он смотрит вверх. Следовательно, над ним потолок. Из второго найденного слова ничего особенного вытянуть не удалось. Но ведь не все, что попадает в его поле зрения – потолок. Там, где кончается потолок, плоскость преломляется, и начинаются стены. Стены. Границы. Пространство ограничено. Он находится в отсеке. Тут цепочка понятий прерывалась, и из имеющейся у него картинки больше ничего взять было нельзя.
Теперь придется перейти к информации, получаемой от аудиосенсоров. А ее на удивление мало. Тихое, монотонное жужжание. Недостаточно данных для анализа.
Ничего не оставалось, как обратно вернуться к зрительным образам. Он скосил оптику на предельно доступный угол, и его взгляд зацепил проводки, уходящие куда-то в сторону. Провода? Опять никаких дельных сведений. Надо еще раз попробовать преодолеть ту стену, что находилась между ним словом, которое вроде бы должно все объяснить. В общем-то это слово и должно было быть Всем .
Хотя… Стоп! Провода. Провода обычно составляют часть механизмов корпуса, пусть сейчас это и не так. Корпус. То, что содержит его. Но кого его? Кто он такой?
Попытка осознать себя начала перегревать и без того нагруженный процессор. Боль стала расти, но это было уже где-то за рамками сознания. Все занимал только один вопрос.
«Кто я?»
Пусть ему недоступно слово, способное отразить весь мир, но сейчас он познал его противоположность. Страх. Ледяной ужас. Страх это отсутствие чего-либо, он представляет собой вакуум. Пустота.
«Кто я такой?!»
Он подался вперед, обнаружив забытую ранее возможность двигаться, перемещать корпус в пространстве. От резкого подъема многие провода оборвались. Боль иглой врезалась в процессор, как бы пытаясь расколоть его надвое. Заверещали многочисленные приборы, контролирующие его состояние. Всего этого он уже не осознавал. Остался только страх пустоты в ответ на запрос самоиндификации. Страх и был пустотой.
Створки входа раздвинулись, и стремительно вошел белый мех серым шевроном. Говоря что-то успокаивающее, мех пытался заставить его снова принять горизонтальное положение.
– …Все хорошо, сражение кончилась, ты на базе… - продолжались попытки его успокоить
Но процессор сраженный болью и общей перегрузкой отказывался конструктивно воспринимать реальность. Почувствовав попытку уложить его, он машинально начал сопротивляться и отбиваться, пытаясь вырваться из чужого захвата. Но в какой-то миг его обхватила дикая слабость, и системы начали отключаться.
Белый мех, аккуратно уложив товарища, отошел от платформы и направился к выходу, держа в руке использованный инжектор.
Только зарегистрированные участники
могут голосовать
Примечания автора к главе:
Действительно не знаю как назвать.
